То, что Моё

Он уже был ранен, когда встал на краю райской Бездны. Он, бывший когда-то предводителем Райского Воинства, стоял на самом краю, широко раскинув крылья, заслонив собой собратьев, осмелившихся пойти за ним, позволяя им уйти, не давая атаковать их тем, кто пришли за ними по приказу Отца. Решившиеся подойти слишком близко уже пали от Его руки, прочие же ждали удобного момента или издали пытались поразить отступников. А Он стоял, так и оставшись Первенцем, Защитником. Михаил узнал обо всём не сразу. Он был занят по приказу Отца с его новым творением, а, узнав, оказался не готов принять весть. И всё же… Он был примерным сыном. Он подчинился. Он бы всё отдал, если бы имел хоть что-то, чтобы уверенность в глазах брата не сменялась растерянностью и даже, кажется, болезненным страхом, страшным смирением. Их поединок не был честным. Люцифер не желал убивать брата. Он по-прежнему лишь защищал уходящих. Михаил же понимал, что одолеть Его не в силах, понял и то, что брат шагнул в пропасть сам, защищая и Михаила. От него самого, от себя, от чужого суда за слабость и преступное милосердие. И, словно в науку, вдогонку уходящим ударил слепяще-яркий шар огня. В последний раз тогда Михаил, бросившийся к краю, увидел и блеск крыльев брата. В последний раз тот пожертвовал ими, закрыв прочих собой. Уже много позже Михаил узнал, что брат жив, если такое существование можно было назвать жизнью. Навеки искалеченный гневом отца, преданный братьями, вынужденный вечно нести бремя ответственности за всё творимое человечеством.