Девочку с каре не полюбили, А принц подорвался на мине.
Не могли же они, в самом деле, из-за этих строчек все так перевернуть? Он в глазах ее немой вопрос читает, и тем же вечером песню новую презентует, хоть и недописанную. А она обещает помочь. И строчки такими родными им обоим становятся.***
- Между вами химия какая-то, - слова Тимати западают в память надолго. И когда она по дороге в башню после концерта Фадееву вопросы интересующие задает, тот только смеется в ответ. - Я думал, ты раньше догадаешься, - мужчина очки снимает и переносицу трет устало. - Да, Свобода не подписывал ничего, а мы и не настаивали. Он персонаж колоритный, за ним так интереснее даже наблюдать. За вами обоими. И не вздумай ему ничего рассказать, по-дружески. Иначе эта песня для него последней станет. До конца поездки она пытается все мысли в порядок привести. Получается так себе. Брюнетка из машины выходит, в улыбке искренней губы кривит и первым делом на балкон выходит воздухом подышать. - Бросала бы, - Кошелева дым в сторону выдыхает и глаза прячет. Трущев из рук ее забирает зажигалку и последнюю сигарету из пачки вытягивает. Девушка на линию горизонта смотрит, тонкими наманикюренными пальцами по сигарете стучит, пепел стряхивая. - Не могу, ты же знаешь. Я должна держаться, иначе он сломается, - кивает на пачку, лежащую на краю подоконника. - Так легче. Эти совместные перекуры их традицией негластной становятся. Чаще всего, когда Анисимов промо к реалити записывает. В другое время постоянно рядом где-то ошивается, взглядом ищет. Слишком привязался к обоим. Они с Сережей тоже подружились быстро. Только после того, что он о шоу этом узнал, да и о ее роли, думала, что общение на нет сойдет. Кристина тем же вечером все рассказала, на этом же балконе, когда нашел ее после концерта дымом давящуюся. В конце концов, на этот счет этого парня она Фадееву ничего не обещала. - Только не говори, что ты... - Сергей руку в волосы запускает, другой посильнее зажигалку сжимает ладони. Очередное шоу Трумана, а не новый шоу-бизнес. Лишь бы ему хватило терпения теперь не разъебать тут все. - Я подписала контракт. И с некоторых пор его карьера от наших отношений зависит, - когда она все это Трущеву рассказывает, тот лицо в ладони прячет и шумно выдыхает. Это напрягает еще больше, потому что помощи ждать больше не от кого, и если Сережа не поможет, то она потеряет последнюю надежду. - Почему ты мне помогаешь? Из за-него? Трущев прекрасно понимает, что эта девчушка с короткими темными волосами - единственный и, вероятно, последний шанс на спасение. Анисимов сам еще вряд ли понимает, что к ней чувствует. Но по глаза горящим и слишком частым рассказам о Кошелевой мужчина обо всем догадывается сам. И что будет, если сейчас всю эту искренность правдой перечеркнуть, тоже догадывается. И не уверен, что стоит это делать. - Будь добра, в следующий раз не задавай вопрос, ответ на который тебе известен, - мужчина последнюю затяжку делает, рядом с девушкой на перила опирается. - Поговорить с ним не хочешь? - Думаешь поможет? Он с этой Майер теперь носится. Ему не до меня, - а мужчина по глазам видит, что дело не только в этом. И по ревностному тону, с которым она эту фамилию выплевывает, понимает что ситуация еще запутанней. И не контракт уже на кону, а жизни этих чертовых идиотов, к которым настолько привык, что семьей называть готов. - Себе хоть не ври, малая, - его чертову проницательность она в который раз проклинает. Хотя за то, что он на две стороны играет и вытягивает ее из задницы постоянно, благодарить должна. - Мы друзья, ты же знаешь, - девушка нервный смешок проглатывает и поплотнее в толстовку кутается. - Кажется, я и сама в это верить начинаю. - Чаще слушай этого идиота, - мужчина со спины подругу обнимает, видит что замерзла. - Расскажи ему, он имеет право знать. - Право знать что? - Свобода, который покурить вышел совсем не вовремя, от услышанного даже пошевелится не мог. Ребята продолжали вести диалог, а он даже не пытался уйти незамеченным. - Так это игра все была? И ты знал, да, истребитель хренов? Почему-то Анисимов не злится. Язвит, морально задеть пытается, и этим защищается от накрывающей с головой обиды. Он дверью хлопает и в репетиционной закрывается, персонал предупреждая, что пока с Фадеевым не поговорит, помещение не покинет. Максиму, мать его, Александровичу, он доиграть свою роль обещает взамен на свободу. Уехать подальше и забыть обо всем этом кошмаре. И ему ничего не нужно, авторские он на Кошелеву переписывает, дальше сами. Два дня до финала постоянно в компании побольше старается оказываться, чтобы разговора избежать. А после концерта из Главкино с ребятами из группы уезжает, ни с кем не прощаясь. От контракта он отказался. Фадеев сольных артистов искал, не самостоятельную группу. А без парней Анисимов своей жизни уже не представлял. Он слишком много пережил с ними и давно понял, никакой проект их дружбы не стоит. Максим берет билеты на первый же рейс. Уже в самолете в новостной ленте глазами за статью скандальную цепляется о том, что все из его уже бывшей команды дружно от контракта с лейблом отказались. И пока все гадают, по какой причине, он телефон выключает и изчезает из Москвы.***
Кристина сразу после концерта на съемную квартиру Свободы едет, но не успевает. Встречает только Ваню, который в комнату полупустую ее проводит. - Она такой же и была. Он к людям больше привязывался, чем к вещам. Второй куплет их общей песни так и остается строчками на мятой бумажке на полу комнаты. Только на столе записка с просьбой оставить его в покое, не искать. Если он ей хоть немного дорог. Вместе с пачкой ручек каких-то крутых. Кристина только "спасибо" бросает, и, стирая набежавшие слезы, из квартиры выбегает.***
От девочки с каре, звучащей из каждого второго окна, уже наизнанку выворачивает. И даже море не выручает, скорее наоборот, действует как раздражающий фактор. Потому что на пляже в каждой брюнетке с короткой стрижкой - Кошелева, в каждом крике чаек слышится ее чертово расщепление. И море вечно волнующееся, волнующее - цвета ее глаз. Потому что рука не поднимается рубашку клетчатую, духами ее насквозь пропитанную, в стирку бросить или просто выкинуть на помойку. Потому что за синтезатором невозможно работать, все ноты в одну и ту же их мелодию складываются. Никогда представить не мог, что за пару недель человек настолько родным может стать, что потом годами отвыкать придется от прикосновений невесомых, косичек в волосах и хриплого смеха тихого по ночам. Очередную усмешку прячет и очередной камень в воду бросает. Девочку сломать боялся, а теперь самого себя по кускам собирать приходится. Только бесполезно все это, потому что частичку самую важную Кристина у себя оставила, и возвращать явно не собирается.***
Куда он пропал, даже родные не знают. Кристина второй месяц пороги знакомых квартир обивает, но новостей никаких нет. Сменил номер, из соцсетей пропал и на связь ее выходил. Даже у Трущева не получается друга найти, хотя с его связями это не должно было стать проблемой. После очередного вопроса сдается жена Аллабердина, и на первом попавшемся листке адрес владивостокский новый пишет. Устала то ли от вопросов постоянных, настойчивых, то ли от отчаяния в грустных глазах цвета моря. И Кошелева, заветную бумажку в руке сжимая, летит первым же рейсом. - Анисимов, открывай, - волосы у девушки растрепаны, шапка съехала на бок, глаза горят. - Я буду сидеть у тебя под дверью, пока ты меня не впустишь. Девочка не плачет, не бьется в истерике. Только в дверь настойчиво стучит, а когда понимает, что бесполезно это, садится на пол в пуховике и на дверь выжидающе смотрит. Иногда курит, а у Максима, через глазок за всем наблюдающего, дикая обида борется с желанием по рукам ей настучать, когда за очередной, он уже сбился со счета какой именно, сигаретой тянется. Он проверяет, что там происходит, каждые полчаса. И пока девочка спокойно трещины на его двери рассматривает, Анисимов по квартире от стены к стене нервно ходит. Спустя еще час он сидит в коридоре на полу почти в таком же как она положении, дверь с обратной стороны изучает. А рука к зажигалке все чаще тянется. Сигареты у него заканчиваются раньше ее терпения. Шумный то ли стон, то ли выдох наружу вырывается, и Макс ладони в кулак сильнее сжимает. Он в тайне надеялся, что она приедет, отыщет его, а сейчас взглядом входную прожигает и совершенно не знает, что делать. Кристина уже почти засыпает, лбом прислонившись к стене, когда звук открывающейся двери слышит. Молча поднимается, конечности уже затекшие разминает, и, в глаза пристально заглядывая, в квартиру заходит. Девочка теряется. Она на осунувшееся лицо Максима смотрит, на руки опущенные вдоль тела, на круги под глазами темные от бессонницы. Только волосы значительно короче стали, но в таком же беспорядке остаются. Руку тянет пригладить их, и боится что парень отшатнется, не позволит. Но тот демонам своим внутренним сдается и устало прикрывает глаза. Как кот щетиной о руку ее трется, своей накрывает аккуратно, прямо в глаза смотрит, и Кристине становится легче. Не оттолкнул. Эта мысль приятно сознание согревает и вселяет какую-то надежду. - Я скучала по тебе, - Максим руку все же убирает и дальше в квартиру проходит. - Поговорим? Анисимов ведет ее на кухню, кнопку на чайнике нажимает и возле барной стойки садится, кивая на соседнее кресло. - Прости меня, пожалуйста, - под пристальным взглядом девочка голову все ниже опускает и теребит край юбки. - Я поступила мерзко, знаю. Сережу в это втянула. - Она чувствует как в уголках глаз слезы собираются и просит сил дотерпеть хотя бы до конца разговора. - Оправдания искать себе не хочу. Думала, что лучше так будет. Потом просто не знала, как рассказать тебе. Потерять боялась. Силы предательски заканчиваются и слезы дорожками по щекам скользят, девушка всхлипывает. - Хочу, чтобы ты знал. Я не играла там, все, что происходило, правда. Ты действительно мне очень дорог. И я все еще боюсь тебя потерять. Максим больше смотреть на эти слезы не может. Того смотри и сам сейчас разрыдается. Кресло ближе подвигает и прижимает дрожащий комок к груди. Кристина руками за рубашку его цепляется и в районе груди шепчет что-то, прощения в сотый раз просит, а Анисимов себя последним засранцем чувствует, потому что позволил девушке так себя довести. Он обижен, да, но они с Трущевым правильно тогда все сделали. И простил он их. В конце концов, Кошелева далеко не актриса, он это еще на классах Мии понял. Не с ее способностями его за нос так долго водить. Максим рукавом слезы ей вытирает и просит не плакать. Все хорошо ведь. Но только когда привычно губами ее виска касается, девочка перестает дрожать. Обнимает в ответ за талию крепко и все ближе жмется. А Максима от ощущения дыхания тихого в районе ключицы и объятий этих с головой волной нежности накрывает. - Люблю тебя,- в реальность голос ее хриплый возвращает. И фраза, которую так просто не пропустить. Она его "люблю" еще на проекте ощутила: в заботе, поддержке, улыбках. Сразу обидно было, что ради победы готов даже искренностью своей поступиться, и в себе все искала изъяны, ведь верила что тоже роль играет. Потом себя винила, ему в глаза врала, оправдываясь, что так им будет лучше. В дружбу все переводила. А сейчас плевать на все стало. Главное руки такие знакомые на талии ощущать, позволять улыбку в волосах непослушных прятать. И даже если не поверит, она всю жизнь доказывать обратное будет. - Люблю, слышишь? У Анисимова что-то в груди ноет, о доверии напоминает и боли, которой вроде как хватило уже. Но он внутренний голос свой к черту посылает. У них с самого начала все неправильно было. Нет смысла сейчас что-то менять. Да и своим поведением девочке боли принес не меньше. Жизнь еще столько же принесет. Главное, чтобы причина была, из-за которой все эти страдания смысл обретают. Свою он, кажется, уже нашел.