***
Стэн бежал так быстро, как только мог. Спасибо нескончаемым тренировкам за хорошие легкие. По обе стороны от него тусклым вечерним пятном расплывался город. Помимо воли, он то и дело ловил брошенные в спину осуждающие взгляды прохожих. Возможно, даже кого-то из знакомых. Однако, все вышеперечисленное он подмечал лишь крошечной частью сознания. Зачем он это сказал? Кто его за язык-то тянул? На одном из достаточно крутых поворотов, он не успел вовремя правильно переставить ногу и навернулся носом вперед. Семейная пара, проходящая мимо, с видимым раздражением отодвинула своего ребенка в сторону. Подальше от сидящего на асфальте парня, что матерился сквозь зубы, сжимая обеими руками ногу. — Твою… сука… Кто его за язык тянул? Отец! Чертов Рэнди Марш, впавший в кризис среднего возраста. Или в раннюю стадию маразма… А может, и туда и туда. Черт знает. В любом случае, это его вина. Неужели нельзя быть нормальным отцом и просто поддерживать сына? Зачем обязательно лезть с советами и предложениями «как сделать жизнь лучше»? У Стэна и до этого все было прекрасно! Особенно после расставания с Венди. Целый год без бесконечного чувства вины и тяжести на сердце — что может быть лучше? Стэн осторожно закатал правую штанину джинс. Да, это определенно растяжение. Даже в больницу для обследования нет нужды ходить, с подобной травмой Марш сталкивался уже не раз. Главый признак на лицо: пока только умеренная и пульсирующая боль, которая со временем возрастет до той степени, что несколько дней станет невозможно переносить вес на правую сторону. К вечеру нога, к тому же, еще и сильно опухнет. На полное восстановление, как минимум, потребуются недели две. М-да, тренер его убьет. Внезапный порыв ветра вывел его раздумий, заодно напоминая, что месяц на дворе — ноябрь, а он выскочил из дома без куртки. Все больше людей начало на него с любопытством оглядываться. Такими темпами, еще и репортеры понаедут. Вздохнув, он перевязал шнурки на кедах таким образом, чтобы те меньше давили на ногу, и осторожно поднялся.***
Дверь ему открыла Карен. Повзрослевшая девочка в поношенной зеленой кофточке все еще умудрялась выглядеть на несколько лет младше своего возраста. Неудивительно, что у Кенни постоянно возникает желание защищать сестру от всего, что находится за пределами дома. Будь это его младшая сестренка, он бы тоже от неё ни на шаг не отходил. Ну, фигурально выражаясь, конечно… — Стэн, — приятно удивилась она и улыбнулась, показывая ямочки на щеках. — Привет! — Привет, Карен, — Марш постарался вернуть улыбку в ответ, надеясь, что это была именно она, а не сморщенная от сдерживаемой боли гримаса — Кенни дома? Все вокруг него раскачивалось из стороны в сторону, как на волнах. Даже Карен двоилась перед глазами. В ушах стоял страшный гул. Это означало только одно: еще чуть-чуть и если Стэн не присядет — а лучше приляжет, то он распрощается с сознанием прямо на пороге Маккормиков. Зато был один значительный плюс — холода Марш уже не ощущал. Совсем. Наверное, он выглядел совсем дерьмово, потому что выражение лица Карен вдруг изменилось с радостного на встревоженное. Она отвернулась и крикнула через плечо: — Кенни, тут твой друг пришел! Кажется, он сейчас грохнется в обморок! Стэн хотел было возразить, не смотря на то что младшая из Маккормиков была, в общем-то, права, но не успел. Взлохмаченный Кенни уже появился в широком коридоре, попутно натягивая свою дурацкую оранжевую парку. — Чего? Какой еще друг? Это Картман? Заметив на пороге Марша, Маккормик замолчал. Зеленого цвета глаза оценивающе пробежались от знакомой синей шапки до наполовину развязанного кеда. — Еб твоего папашку, Стэн! — он подскочил к другу, бесцеремонно перекидывая руку того себе через плечо. — Ну, у тебя и видок, конечно, старик. Карен, помоги мне. Девочка засуетилась, сперва закрыв за гостем дверь, а затем аккуратно приобнимая Марша за талию. Кенни, в свою очередь, сделал тоже самое со своей стороны. Это было… приятно. Приятно, когда о тебе заботятся. Не как Рэнди Марш — по-настоящему. В доме Маккормиков пахло просроченными консервами, каким-то собачьим кормом и… безнадегой. Разумеется, последнее было плодом его фантазии, но Стэн не мог отделаться от мысли, что если бы отсутствие надежды на светлое будущее имело запах, то оно пахло бы… домом Кенни. — Ты такой зеленый, прямо, как Кайл, когда злится, — услышал Марш нарочито веселый голос друга под ухом. — Что с ногой? — Думаю, что растянул, когда спешил к тебе. Стэну показалось, что на секунду Маккормик напрягся, но, скорее всего, это была игра воображения. Дальше шли под непринужденную болтовню Карен, девочка рассказывала что-то про школу и её новых подружек. Марш не особо вслушивался, он больше был сосредоточен на раскиданных тут и там вещах и на том, чтобы правильно передвигаться среди них. В какой-то момент он неожиданно осознал, что в доме относительно тихо — нигде не слышно родителей друга. Это странно… На половине пути дорогу им преградил худощавый и прыщавый владелец красной, местами порванной, рубашки. Хмуро смерив взглядом Стэна, тот с раздражением обратился к Кенни. Карен мгновенно замолкла. — Что я тебе говорил по поводу посторонних в доме? Марш почувствовал, как друг поудобнее перехватил его руку. — Это мой друг, — спокойно произнес он. — Это — еще один рот. — Ну, тогда тем более его необходимо оставить, — ухмыльнулся Кенни. К сожалению, смысл шутки Марш не уловил. Кевин — а это был именно старший брат Кенни — тоже. — Кончай придуриваться, Кен. Ты понял о чем я. Прежде чем Кенни успел ответить, Стэн решил вмешаться. Не хватало еще братьям из-за него поругаться. — Не переживайте, я не собираюсь оставаться здесь надолго, — осознав насколько грубо это прозвучало, он попытался исправиться. — В смысле, я пришел просто, чтобы поговорить с Кенни. У вас же нет телефона. Кевин ожидаемо вспыхнул, но Кенни заговорил первым, предотвращая вероятную катастрофу. — Видишь, Кев? Все нормально. Теперь можно я донесу его в свою комнату? Марш, между прочим, не пушинка. Поколебавшись, тот все-таки посторонился. Тем не менее, Стэн до последнего ощущал на себе жгучую ненависть. Да бляха муха, почему он не может произнести фразу таким образом, чтобы она при этом не выглядела, как оскорбление? Он же не Эрик, мать его, Картман, в конце-то концов. Воспоминание о самом сквернословном друге натолкнуло Стэна на иные мысли… — Ну, вот, — выдохнул Маккормик, вместе с младшей сестрой помогая Маршу устроиться на своей кровати. Как ни странно, та была застелена. — Пиздец, ты тяжелый, однако. Как будто Картмана тащил. Здорово, снова про Картмана. — Кенни, не преувеличивай, — строго осадила его Карен, хотя сама выглядела довольно вымотанной. — Надо что-то холодное приложить, наверное. Не дав возможности вставить и слова, она выскочила из комнаты. В помещении повисла тишина, которой Стэн воспользовался для того, чтобы осмотреться. Как же давно он здесь не был. Лет с двенадцати? С тех пор ничего особенно не поменялось: на голых стенах по-прежнему висели плакаты полуголых — а где-то и вовсе голых — девиц, поддержанные учебники стопочкой были сложены на полу, трещина на оконном стекле была плотно заклеена изолентой. Марш вновь испытал давно забытые в данном контексте неловкость и стыд. Неловкость и стыд за то, что живет лучше друга. За то, что спит в теплой постели, а на завтрак ест съедобную и даже вкусную еду. За то, что вместо того, чтобы как-то попробовать решить проблему друга, он малодушно закрыл на неё глаза. Как самый настоящий мудак. Стэн украдкой глянул на Кенни — тот с преувеличенным интересом изучал жужжащую около окна муху. М-да, они определенно думают об одном и том же. Очень захотелось, чтобы вернулась Карен, но девочка, судя по звукам, все еще находилась где-то на кухне. Чтобы нарушить неловкость, Стэн выпалил то, что мучило его уже какое-то время: — А почему ты упомянул именно Картмана? — А? — Маккормик озадаченно поднял брови, а заодно и глаза. Что не могло ни радовать. — Когда тебя позвала Карен. Она сказала, что пришел твой друг и твоим единственным вариантом стал Картман. — А-а-а, — в глазах Кенни отразилось понимание, на губах вновь заиграла легкая ухмылка. — Да просто сюда обычно только Картман заходит. Ну, из всех вас. Стэна накрыла очередная волна чувства вины, но Маккормик этого не заметил, тоже плюхнувшись на краешек кровати. Он вновь скептически осмотрел больную ногу друга. Марш некстати подумал о том, что улегся на чужую постель в обуви. — Знаешь, у меня где-то завалялись таблетки. Типа обезболивающих. Стэн услышал в голосе Кенни плохо скрытое сочувствие вперемешку с волнением. И от этого самому захотелось улыбнуться, но он сдержался, вместо этого отрицательно мотнув головой. — Нет, все в порядке. — Стэнли Марш — типичный мученик! — От такого же слышу, — фыркнул Марш, но, поймав взгляд Маккормика, пожалел, что не умеет отматывать время назад или, хотя бы, вовремя затыкаться. Прокашлявшись, он поспешил сменить тему. — Насчет моего визита… — Ах, да! Твой героический марш-бросок без верхней одежды и с сопутствующим ущербом для своего здоровья ради того, чтобы перекинуться парой слов со стариной Кенни, — усмехнулся друг. — Кто-кто умеет заинтриговать, так это ты. — Кенни, это не просто пара слов, — покачал головой Стэн. — Это серьезно… Серьезная просьба… Вопрос. Серьезный вопрос. Маккормик молчал, терпеливо ожидая продолжения. — Это все из-за отца… Если бы не он, я бы никогда… Аргх. Он приперся сегодня ко мне. Начал играть сваху. — Да, на него это похоже. — Да, — кивнул Марш, опустив глаза. Чувствуя себя последним идиотом. — Но я не хочу… В общем, я сказал, что меня не нужно ни с кем сватать. Потому что я уже встречаюсь. Марш понятия не имел, догадался ли Кенни, к чему тот ведет. Но сам воздух, словно, стал тяжелее, плотным слоем оседая между ними. — Встречаюсь с тобой.