Perfect illusion

Je compte sur mes doigts et puis je te mords Ce sera toi le chat je t'attrape et te dévore Prends tes jambes à ton cou Et cours et cours

Бал, будто сегодня новый год. Очередной концерт. Все красивые, нарядные, счастливые. Это даже не работа, это пока ещё бесконечный, не останавливающийся праздник – всё лучше и приятнее, чем репетировать бесконечно в студии один на один со всеми этими людьми. Хироки любит публику, а публика любит его. Ему так кажется. А ещё он любит Юичи. Они решили не убивать праздник слишком рано, поэтому здесь, на этой красивой кровати с балдахином, они сидят в полном своём концертном облачении и в тишине. Хироки вслушивается в тихий шорох праздничных тканей, на Жасмине легко звенят какие-то цепочки и подвески, и весь он сам кажется новогодней игрушкой, которую, тем не менее, Хиро уже давно и со всех сторон изучил. - Я тебя ненавижу, Ю. - Нет, ты меня любишь. - А ты – меня? - Ты сам знаешь. Лучше бы ничего не говорили. У Хиро нет сил улыбаться, он устал, хотя абсолютно счастлив. Счастлив, потому что сейчас они с Юичи вместе в этом шикарном номере какого-то отеля. Счастлив, что уехали они вдвоём и тайком ото всех. Счастлив, что можно разделить эту ночь только с ним. - Собственничество – это не любовь. И ревность – это только неуверенность в самом себе. Ты страшный эгоист, Хиро. - Я и не скрываю этого. - Тогда чего ты хочешь от меня после этого? - Это глупый вопрос. - И всё же? Хиро сухо вздыхает, оборачиваясь к человеку, с которым говорит – они сидят на противоположных сторонах постели, спинами друг к другу. Безумно тянет прикоснуться к Жасмину, почувствовать под пальцами бархатную мягкую кожу, прикоснуться губами и почувствовать, что она слегка солоноватая на вкус. «Хочу, чтобы ты был со мной, чтобы ты был моим». - Искренности. - Я расскажу тебе всё честно… От всех желаний вся логика куда-то исчезает и плавится. Хироки замечает, что в номере все светильники сделаны в виде свечей и подсвечников, пластиковых, с лампочками, и это так искусственно, что даже жаль. Не собираясь раздеваться, оставив это когда-нибудь на потом, Хиро осторожно опускается на постель, нисколько не удовлетворённый их скупым диалогом. Они будто играют какие-то роли, спутанные и ненужные. Говорят слова, которые совершенно точно никогда не сказали бы. Чувствуя себя актёром захудалого театра в каком-нибудь слабом провинциальном городке, он наблюдает за Юичи. Тот, грациозно поднявшись, не теряя своих театральных колдовских жестов, проходится по номеру, задёргивая окна шторами и постепенно выключая все светильники. Хиро достаёт сигареты и зажигалку, собираясь наплевать на все запреты и нормы и закурить прямо в постели, но Юичи оказывается близко слишком быстро. Забирает у него зажигалку и прижимает указательный палец к ярко очерченным пухлым губам. Хитро улыбается, чуть прищурившись, и больше уже ничего не говорит, а Хироки и не возмущается, готовый следить за молчаливым представлением дальше. Его неумолимо клонит в сон, который кажется спасением. Жасмин поджигает шторы зажигалкой, которую только что отнял у Хироки, это вызывает только любопытство, никаких сигналов тревоги и беспокойства. Занавески занимаются огнём не сразу, а как-то нехотя, но вот уже полыхают вовсю, и языки пламени кажутся бесконечно красивыми. Хиро даже приподнимается, глядя на постепенно распространяющееся всё больше пламя – непостоянные, меняющиеся в доли секунды всполохи, так и хочется как-нибудь их запечатлеть, но нет ничего под рукой. Остаётся только запоминать. Следом за шторами идёт сухой букет в вазе. Ковровая дорожка под ногами. Кресло. Обивка стула. Ещё минута – и комната пылает в огне. Жасмин укладывает Хироки с собой, на кровать, единственную не тронутую пламенем, что-то очень тихо говоря и разбавляя свою речь тихим смехом. Огонь уже касается ножек кровати и принимается за край покрывала, когда Хиро закрывает глаза и проваливается в сон. Его совсем не беспокоит это подкрадывающееся со всех сторон тепло. Такое тепло – это даже приятно. Горячее, жгучее... Дёрнувшись, Хиро резко садится в постели. Никакого огня нигде нет. Рядом Жасмин – такой же, как пару минут назад, сидит к нему спиной и достаёт из причёски множество заколок. Всё вокруг целое. Хироки облегчённо вздыхает и подбирается ближе к Ю, положив ладонь на его плечо. - Кажется, я задремал. Приснилось будто ты всё спалил. – Хиро тихо смеётся, а потом замирает в ужасе неподдельном – Юичи поворачивается к нему, и он на себя не похож. Может быть, это игра воображения. Может, это маска, и он решил разыграть Хиро. Кожа у него чернее самой беззвёздной ночи, неровная и жёсткая, будто застывшая лава. Из-за этого от черт лица самого Жасмина осталось мало. Может быть, это вовсе не он. Это тоже сон. Это тоже приснилось. Но Хироки моргает раз, другой, судорожно переводит дыхание, подумав, что если сошёл с ума, то сможет любить и такого Жасмина тоже, пусть и не сохранились мягкие губы и красивый разрез медовых глаз. Глаз, которые сейчас тоже были отражением ночи - глубокими и пустыми. - Ю... что с тобой? – тихо спрашивает Хиро, не заметив, когда успел отстраниться и оказаться на дальнем от Юичи краю постели. Приближаться к нему было страшно, страшно просто видеть. Не видеть бы. Скорее проснуться. Тайно Хироки щипает себя за руку, но от этого не просыпается. - Что? Разве со мной что-то не так? – самым жутким оказывается, что у этого чудовища голос Юичи. Голос точно его, такой же мягкий, густой и приятный. И Хироки закрывает глаза, отрицательно мотнув головой. - Я не знаю. У меня, наверное, что-то с сознанием. Надо спать. Или сходить к врачу. Я, наверное, что-то съел... – путано бормочет, пряча взгляд, но видит на покрывале руку Юичи – с красивыми перстнями и большими камнями на пальцах. На таких же чёрных и сухих, будто какого-то дьявольского отродья, пальцах. - Фуджимото, это с тобой всё не так. – Привычная усмешка в голосе, и Хироки рад бы поднять взгляд и увидеть привычно сощуренные в упрёке глаза, но знает, что этого не увидит. Между тем существо, заменившее собой Жасмина, приближается, плавно устраивается рядом и обнимает его за плечи – вроде бы и пытается нежно, но Хиро слишком хорошо чувствует жёсткий захват. И даже пытаться выбраться из этого захвата бесполезно, просто не возникает такой мысли. Потому что всё напрасно, здесь всё нереально, и всё это, наверное, пройдёт. Он нехотя и тщетно, скрывая страх и отвращение, смотрит на чудовище перед собой, как на свой приговор. - Прости, Ю. Это всё... было ошибкой, да? – шепчет, надеясь ещё на какое-то спасение и прощение. Их отношения были ошибкой. То, что они оказались вместе в этой комнате, было ошибкой. Всё это. «Всё». Он определённо по сравнению с этим дьяволом рядом не такой. Слишком какой-то гладкий и белый, даже нежный, как если сравнить отрез мягкого шёлка и кору дерева. Тем более неотвратимым и понятным становится осознание того, что кора дерева так или иначе поцарапает этот шёлк, повредит и изорвёт его в клочья. - Ты не такой, но мы это исправим. Я помогу. Давай вместе... – голос у Юичи очень ласковый, томный, хриплый и полный довольства. Так он говорил в очень редких и исключительных случаях, какие Хиро мог бы пересчитать по пальцам. Уже прижатый к своему любовнику, или кто это сейчас был вместо него, Хироки чувствует внутренний жар этого существа. Будто это и правда дерево, внутри которого бушует пожар и вот-вот прорвётся наружу. Горячее дыхание Ю опаляет его, а Хироки зачем-то всё же поддаётся и обнимает его за плечи, уже согласный с тем, что он и правда не такой, и это надо исправить. - Ю, я тебя... Хироки заходится страшным криком, чувствуя, что существо рядом вцепилось зубами в его щеку и медленно и со вкусом здесь сдирает кожу, сжирает её, скалится в безобразной довольной улыбке, хотя всего этого Хироки уже не видит через пелену слёз жгучей боли. Так больно во сне быть не может, это точно не сон. - Ты мне нравишься, Фуджимото. Я тебя съем. Куда понятнее и проще было бы всё это пережить, если бы не голос... если бы голос тоже исказился, если бы это говорил кто-то другой – рычал, шипел или свистел, но не говорил интонациями и словами Юичи. Самыми желанными полутонами, от которых сердце ускоряло свой темп в обычной жизни. А сейчас Хироки бьётся в судорогах нестерпимой боли, уже пытаясь оттолкнуть от себя это страшное нечто, то отключаясь от болевого шока, то снова приходя в себя. С громким вскриком в холодном поту Хироки всё-таки просыпается и первым делом ощупывает своё лицо – неосознанно, первое, что хочется почувствовать, это что всё в порядке. Хотя кожа на лице горит так, будто ему надавали пощёчин. - Тебя во сне резали что ли? – над ним нависает Жасмин, по-деловому собранный, в футболке и мягкой кофте, в джинсах с низкой посадкой, с собранными в маленький хвост волосами. - Почти. – Всё ещё пребывая в шоке от правдоподобности ощущений во сне, Хироки недоумённо смотрит на Ю перед собой. Тот снуёт из одного конца комнаты в другой, выходит в другие комнаты, спешно собираясь, перебирая вещи, запихивая мелочи в сумки. Второе, что замечает Хироки – это только голую мебель вокруг. Никаких мелких предметов декора, ни книжек, ни статуэток, ни личных вещей, мелких украшений. - Это потому что кто-то слишком много спит. Давно пора вставать, я тебя уже пару раз будил. Хироки медленно спускает ноги с постели, садясь в ней и пытаясь вспомнить, что вчера было, а что происходит теперь. - Ты куда-то собираешься?.. – настороженно спрашивает, безумно счастливый оттого, что кошмары закончились, что он наконец проснулся. Но, кажется, вчера была какая-то грандиозная попойка, после которой начисто отшибло память. - А ты нет? Ещё немного и я из-за тебя опоздаю на рейс. Одевайся живее, на кухне твой кофе и завтрак. Только попробуй не успеть с этим справиться, впрочем,.. какая теперь разница... – Ю останавливается посреди комнаты, будто забыл что-то очень важное, а теперь пытается вспомнить. И, вспомнив, срывается с места, уходя в другую комнату. Ничего не понимая, Хироки натягивает джинсы и свою кофту, осматривается по сторонам. Узнаёт свою сумку – должно быть, тут собраны его вещи. Но на всякий случай заглядывает ещё во все шкафы и ящики столов. Везде пусто. - Ю. – Остановив неугомонного любовника, поймав его за локоть, Хироки не знает, как рассказать о своём кошмаре, и стоит ли вообще рассказывать. Наверное, сейчас вообще не та ситуация, не время и не место. Но как-то успокоить себя хочется, хочется окончательно осознать, что он вернулся в свою нормальную реальность. Для этого Хиро просто обнимает Юичи и чувствует некое сопротивление – Ю даёт себя обнять неохотно. - В чём дело? - Мне приснился кошмар. Хироки ничего не знает и ничего не понимает. Одно знает точно – что бы ни случилось, сейчас или вообще когда-либо, ничего не будет страшнее этого жуткого сна. Погладив Жасмина между лопаток, Хиро легко подаётся ближе, пытаясь поцеловать его в губы, но Юичи отстраняется и смотрит на него с крайним непониманием и даже возмущением. - Ты из-за кошмара будешь меня облизывать? Чуть нахмурившись, Хиро внимательно смотрит на Ю. Это его любимый человек. Только... расстроенный чем-то? Злой? Таким категоричным Жасмин бывает только когда очень не в духе и основательно заведён. - Нет. Просто я тебя люблю и мне хочется... - Мне казалось, мы месяц назад все твои «люблю» выяснили, – небрежно оттолкнув Хиро, Юичи отворачивается и уходит снова, проверяя каждый чемодан и каждую сумку. - Да что это... чёрт, что всё это значит! – нервы сдают, Хироки не выдерживает. Куда бы там ни опаздывал Ю – сейчас Хиро готов остановить эту планету, только бы всё снова вернулось на круги своя. Только бы всё снова было, как вчера. - Фуджимото, ты отлично умеешь косить под дурачка, но тебе это не идёт. За мной такси приедет через десять минут, и будь так добр, вынеси свой зад со всем своим барахлом отсюда раньше. Юичи точно раздражён и зол. Но только нынешним поведением Хироки и больше ничем. - Я не помню. Я правда не помню, объясни, что за хрень творится, куда ты собираешься и почему я должен собираться тоже? Мы только съехались и всё же было хорошо... - У меня самолёт в Барселону через несколько часов. А ты тут, и ты мешаешь мне уехать. Ты съезжаешь от меня, собираешь все свои пожитки и валишь нахер, понятно? Теперь вспомнил? А я продаю квартиру и радуюсь счастливой жизни без тебя. Судорожно вздохнув, Хироки отрицательно мотает головой, потому что всё это походит на какой-то бред. Они ведь не могут друг без друга. Не могли. Им нужно видеться, встречаться то и дело в разных компаниях, ревновать друг друга к одним и тем же людям, но возвращаться всё равно и быть вместе. Вместе. Так было ещё вчера. И он не мог проспать день, два, месяц, или какую вообще вечность нужно было проспать, чтобы, проснувшись, узнать, что они друг другу никто. - Юичи, ты не можешь. - Это ты не можешь, а я очень даже. - Нет, ты не понимаешь, мы... - Никакого «мы» нет и не было, это всё твои фантазии. И меня затрахало тебе это доказывать. Знаешь, почему ты до сих пор жил у меня? Потому что мне было жаль тебя. Просто по-человечески, блять, жаль тебя, ведь тебе больше негде жить. Но теперь меня это не... - Ты продаёшь квартиру? Оставь её мне. Я куплю её. – Хироки выпаливает это настолько быстро, что сам не успевает сообразить, что вообще сказал. Он не успевает даже осмыслить слова Жасмина, всё это неважно. Главное оставить это место, только бы Ю не выгонял вот так и не разбрасывался словами, какие редко от него услышишь. Словно это и не он сейчас был, а кто-то особенно озлобленный и доведённый до крайности. О том, какого чёрта Юичи понадобилось в Барселоне и как надолго он туда уезжает, Хироки старается не думать. Да и в любой другой ситуации, если бы хоть что-то помнил и соображал, он уже давно свалил бы сам. Собственная гордость просто не позволила бы терпеть все эти насмешки и раздражённые, нервенные жесты. Но сейчас Хиро полностью дезориентирован и потерян, а где и как найти ориентир – до сих пор не понятно. - Обойдёшься. Словно в каком-то тумане Хироки всё же переступает порог не своей квартиры, будто оставляя в ней всю свою жизнь, вслед за ним вылетает сумка с вещами. Едва ли в этих вещах можно будет найти эту самую жизнь. Он молчит, молча наблюдает за тем, как Ю уходит, закрывает дверь и скрывается в лифте. Хочется кричать и умолять его остаться, выпрашивать или отобрать ключи, что угодно – только бы сохранить часть жизни, которая прямо сейчас рушится на его глазах. Вокруг едва тёплая вода, а всё тело ломит от неудобства. Устало вздохнув, Хироки выслушивает возмущения своего младшего брата там, за дверью, мол, слишком надолго занял ванну, уже три часа не выходит, и сколько это ещё будет продолжаться. Подняв перед собой руки, Хиро видит, что они ещё не такие большие, как были, когда он был… взрослым?.. Был ли он?.. Или всё это лишь сон длиною в жизнь? Буркнув что-то в ответ брату, Хиро тяжело поднимается на ноги и выходит из остывшей уже ванной, надо же было умудриться так крепко задремать в воде. Шагнув под душ, он внимательно осматривает своё тело, потом, согревшись и вроде бы придя в себя под горячей водой, смотрит в зеркало. Ему четырнадцать или пятнадцать, и весь этот бред ему лишь приснился. Энергично растираясь полотенцем, Хироки долго над этим думает, должен бы чувствовать воодушевление оттого, что всё это был сон, огромный сон, уместившийся скорее всего в каких-то десять минут дремоты, оттого и был таким тяжёлым. Кажется, они в школе недавно по физике что-то такое проходили, про эти сверхтяжёлые вещества и материи. Сейчас Хиро чувствует себя именно так, будто его придавило крохотным кусочком, который весит несколько миллионов тонн. Он точно проживёт эту жизнь иначе. В его жизни не будет всех этих людей, какие были во сне, и даже если он узнает об их существовании, он сознательно не будет пытаться с ними сблизиться. И вообще пора бы уже задуматься о поступлении в колледж или институт, выбрать специальность… стать каким-нибудь доктором наук. Только бы никаких слишком красивых парней или девушек, всех этих любовных тревог, вообще к чёрту это всё. Никакой любви. Посвятить свою жизнь науке. Или… карьере. Точно не творчеству, потому что это не про него, потому что на творческом пути всё это наверняка повторится. Почему ему вообще приснилось, что он стал вокалистом? - Я же говорил, что у меня встреча с Анами! Вечно ты всё портишь!.. – негодующий младший брат влетает в ванну сразу, как только он выходит, и Хироки слабо улыбается. Подумать только, свидание. У его младшего брата свидание с девчонкой и он так переживает. В его возрасте Хироки с друзьями, конечно, задирал девчонок, но никому и в голову не приходило начать встречаться или вообще поддаться хоть каким-то романтическим порывам. Даже сейчас Хиро не слишком тянет на долгие прогулки вечером в свете фонарей – многие сверстники уже только этим и занимаются, не выпуская из рук маленькие ручки своих подружек. Но ему это кажется утомительным, бесполезным и ненужным. Наверное, когда он вырастет и если вдруг захочет создать семью – он обойдётся без всего этого, просто сразу сделает своей будущей жене предложение. А там уже выбор за ней, захочет она или нет. Никаких чёртовых прогулок. Свиданий. Подарков и ухаживаний. Лишний гемор. Поднявшись в свою комнату, Хироки переодевается в свежую одежду – за окном только самое начало осени, ещё достаточно жарко, и потому он обходится рубашкой и шортами. Из окна видно, что у соседнего дома из большой грузовой машины выносят мебель и кучу коробок разного калибра. Должно быть, новые соседи. Задание на завтра готово, больше дел пока нет, Хиро не чувствует голода, поэтому выходит на улицу. Никаких прогулок, конечно, с девчонками, но сам он гулять любит. Особенно спускаться к реке чуть дальше дома. Если идти вдоль русла реки долго-долго, можно в конце концов дойти до моря. Хироки ходил или ездил на велике, когда выдавались абсолютно свободные и погожие деньки. - Эй!.. Как тебя!.. Стой, – его зовёт какой-то мальчишка, машет рукой, и в конце концов догоняет. Хироки чуть щурится из-за того, что в последний год зрение стало ухудшаться. Парень ему незнаком, но на всякий случай он здоровается: - Привет. - Я новенький. То есть, мы только приехали, – парень машет рукой в сторону того самого грузовика. – Будем жить здесь. Понимающе кивнув головой, Хиро жестом приглашает прогуляться с собой. - А мы давно здесь живём. С самого моего рождения. Может и раньше, – делится в свою очередь, и идёт дальше, засунув руки в карманы шорт. - Расскажешь, что тут и как? Я буду ходить в соседнюю школу. Восьмой класс. - Ммм… может, будем одноклассниками. Я Хироки, – протягивает руку, поглядывая искоса на своего нового друга и зачем-то пытаясь отыскать в нём знакомые черты лица. И будто бы находит, но этого не может быть. - А я Кагеяма. – Мальчишка пожимает руку и отводит взгляд, смотря на только-только занимающийся закат. Солнце уже давно преодолело свой пик на небосклоне, и теперь постепенно двигается к горизонту вниз, окрашивая небо оранжевыми и розовыми красками. Хироки почти облегчённо вздыхает, радуясь, что услышал незнакомое имя, всё ещё жутко боясь повторения сна. Вторую такую жизнь он точно не переживёт, что-нибудь случится. С новым знакомым они осторожно спускаются к реке по крутому скалистому склону, между ними повисает неловкое молчание. Хироки не знает, что говорить и что рассказывать, почему-то делиться своими повседневными проблемами с только-только знакомым человеком не хочется, а Кагеяма не знает, что спрашивать, хотя ему интересно решительно всё. - Вообще-то я Юичи, а сестра зовёт меня Юи. Или Ю. Но мне не нравится, – добавляет он спустя значительное время, и в груди у Хироки всё холодеет. Юичи. Тот парень из сна. Одновременно становится страшно и радостно, смешно и грустно. - Ты мне приснился, – неожиданно даже для себя выпаливает Хиро, тут же закусывает губу, понимая, что не собирается рассказывать, как в его сне они оба были педиками и вроде как любили друг друга или что-то такое. Может, во сне это вообще был другой Юичи, мало что ли таких имён? Может, услышал где-то перед сном, по телевизору, или кто-то сказал, или, или… - Правда? И как же я мог тебе присниться? – он смешно удивляется, приподнимая брови, и Хиро то ли по инерции после такого странного сна, то ли вообще впервые в жизни думает, что черты лица у его нового знакомого и правда приятные, хочется на него смотреть. Изучать и сравнивать. - Не знаю… мне приснилось что-то вроде… моей будущей жизни. Как будто я уже взрослый. То есть, я вырос во сне, ну… - Понятно, а я там где был? Хироки пожимает плечами. - Кажется, мы были музыкантами. Ты играл на… на басу. Круто играл, да, ты был в крутой группе. И со мной тоже играл. А я был… ну… я пел. – Почему-то Хироки сильно смущается, краснеет, боясь рассказывать дальше. - Ну, вообще-то я учился играть на гитаре… надо попробовать на басу. – Юичи задорно улыбается, подмигивает, а Хироки снова отводит взгляд, решая не смотреть на нового приятеля. Зря он тут появился, как же зря. Теперь просто не получится выкинуть из головы мысли о нём, не получится перестать думать о том, как именно этот Юичи снился, кем они были. Как жили, были вместе, ссорились, ругались, расходились и сходились снова, занимались сексом, любили и ненавидели. - Даже не думай вообще на чём-то играть, у тебя не получится, – грубо вдруг отзывается Хиро, намереваясь в этой жизни всё сделать иначе. - Ты чего?.. - Ничего, иди нахер. Юичи останавливается в недоумении, вроде бы только что всё было хорошо, он обрёл нового друга в совершенно незнакомом месте, а теперь этот выдумщик – ведь явно же выдумал всё – посылал его. - Если я в твоём сне что-то не так сделал, то это же только сон, мы ведь были друзьями? Подойдя к самому берегу, Хироки опускается вниз, садясь так, что вода почти касается носков его кед. Сжимается весь, обнимая колени, пытаясь полностью закрыться от этого мира, чувствуя, что его окатывает то жаром, то холодом. Наверное, это болезнь и он бредит, надо идти домой и сказать матери, чтобы везла в больницу. Сначала, конечно, надо измерить температуру, а потом – в больницу. И если он здоров физически, то к психиатру точно надо. Или к психологу. Хироки в этом не разбирается. - Я же сказал, иди нахер. - Придурок. Хироки просыпается, он – допрашиваемый подозреваемый, привязан к стулу, а перед ним выхаживает Ю, только что обливший его холодной водой, чтобы привести в сознание. А потом кто-то кого-то убивает. Хироки просыпается, он задремал у больничной койки, у Юичи воспаление лёгких и его только-только перевели из реанимации. Придя в себя, Ю просит его не появляться больше ни здесь, ни вообще рядом. Хироки просыпается, он потерял сознание прямо на сцене. В гримёрке вокруг него все бегают и суетятся, а он просит телефон позвонить Ю, потому что только это поможет снова почувствовать себя человеком. Хироки просыпается… Просыпается снова и снова… Проживая бесчисленное множество других жизней, не своих, неестественных, фантастических, кошмарных, просто страшных, нереальных, и каждая жизнь кажется настоящей до поры до времени. Пока он снова не просыпается в другой своей жизни. Слепо глядя в потолок своей спальни, раскинув руки по постели, Хироки думает, что иногда хотелось бы просыпаться с кем-то. Увидеть кого-то рядом, обнять, или не обнять, но просто почувствовать, осознать, что это всё реально. Сейчас Хироки яснее, чем когда-либо осознаёт себя на своём месте и окончательно проснувшимся. У него не возникает вопросов о том, что было вчера, у него нет провалов в памяти, всё кристально-чисто, потому что это его жизнь, и он знает её от и до. Ему недавно исполнилось двадцать семь, а кажется, что скоро сорок. Лучше бы и не спать вовсе, чем спать так – Хироки устал больше, чем если бы провёл одну бессонную ночь. Вообще он уже давно мучился бессонницей, удавалось сомкнуть глаза едва ли на час-два. За последние полторы недели это была первая ночь, которую он проспал всю полностью, и должно быть, увидел все сны, какие не мог увидеть, пока не спал. И ещё немного впрок. Пролежав так примерно бесконечность, без сил пошевелиться, только редко медленно моргая, Хиро всё-таки заставляет себя повозиться на постели, подтягивается к столику у кровати, смотрит на время – десять часов двенадцать минут. Берёт телефон и жмёт на кнопку вызова, желая услышать только одного человека. Увидеть его. Прикоснуться. Терпеливо выждав два коротких гудка, слышит тихий хриплый ответ, и уже от этого довольно улыбается. «Юичи, приезжай, если ничем не занят». «Надо поговорить». «Ты мне приснился». - Не могу. Ты тоже мне приснился, и у меня из-за тебя болит всё тело, ты засранец. Хироки усмехается, хотя не верит в такие совпадения. Может быть, к вечеру он соберётся и сможет сам приехать к Ю. - Я виноват? - Ты кинул меня во сне. Двенадцать с половиной раз. - Но между нами всё по-прежнему? Даже несмотря на этот сон? - Всё по-прежнему. Они тепло прощаются и Хироки довольно отключает телефон, роняя его куда-то на постель и снова опускаясь на подушки. Удивительный сон на двоих и всё по-прежнему, и от этого ни радостно, ни грустно, всё просто так, как было раньше. Всё хорошо. Незаметно для себя Хиро погружается в приятную тёплую дремоту…