Часть 1
12 ноября 2018 г. в 03:06
Вера в себя, вера в людей и в завтрашний день, надежда на лучшее, доверие — это все такая чушь, не стоящая абсолютно ничего. Эти ваши «все будет хорошо», «я рядом», «ты справишься» — пустые слова, брошенные непонятно зачем. Сплошное лицемерие да напускная любезность, за которыми скрыт эгоизм, желание быть хорошим в глазах окружающих. На деле же авторы этих изречений — жалкие себялюбцы, которые в нужный момент, неудобный для них, не подтвердят свои слова, потому что в них никогда не было ничего искреннего. Нельзя им верить, нужно пропускать подобные фразы мимо ушей, они бесполезны. Они не дают настоящих сил и веры в лучшее, разве что иллюзию. Когда иллюзия разобьется, когда ты узнаешь правду — какие эти люди на самом деле и насколько их преободрения ничтожны - будет очень больно.
Что поистине полезно и имеет вес, так это ярость. Вот она дает очень много сил и мотивации к действию. Никакие ваши слова, никакие улыбки и обещания, перспективы, боже мой, нет! Обычная человеческая злость. Вот что является двигателем прогресса.
Вэриан смотрел сквозь желтый янтарь на своего отца, замершего в неестественной позе, а на лице его застыла гримаса боли и какого-то сожаления. Неужели ему так и суждено остаться таким навсегда? Последнее, что он испытает перед своей погибелью — отчаяние, и все, конец? Ну уж нет.
В голове юного алхимика стояла картина, в которой его отца все больше и больше поглощает янтарная ловушка, а Вэриан, видя это, выбегает из комнаты с криком «Держись, я знаю, как тебя спасти». Он ведь и правда знал, правда верил. Но теперь он лишь стоит и смотрит на то, что стало с его родным человеком.
— Я пытался, отец, я пытался, — борясь со слезами, Вэриан яростно лупил кулаком о твердый янтарь, прекрасно понимая, что это бесполезно. Если специально созданные для разрушений приспособления не смогли уничтожить эту стену, то куда уж ему голыми руками лезть. Но все равно сердцем хотелось достучаться, хотелось надеяться, что отец услышит своего сына. Хотелось, чтобы он был свободен. Хотелось, чтобы он был жив.
— Как глупо надеяться. Нужно действовать, — голос мальчика еще никогда не был таким низким и хриплым. Постепенно, миллиметр за миллиметром ярость наполняла все тело, с ног до головы, проникала глубоко внутрь, захватывала сознание и ослепляла. С каждой секундой появлялось все больше сил и желания приступать к ответной реакции на столь лицемерный поступок со стороны Короны.
Желтый цвет янтаря раздражает. Такой яркий и противный. А еще напоминает об этой ужасной девчонке — принцессе Рапунцель. Лучший пример худшего человека. Всеми любимая, прекрасная и добрейшая девушка на деле представляет из себя лживую и трусливую эгоистку, которая забывает о своих обещаниях. У нее, как все знают, много друзей, но вот сколько из них настоящих, которых она сама считает друзьями? Уж непонятно, но Вэриан выяснил, что он явно не входил в их число. Его использовали, забивали им свое время, нагло вселили в него веру, что он не одинок и за ним есть люди, готовые подставить свое плечо в трудный момент, но стоило наступить этому моменту — мальчика вышвырнули за дверь, как вшивого котенка. Никто не обратил внимания на то отчаяние, которое выражало его лицо; на ту надежду, которой был пропитан его голос; тот страх, проявляющийся в каждом дрожащем жесте, когда он прибежал в замок и молил о помощи своего «друга», однажды сказавшему «ты можешь рассчитывать на меня». Никто не слышал, никто не слушал.
— Гадкая принцесса, — очередной удар по янтарной стене. — Гадкая Корона!
Обидно за Кассандру. Жалко будет отказываться от хорошего мнения о ней и разрушать в руины симпатию. Но она ничем не лучше Рапунцель. Тоже использовала его, тоже не придала ни малейшего значения своим громким словам о дружбе. Хотя иного тут и не следовало ожидать, она же ближайшая придворная дама принцессы, постоянно находится в обществе Ее Высочества. Разве Кассандра может быть искренним и добрым человеком при таком раскладе?
Вэриан поднял взгляд и посмотрел на неподвижное лицо своего отца. Боль вновь пронзила сердце, а ярость — разум. Дышать становилось все тяжелее, зато прилив адреналина и сил становился ощутимым физически. Всё-таки гнев - самая полезная стадия принятия неизбежного. Под воздействием гнева ты способен на все, лишь бы облегчить переход к следующим стадиям. Либо вообще избежать его.
— Я больше не буду таким глупым. Я больше не буду верить недостойным людям, — мальчик закрыл глаза. — Моя очередь использовать их и делать больно.
Вэриан положил ладонь на янтарь, лицо выражало ненависть и злость, однако какая-то часть души сомневалась в правильности почти принятого решения.
— Если я опущусь на уровень этих мерзавцев, простишь ли ты меня, отец? Я, наверное, не очень хороший человек, — кулак сжался и вновь нанес громкий удар. — Да к черту! Плевать я хотел, хороший я или нет. Если те лжецы, что живут себе, припеваючи, в Короне, могут себе позволить быть плохими, то и я имею право. «Скажи мне, кто твой друг», как-то так? Спасибо, «друзья», я понял, как нужно себя вести, чтобы просто иметь возможность удержать свое счастье.
Мальчик устремил взгляд, полный гнева, в открытое окно, за которым виднелись яркие огни королевского замка.
— Вам было не до меня, значит. Свои интересы важнее обещаний. И даже когда на кону была жизнь дорогого мне человека, никто и пальцем не пошевелил, хотя еще было время, еще была возможность, — Вэриан сжал кулаки настолько сильно, насколько мог, до боли и белых костяшек. — Вот такая забота о жителях вашего королевства, вот такая забота о «друзьях». Что ж, если ты не способна сама поставить себя на мое место и представить, насколько невыносимо чувство утраты, придется тебя научить. Я помогу тебе оказаться в моей шкуре. Я заставлю тебя услышать меня.
Вэриан схватил со стола склянку с неоновой жидкостью и запустил в стену, к которой был прибит помятый рисунок принцессы Рапунцель. Звонкий треск отдался эхом в ушах, бумага намокла, чернила размылись, изуродовав невинное личико принцессы, стеклянные осколки устремились вниз, а жидкость ручьями потекла к ногам алхимика. Посмотрев вниз, в отражении он увидел совершенно незнакомого себя — озлобленное и жестокое выражение лица, доселе никогда не виданное, и которое совсем не идет мальчику, так старавшемуся быть хорошим. На мгновение Вэриан даже испугался и пристыдился такого образа, но тут же откинул эти ненужные сожаления.
— Это все ваша вина. Вы сделали меня таким.
Ярость, злоба, ненависть, боль от испытанного горя, разрушенная вера в людей. Желание мстить, действовать прямо сейчас, и как можно усерднее, как можно жестче. Ураган чувств разрывал изнутри. Казалось, что если каждый житель Короны (особенно, гвардия и королевская семья) не познает страданий, не проникнется сожалением о своем предательстве, не подвергнется мукам совести, юному ученому не будет покоя.
— Я готов, Ваше Высочество. А вы?