Архимаги тоже смертны

...По правде говоря, всё это казалось сном. Размеренная жизнь Коллегии, с её мелкими интрижками, рассеянными магистрами и утренними лекциями являлась константой, нерушимым айсбергом в океане смуты. Но даже глыбам сталгрима свойственно крошиться на мелкие кристаллики, что уж говорить о человеческих жизнях. Архимаги тоже умирают... В это невозможно было поверить. Я часто вижу сны, и происходящее казалось очередным затянувшимся кошмаром, не хуже и не лучше других. И я непременно расскажу этот сон Дж`Зарго, когда проснусь. Вот только я не просыпаюсь. Лишь коснувшись холодного, оставленного душою тела, я окончательно убеждаюсь в том, что всё это — не сон. И тогда мне становится страшно. Константа превратилась в переменную. Архимаги тоже умирают. И всё же, ладонь моя закрывает глаза, что при жизни были слепы. Пальцы дрожат. Так нельзя. Все смотрят на нас с Дж`Зарго. Оглушённые, вырванные из спокойного течения внезапным водопадом, что заканчивается острыми камнями. Нужно выныривать, пока не стало слишком поздно. Потому что если архимаги смертны, что говорить о нас? А ничего говорить не нужно. Лишь необходимые указания встать на защиту того, что нам дорого. Уберечь оставшееся. И мы несёмся вперёд. Буран ворует слова. Буран глушит шаги. Убив Савоса, Анкано ранил каждого из нас. И сейчас, пока тело движется навстречу бою, зловещий ветер срывает с моих глаз маленькие росинки слёз. Не время. Нельзя. Меж ладонями загорается бирюзовый огонёк, который разливается по телу, неся приятное тепло. Мало. Меж ладонями загорается пламя, которое окутывает меня с головы до кончика хвоста. Мало. Сдавливавшие меня тиски печали, наконец, растворились. Хорошо. Потому что нужно сосредоточиться — заклинание вызова лорда дреморы требует концентрации. И фиолетовая вспышка в узком проходе является знаком: достаточно. — Бой близок! Подчинить лорда дремору не каждому под силу. Я могу. Но даже его потусторонняя ярость не является гарантом того, что мы выиграем этот бой. Потому что даже архимаги смертны, и мне нужно сосредоточиться, чтобы контролировать каждое движение, своё и этих...существ. Вижу их впервые в жизни. Стремительные, свирепые, живучие — я пробую различные заклинания школы Разрушения, одновременно считая мгновения. Тик. Я не могу удерживать дремору бесконечно — нужно готовится к перевызову, вполовину ослабив атаку. Так. Когда эбонитовая плоть исчезнет, сколько ледяных укусов я выдержу? Дж`Зарго, и даже магистров, начинают терзать сомнения. Бой с многочисленными силами противника измотал нас, и никто из горожан не пришёл на помощь. Их дело. Криком я замедляю само время, чтобы выиграть несколько мгновений. Не для атаки, нет: пламя в ладонях моих сменяется свитком Призыва к оружию, и уворачиваясь от заторможенных атак, я читаю заклинание так быстро, как только могу. Простите, магистры. Прости, дорогой друг. Мне нужно коснуться вашего разума, чтобы магия растворила страх, который глодает ваши силы как аппетитные косточки. Но время разгоняется, как падающее лезвие гильотины, и в ладонях моих вновь горит смертоносное Пламя. Бой продолжается. Когда последняя магическая аномалия была уничтожена, стало оглушающе тихо. Мы не испытываем радости победы, лишь пустоту, что пришла в наши сердца вместо уничтоженной Анкано размеренной жизни коллегии. А он всё ещё там. Огородился от нас защитным барьером, оставшись один на один с Оком Магнуса. Что ты делаешь, Анкано? Дж`Зарго рычит, что ты предатель, но грамотно ли называть предателем того, кто изначально не был на нашей стороне? Мирабелла требует, чтобы я отошла подальше, но зачем? Ты не причинишь мне вреда. Ты — по ту сторону барьера, но я знаю: ты всё слышишь. — Ты ведь слышишь меня, Анкано? Молчит. Слишком занят — намного больше, чем обычно. Но всё же он отвечает мне небольшим поворотом головы, и этого достаточно. Ладонь моя касается магического барьера. Прохладный. Гладкий. Он не обжигает, лишь защищает того, кто находится внутри. Я же говорю то, что обязана ему сказать. — Магические аномалии уничтожены, и опалённые осколки льда не растаяли: они срастаются в ледяное копьё, которым будет нанесён удар. Уверен, что справишься с этим? Готовься как следует, Анкано, ведь ты забрал покой из моего дома, наполнил его скорбью и страхом. Внутри так пусто... у тебя — нет? Нет даже мимолётной грусти по тем славным денькам, когда мы все вместе слушали лекции Толфдира о важности магической защиты? Ты хорошо слушал, Анкано? Или же для тебя это — элементарные частички знания? Не сомневайся: момент, когда мы это выясним, скоро наступит... Мирабелла что-то говорит Дж`Зарго. Перевязывает окровавленную лапу, готовую вонзиться в горло противника острыми лезвиями когтей. Дж`Зарго — добрейшая душа. Он же — хладнокровный убийца в тех случаях, когда ему это необходимо. Анкано зря недооценивает его. Мирабеллу. Толфдира... меня. Но он слушает, и сейчас этого вполне достаточно. — Готовься, Анкано. Готовься к тому, что я заберу твою жизнь. В этом нет ничего личного: лишь обязанность, которую я непременно исполню. Ты ведь знаешь, что это такое — выполнять свои обязанности вне зависимости от того, нравятся они тебе, либо же вызывают отвращение? Но я — прилежная ученица, и сделаю то, что должна. Немного грустно от того, что ты в меня не веришь. Не веришь же? Даже сейчас? Жаль. В конце концов, архимаги тоже умирают, и этой фундаментальной истине только что научил меня ты.