Награда за наглость

You really got me now, You do it to me so well, Hypnotic taking over me. Make me feel like someone else, You got me talking in my sleep, I don't wanna come back down, I don't wanna touch the ground.

Zella Day - Hypnotic       Джанин любила внимание. Когда слушатели сидят тихо, не шевелясь, задумчиво уставившись на неё заинтересованным и в то же время тупым, безвольным взором. Как это происходило сейчас в её кабинете на созванном средь бела дня совете. Это характеризовало слушателей, как испытывающих слепое доверие к лидеру фракции. А если быть точным, как не дивергентов. Джанин была убеждена, что это правильно. Правильно, что люди не перечат, не спрашивают и выглядят пассивными животными с ферм Дружелюбия, жующими корм в стойлах. И это доставляло самое сладкое удовольствие, доводя Мэттьюс буквально до психологического исступления.       Таковыми были и её приближённые: Дэмиан Фрей — уже взрослый, с сединой в висках эрудит, которого Джанин когда-то победила на выборах лидера их фракции; молоденькая Эмм Лайт — девушка умная, но главное — не бунтующая; Зак Нейман, которого все звали лабораторной крысой, поскольку тот подолгу оставался в самой большой лаборатории Чикаго, да Лана Прайс — гуманитарий по складу ума, немного доверчивая женщина, младше Джанин на несколько лет. Они все внимали словам Джанин, что так просто, как какой-то поток реки из гор, выходили из её рта.       Обсуждали они «сложную ситуацию, сложившуюся в доселе мирном Чикаго» — так окрестила ситуацию сама Джанин. А именно, Мэттьюс рассуждала о новых возможностях выявления опаснейших дивергентов.       — Всё очень просто, — Мэттьюс стояла около круглого стола, как некий монумент вроде известной в прошлом статуи Свободы, и вещала, будто вводила сотрудников в гипноз. — В выявлении дивергентов нам поможет фракция Бесстрашие. Её лидеры уже согласны предоставить нам возможность найти людей, которые опасны для общества. Дивергенты не проходят психологический тест, поскольку могут разрушить созданную в их сознании иллюзию.       — Это так называемая сыворотка симуляции? — поинтересовался Дэмиан Фрей, поправив на переносице квадратные очки. — Ради неё мы сотрудничаем с Бесстрашием?       Джанин усмехнулась, собираясь утвердительно ответить ему, однако замолкла и отошла к витражному окну, глядя вниз. Эрудиты уже загружали нечто в их транспорт. Среди них был и Калеб Прайор — мальчик, как она выяснила, разумный, исполнительный, послушный и безропотно веривший в любое её слово. Даже если она откровенно поливала грязью Отречение — его родную фракцию, которую мальчик бросил. Глядя на него, Джанин знала — система фракций работает. Он всерьёз воспринимал фразу «фракция важнее крови».       Джанин задумалась над тем, сотрудничает ли она с Бесстрашием или у неё всего-навсего есть в сумочке поводок, который предназначен для верного ей пса оттуда? Более походило на правду второе. Главный лидер Бесстрашных Макс ещё сопротивлялся её воле и сомневался в правильности намерений. Хотя она уже добилась от него некоторого понимания, он всё равно темнил. Однако ответ Джанин дала утвердительный.       — У Бесстрашных есть опыт. Однако, — она развернулась к слушателям, заслонив собой часть падающего в комнату солнечного света: — этого не достаточно. Проверить таким способом можно только Бесстрашных, а остальные попросту не справятся с испытанием, в связи с чем не исключён летальный исход. Я попробовала модернизировать сыворотку симуляции так, чтобы она подходила каждому человеку.       — И как с её помощью выявить дивергента? — Зак Нейман задал вопрос для приличия. Дивергенты были бы ему интересны в качестве подопытных. Он бы день и ночь изучал их. Однако его заставили сидеть на совете.       — Очень просто. Они не будут ей подвержены.       В комнату водворилась тишина. Эрудиты переглянулись. На их лбах появились морщинки, характерные для погружения в мыслительный процесс.       — Давайте будем называть вещи их настоящими именами, — сказал вдруг Дэмиан, сжав правой жилистой рукой красивую чёрную ручку и щёлкнув кнопкой. — Разве мы пришли сюда, чтобы послушать о дивергентах? Идём ли мы к цели свергнуть Отречение?       Джанин поджала губы. Никто из присутствующих не решился бы сказать это прямо. Она присела в своё кресло, скрестив на столе пальцы рук в замок.       — Дэмиан, вы нетерпеливы, горячны и создаёте лишнюю суету, — она встретилась с ним взглядом. В серых его глазах мелькнула вспышка страха. Страха наказания. Как маленький ребёнок. — Нашей целью является не разрушение общества, а сохранение его в целостности.       — Но Отречение разрушает общество, укрывая дивергентов. Мы должны что-то сделать и немедленно, — сказала молодая Эмм, будто вторя Дэмиану.       В голове Джанин проскользнула мысль: «дивергент способен поднимать прочих людей на бунт». Она посмотрела на Дэмиана, который для успокоения опустился глубже в кресло. Но это лишь один пункт из множества, что характеризуют дивергентов. Обвинять Дэмиана было бы глупо.       — Хочу напомнить вам, что наша фракция называется Эрудиция, а не Экстремизм, Эмм, — ответила девушке Джанин, улыбнувшись и склонив голову набок. Ей не хотелось обвинять в чём бы то ни было близких по духу людей. Но вместе с тем предателей необходимо исключать .       Решив, что ей показалось, Джанин продолжила разговор:       — Вы, безусловно, правы, господа. Но мы не можем бросаться в неизведанный до конца водоём сломя голову. Необходимо…       Дверь в кабинет зашелестела, открывая проход. В проходе показался молодой человек в чёрной одежде со светлыми волосами, выбритыми на висках. Он направил дуло импульсного автомата на эрудита в синем халате, чтобы тот открыл с помощью своего пластикового ключа доступ ко входу в кабинет. Затем парень посмотрел в комнату. Это был Эрик. Джанин узнала его.       Руки её от волнения разъединились, перемещаясь на подлокотники. Кресло показалось ей неудобным. Опускаясь в него, Джанин услышала скрип собственных зубов. Ей с трудом удалось сдержать так и просившуюся наружу фразу: «Какого … ты здесь делаешь?» Но сказать в таком тоне, при всех, да ещё используя нецензурную лексику было бы постыдно. В её лидерстве засомневались бы.       Эрик с торжествующей полуулыбкой шагнул медленно и осторожно на её территорию, будто принюхиваясь к незнакомому запаху и изучая обстановку. Заметив Джанин, Эрик улыбнулся шире, чуть ли не обнажив зубы. Он смотрел так на любые вещи, которые считал собственными. Или же считал, что он обладает ими. Этот неизменный взгляд доминанта, победителя, более всего не могла терпеть Джанин. Будь возможность, она бы одарила незадачливого волчонка смачной пощёчиной, оставляя багровый след от руки. Эрик заведомо не был победителем. Но он пытался компенсировать нехватку неуверенности.       — Здорово, умники, — он махнул свободной рукой. Лица у участников совета побледнели. Им, наверно, думалось, что этот незнакомый ублюдок сейчас направит дуло автомата на них и выстрелит. Его оскал стал шире. Он полагал, словно теперь он хозяин этого кабинета. — Разговор есть к вашей принцессе.       Участники совета посмотрели на него, затем на Джанин, требуя немедленного ответа. Джанин оставалась безучастной к клоунаде Эрика. Она снисходительно улыбнулась ему:       — Присаживайтесь, я вас слушаю, — Джанин указала рукой на свободное кресло. Шоу обещало быть интересным.       Эрик плюхнулся в кресло, положив одну ногу на колено другой. Автомат он держал в руках. Начал он с деловитым серьёзным лицом:       — Итак, партия вашей дремучей смеси не может быть доставлена, пока Макс не узнает, что это за чертовщина.       Джанин в мыслях прыснула смехом. Эрику не хватало в свободной руке дымящей сигареты. При словах о Максе маска чемпиона слетела с его образа. Эта деталь не понравилась Джанин. Кому захочется, чтобы его верный пёс служил ещё одному хозяину?       — Эта сыворотка не может быть доставлена от того, что мы сами её не тестировали, — ответила Джанин в прежнем равнодушном тоне.       Её слова словно окатили Эрика ледяной водой. На его лбу читалась невидимая, но весьма различимая среди бури его эмоций, надпись «какого х…». Он отодвинулся от спинки кресла и приставил рядом автомат.       — Чё ты гонишь? — прорычал Эрик.       Будь они наедине, он непременно бы вцепился в её глотку.       — Молодой человек, во-первых, что вы себе позволяете, а во-вторых, кто вы такой? — возмутился Дэмиан Фрей.       Джанин отвлеклась от Эрика. С чего вдруг Дэмиан стал решать за неё? Впрочем Эрик быстро разобрался с данной ситуацией:       — Слушай, папик, — Эрик поднялся с кресла и навис над Дэмианом, заглядывая прямо в близорукие глаза: — я не с тобой пришёл договариваться, и меня не интересует, какого ты мнения о моих манерах. Захочу, назову вашу королеву цыпочкой, захочу — буду орать здесь матом, захочу — выстрелю тебе в ногу и глазом не моргну. Ты видишь, откуда я?       — Это не даёт вам право мне угрожать, — нахохлился Дэмиан. — Вы призваны защищать нас.       — От чего же мне тебя защищать?       Будь Джанин в соседнем отделе, она бы прикусила губу, наблюдая за развернувшейся сценой. Она представляла, как Эрик с размаху разбивает челюсть этого зануды, вмешавшегося в чужой разговор.       — Быть может, вызвать охрану? — обратилась к Джанин Эмм. Она явно была умнее, чем её взрослый коллега. Но Мэттьюс опоздала с ответом.       — Детка, ты правда думаешь, что охрана справится со мной? — Эрик скользко улыбнулся, отчего Джанин переменила позу. Её преданный пёс не может хотеть кого-то другого. Но… да, охрана бы не справилась с ним, ибо эрудиты в физическом плане не развиты.       Глядя на напрягшиеся бицепсы Эрика, Джанин ощутила притупление рассудка. Она подняла со стола стакан с водой и сделала один глоток. Стало легче. Этот похотливый взгляд. Эта сальная улыбка. Этот неумелый грубый флирт. Джанин поняла, что больше не намерена терпеть выходки Эрика и обратилась к совету:       — Прошу прощения, господа, но я вынуждена отложить заседание до завтра.       Коллеги послушали её и один за другим удалились из кабинета. Эрик проводил Эмм взглядом не получившего ласку животного. Как только закрылась дверь, он развернулся к Джанин, упираясь ладонями в стол:       — Что за херня? — задал он вопрос. — Ты ещё не тестировала эту дрянь, а втюхиваешь её нам? Максу не понравится такой расклад. Он найдёт тебя и выпотрошит лично.       — Я думала, ты здесь из-за меня, а не из-за Макса, — выпалила Джанин и осеклась. Она сказала это вслух. И слова не вернуть назад. Эрик умерил свой пыл. Он будто пробовал её слова на вкус. Его глаза протрезвели.       — Ты итак знаешь, что я ищу любой предлог… — он стал подходить ближе. Джанин поднялась на ноги. Руки её тряслись. Ей казалось, что волк сейчас же нападёт на неё и вырвет сердце.       Эрик без предупреждения поцеловал её в губы.       — Плевать мне на Макса, — сказал он, отстраняясь.       Его глаза, по-щенячьи преданные, смотрели на неё. Этот взор как бы намекал «я весь твой, делай со мной всё, что угодно». Джанин молчала, ожидая подтверждения его словам. Она думала, что они оба погорячились и высказали первую пришедшую в голову мысль.       Эрик фыркнул. Нетерпеливым хищником метнулся он к ней. Его лапы захватили Джанин, придвигая её к мощному телу. Она пихнула его рукой, пытаясь отразить нападение. Эрик был стеной, которую трудно сдвинуть. Проще сдаться. Он дышал так часто, помногу вбирая воздух. Был подобен натравленному псу, готовому растерзать её. Его поцелуи запросто преодолевали препятствия. Он не чувствовал и никак не реагировал на немощные удары Джанин.       Когда руки Эрика добрались до юбки, без стеснения задирая её, в комнату вошёл Дэмиан, которому и удалось остановить хищника.       — Я забыл свой футляр для очков, — оправдался Дэмиан.       Джанин было плевать, что он забыл. Растрёпанная, часто дышащая, с порозовевшими щеками, она лишь безмолвно кивнула. Кожа в тех местах, где только что её целовали губы Эрика, горела, словно её обожгли или нанесли горячую метку. Джанин впервые застыдилась. И организм её отреагировал практически полным оцепенением.       Эрик не мог объяснить этого, но волнение Джанин передалось и ему. Её тупой растерянный взор, её трясущиеся руки пробудили в нём зверя.       — Выметайся отсюда, пока я тебя не подстрелил, — он направил автомат в сторону Фрея, не двусмысленно намекая ему, что если Дэмиан не поторопится, то Эрик не сдержится.       Вместо вполне человеческих слов Джанин послышался рык. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что это именно волчий рык. Будто ещё не остывшая генетическая память человеческого организма подкидывала ей подсказки.       Фрей попятился назад, глядя то на Эрика, то на Джанин. В его близоруких серых глазах не чувствовалось страха, который обыкновенно руководит человеком, в которого тычут автоматом, обещая вот-вот пальнуть. Эрик ощутил театральность происходящего. Впрочем, сейчас он меньше всего хотел рассуждать о том, кто такой этот эрудит и подстроил ли он данную ситуацию. Эрик повернулся лицом к Джанин, присевшей от пережитого. Она подпёрла кулаком лоб.       — Уходи, — скупо промолвила Мэттьюс. Её собственный голос показался ей чужим, как это обычно и случалось при Эрике. Всякий раз, когда она начинала противостоять его волчьему взгляду.       — Ты серьёзно? — он поставил автомат на предохранитель и отложил его в сторону, нависая над ней. — Прогоняешь, как какую-то собаку, хотя явно хочешь меня.       Вдоль её ног пробежали мурашки. Эрик говорил правду. Он видел всё. Будто навёл на неё прицел.       — Ты позволяешь себе слишком много! — Джанин ответила с железной уверенностью, но волки чуют слабость. Она даже не могла поднять взгляд на него. — Врываешься, когда тебе угодно, распугиваешь моих сотрудников… — сказать дальше она не сумела, потому что перехватило дыхание, и слова позабылись, спрятались в глубинах сознания. Она знала, что хотела упрекнуть его в таком вольном обращении с собой. Упрекнуть в поцелуе, в неистовом желании быть с ней. Это прозвучало бы глупо. И Джанин, сидя глубоко в кресле, как в скорлупе, и глядя оттуда на Эрика, сопевшего от злости, чувствовала себя малолетней дурочкой, не знавшей, что ответить. Он выследит её враньё, унюхает запах подвоха. Да, она хотела его. С первого его шага в эту комнату. С первого взгляда на его руки, держащие автомат. Она даже сама себе не поверила бы, сказав, что не хочет.       — Мы можем увидеться ночью, — сказала Джанин, понемногу остыв.       Эрик в ответ прыснул смехом и подобрал автомат со стола, вероятно, собираясь уходить.       — Ты знаешь, что у меня комендантский час, — ответил он.       Джанин положила ногу на колено другого, ища удобного положения:       — Разве лидеру нужны чьи-то разрешения?       Это подцепило Эрика на крючок. Сомнение в его силах заставляло доказывать обратное.       — Если я не буду занят, — Эрик приподнял уголок губ и вышел из кабинета, не прощаясь.       Джанин осталась в кресле, переосмысливая ситуацию.       Эрик был ей верен и в прямом смысле доказал это, защищая её от Дэмиана. Но за наглость и напыщенность не поощряют. Пёс должен слушать любую команду и не отклоняться от заданного направления. Эрик сегодня был «плохим мальчиком».

***

      Джанин сидела на своей постели, застеленной бледно-синим покрывалом. Руки её сдавили край мягкого матраца, а плечи сутуло опустились под тяжестью груза будничных дел. Она не занималась исключительно агитацией против Отречения. Статьи, исследования, эксперименты, обход лабораторий, проверка качества привозимых Дружелюбием продуктов, помощь молодым эрудитам в осуществлении их научной деятельности. Тем более, совсем недавно прибыли новички, которые горели желанием что-то делать. Поэтому тишина, в которую наконец-то погрузилась Джанин, казалась панацеей. Успокаивалась пульсирующая головная боль, напряжение отпускало скованные мышцы; в горле уже не першило, как после долгих разговоров; да и окружающий мир перестал быть колесом, в коем Джанин бегала, подобно лабораторной крысе.       Её лицо отражалось в широком окне, как в зеркале. Уголки губ опущены, брови сведены к переносице, но глаза… стоило в них кому-нибудь заглянуть, тут же сказали бы, что в них что-то мерцает. Наверно, звёзды, которые из-за плохого освещения города, легко просматривались на полотне ночного неба.       Джанин поднялась с постели, направляясь к настенным часам. Время перевалило за одиннадцать. Комендантский час у Эрика начинался в десять. Она это знала не от Эрика, а от Макса, однажды спросив как бы невзначай.       Она взяла в руки небольшую ампулу с жидкостью оранжевого цвета. Тонкие пальцы сжали стеклянную оболочку до хруста. И всё же у неё нашлась награда за наглость.       Дверь в комнату хлопнула. Джанин вздрогнула, оборачиваясь на вошедшего и пряча в кармане тёмно-синей юбки ампулу.       Эрик стоял в комнате молча, и его лицо выражало повиновение ей и признание поражения. Джанин улыбнулась ему. Его образ навевал особенный морок. Стоило только появиться Эрику перед Джанин, как ей хотелось попасть в объятия, прильнуть к его груди и прикрыть глаза, вдыхая мятный аромат, чтобы забыть о чёртовой суете, преследующей её изо дня в день.       — Мне приятно, что ты пришёл, — сказала она, опираясь рукой о тумбочку. Эрик хмыкнул. Он редко смущался, но когда смущался, выглядел беспечным ребёнком. А беспечность — не качество эрудита.       Он оставил на вешалке куртку, отложил пистолет, который, вероятнее всего, прихватил для запасного случая. Его взгляд коснулся разреза груди, открытого благодаря нескольким расстегнутым пуговицам на рубашке. Не столь из-за похоти. Скорее, от того, что видит Джанин, одетую в белую рубашку без пиджака впервые. Это его злит? Заводит? Удивляет?       Пока его рука не оказывается на талии. Пока их губы не соединяются, Джанин не понимает, что ему плевать. Он пришёл сюда не для разглядывания одежды.       Она остановила его рукой, отпрянув.       — Подожди, — глухо сказала Джанин. Его взгляд стал ревнивым, суровым. если бы обстоятельства были материальны, он бы убил их. Эрик не послушался, ещё раз одарив её поцелуем в губы. Нетерпеливым, жадным. Она рефлекторно обняла его за плечи, чуть приподнимаясь на носках. Его пальцы проникли в её убранные волосы, закреплённые «крабом». И пока поцелуй не прекратился, Джанин не вернулась в реальность, в которой существует не только Эрик, его сильные руки и жадные поцелуи, но и борьба против Отречения, розыск дивергентов, агитация народа…       — Думаю, ты голоден, — произнесла она, когда Эрик оказался на расстоянии примерно двадцати сантиметров, и можно было спокойно говорить с ним. — Я организовала небольшой ужин.       Она и сама ничего не ела после обеда и в желудке страшно сосало.       Эрик оглянулся и заметил маленький раскладной столик, на котором располагались столовые приборы и накрытое крышкой блюдо. Пёс и вправду был голодным. Рейды выматывают.       — Даже не знаю, в чём я больше голоден. — Наблюдая за столом, Эрик довольно улыбнулся. — Быть может, еду оставим на потом?       — Я старалась, — тихо сообщила Джанин. — Да и потом… нам есть, что отметить. — Она указала на стоящую на тумбочке бутылку с алкоголем.       — Похоже на какую-то мышеловку. Ты сама готовишь. Предлагаешь выпить. Это чтобы я коньки отбросил?       — Убить тебя и остаться без защиты? Кажется, ты ненавидел изучать логику.       Эрик, взяв в руки вилку, покрутил её.       — Поверь, я бы не прилагала собственных усилий, чтобы тебя убить. Для этого у меня есть люди. — Джанин подошла к тумбочке, собирая стаканы и становясь к ней правым боком. Всё ещё глядя в его глаза, она незаметным движением вытащила ампулу из правого кармана и положила за бутылкой. Предварительно надтреснутая ампула легко поддалась её пальцам и открылась. Джанин взяла бутылку, уже повернувшись к Эрику спиной, вылила содержимое ампулы в его стакан. Разлив напиток, она села за стол.       Эрик ел с не меньшей жадностью, чем целовал её. Джанин наоборот нарезала маленькие кусочки и то и дело поглядывала на Эрика. Готовить ей удавалось всегда, но реакция парня убедила Джанин, что готовила она весьма хорошо. Он ни разу не добавил соли или перца, не поморщился, не сказал лживое «как вкусно». Его молчание было лучшей похвалой, что заставило Джанин улыбнуться. В стакане она заметила эту домашнюю женскую улыбку, присущую дурочкам из Отречения.       — Предлагаю тост, — сказала она, чтобы отвлечься от разглядывания себя. — За наше плодотворное сотрудничество.       Чокнувшись, они оба выпили практически до дна. Эрика не смутил вкус напитка, в то время как Джанин, явно не привыкшая к такому, после первого же глотка едва не подавилась от горечи и остроты. Алкоголь в их мире был ужасной редкостью, поскольку всё необходимое для его создания пускалось в эксперименты или на медицинские нужды. И то, что сделали специально для Джанин, ей не понравилось.       — Что за странный вкус? Как будто деревянный, — Эрик щёлкнул языком, глядя на Джанин. Он осушил стакан, но явно не был готов выпить ещё. Впрочем, Джанин хватало и того, что Эрик выпил один стакан. Оставалось только ожидать несколько минут, пока содержимое стакана всосётся.       И ожидание казалось ей вечностью. Удержать Эрика подальше от себя ещё хотя бы минут пятнадцать — это было рискованно. Ужин, явно приготовленный хорошо, не удовлетворял его полностью.       — Быть может, лучше простой воды? — спросила Джанин, вертя в руке стакан, отражающий свет комнаты.       Эрик прикусил нижнюю губу и ответил:       — Никакая вода не утолит мою жажду, ты это знаешь.       — Что же утолит?       Джанин насмешливо улыбнулась, наклонив голову вбок и скрестив пальцы в замок на столе. Эрик прыснул смехом. Он считал, что она заигрывала, кокетничала, флиртовала, как тринадцатилетняя девочка. На самом деле, Джанин издевалась.       — Ты позвала меня, накормила, а теперь сидишь, собрав пальцы в замок, — сказал Эрик, покидая стул. — Почему я должен отвечать, когда ты, Джен, что-то старательно прячешь? — последние слова он произнёс, наклонившись у её левого уха. От того замок из пальцев раскрылся. Джанин посмотрела на руки. Эрик-то был прав. Но что это? Элементарные знания по психологии или же интуитивное чутьё? Порой, он сильно удивлял её.       — С чего ты взял? — содрогнувшись, спросила Джанин. Она не обратила внимание на то, как Эрик назвал её. Его пальцы сжали её плечи. До приятной боли. Она испугалась того, что собственноручно загнала себя в угол. Комната показалась запертой клеткой. И выхода здесь нет. Можно только выпрыгнуть из окна, но какой смысл? Так бесцельно разбиться о землю. Она встала, будто Эрик дал ей выпить эту сыворотку, а не он принял её. Коснулась его бритой щеки, повела, не сводя взора с тусклых в этом освещении серых глаз. Так заманчиво блестели его влажные после выпивки губы. В конце концов, что может случиться за оставшиеся минуты? Она всего лишь успокоит начавшую что-то подозревать жертву. Лабораторным крысам дают увидеть лакомство перед экспериментом.       Он ответил на её поцелуй не сразу. Заглянул в глаза, по-прежнему ища подвоха. Скользко улыбнулся:       — Что ты делаешь?       Она так же смотрела прямо в его глаза, боясь потерять контакт. Не отвечать. Не вызывать подозрений. Вести жертву к краю обрыва задом, подкармливая лакомствами.       — Это похоже на гипноз, — шепнул он в её губы.       Возможно, отчасти. Ей хотелось сказать ему: «Подожди, скоро будет гипноз». Она лишь обняла его шею, приближая к себе, углубляя поцелуй за поцелуем, ведя Эрика к постели, попутно стягивая с его разгорячённого тела лёгкую форменную куртку. Пальцы её запутались, и Джанин, не отрываясь от губ Эрика, рассмеялась сама над собой. Это было так по-детски, но естественно, приятно. Это снимало с неё стресс лучше, чем всяческие дыхательные гимнастики или хороший сон. Будоражащее нутро чувство ускоряло темп биения сердца. И вот она вместе с Эриком стояла на краю обрыва, к которому так старательно подталкивала его. Чувства кружили голову. С пятнадцати лет её никто не сводил с ума так, как сейчас, не применяя усилий, делал это Эрик, утягивая её за собой на жёсткую постель.       Она не помнила себя, когда бездумно едва не разорвала на себе рубашку, освобождая грудь для его поцелуев. Не помнила, как вцепилась пальцами в его плечи, захлёбываясь вмиг спёртым воздухом. Не помнила, как он оказался сверху, и она больше ничего не хотела видеть, кроме его лица.       Только горькие мысли мгновенно вернули её к реальности. Откуда он научился так управлять женщиной? Откуда знал, как заводить до потери рассудка? Попытавшись выбраться из объятий, Джанин встретила упрямое сопротивление. Он завёл её запястья за голову, другой рукой продолжая расстёгивать рубашку.       — Ты с кем-то был до меня? — резко выпалила она. Эти слова пощёчиной остановили его.       Эрик фыркнул, пытаясь различить на её лице эмоцию недовольства.       — Я похож на девственника? — напряжённо спросил он. Под скулами запульсировало. Ожидание сводило его с ума. — Глупый вопрос, Джен.       Он ткнулся губами в её открытую шею. Джанин вздрогнула, ощутив мурашки по коже, будто её поразил невесомый разряд тока.       — Они были лучше меня?       Эрик тяжело выдохнул и сел, обхватив её бёдра между ног. Она не смогла прочесть ни одной эмоции.       — Нет никого лучше тебя, Джен, — ответил он спустя несколько секунд. Ни капли обмана или тайны в преданных глазах. Она бы ежесекундно от распирающего вожделения стащила с его тела ненужную одежду, обнажив торс и мускулистые руки. Но Эрик столь внезапно застыл, что она лишь отшатнулась от него, как от чего-то страшного. Его затуманенный, лишённый какой-либо мысли взгляд, направленный прямо, не видящий её, отозвался холодком на коже Мэттьюс. Она вцепилась руками в одеяло под собой, чтобы выбраться из-под его тела. Эрик уже походил на бездушную машину, а не на человека. Его возбуждение, искрящаяся в глазах похоть исчезли, будто где-то внутри него нажали на кнопку, прервав все процессы организма.       Джанин отодвинулась от недвижимого тела. Смешным было то, что она не предугадала эту внезапность. Её собственные эмоции вышли из-под контроля. Чтобы принять новый облик Эрика, ей пришлось несколько минут хорошо отдышаться. Только тогда она поняла, что он не причинит ей вреда. Он ничего не сделает, пока она не прикажет. А если прикажет, то исполнит всё в точности, не отпираясь, не споря, не ища каких-то подвохов.       Джанин поднялась с постели, с глупой лукавой ухмылкой разглядывая Эрика. Сейчас ей было позволено всё. Она смотрела на Эрика и думала, как было бы чудесно использовать это средство на всём городе, на каждом человеке, чтобы построить собственную единоличную империю, где все будут внимать её воле, работать ради неё, любить её. Прикажи людям что угодно, и они не воспротивятся. Это ощущение власти одновременно манило и пугало. В то время как в Эрике огонь возбуждения давно потух, её окутывал пожар. Ей становилось жарко на душе. Хотелось открыть окна и закричать в глухую тьму, что она самая великая женщина в этом городе и никто ей не помешает. Что все вскоре станут её тупыми марионетками. Слабыми, безвольными куклами, живущими ради одной её.       Она подошла к Эрику с правого бока и провела левой ладонью по его плечу. Его грудь едва вздымалась от дыхания. Такого неспешного, минимального, хватающего только для жизни. Организм привыкал к введённому веществу.       Её пальцы плавно скользнули вдоль шеи, коснулись пульсирующего места под кожей, с удовольствием сжались на нём и двинулись к лицу. Его губы были чуть тёплыми, но холоднее её рук. Она поцеловала их. И в это мгновение они показались гораздо слаще, чем несколько минут назад. Абсолютная власть, дарованная ей сегодня, не могла сравниться ни с чем.       Джанин погладила прохладную щёку. Его организм старался выжить в новых условиях, приспособиться, но она знала, что этот человек выйдет сухим из воды. Завтра его, возможно, одолеет только небольшая головная боль, поскольку вещество работало исключительно в мозге.       — Таким ты мне нравишься больше, — констатировала Джанин, цепляясь пальцами за растрепанные волосы Эрика. Он не шелохнулся. Даже тогда, когда она намеренно сильно потянула пряди вверх. Из человека можно вылепить новую личность. С необходимыми параметрами. Правда, Мэттьюс всерьёз задумалась над тем, что это не всегда приводит к хорошим результатам. Главное — соблюдать меру, золотую середину, чтобы потом качества не приняли отрицательный оттенок или не стали гиперболизированы.       — Мне нравится, когда ты молчишь, не упрямишься, не лезешь не в своё дело, — она обошла постель, встав напротив Эрика. — Мне нравится, что мне не приходится уговаривать тебя, соблазнять или предлагать какую-то награду. Вот твоя лучшая награда.       Она закусила губу, думая над первый приказом.       — Если слышишь меня, скажи «Я тебя слышу», — повелела она, вскинув подбородок.       Эрик не заговорил и не сдвинулся с места. Он всё ещё был той же куклой.       Решив, что дело в громкости, Джанин повторила попытку. Но Эрик оставался безучастен к её запросам.       — Ладно! — терпение её не закончилось, а научный интерес набирал обороты. — В таком случае, если не хочешь говорить, то кивни.       Эрик не желал ничего делать.       — Эрик? — после того голос её дрогнул. Иллюзия абсолютной власти над личностью рассыпалась в прах. — Ты меня разыгрываешь?       Она вновь подошла к нему очень близко, чтобы убедиться, что он не разыгрывает. Он не притворялся. Он правда был как будто под гипнозом, но не слышал своего управляющего. Пустой немигающий взгляд, будто склеенные друг с другом губы. В этой позе он даже не качался из стороны в сторону, как это бывает с живым человеком.       Джанин потрясла его за плечи. Видимо, вещество не доработали, или же чего-то здесь не хватало. Она не знала чего, но выяснять это сейчас не собиралась. Накинув на себя пиджак Мэттьюс покинула комнату. За дверьми шестое чувство подсказало ей вернуться и взять пистолет. Так, на всякий случай. Неподалёку находилась лаборатория, где имелось единственное лекарство от этого.       Она шагала быстро. Будучи злой и нервной, она не могла идти иначе. Поражение должно было настигнуть Эрика этой ночью, но оно настигло их обоих, отчего всё нутро Джанин буквально переворачивалось. Она заранее пообещала себе, что завтра непременно отчитает глупых разработчиков за неполадки. А если они не исправят это в срок, им грозит изгнание из фракции.       Не надеясь встретить здесь никого, Джанин застыла на месте, как увидела тонкую полоску света, пробирающуюся в щель между дверью лаборатории и стеной. Эрудиты не везде устанавливали автоматизированные двери. Это было роскошью, доставшейся от далёкого прошлого. Самим приходилось ставить обыкновенные, выплавленные из ненужного металлолома.       Потому сердце её несколько раз слишком громко стукнуло. Люди в столь позднее время спят, даже самые неисправимые исследователи. Но Джанин умела подавлять женскую эмоциональность и предположила, что она сама забыла выключить свет, уходя отсюда последней. Это показалось ей настолько правильным и определённым, что других вариантов просто не могло возникнуть.       Дверь она со стуком на всякий случай распахнула. Свет был слабый, распространялся лишь на половину комнаты. В этом тусклом жёлтом свете она сразу приметила склонившегося над столиком с пробирками Дэмиана Фрея.       — Дэмиан, вы снова забыли футляр для очков? — громко спросила она, собираясь напугать ночного гостя.       Она встала возле стены, скрестив на груди руки. И её взгляд выражал лишь искреннее лютое недовольство.       — А вы снова собрались здесь заниматься любовью с одним из Бесстрашных? — внезапно парировал он. Так, что в груди у Джанин похолодело. Она не показала растерянности, хотя очень смутилась.       — Что вы здесь делаете? У нас комендантский час, — строго отчеканила Джанин, пытаясь надавить на волю Фрея. Она неспешно вошла в комнату, давая понять, что она здесь хозяйка положения.       — У меня нет комендантского часа, — ответил спокойным тоном Фрей. — Но я заметил, что вы изымаете из нашей лаборатории общие результаты экспериментов и используете их в своих целях, о которых никому не говорите. Она оценила взгляд оппонента. Дэмиан буквально скучал, рассуждая так, будто они говорили о каких-то обыденных никчёмных темах. Истинный эрудит так бы не ответил. Он бы покорно исчез за дверью, многократно извиняясь за нарушение общепринятых правил.       — Вы следите за мной?       Дэмиан ничего не ответил, перемещаясь в другой конец лаборатории. Оттуда он вытащил за волосы заплаканную и напуганную Эмм, которую тут же пихнул к ногам Джанин. Девушка закрыла голову руками, не издав ни звука.       — Я — нет, мне дела нет до того, с кем и как вы кувыркаетесь ночами, а вот ей — да. Девчонка без памяти втюрилась в вас. Вот я и дал ей задание выяснить, что же на самом деле планирует наша «королева».       Джанин окинула Эмм ненавидящим взглядом. Она считала эту девчонку своей помощницей, пусть и бесхребетной, но готовой на всё.       — Ну и что же я планирую? — Мэттьюс сдержанно улыбнулась, бросая вызов Дэмиану.       Однако мужчина не забеспокоился:       — Господство над нашим городом, но сперва полное уничтожение потенциально опасных врагов системы — дивергентов. А я не намерен терпеть эти гонения.       — Вы открыто признаётесь, что вы — дивергент? Знаете, что вам за это грозит?       — Натравите на меня вашего ручного пса? — прыснул смехом Фрей. — Бесполезно. Я записал видео и написал статью о том, почему дивергенты так важны в нашей системе и чем опасно поклонение вам. Там очень много фактов. Даже если я умру, эта система включится. И весь город узнает, какая вы тварь.       Последние слова Дэмиан сказал с особым удовольствием, будто давно мечтал это сказать. Джанин разглядела в нём ощетинившегося, скалившегося животного и нервно расхохоталась.       — Вы думаете, что жалкое видео как-то отразится на моей репутации? Знаете, что делают с предателями?       — Выкидывают их за стену? Расстреливают? Вы дикая, Мэттьюс. Вы идеально подходите для этого мира, где каждый человек является тупым животным, действующим только по инстинктам, кроме дивергентов.       — Запускайте видео, Дэмиан, — улыбнулась Джанин.       Изначальный страх куда-то ушёл. Осталась ненависть, разъедающая все мысли. Джанин в упор глядела на Дэмиана, который стоял, не дёргаясь. Который глядел так смело, так уверенно, как никто этого никогда не делал. Теперь она отчётливо видела черты дивергента. Время поджимало. Следовало что-то предпринять. Только что? Схватить одну из колб на столике и запустить её в Дэмиана? Он сильнее её во много раз, потому что мужчина. Или же выстрелить прямо в лоб? Сейчас самое подходящее время.       Джанин неуверенно коснулась дрожащими пальцами холодного ствола. Она не умела этим пользоваться. Эрик мог и поставить оружие на предохранитель. А здесь, в темноте, ничего не разберёшь. Позвать охрану? Позвать и выдать себя? Позвать и объясняться?       Её взгляд беспорядочно метался из угла в угол. Мозг, который раньше никогда не подводил, дал сбой в самой неподходящей ситуации.       Левая рука неспешно подняла пистолет. Взгляд Дэмиана переменился. Желваки дрогнули. Он отпрянул на шаг назад.       — Быть может, я и дикая, но уж точно нахожусь не в конце пищевой цепочки, — с ноткой безумия в голосе проговорила она. Жертва попала на крючок, оставалось только загнать её в угол.       Дэмиан ответил безумной улыбкой. Он метнулся к мониторам.       — Я же сказал, что моя смерть вам не поможет! — вскрикнул Дэмиан, активируя экраны. Раздалось жуткое вибрирование.       — Так включайте же развлекательный фильм обо мне скорее!       Фрей на ощупь искал какие-то необходимые клавиши. Машина отзывалась его командам.       У Джанин пересохло в горле. Сердце стучало так, будто ему было мало грудной клетки. Глаза застилала какая-то пелена, сквозь которую, однако, можно было разглядеть всё чётче. Она неотрывно следила за правой рукой Дэмиана. Немое внутреннее чутьё толкало её выстрелить. Но она игнорировала это. Надо уметь выжидать. Надо уметь находить нужный момент.       Выстрел оглушил комнату, когда Дэмиан переместил руку к главной кнопке, обыкновенно, отвечающей за активацию всего. Пуля пролетела в нескольких сантиметрах от руки и, хотя не задела руку, но задела экран.       Это раззадорило Мэттьюс. Она рассмеялась и выстрелила во второй раз просто для того, чтобы напугать жертву. Дэмиан нелепым зверьком бросился в сторону, прячась за столиком.       — Всё равно у тебя не будет собственной системы! — выпалил он, за что едва не получил пулю в лоб. — Знаешь, почему?       — Почему?       Стрельба возбудила её сильнее, чем Эрик и его руки.       — Потому что ты сама не в рамках!       Следующий выстрел навсегда оборвал жизнь Фрея. Его тело с шумом рухнуло на кафельный пол, пачкая тот кровью.       Любуясь своей работой, Джанин не заметила надвигающейся угрозы. Эмм налетела на неё внезапно с какой-то колбой. Не успев увернуться, Джанин упала возле Дэмиана на колени, попав ладонями в лужицу крови.       Она не могла сказать ни слова в ответ. А девчонка надвигалась разъярённой кошкой. Распущенные волосы, перепачканное помадой и тушью лицо. Нервная дрожь в руках и бешенство во взгляде приковали Джанин к полу. Хотелось то ли любоваться этим существом, то ли броситься прочь, в окно. Даже умереть не так страшно. Но умирать Джанин не хотела. По крайней мере, не сейчас. Не от рук несносной девочки, чьё сознание вышло из-под контроля.       Джанин нащупала выпавший из рук пистолет и нажала на спусковой крючок. Однако оружие отказалось стрелять. Оно лишь удручённо выдохнуло горячий пар.       — Я не хочу помирать из-за такой суки, как ты, Мэттьюс, — сквозь зубы шикнула девушка. Как ядовитая змея.       Затем скрипнула дверь. Свет включился во всём помещении. А Эмм застыла на мгновение, широко раскрыв глаза, и повалилась прямо на Джанин. Мэттьюс вскрикнула и быстро откинула от себя тело с ножом в спине.       — Ты спятила, чёрт возьми? — раздался голос Эрика. Он был в гневе. Широким шагом преодолев и без того небольшое расстояние, он рывком поставил Джанин на пошатывающиеся ноги. Испачканные в крови руки вцепились в его плечи. Эрик встряхнул её: — ты спятила, я тебе говорю? Накачать меня как какую-то скотину, чтобы я выполнял все твои команды! Ты полная дура, Мэттьюс, если ещё поняла, что приручать меня не следует. Что я и без цепи прикован к тебе.       Тёплые губы Эрика накрыли её и приятное чувство разлилось по телу. Его хватка ослабла, хотя всё ещё он не позволял ей вырваться.       — Я итак внемлю любой твоей команде и не требую за это кость! А ты вот так пошла разгуливать без меня. А если бы эта сучка тебя убила?       Джанин лишь мотнула отрицательно головой, чувствуя ком в горле, который не давал ей шанса говорить. И в ответ лишь прижалась к нему всем телом и разрыдалась. Она не понимала, что произошло. Но кровь, застывшая на руках, запах гари, взгляд Эмм, стоявший перед глазами, говорили сами за себя. И как бы она ни пыталась, стереть эти образы из головы не выходило. Она заметалась в его объятиях, желая вырваться и унестись прочь.       Эрик пихнул её к стене, целуя и подбирая губами слёзы. Не говоря ни слов, он поднял её на руки и вынес из лаборатории.       В своей комнате Джанин более менее пришла в себя.       — Вещество очень быстро испарилось, ему необходима оболочка, — вдруг сказал Эрик, разливая по стаканам остатки алкоголя. Джанин приняла его и выпила залпом. Его горечь и деревянность показались самыми вкусными на свете. После она подошла к Эрику, запуская пальцы в волосы:       — Дэмиан прав, мы все тут животные. И я буду жить так, чтобы его слова не пропали даром.