Прощальный подарок

Трисс не знала, должна ли она была проклинать судьбу за то, что та привела ее на Содденский холм, или благодарить. С одной стороны, король Фольтест оценил ее мастерство как стратега и как магички, прислушивался теперь к мнению Трисс в первую очередь при решении важных вопросов. — Ты прошла сквозь огонь, — сказал он однажды. — Ты подумаешь трижды, Трисс Меригольд, прежде чем оказаться рядом с чужим костром и, если окажешься, будешь готова обрушить на него моря. Фольтест верил в нее теперь даже сильнее, верил ей, и доверие короля было честью и возможностью одновременно. У Трисс появились влиятельные знакомые, доступ к страшным родовым тайнам, полузабытым знаниям, к которым давно хотелось прикоснуться. Ее новый дом в Вызиме был просторен и по-своему прекрасен. Ей оказывали знаки внимания послы и чиновники, в ее честь слагали песни менестрели. С другой стороны... Трисс прошла сквозь огонь, и он, прежде чем истлеть, оставил ей подарок на прощанье. Она тяжело вздохнула и распустила узелки завязок на своем дорожном платье, медленно обнажая уродливую паутину шрамов. Сбросив платье и оставшись в одном исподнем, Трисс села на стул у трюмо и достала небольшую баночку из запертого ящика. Убрать шрамы от ожогов можно было и магией, но она выбрала путь бальзамов и зелий, выбрала специально, в наказание самой себе, не думая о том, что уже была наказана достаточно. «Прости меня, Коралл». *** Барьера больше нет, и это конец. Горазд разрывает круг, пытается быстро поставить свой щит, укрыть их хоть как-то, но огненные шары, что пускают нильфгаардские маги, пролетают сквозь полупрозрачную сиреневую завесу, будто это не преграда вовсе. Первой жертвой становится чародейка, имени которой Трисс не знает — огонь поглощает ее, превращает в кричащую от боли и ужаса огненную деву. — В укрытие! — командует Аксель. — Если переживем эту атаку — победим! У них не хватит Силы, чтобы ударить повторно! Запах горящей плоти ударяет Трисс в нос, и она не может пошевелиться. Костлявая тянет к ней свои ладони, обнимает со спины, нашептывает на ухо про безмятежное спокойствие пустоты. Литта Нейд что-то кричит, бросается вперед, будто надеясь вырвать из рук смерти. Огонь прикасается к груди Трисс в тот самый момент, когда Литта перенаправляет шар. В себя. Трисс не помнит, что происходит потом. Не хочет. Вместе с Литтой умирают Горазд, Аксель и Йойоль — все, кто стоял в их круге. Умирают страшно, либо вспыхивая, будто спичка, как та чародейка, либо от глубоких ожогов, которые не способны залечить никакие заклинания. Трисс не знает, какая из этих смертей хуже. *** Трисс вернулась на Содденский холм лишь раз. Она долго стояла у обелиска, пальцами прикасаясь к выбитым на камне именам, очерчивая каждую букву, каждый завиток. «Литта Нейд». Она готова была поклясться, что в воздухе запахло фрезией и абрикосами — ее духами. Трисс распустила узелок завязок на своем дорожном платье, впилась пальцами и огрубевшую омертвевшую кожу, в полоски рубцов, напоминавшие переплетенные между собой тонкие веревки. — Спасибо за подарок, любимая, — прошептала она. — Я буду помнить, а если забуду — мое тело будет помнить за меня.