Always stays the same, nothing ever changes. English Summer Rain seems to last for ages.
Дождь, кажется, никогда не заканчивается. Отвратительный климат. Дождь девять месяцев в году и снег — остальные три. Частенько радуют непредсказуемые перемены погоды, их угадывать — лучше пойти повеситься. Слякоть, грязь — противно. И это называется самый теплый район матушки-Британии. В качестве надежного укрытия от уже порядком задолбавшей, но привычной стихии, Стефан забил себе ближайший супермаркет, где традиционно скупал почти всю полку лапши быстрого приготовления. Это же не просто «лапша быстрого приготовления», это улыбка бытия. Более того, она объединяет лучше всякой национальной идеи. Если вы на секунду остановитесь в своей суете и прислушаетесь, то услышите, как по всему земному шару, в строительных ли бараках, в дряблых ли хрущевках под снос, в вагонах, офисах, общагах, бытовках, коммуналках, на складах и в казармах, раздается звук сдираемой пленки и пластмассовый скрежет открывающейся крышки. Две минуты — и густой пар с запахом химических приправ кружит головы, наполняя их мыслями о красоте, Боге, вечности, гастрите… Всякий студент знает, что стипендия, увы, вещь быстрозаканчивающаяся. Даже двойная. Ее тратили, когда проигрывали в спорах, спускали на барахло, с ней обновляли гардероб и, самое главное, холодильник. А студентов в страну мерзкой погоды и рыбы с чипсами с каждым годом приезжало все больше — просто рай для продуктовых торговых точек. В «Тэско» редко когда было не протолкнуться, что намного облегчало жизнь. Сейчас такое время, когда все почему-то затариваются свежими фруктами-овощами и переходят на здоровый образ жизни. Бессмысленно, с какой-то стороны, но из этого прямо вытекает, что спрос на фастфуд нынче меньше, может, когда и цену скинут. Чем больше запахов — тем невыносимее, по мнению Стефа, было среди них находиться. Реальность такова, что у каждого есть свой особенный запах. Теоретически — это любимый аромат твоей родственной души, благодаря которому вы сможете узнать друг друга и прожить вместе много долгих счастливых лет, пока смерть или очередная пьянка не разлучит вас. Практически — Стеф, впервые попробовав лапшу быстрого приготовления еще в далеком детстве, влюбился до беспамятства и с тех пор непременно откладывал копеечку на заветный поход в магазин. Поэтому он нисколечко не удивился, почувствовав, как от него самого разит «Бизнес Ланчем», и нарек себя своим же соулмейтом, таким образом забив на поиск истинной любви. Хотя, так-то она уже нашлась. Методично скидывая с полки в тележку одну пачку за другой, Олсдал строил планы на следующие выходные: перед тем, как намертво залечь в своей берлоге и готовиться к предстоящей сессии, следовало бы выделить еще денег на скупку заветной лапши. Дождь, кажется, никогда не заканчивается. Мир растекается на отражения в лужах. Мокро, холодно, темно, как вечером, хотя солнце еще не закатилось за горизонт и кое-где просвечивает сквозь сизые тучи. Казалось бы — банальные атмосферные осадки, а половина планов из-за них насмарку. Не желая понапрасну мокнуть, Стефан побрел к метро, лавируя в потоке пахнущих всякой бессмыслицей людей. Странно, что кому-то может нравиться запах лавандового мыла или чая с жасмином, или, не приведи бог, мяты. Они что, настолько богаты? Им не приходится следить за графиком поставок супермаркета? На «Южном Кенсингтоне», несмотря на рабочий день, ошивалось подозрительно много народу. Какая-то парочка, пристроившись у эскалатора, обменивалась нежностями. Без этого в мире, где родственные души — не пустые россказни, без таких парочек не обходится ни одно публичное (и не очень) место. Какая-то барышня, расположившись на металлических сиденьях посреди платформы, деловито упаковывала в чехол из-под гитары (который выглядел чуть ли не вдвое больше самой девушки) — что бы вы думали — «Бизнес Ланч». Стефан немного залип: как же прекрасна его любимая еда, как она притягивает невозможностью отвести взгляд и гипнотизирует своих преданных обожателей. Это же не просто лапша быстрого приготовления, это улыбка бытия. — Эй, может, хватит уже на меня пялиться? — хозяйка лапши неожиданно грозно уставилась на Олсдала, закрыв собой вышеупомянутую еду. Самое странное, парень только сейчас вспомнил, что они, кажется, знакомы. Этот чудик, вроде бы, Молко, учился с ним в Люксембурге, тусовался сам с собой и уже тогда смахивал на типичного дауншифтера. Да на него редко кто вообще обращал внимание. А теперь, как-то незаметно для себя, Стеф отметил, что парень этот (эх, жаль, что все-таки не девушка) очень даже ничего. Наверное, глупо начинать разговор с чего-то вроде: «Хей, привет, ты же учился в АМШЛ? Я тоже, давай дружить!», поэтому Олсдал молча присел на противоположный конец лавочки.***
— Эй, — кто-то требовательно пощелкал пальцами перед носом. Это оказался все тот же Молко, — ты заснул, что ли? Уже три поезда профукал! — он деловито подтянул штаны и присел рядом. — Черт, эти брюки слишком подчеркивают мое хозяйство. — Я просто задумался, — смущенно пробормотал Стеф, фокусируя взгляд на электронном табло, лишь бы не смотреть в сторону своего-типа-бывшего-одноклассника. Выпал из реальности; впал в прострацию; называй это как хочешь. — О том, как прекрасна лапша с курицей? Оба рассмеялись, а Брайан еще и кокетливо заправил темную прядку за ухо, непринужденно интересуясь: — Ну, как поживают прилежные ученики мира сего? Вместо ответа Стефан слегка потряс пакетом с лапшой из супермаркета, Молко понимающе кивнул. Интересно, а он уже нашел свою родственную душу? Судя по кокетливому взгляду, сфокусированному на одном месте, наверняка — иначе как объяснить это вселенское спокойствие? Или так же собирает запасы в супермаркете и проживает дни по схеме «колледж-магазин-общага»? Но, хотя бы из вежливости, чтобы молчание не переросло в стадию неловкости, стоило спросить, а не строить догадки, что Олсдал и сделал. Его вопрос утонул в грохоте приближающегося поезда. — Это мой, — Молко встал, повесил на плечо чехол с гитарой и, виляя бедрами, зашагал восвояси. На полпути он обернулся. — Если хочешь, приходи в Клуб Тринадцать. Пятница, в восемь. На меня и Стива поглазеешь. Двери вагона закрылись за его спиной, а Стефан обратил внимание на подозрительно знакомый запах, который окружал его все время сидения на лавочке с Брайаном и теперь почти не ощущался. Чертова куриная лапша. Уверенности в том, что перед ним буквально только что был так называемый соулмейт, которого Олсдал не узнал просто потому, что они пахнут одинаково, как не было, так и не появилось после тряски в метро и выхода после нее на поверхность. Ливень закончился; повсюду блестели осколки посветлевшего неба. Шлепая по лужам, Стеф прикинул, что, пусть даже этот Молко нагло улизнул, даже не сознавшись, он хотя бы знает, где его искать. В Британии дождь, кажется, не заканчивается никогда.