Сны

- Каспиан, почему ты не хочешь отправиться с нами в мой мир? - спросила Сьюзен, не замечая то, как тяжёлая корона натирает её лоб: Великодушная забыла снять её после приёма фавнов из далёкой провинции, таки соблаговолвших добраться до Каэр-Параваля с дипломатической миссией. - Ты знаешь, Сьюзен, ты знаешь... Кому как не тебе этого не знать, - голос племянника Мираза раздавался глухо, как бы издалека. - Здесь моя родина, здесь я останусь навсегда, даже если звёзды упадут с небес. - Ну да, ну да, - проворчала Сьюзен. - Конечно. Что ещё можно ожидать от правителя, которого благословил на правление сам Аслан?.. Он всегда любит так выражаться... Более чем помпезно. Сьюзен вздохнула и даже не заметила, как уронила из рук на мягкий ворс ковра подаренный ей Каспианом красивый томик редких стихотворений. - Ну вот... Ты и так сама всё знаешь... Только и ждёшь того, чтобы я выразил то, что, как ты сама знаешь, я должен сказать. - Зануда ты, Каспиан Десятый, - отозвалась Сьюзен. - Я вот ради тебя не побоялась отправиться в поход против... Ох, да что я говорю... Молчание - золото. - Это твоё вечное стремление к равновесию... Сью, вот за что я тебя всегда уважал... Ты всегда хотела сохранить то, что уже упрочилось. - Ну да, а как же иначе? Всё лучше ваших постоянных перемен... Устала от твоей непредсказуемости, Касп, - Сью поджала губы. - Ты всегда думаешь только о себе. - И о Нарнии, разумеется, - сказал Каспиан тихо. - Не думаю, что ты этого не понимаешь. - Может быть, даже поболее, чем ты, - Сьюзен отвернулась и посмотрела на горизонт: в тысячах милях отсюда клубился Зелёный Туман Острова Тьмы, поблескивали в полуденном солнце золотые статуи лордов, утопленных в озёрах островов Мёртвой Воды, где-то ещё дальше благоухали белые кувшинки на спокойных водах, а совсем на краю света страна Аслана была надёжно защищена от любопытных глаз толщей вздыбленных вод. - Может быть, более, чем ты можешь себе предположить... Сьюзен Великодушной очень не хотелось себя щипать. Сейчас она чувствовала себя необыкновенно счастливой, несмотря на серьёзность разговора. - Эдмунд, ты знаешь, что я ждала тебя всегда... - голос Колдуньи прорезал ткани мироздания. - Ты знаешь, что я никогда не мыслила себя на Белом Троне без тебя, - Эдмунд не мог сопротивляться чарам, возможно, более могущественным, чем те, которые когда-то ниспровергли Чарн во прах. - Ты знаешь, что меня невозможно до конца лишить присутствия в этом мире, как бы Аслан не старался... Я крепкий орешек, и, возможно, только ты и можешь меня разгрызть, - Колдунья усмехнулась. - Даже Аслану такое не под силу, юный король. - Я больше не король Нарнии, - вздохнул Эдмунд. - Это ты так думаешь, - покачала головой королева. - Ты король навсегда. Как и я навсегда королева. Вот твоя сестрица Сьюзен - та, думаю, больше никогда не удостоиться того, чтобы корона отягощала её глупую, легкомысленную головку. Она никогда не была умна, в отличие от тебя. - Не говори так, не говори, - слова помимо воли срывались с уст Эдмунда. - Ты ещё более смел, бесстрашен и мудр, чем твой брат, - вещала Колдунья, и Эдмунд поневоле восхитился её способностью покорять сердца: даже зная о том, что она - мать всей лжи, ей хотелось верить. - Почему я должен верить тебе? - с усилием выдавил Эдмунд. - Потому что я знаю, что ты продолжаешь любить меня, - Колдунья холодно смотрела на Справедливого, и в её глазах снова промелькнуло то, что Эдмунд всегда тщился забыть и никак не мог. - Потому что я знаю, что только ты достоин моей любви. - Так ли уж достоин? - язвительно проговорил Эдмунд. - А кого же вы, Ваше Величество, держали в страхе в своей ледяной кутузке? - Это была вынужденная необходимость, дорогой, - пропела Колдунья. - Если бы ты сразу послушался меня, ничего бы такого не произошло... И, знаешь... Древнее пророчество говорит, что если бы я победила в битве при Беруне, а ты остался жив, я бы не забыла про тебя. - Когда-то ты обольщала профессора яблоком вечной молодости, - рассудительно сказал Эдмунд. - Это было давно и неправда... То, что было, быльём поросло. Эдмунд, ты такой злопамятный... Ты так многого ещё не понимаешь... Ты так юн, неопытен и... прости за откровенность... ты так наивен!.. Думаю, ты бы многому у меня научился, если бы только захотел... - Нет уж... - Эдмунд понимал, что, говоря это, он противился голосу своего рассудка. - Да, мой принц... Ты просто забыл, чему я всегда пыталась тебя научить... Эдмунд молчал. Сейчас он чётко осознавал, что спит. "Иногда сны - это всё, что у нас остаётся", думал он, с горечью осознавая, что придёт пора проснуться. - Питер, Питер! - смеялась придворная фрейлина, которая в последние дни, проведённые Великолепным в Нарнии, занимала все его мысли. - Питер, будь посмелее... Не думала я, что короли могут быть такими скучными. - Ну... - ответил Питер, смутившись. - Мы несём тяжкое бремя. - Питер, не нуди, - снова прыснула фрейлина. - Иногда и тебе надо отдыхать от тяжести венца. - Что ты понимаешь в том, что называется царствованием? - Питер иронично поднял бровь. - Вам, фрейлинам, лишь бы развлекаться... - Ну, не думаю... Если бы ты знал, что значит - соблюдать сложный придворный церемониал, соответствовать всем вашим стандартам и ублажать сильных мира сего... Единственное, чему можно научиться стоящему при дворе - это ловкости обращения с теми, кто выше тебя по положению... - Так ты что, пытаешься мной манипулировать? - рассмеялся Питер в свою очередь. - Ну да, а чего ещё можно ожидать от придворной дамы. - Ну а ты что думал, что можно вот так вот просто поматросить и бросить? - фрейлина взяла мяч и бросила его Верховному Королю. - Давай же... Забудь хоть ненадолго о своих обязанностях. - Не могу, - честно признался Питер. - Знаешь ли, на мне большая ответственность лежит. Если верить твоим словам, тебе это знакомо. - Приворожить тебя, что ли?.. - задумалась девушка, и на её лбу собрались прелестные тонкие морщинки. - У королей, наверное, нет сердца... Жаль, что теперь при дворе не появляются прислужницы Джадис... Уж они-то знали толк в древней магии!.. "Уф-ф, - думал Питер, - хорошо, что это всего лишь сон... Никогда бы не подумал, что могу так устать от девушки, которая проявляет ко мне такой повышенный интерес... Хотя сопротивляться тоже не могу: она необычайно хороша..." - Почему ты больше не снишься мне, мистер Тумнус? - спросила Люси у фавна, который сидел у камина и наигрывал что-то на флейте. Этот момент живо напомнил девочке о том дне, когда она впервые вспомнила про волшебную страну. - Потому что мне не хочется заставлять тебя грустить, - ответил Тумнус, нервно перебирая чашки, расставленные на столе. Фавн перевёл взгляд на потрет своего отца. - А я не стала бы грустить, - весело сказала Люси. - С тобой мне никогда не бывает скучно. - Хотелось бы верить, - фавн поправил красный шарф, который он отчего-то не снял, хотя в комнате было жарко натоплено. - Видишь кинжал Моугрима? Я сохранил его на память о тех мрачных временах, чтобы в мирное время вырезать с помощью него фигурки кентавров и саламандр... А всё для того, чтобы дать всем понять, что предмет, созданный для войны, можно использовать в мирных целях. Люси посмотрела на криво изогнутый нож со странной красноватой рукояткой. - Смотри, что я сделал специально для тебя, - Тумнус снял с полки фигурку Рождественского Деда. - Чтобы ты помнила о том, что ты всегда желанна, дочь Евы, чтобы ты знала, как мы благодарны тем, кто вернул Нарнии Весну после Столетней Зимы. Люси, улыбнувшись, приняла подарок, отставив чашку с чаем. Тумнус снова заиграл колыбельную, и Люси увидела, как в огне заплясали фигурки дриад. Ей ужасно захотелось спать. "Как всё это напоминает сон во сне", - подумала она, прекрасно понимая, что всё происходящее и так не может быть реальностью...