Раскаленный добела

      Размашистый, финальный мазок кистью. Да такой, что несколько белых капель сорвались с кисточки, слегка запятнав и так уже бледную кожу лица.       Чарли сделал неторопливый шаг назад, ни на секунду не отрывая взгляда от холста, покрытого вдоль и поперек толстым шаром акрила. Оттуда на него смотрело то же лицо, что и вчера. И позавчера. И поза-позавчера. И так уже месяц. Да, кажется, месяц. Впрочем, неважно. С тех пор, как Риккардо посадили в тюрьму, некому было приносить в квартиру свежую газету, благодаря которой Чарли мог хоть приблизительно знать актуальную дату и число. Сейчас он даже не в силах сказать, какой сегодня день недели. Впрочем, неважно. Ему вполне хватает знания того, что до конца дедлайна осталась еще половина месяца, а после него будет новый.       Баттлер, не прекращая разглядывать свое произведение и подмечать в нем недочеты, продолжил идти назад, пока спина не настигла стену. Не придав этому особого значения, художник чуть выставил ноги вперед, оставив спину прижатой к стене, и продолжил искать ошибки.       На скулах и носу получились красивые и плавные тени. Даже слишком плавные. Это выглядит слегка неестественно, но лишь «слегка», а это простительно, просто в следующий раз не стоит перебарщивать. Спустя какое-то время, Чарли заметил необъяснимую неестественность глаз, а еще немного поразмыслив, пришел к выводу, что это проблемы с их построением. Художник потянулся к небольшой зеленой сумке чуть ниже живота, дабы убедиться в правоте догадки путем измерения пропорций с помощью карандаша. В это время его цепкий взгляд впился в пару строгих глазенок, из-за кривизны которых придется переделать очень даже немаленький кусок работы. Со стороны его попытки найти карандаш на ощупь выглядели так, будто парень боялся упустить деталь из виду и не найти снова.       Но пальцы не нащупали льняную ткань родненькой сумочки-выручалочки. Вместо этого они скользнули чуть ниже паха, у самого основания штанины, вызвав… некое чувство одобрения в этой части тела.       Чарли резко убрал руку. Все так же смотря на портрет, он испуганно, немного обескуражено захлопал глазами. На мгновение показалось, что Риккардо напротив смотрит на него с малым неодобрением, даже презрением.       Баттлер застыл, потихоньку успокаиваясь и прислушиваясь к себе. Стояка нет, что уже чудесно. Сумка, как он только сейчас вспомнил, осталась в ванной комнате еще после утренних водных процедур, среди скомканной одежды бог-знает-какой-недельной свежести (Чарли все чаще забывал следить за собой, после того как место на единственном здесь диване освободилось).       Но стоило это вспомнить, как внутри надломилось что-то хрупкое — то, что уже давно покрылось паутиной трещин и на последнем дыхании желало фатального удара. Тоска новой волной нахлынула на его сознание, мгновение неподвижности и раздался длинный, еле слышный стон-выдох.       Чарли неспешно откинул голову. Копна блондинистых волос мягко соприкоснулась со стеной. В последнее время они испачканы фактически только в трех цветах краски: серой, белой и красной.       Редко проскальзывал и черный, но Чарли, как и все художники, которые хоть немного знали цветовую теорию, пытался всячески избегать использования этого цвета. Черный создает дыры на картине. Пустоту. Безмолвную и оттого пугающую… Кажись, он впервые столкнулся с тем, что правила искусства не позволяют всецело переносить на холст содержимое своей души.       Чарли безвольно сполз вниз, осел на пол. Его нечитаемый, немного угрюмый взгляд был направлен на картину, иногда отвлекаясь на собственные колени — они были на уровне его глаз, но поодаль. Молчание, воспоминания и раздумья. Неуверенно принятое решение и так же неуверенно запущенная в штаны рука.       Чувствительное тело благодарно откликнулось на касание к себе приятной волной мурашек. Поступательные движения сделали свое дело и вскоре Чарли был вынужден приспустить оранжевые капри. Чувство свободы и легкая прохлада добавили немного больше уверенности и раскрепощенности. Он опустил лопатки на пол, при этом все так же опираясь головой о стену, чтобы иметь хоть какой-то обзор на это действо.       Задумчиво приложив левую руку ко рту, Баттлер увлеченно следил за тем, как краснеет и твердеет его плоть с каждым новым движением второй руки. Он дотрагивался самими кончиками пальцев, неспешно поглаживая во всю длину. В какой-то момент белые ресницы дрогнули и Чарли прикрыл глаза от мимолетной, но крайне приятной пульсации внутри члена. Той самой искры возбуждения, внешне неуловимую даже для зоркого глаза художника (что уж там говорить о среднестатистическом человеке).       Художник нетерпеливо заерзал и, будто окончательно сдаваясь, сполз на пол целиком. Теперь в воздухе возвышались только острые коленки — блондинистый затылок, ступни и остальное тело будто прижала к полу приятная тяжесть вожделения.       Риккардо. Риккардо Де Карли. Риккардо. До чего же интригующее имя. До чего же красивое и благородное.       Слегка раздвинул колени. Робко и нежно:       — Риккардо Де Карли.       Само имя — услада для ушей и языка. А какой человек за ним стоит…       — Рикка-а-ардо Де Ка-а-арли. — Шепотом, со смаком протянул художник, немигающим взглядом вцепившись в потолок и ускоряя движения.       Маньяк. Убийца. Вор. В общем, тот еще мудак. Но мудак с харизмой, умом, чувством собственного достоинства и щепоткой обаяния. Ну как перед таким устоять?       — Рикка-а-а-а-ардо Де Ка-а-а-а-арли… — Дурея, нараспев промолвил Чарли.       Не смог сдержать сладкую улыбку, вспомнив о портрете напротив, но вместе с тем не спешил смотреть в его сторону. Ведь зачем, если можно с вдохновением воссоздавать полотно в уме из еще свежих лоскутков памяти?       Но, к сожалению, пришлось слегка поубавить пыл — сухо и оттого жжется…       Черт. Досада. Чарли шумно вдохнул воздух и закрыл глаза, не прекращая уже более размеренно и чутко двигать кистью руки. Ему казалось немыслимой дикостью прервать этот чудный момент каким-то дурацким походом в ванную за баночкой чего-то скользкого. Это бы испортило всю хрупкую атмосферу нежности и интимной близости с самим собой, что для такой творческой натуры как он было сущим преступлением.       Решение было принято спонтанно и пылко. Баттлер левой рукой обшарил поблизости пол у стены. Если память его не подводит… Бинго!       Он торопливо нащупал пару ранее открытых баночек акрила. Конечно, он будет потом долго ругать себя и возмущаться такому поведению с краской… Но это будет потом, а сейчас ему просто нужно это сделать. Необходимо. Он слишком долго держал в себе и испортить сей прекрасный момент будет самым что ни наесть кощунством.       Чарли не с первого разу удалось запустить в баночку кончики пальцев — они слегка подрагивали от нетерпения. Вскоре раздалось приятное мычание. Да. Контраст разогревшейся плоти и прохладной краски — штука приятная.       Баттлер теперь не торопился. Поудобнее расположившись на полу, он совершал поступательные движения и чутко прислушивался к откликам своего тела. Оно, кажись, с каждой новой искрой все больше нагревалось, готовясь стать похожим на раскаленный добела металл.       Добела? Значит ли это, что черная пустота ушла? Да. Но у Чарли нет никаких сомнений в том, что она вернется. Сразу после того, как белый металл дойдет до предела и расплывется теплой лужицей. Поэтому причин спешить нет.       Уже потерявшая свой холод краска просачивалась между пальцами работающей руки. Хлюпанье. Сперва оно только раздражало и вызывало отвращение, но вскоре художник увидел в этом некий шарм. Он знает того, кто бы еще больше воспротивился этому:       — Рикка-а-а-ардо…       Несказанное «Де Карли» утонуло в его сладком стоне — металл расплавился белым.       Спустя пару долгих мгновений(а может и минут) Чарли приоткрыл веки.       Глаза сразу выхватили портрет мафиози. Мафиози-альбиноса, который покрасил часть волос в черный. Безупречно белая кожа и такая же рубашка, сверху накинута черная жилетка. Пестро-красный шарф-галстук под цвет глаз. Глаза, кстати, построены неплохо, даже хорошо. Баттлер выдохнул облегченно-раздраженно. Вот что бывает, когда слишком долго сидишь над работой — начинаешь видеть ошибки даже там, где их нет.       Еще пару мгновений задержавшись на изучении картины, взгляд художника неторопливо скользнул вниз.       Хе-хе. Оказалось, попавшаяся под руку акриловая краска была красная. Теперь он весь в красном (конечно, если не считать белых разводов). Невольно промелькнула мысль, а за ней последовала усмешка:       «Ему бы понравилось».