Маленький огонёк

Кутаясь в потрёпанную куртку, Тилль зашёл в дом. Обветшалый и грязный. В любой другой ситуации он бы и не думал заглядывать сюда. Но не сегодня. Не раздеваясь, он опустился на довольно-таки крепкую кровать и задумчиво посмотрел в зеркало. Потрескавшееся, но всё ещё в нём можно было увидеть то, каким он стал за три года. Потухшим, старым, беспомощным. Шрам шёл через всё его лицо, искажая его до неузнаваемости. В зелёных глазах больше не горело то пламя. Да и зачем? Три года. Так много свалилось на него за это время. И всегда был вопрос: почему? За что? Ведь они ни в чём не виноваты. Но тем не менее он выжил. В том огненной безумии, в котором погибли они. В той аварии, где его дочери не стало. А вместе с тем — и будущего. Но он выжил, хоть и потерял свою былую славу. Было нереально пережить такое. И нападение. Тилль лёг на кровать. Не хотелось ничего, лишь бы лечь и заснуть. Навсегда. Чтобы воссоединиться с ними Рука машинально потянулась к карману и достала полупустую пачку спичек. Об этом свидетельствовала надпись на сложном языке для него. Но сейчас не это главное. Тилль машинально достал спичку и чиркнул по коробочке… — Папа, — задорно смеялась черноволосая девушка, пытаясь увернуться от рук мужчины, чьи глаза озорно блестели. Вот же прыткая! — Покусаю! — шутливо зарычал Тилль и, расставив руки в стороны, понёсся за юркой Нелей. Правда не удержался на льду — упал, смешно раскинув руки в стороны. — Всё хорошо? — глаза Неле блестели. Та осторожно подошла к растянувшемуся папе… … Чтобы тут же оказаться в его медвежьих объятиях. Девушка завизжала с перепугу, а потом рассмеялась вместе с Линдеманном, который уже трепал её по волосам, обнимая крепкими объятиями. — Я никогда тебя не отпущу. Тилль заинтересованно вытащил ещё одну спичку. Непонятно, взаправду ли это, но хотелось вновь почувствовать это тепло. Он чиркнул вторую спичкой… — Ну что, — Рихард взял со стола бокал с шампанским. — С Рождеством! — С Рождеством! — крикнули остальные. В воздухе пахло хвоей и едой. Но ещё важнее — звуки фейерверк, раздавшегося сразу же после ударов бокала. Пауль рассмеялся и обнял Флаке, который странно смотрелся среди остальных. — Не куксись, — хлопнул того по плечу Шнайдер. — Праздник же. — Ты прав, — тепло улыбнулся в ответ клавишник. — И пусть этот праздник никогда не будет последним для нас, — ответил Оливер. — Ну что? — прищурился Рихард. — Рождественская игра? — Умеешь же ты разрядить обстановку, — хохотнул Тилль. Целых две спички были взяты из почти пустой коробки. Желание хоть как-то почувствовать тепло было сильнее холода, пробиравшего до костей. Но об этом он подумает позже. А пока… Чирк. — Ну не переживай ты так, — непринуждённо говорила Неле по телефону. — Анализы хорошие, я в норме. Скоро буду выписываться. — Может тебя забрать? — привычно строго спросил Тилль, еле сдерживаю улыбку. — Не бойся — скоро буду. Тилль рассмеялся и положил трубку. Такая самостоятельная. Вся в мать. — Ай! — прошипел Тилль и выронил спички, которые упали на пол. Потухли. Быстро зажечь новые спички. Пока не забыть, пока не вылетели из головы эти образы. Такие дорогие ему образы. — Тилль, — мужчина обернулся. Рихард стоял и мягко улыбался. — Пришло время. Идём. Мужчина почувствовал, как становится легко на душе. Именно этого он и ждал. — Мы ведь вместе навсегда? Тилль кивнул и коснулся руки Рихарда. Теперь уж точно ничего не страшно. — Папа, — на него набросилась Неле. Тилль прижал её к сердцу. — Теперь нас ничего не разлучит.

***

Наутро его находят двое дворников. Ледяная кожа, запорошенные седые волосы. И лишь улыбка на потрескавшихся губах казалась тёплой. Ведь невозможно теперь узнать, что дало ему счастье теперь