***
Навыки Юльхен были неоспоримо безупречны, когда дело касалось приготовления быстрых обедов в микроволновой печи, потому что её напарник категорически отказывался есть полуфабрикаты, а брат обычно между едой из микроволновки и работой выбирал последнее, поэтому каждый день именно Байльшмидт обеспечивала весь штаб едой, иногда даже перепадало субтильному Торису, которого, конечно, никто не приглашал, и лишь Родерих из вежливости каждый раз предлагал чашечку эспрессо, которую никогда не готовил сам, на что из раза в раз получал вежливый отказ от Ториса и грубую колкость про цианид от Юльхен. — Поверить не могу, — устало вздохнул Родерих, наблюдая за отточенными движениями Юльхен. — Я действительно записан у тебя именно так? — Поверить не могу, — Юльхен повернулась, чтобы нагло, по мнению самого Родериха, усмехнуться ему в лицо. — Ты действительно потерялся там, где потеряться просто невозможно! Что ты там вообще забыл? — Забыл себя! — Гилберт, всё это время бегающий от столика к столику в поиске халявного пропитания, остановился рядом со столиком детективов и, пользуясь всеобщим замешательством, взял небольшую шоколадку. — Моральная компенсация за вчерашнее, — и удалился, громко смеясь. — За твой счёт, — кивнула Родериху Юльхен. Тот лишь прикрыл глаза и заправил выбившуюся прядь за ухо. Завитую прядь. — Почему ты всегда такой? — выдохнула девушка, садясь на стул напротив. — Какой на этот раз? — Двинутый. — На него в детстве рояль упал, я сам видел, — скиталец-любитель, Гилберт, закончил свой путь там же, где его начинал. Точнее, не совсем там же. В данный момент он был очень занят составлением каких-то слов из букв-магнитиков на общем холодильнике. Действительно, на этом участке было множество странных вещей. Те же магнитики, к примеру — зачем они здесь, и, что главное, откуда? Кто из доблестных стражей порядка, жертвующих своим покоем ради покоя других, решил притащить сюда этот хлам? Ладно, в какой-то степени, это было даже весело. До тех пор, пока кто-то не начинал выкладывать ничего плохого. Сейчас же на холодильнике цветными буквами красовалось «der Ungehorsam». Ну, хотя бы что-то цензурное, уже радует. — Непослушание? Что? — рискнул спросить Родерих. — Я открыл словарь на случайной странице, а там было это слово! — Гилберт, кажется, был доволен произведенным эффектом. — Он случайно не упал перед этим тебе на голову? — без особого интереса сказала Юльхен, размешивая кофе и нарочито громко отбивая незамысловатый ритм ложечкой по стенкам чашки. — Как ты узнала? — впрочем, впечатление было произведено. Байльшмидт-младший едва не искрился. — Такова работа детективов, — шуршал фольгой от шоколадки и пытался не смеяться Родерих. — Её хлеб. — Вы, кстати, — Гилберт всё-таки подсел к остальным. — Не слышали ничего о сегодняшнем госте? — К нам едет ревизор? — вставил Торис. Все непонимающе посмотрели на него. Немую сцену пришлось прерывать зачинщику её же. — Извините… В любом случае, о чём речь? — Я и пытаюсь выяснить, придурок, — Гилберт пошарил по карманам и достал-таки какой-то сложенный вчетверо листок. — Вот, видите? План на день, — он кивнул на дверь в конце коридора. — Босса. На десять двадцать тут размыто, но вполне читаемо. Все напряглись, пытаясь что-то разглядеть. Кроме смазанных букв ничего не было видно. — Может, у него потекла ручка и чернила залили бумагу? — предположил Эдельштайн. — В любом случае, разобрать мы это не сможем. Гилберт рассмеялся. — Ты серьёзно? Вот, написано же, «отдать распоряжение довести до кабинета…», а дальше ничего не понятно. Но я работаю над этим! Юльхен удовлетворённо кивнула. — Ещё чуть-чуть и пойдёшь в дешифровщики, да? — Это если у него с жизнью не сложится. Тебе это, кстати, больше светит. А ещё босс просил, чтобы вы, двое, — Лоринайтис кивнул на детективов. — Зашли к нему как можно скорее. — Чёрт, — протянула Юльхен, поднимаясь со своего места. Одинокая чашка с растворимым кофе осталась охлаждаться на столе. — Если что, про чай говорю я, про клей молчим оба, про пластиковые цветы мы ничего не знали и оно само так, а Торис сам запер себя в офисе. — Так и знал, что это была ты! — послышалось из-за спины. И успешно проигнорировалось, конечно. Родерих вежливо постучал три раза. Юльхен невежливо распахнула дверь. Артур слишком уж невежливо подавился чаем и закашлялся. Наконец, он предложил им присесть, потому что он весьма воспитанный мужчина, и вообще, у него ещё огромное количество дел, Юльхен, не стой на пороге и не хлопай дверью, Байльшмидт, я же просил! Родерих и Юльхен даже сидели по-разному. Родерих, слегка сомкнув колени, положил руку на стол. Небрежно, но сносно. Юльхен развалилась рядом. Отточенный жест, но совершенно непривлекательный. Артур посмотрел на часы на руке. Родерих тоже посмотрел на его часы. В знак солидарности, наверное, или чего он там, отдыха ждал? Юльхен смотреть не стала, начала первой: — Помните, вы обещали выходной тому, кто раскроет дело о подмене чая? Артур занервничал. Неделю назад кто-то очень наглый сыграл с ним злую шутку, жестоко заменив новый байховый чай на пакетированную пыль. Шутника он так и не нашёл, купил новый чай, который спрятал в свой личный ящик на замок. В следующий раз не пощадил бы. — Так я выяснила, кто это сделал. — Ну кто? — Я. Родерих еле сдерживал улыбку. Юльхен её сдерживать даже не пыталась. Вскочив со стула, Артур уже было хотел в красках озвучить всё то, что думает и о подмене чая, и о Юльхен, и о чёртовом тюбике клея на потолке, чья загадка местоположения по странности не уступала увлечениям Тино, как прозвучал ожидаемый писк часов, уведомляющий о наступлении десяти. Артур махнул рукой. Юльхен перекинула ногу на ногу. — Могу поздравить вас, — начал было Артур, отчаянно пытаясь сохранять спокойствие, но был перебит почти тут же. — Премия? Торис уволился? — Юльхен искусственно прикрыла рот руками. — Вы… женитесь? — Там, — Артур устрашающе показал пальцем на потолок, к которому намертво приклеился тот самый тюбик, и продолжил. — Раскусили, что вы вместо того, чтобы заниматься тем, чем должны, гоняете в рабочее время по кафешкам, — он красноречиво посмотрел на Родериха, который всё это время слушал через слово, куда более заинтересованный узорами на обоях. Они хотя бы не отчитывают. — И повесили на вас то, от чего отказались федералы. — О, так это значит, что мы умнее их? — Юльхен аж выпрямилась. Ещё бы: почти удалось вытянуть комплимент из босса, как такому не радоваться. — Это значит, что вы будете отдуваться за всех. — Но ведь от этого эти ваши «они» отказались! — Бумаги у Тино. Родерих сочувственно покачал головой, явно услышав лишь самое важное. Иногда казалось, что он полностью игнорирует происходящее вокруг, однако, умело выдавая ту реакцию, которую от него ждут. По сути, это было не так далеко от правды. Смекнув, что Артур явно куда-то собирался, он быстро встал со своего места и кивнул Юльхен, которая явно не хотела принимать такую ношу на их с напарником плечи. Что-то оживлённо обсуждая, многострадательные детективы тут же исчезли, пока Артур не воспользовался паузой и не вспомнил что-нибудь ещё, пожертвовав своим временем и, поскольку дело касалось Юльхен, ещё и нервными клетками.***
Юльхен подливала в кофе, порядком остывший, кипяток. — Хуже слабого кофе только холодный, — ответила она на перекосившееся лицо Родериха. — Ты будешь? — Нет, спасибо. Что-нибудь из сладкого осталось? — Не знаю, посмотри на столе, там, наверное, чт- — Извините, — послышалось со стороны входа. Юльхен быстро окинула взглядом нарушителя спокойствия и главного перебивателя. Невысокий парень лет шестнадцати, светлый, с типично скандинавской внешностью. Акцент то ли датский, то ли норвежский. Обычно сутул, но сейчас старался держаться как можно увереннее. Сапоги начищены, типично подростковая одежда, плащ не был застегнут, руки нервно теребили его края. Наркоман или взволнован. Вряд ли первое. — За какие грехи, малыш? — Я не малыш. Не подскажете, — голос у парня был негромкий, хотя на удивление почти не дрожал. Так, иногда. Через раз. Подрагивал. Закончить предложение ему не дали. — Заходи, Эмиль. Кажется, даже из самых дальних отделов выглянули, чтобы посмотреть на босса за пределами кабинета. Такое случалось довольно редко, в самом деле — приходил раньше всех, уходил позже всех. Практически не отлучался. Трюк что с клеем, что с чаем потому и удивителен был: незамеченными пробраться в кабинет, сделать все свои дела и, что максимально сложно, выйти оттуда — годы тренировок и расчетливость не хуже какого-нибудь полководца явно помогали раз за разом развлекать народ и ему же немножко портить жизнь. Зато не скучно. Эмиль, оглядевшись, скрылся за тяжелой дверью. — Как думаешь, малыш Эмиль долго будет адаптироваться? — Гилберт выхватил из рук Родериха последнюю шоколадку. — Моральная компенсация, ха! — С чего ты вообще взял, что он по этому делу? Ты уже забрал сегодня одну, верни! — Я всё-таки разобрал оставшуюся часть плана, — немец запихнул кусочек шоколадки другу в рот, затыкая его. Юльхен попыталась не смеяться. Родерих агрессивно жевал. — И что там? — Знакомство нового сотрудника со штатом, — заключил Гилберт.