Three sins

Monsta X, Wonho (кроссовер)
Слэш
NC-17
Завершён
42
автор
Размер:
8 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
42 Нравится 23 Отзывы 9 В сборник Скачать

Три греха? Мои все семь

Настройки текста
      — Аааааааа!       Кричу в очередной раз до содранности горла и головокружения сокрушительного.       Знаю, что это бестолку, но… Больше мне ничего не остаётся.       Даже прикоснуться к прутьям не выходит.       Я не заслужил такое наказание. Он сказал — за бездействие? За лень?! Это я не действовал?       Хочу ударить по оковами, но в очередной раз — не получается.       Действовал! И получил сполна за это!       Гордыню всучили Хёнвону?! Гордость — мой грех. Это я решил, что мне всё можно и чужие стремления, претендующие на безумность, поддержал.       Похоть — Минхёку?! Это я хотел двоих, а не он… Да и получил собственно.       Почему было решено, что в происходившем оставался нейтрален?       Не понимаю, как мне достался такой грех. Всё распределение — не правильное! Хоть кто-нибудь слышит меня?!       Устало опускаюсь на колени, ибо другого — не дано. Только в таком виде признается смирение.       Однако… Ничего не случается. Оказывается, что я — единственный, для кого пасть ниц — не то, что приведёт к спасению. Осознаю неожиданно, не понятно на чём основываясь.       Моё наказание — быть единственным, кто устоит. Быть тем, кто сможет противостоять снисхождению и смирению. Ибо все считают — я и так слишком долго мирился.       Цепь, идущая ко рту, сдавливает губу до боли, которую якобы заслужил. Думаю лишь об одном — этого маловато для наказания такого, как я. Гюн что-то говорил о том, что Минхёк окружён шипами и страдает от каждого своего движения, мучительно и ежесекундно. Такое должно быть отведено мне…       В голове снова играет песня, которая погружает в воспоминания:

…I don't know where I'm at I'm standing at the back…

      Почему это происходило именно с нами? Зачем так случилось, если мы все просто не были к этому готовы? Говорят, что Бог посылает нам только те испытания, с которыми мы сможем справиться. Не хотел вдаваться в подробности религии и переводил это в плоскость Вселенной…       Так почему она допустила подобное? Зачем мы вообще начали?

…I thought I could fly, so why did I drown?..

      Ощущение всё время было, что тону, а строчка из песни, разрывающей барабанные перепонки, — вторила мне. Повезло очень с одним аспектом — почти каждый раз мог её найти, когда наплыв мыслей случался.       Верил тогда — все слова обо мне. Они лишь немного изредка отличались, но всегда слишком подходили состояниям.       Хотел, чтобы отпустили эти чувства и эмоции, чтобы прекратилась бесконечность скитаний. Молил и просил Высшие силы забрать их, а так же вернуть всех нас в нормальную жизнь. Уже тогда понял, осознал свою суть — неправильный. Мне хотелось бросить всё и всех. Ненавидел себя даже за мысли об этом, но прекратить не мог… Ведь это не только там было — в голове, это всё захватывало сердце и сжимало стальными тисками.       Самое противное — меня больше занимали чувства и эмоции, а не ситуация, в которой оказались все.       Мои отношения претендовали на звание идеальности. В них может и было что-то неестественное, но была любовь на двоих. Мой обожаемый Хёнвон. Мы прошли с ним огонь и воду, а так же тонны грязи. Поддерживая друг друга и оставаясь преданными. До всей той ситуации… Так почему мы творили такое? Почему всё изменилось лишь для меня?

…Never know why it's coming down, down, down…

      Не понимал, почему всё стало рушиться для меня. Почему так вышло, что чувства к Мину развивались и раздвоение только набирало обороты. По коже расходились табуны мурашек, как только задавал главный вопрос своим чувствам — разве можно любить одного и так влюбиться во второго? Без устали билось — неужели во всём виноваты те события? А затем и другой — почему так страшно?

Потому что велика была вероятность потерять их обоих

      Холодила кровь сама мысль о вероятности дальнейшей жизни без хоть одного из них. А велика была угроза лишиться, поскольку мои чёртовы чувства — сумасшествие. Конечно, мы семеро остались бы в связке, ведь начал всё один, а подхватили — ещё шестеро.

…Not ready to let go…

      Не способен был их отпустить, но… Ждал, что покинут меня. Поскольку ни один из них не согласился бы стать частью чего-то… Такого. Не в этой версии реальности.       Зачем тогда было пробовать? Там. Тогда.       Остановиться стоило в одной из наших «жизней», когда был разделён с обоими.

Но я сам не мог прекратить думать о прошлом

      Я виноват. Не Вселенная, а грёбанный придурок Ли Хосок. Как мог так оплошать? Не я ли с обожанием продолжил смотреть на Мина после той жизни?..

…Waiting here in line, hoping that I'll find what I've been chasing…

      Надеялся обрести подобное некогда существовавшему, хотя других проблем и без того хватало в край. И что теперь?       Прихожу в себя только теперь, когда оказался в этой пугающей и одинокой реальности Темноты, откуда выхода — нет.       Давно уже должен был с ними поговорить. Хоть с кем-то из них. Вместо схождения с ума в одиночку и ощущения себя самым загнанным из зверей.       Однажды только решился, но нам нельзя было встречаться без крайней необходимости, хотя связь существовала — посредством сообщений. В тот момент мы помнили друг друга все… И решимость моя граничила с фатальностью, но всё же, прежде чем отправить вопрос, вспомнил слова:       «Это та вещь, которую я очень хочу, но страшно… Стоит ли мне попробовать?»       Когда задан был тот вопрос — чуть не умер на месте, теряя дыхание и способность соображать. Разговор имел совсем иной оборот и тему, но меня-то клинило… А Вон тогда вроде и не заметил.       Быстро набирал сообщение и отсылал сперва одному, а потом — другому. Внезапностью пронзало всё существо — даже писать им поочерёдно тяжело, не сразу решился — какой контакт выбрать первым. Моим единственным стремлением и самым большим желанием оставалось лишь одно — быть с ними двумя…

…And I'm tired of waiting…

      Действительно тогда устал от ожидания, оно сжигало душу, оставляя яркость ожогов и боль от них, потому и молил небеса о быстроте ответа.

«Еду» «Еду»

      Единство в одном слове неожиданностью было, и меня, наравне со слезами, начинал душить смех, слегка растерянный и нездоровый. Они такие разные и так похожи одновременно. Это, разумеется, не объясняло того, почему чувства к обоим оставались столь яркими. Да и пленяли они меня разными вещами.       Осознание болезненности пронзало. Может, просто стоило расстаться с ними? Конечно, мы не смогли бы оторваться от всех из-за Миссии и всё равно были бы подле друг друга, но не хотелось причинять никому боль извращённостью своей души. Как иначе назвать то, что чувствовал?       Ненависть. Какую же я ненависть испытывал к себе.       Когда мы с ними проводили время втроём после той реальности, эта мысль возникала каждые пару минут будучи рядом. Смотрел хоть на одного из них — охватывал дикий стыд. Они не заслужили такого мерзкого человека, как я, ведь словно остался жить где-то там и так не смог принять существующую действительность.       Ненавидел себя и думал — лучше бы меня никогда не было в их жизнях.       Одновременно раздирало на части то, что оба тянулись ко мне. Я же видел и ощущал. Влечение едва ли не переходило грань от абстрактного к осязаемому… Хотя приходилось убеждать дурное — это лишь надуманное. Желаемое выданное за действительное.       Нежный, тёплый и родной Хёнвон, которому нужна забота. Которому бесконечная поддержка требуется в том непосильном, что на себя взвалил.       Такой завораживающий, яркий и особенный Минхёк, который заслуживает всего самого лучшего во всех возможных мирах, где бы ни находился.       До крайности безобразный и отвратительный — я, так и не сумевший перебороть низменность желаний.       И все мы трое в итоге оказывались на кухне прибежища.       Две пары глаз вопросительно сосредоточивались на том, кто собрал всех, но сказать я ничего не мог. Предлагал им выпить, они тут же вцеплялись и понять пытались — в чём дело. Едва заставлял себя промолчать и просто наливал им. На нетрезвую голову же, рассуждал я, проще произнести всё вслух? Хотя… Каждый день так думал… И снова не вышло исключения. Но в том случае хотя бы удалось встретиться уединённо — на секретной квартире, которая «на самый крайний случай». А у меня такой и был, пусть и не мог объяснить этого нормально.       Пролетало два часа, молчал снова и снова, как бывало и прежде, и наблюдению за ними предавался — общались всегда очень хорошо друг с другом. Понимал, конечно, что так происходило все годы, которые сосуществовали рядом, но после той жизни для меня всё это имело уже иное значение. Огромным минусом, испортившим мне существование, оставалось одно — они не помнили.       Язык как будто опухал, не мог им пошевелить. Когда спрашивали о чём-то — сосредоточено пялился в экран телефона, отвлекаясь на всякую ерунду.       Безумно радовался, когда прекращались попытки допросить, почему смеялся. А мне тогда в мысли ворвалось после поочерёдного обращения Хёка к нам: «Вонхо», «Хёнвон» — ВонХёнМин. Так бы я назвал наш союз. Красотой какой-то для меня получившееся обладало, наверное — подкрашенное алкогольным туманом.       Хотелось напиться ещё сильнее, чтобы произнести своё открытие слияния звучного наших имён вслух и посмотреть на их реакцию. Так и не мог в конечном счёте, ведь в какой-то момент заходил разговор о собственничестве и ревности. Оба высказали одну мысль — не смогут делить любимого человека с кем-то.       Про себя усмехался, поскольку ревнивее меня самого — никого не встречал. И про них тоже слегка хмыкал — могли бы, ещё как.       Ревность… Ревность?       Склонял голову, разглядывая их. Нет. Так жаль было, что не ощущал подобного глядя на них и представляя нас троих вместе. Хотел до одури и знал — это сработает.       Но меня ещё и останавливала возможная реакция Вона — в том случае он сам хотел, а после… После не существовало и намёка на подобное.       Но почему тогда он так смеялся и улыбался, разговаривая с ним? Неужели у него действительно не было абсолютно никаких чувств к Мину?..       Будучи уже изрядно пьяным вспоминал свой сон, на тот момент — недельной, примерно, давности. И, думая об этом, готов был провалиться под землю, но не останавливал картинки мелькающие яркостью вспышек.       Мы лежали в постели втроём, я — посередине. По ощущениям, это относилось ко времени до двух последних перемещений.       Так быть не должно…       Внезапно чужие руки накрывали обе мои. Эти двое синхронно тянулись, словно сговорились, и целовали меня, утягивая в слияние губ настолько крышесносное, что готов был кричать от восторга и эмоций.       Мягкие прикосновения к моим плечам заставляли ёжиться от мурашек, но это невероятно возбуждало. Разрывали поцелуй и скользили губами по моим щекам, дальше один смещался к уху, а второй — к шее. Не мог сдерживать стоны, ведь это две моих самых чувствительных зоны.       Сходил с ума, и они, по всей видимости, — вместе со мной       Чувствовал, как их пальцы стягивали с меня одеяло и затем пробирались под футболку, скользя по коже, вызывая реакцию по силе ни с чем не сравнимую. Лишь спустя время обретал хоть какой-то контроль над телом и гладил их обоих по волосам, шеям. Приятны были прикосновения и к тому, и к другому, хотя по-разному ощущались.       Кажется, они вытягивали мои страхи из самого нутра. Ненависть к себе отступала и становилось легче… Теперь уже задыхался от чувств, а не из-за отчаяния.       Хёнвон вёл пальцами по ключицам, а Мин — по животу, я же ласкал их спины, спускаясь на лопатки.       Следующие события не удавалось точно вспомнить — немного подстёрлись к вечеру того дня, не выходило воскресить полноту. Не помнил уже, что за чем шло и вообще всё размывалось, как за замёрзшим или запотевшим окном — как уложил их обоих на спины, как провёл руками по их телам, пока ещё ограниченный, кажется, верхней одеждой, из-за чего не мог ощутить их кожу, как тянул вверх края футболок, а они мне помогали их снять.       Помнил отлично другое — трясло во сне, как при лихорадке. Едва заставлял себя унять этот приступ, после снова касаясь их. Поглаживал по груди и рёбрам, симметрично спускаясь к подтянутым животикам. Они одновременно выдыхали и прогибались, словно учились быть такими синхронными, хотя на самом деле мне всё намекало на нереальность происходящего.       Далее было раздевание обоих, которое тоже запомнил весьма смутно, лишь смущение на их лицах осталось ярким в воспоминаниях. Я же обретал какую-то фантастическую уверенность, скидывал ненужную одежду всё быстрее, в том числе и с себя, а после этого устраивался между ними и поглаживал каменные стояки, которые не оставляли сомнений в том, чего они хотели. Меня буквально сжирало осознание этого.       Целовал попеременно их бока и животы, пока медленно подрачивал члены — это особенно смущало при воскрешении картинок в голове. Они стонали в унисон практически, а это сводило с ума ещё больше, чем уже было.       Сила возбуждения настолько невероятной оказалась, что едва контролировал себя       Мне нравилось слушать их стоны и смотреть, как целуются пока ласкаю обоих. Дальше был лёгкий сюрреализм в виде того, что резкий переход совершался — то ли подготовку не запоминал, то ли вовсе её в том сне не было…       Зато яркостью остались наши слияния — поочерёдные и одновременные, со множествами поцелуев и прикосновений. Особенно будоражило то, как вдвоём с Воном овладевали Минхёком, насаживая на два члена его — разгорячённого и не помнящего себя из-за происходящего.       Мы отдавались друг другу полностью, наслаждались каждым мгновением.       Невероятным виделось то, как мы ощущали себя все вместе — единым и неделимым. Двигались словно точно знали — какое действо должно быть следующим. Будто у нашего секса была своя особенная хореография, которую даже при изменениях знали каждый — наизусть.       Финальным аккордом запомнилось, как откинулись с ними на постель все вместе… А после — всё исчезало.       Приходилось снова в реальность выпадать, когда меня звали, заставляя перестать прокручивать в голове фантазию больного подсознания. Фантазию столь похожую на некогда существовавшее, что выть хотелось в голос.       Безумство сожаления о том, что это всего лишь сон, одолевало и не позволяло мыслить адекватно.       Смотрел на них и не мог себя заставить произнести хоть что-то, а по ним было видно — очень ждали и волновались. Не просто же так их позвал…       Внезапно вздрагивал тогда — посреди улицы, поскольку телефон вибрировал. Картинка, в которой мы сидели вместе на кухне «секретной квартиры» — рушилась. Кусал губы и смотрел в мессенджер, в котором до смешного и до боли — сообщения от обоих.       Я не заставил себя тогда вызвать их на разговор…       Думал только об одном — когда-нибудь решусь. Времени-то много. У нас — Время Вселенных.       Моя безумная вера, что мы должны быть втроём — не отпускала       Заставлял себя улыбаться и писал им обоим, просто отвечая первым тому, от кого сообщение пришло раньше.       Для меня не было в тот момент разницы между ними в плане чувств…       Чем могло закончиться моё помешательство?       Как мог понять, куда мне двигаться?       Эти вопросы до сих пор остаются без ответа, поскольку мы оказались в ловушках, отбывая наказание за собственные грехи.       Человеческая память — весьма занимательная вещь. Почему вышло так? Почему всю нашу историю помню только я из семерых?       Помню, как всё началось — в злосчастное время, когда Хёнвон потерял родителей. Обоих. Разом.       Помню, как после он исчез, а через время появился с безумством горящим взглядом. Пришёл только ко мне и рассказал, что за жизнь нас ждёт, если я и парни согласимся ему помочь, после чего и покатилось всё в Тартар. Наш персональный. Можно же так назвать место, где оказались? Мне не сообщили.       И словно безумное артхаусное кино — мы побывали в десятках реальностей и в разных временных точках. Мы не прекращали свой путь, несмотря на то, что оказывались другими людьми вплоть до следующего перемещения.       Ярче всего мне запомнились две жизни — где я был связан с Шону, совсем потерявшим память и способность к продолжению путешествий, которую помогал ему вернуть, а так же другую — где мы все были одной музыкальной группой… Где я полюбил Мина наравне с Воном и даже умудрился урвать пару лет счастья втроём. Почему-то именно в том мире тяжело приходилось всем, кроме меня. Они очень долго вспоминали — кто мы на самом деле и чего добиваемся, к чему стремимся. Но я мог лишь как манну небесную это воспринимать — у меня было время насладиться безумством своей любви.       Но… В следующей жизни уже никто не помнил о предыдущей. Именно о ней, чёрт возьми. Почему — не имею ни малейшего понятия. Я пытался вызнать и у всех остальных — Чжухон смутно припоминал отрывки песен, которые мы исполняли, а подпевал ему Чангюн. Эти двое умудрились пронести свою любовь через все жизни и никогда не было иначе. В отличие от тех же Кихёна с Шону, не то, что не помнивших счастье предыдущей жизни, эти двое вообще почему-то всегда с трудом вспоминали — что пара. Если вспоминали вообще…       На многое ответов не было найдено и теперь неизвестно — найду ли вообще.

…I shot for the sky I'm stuck on the ground So why do I try, I know I'm going to fall down I thought I could fly, so why did I drown?

      Вопросы мучили и терзали когда-то, а теперь мне остаётся только ждать — что будет с каждым из нас? Как ещё нас накажут за то, что мы извращали реальности и поддавались грехам?
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.