The emerald of sadness

О, дайте мне рыдать! Где лес шумит листами, Вдали от смеха толп, вдали от пенья птах! Рыдать… о ком? О тех, чьи жизни лепестками, Что вихрем сорваны, в могильный пали прах? Нет: о себе… Я мертв, о ангел мой невинный, И саван сердце мне остылое одел! Летя мечтою ввысь, не вырвусь из трясины. Я все утратил, все… О, дайте мне рыдать! Из юношеской подборки «В четырех стенах», «Слезы».

      Лондон. Снежная буря, так неожиданно охватившая столицу и бушевавшая на протяжении вот уже нескольких дней, наконец-то ослабила свои тиски. На какое-то время жители могли позволить себе вздохнуть с облегчением, оставив позади мысли о суровой погоде, что неприятными комками мокрого снега облепливала и без того промерзшие лица, уносила и ломала изящные, а порою весьма крепкие с виду зонты и попросту вгоняла в уныние. Однако и сейчас это чувство не спешило покидать современных лондонцев.       Ненастье прекратилось, так и не принеся после себя ни грамма теплоты. Пасмурные будни, не потерявшие своего монохромного колорита, продолжали оставаться тоскливыми. Вызывая упадок духа, приправленный крупицами меланхолии и щедро сдобренный минорным настроением.       Серость преследовала на каждом шагу: в тихих переулках, переходящих в небольшие проулки, ведущие на главные улицы; в шумных кафе, которые по идее не должны быть такими, но все же были; в угрюмых лицах, потерявших былую чувственность и мягкий румянец; в губах, что плотно сжимались в узкую полосу при малейшем недовольстве; во всей серьезности, встречающейся, казалось, повсюду.       Окружение было сумрачно. Общество заурядно. Лондон представлялся безликим, отчаявшимся настолько, что не продохнуть.       Едва пробивающиеся сквозь плотную дымку то ли тумана, то ли пасмурных облаков лучи солнца совершенно не дарили и толики отрады. Изредка заблудший огонек на мгновенье притормаживал, забавляясь стеклянными вывесками и оживленно отражаясь на их поверхности. Но было ли это сколь важным? Вечно куда-то спешащий поток однообразных плащей и пиджаков вряд ли замечал подобное. Определенно, такое занятие считалось недостойным внимания серьезного человека, у которого попросту не могло быть времени на столь неблагодарное занятие, совершенно не приносившее никакой выгоды. Едва ли кто-нибудь решился бы тратить такой дражайший ресурс на пустяковый блик.       С неизменной презрительной гримасой, застывшей на их лицах, серая масса всегда была начеку. Готовая в любой момент инстинктивно отразить все, что могло показаться хоть сколько-то необычным и ненадежным. По меркам, принятым в любом приличном обществе, конечно.       Большинству было и невдомек, что лишь хорошее употребление времени, делает его неоценимым. А если кого и посещали обнажающие правду мысли, то моментально вызывали волну опасения и тут же выпроваживались из головы.       Однако ни маловерие, ни подозрительное беспокойство, ни даже современные реалии не могли избавиться от чудаков, немыслимым образом замечающих нечто завораживающее и прекрасное в своем окружении. Их жизнь была проста, но в тоже время насыщена неуловимой чувственностью красок. Они видели чудеса там, где другие и не подумали бы искать. Тратили время на то, что остальные считали бессмысленным.       О, какой же нелепостью казался такой человек! Заприметив подобную «шальную голову», его тут же обходили стороной, всем своим видом выражая свою исключителью рациональность. — Чушь! — подчас различимым полушепотом фыркнул бы кто-то себе под нос, проходя мимо. — Какое бесполезное времяпровождение! — откликнувшись, подтвердила бы высокая женщина, уловив резкое словцо, в довершении сморщив тонкий носик и скривившись будто тотчас съела целый лимон. — Неужели он не осознает, как бестолково выглядит со стороны? — весело шепнула бы подруге девчушка.       Получив в ответ приглушенный ладошкой смех и простое: — Умора!       Состоятельные люди постарше покачали бы головой, обходя застывшего человека, спеша как можно скорее добраться до метро. Особо сентементальные проводили бы одинокий образ жалостливой улыбкой, через пару минут стирая его из памяти. Подобное проявление заинтересованности в чем-то столь мимолетном и бесполезном, расценивалось как нечто несущественное, относящееся к ерунде и не требовало особого внимания.       Им было невдомек, что «странный мужчина в старомодном костюме» — как проскользнуло в мыслях многих, — попросту не волновался о времени. Хотя, пожалуй, приди кому-нибудь такое предположение и его само по себе посчитали бы верхом нелепости.       Скорее всего большинство заставших это чудачество никогда и не вспомнит об одиноком мужчине посередине улицы. А если и припомнят, то не будут знать наверняка, что спустя какое-то непродолжительное время, сохранив в памяти промелькнувшие сочетания разнообразных оттенков, искусно соединенных самой природой и все еще посмеиваясь про себя над чем-то, этот «странный мужчина», незаметно протиснувшись в переулок сквозь поредевшую толпу, исчезнет с тихим хлопком.       И все же, несмотря на общественную безыскусность и душевную черствость, громадный Лондон оставлял место и для сантиментов. Не поровну, нет. Возможно, всего лишь какую-то сотую часть, столица отдавала мечтателям и прохиндеям. Проще говоря «тем безумцам». Да и кто из них задумывался над числами?       К этой фантасмагоричной доле и относил себя мистер Хейли. Он был уже весьма стар, полноват чего уж там. И все сокровища, наполнявшие его жизнь неповторимым колоритом, состояли из очаровательной Агаты и старого, местами ржавого велосипеда, благодаря которому разносился приятно похрустывающий, новенький тираж газет. О! И, конечно, ни в коем случае нельзя было выпустить из внимания пышные усы. Последние были предметом особой гордости.       В очередной раз завивая самый кончик в забавную спираль, старичок ощущал неистовый прилив сил и какого-то пузырчатого веселья, зарождающегося где-то внутри. Ему представлялось, как небольшие разноцветные пузырьки, которых и в помине не было пару мгновений назад, весело устремляются ввысь. Словно по волшебству щеки тут же наливались спелым румянцем, в глазах появлялся хитрый блеск, а наружу так и просился задорный смех.       Не спеша крутя педали, с легким скрипом поддающиеся напору и двигающие красновато-бурое чудо вперед, мистер Хейли широко улыбался, наблюдая знакомую картину.       В такой час на улице постепенно появлялись первые лица, не выражающие никаких лишних эмоций, кроме слегка заинтересованного равнодушия. Спустя пару мгновений их уставшие тела подхватывал привычный городской ритм, устремляя в направлении ближайшей станции метро или кеба.       Неторопливо миновав пару кварталов, что были за ним закреплены, мистер Хейли остановился возле неприметной двери. «Площадь Гриммо, 11» — гласила местами покореженная табличка. Вздохнув, старичок печально воззрился на обшарпанный заборчик, бывший когда-то насыщенного черного цвета, что с легкостью угадывалось по еще не отвалившимся кусочкам старой краски.       Буквально на днях с ним произошло вопиющие событие! Впрочем, оно нисколько не разозлило его, скорее раздосадовав. Было очередное утро и выполнив работу, он уже было возвращался домой, срезая путь по набережной Темзы — как делал всегда, — когда случилось это. Непостижимым образом у его незаменимого товарища отломилась подножка. Какое расстройство! И если бы деталь просто отломилась. О, нет! Звонко отскочив от преграды, она на ходу полетела вниз, с еле слышным плеском сгинув в темных водах.       Конечно, по прибытии домой, он тут же сделал заказ, вот только доставить необходимое обещали не раньше, чем через неделю. Оставалось лишь сетовать на прискорбную судьбу, да неохотно прикладывать имущество к подозрительного вида заборчикам.       Прогнав унылые воспоминания и вытолкнув из легких еще один горестный вздох, мистер Хейли повторно оглядел заборчик, надеясь найти наиболее приличный кусочек. Слегка нахмурившись, он со всей осторожностью, которую только мог вложить в это действие, все же облокотил велосипед.       Недовольно поджав губы и схватив выпуск, он спешно — насколько ему позволял возраст, — поднялся по каменным ступеням небольшого крыльца. Аккуратно свернутая газета легко прошла сквозь специальное отверстие, глухо падая по ту сторону двери. Резво спустившись, мистер Хейли без промедления выровнял двухколесник в горизонтальное положение и только после этого смог вздохнуть с облегчением, смахнув проступившие капельки пота со лба. От этого весьма незатейливого занятия его отвлек какой-то знакомый звук. Чуть повернув голову в сторону, старичок уловил хрупкую фигурку, заставившую губы дрогнуть в счастливой улыбке.       Этан, эта «каштановая шевелюра вкупе с темпераментом», как говорила про него миссис Барлоу — владелица приюта ниже по улице, этот молодой юноша с задорным взглядом медового оттенка, сосредоточено оглядывал фронт работ, не забывая при этом работать лопатой, очищая педантично ровные ограды.       На фоне мрачных серых тонов, так свойственных Лондону, трепыхающийся в разные стороны желтый шарф в черную полоску цеплял взгляд своей неповторимой яркостью. Возможно, все дело было в необычном оттенке, вызывающим непередаваемое чувство восторга или же этому способствовал сам юноша, завораживая своей открытостью и радушием. Как бы там ни было, мистер Хейли был весьма рад встретить мальчишку. — Доброе утро, Этан, — не удержавшись, он улыбнулся еще шире, хотя казалось куда уж. — За ночь понабралось работенки, да? Не ожидал увидеть тебя на зимних каникулах. Все в порядке? Обычно ты остаешься в… как же, хм… совершенно вылетело название той частной школы из головы. Вот она, треклятая старость! — О, мистер Хейли. Доброе утро, вы сегодня рано, — вежливо улыбнулся юноша, продолжая методично убирать снег. — Еще бы, такая метель была! Но как ни странно, сегодня удалось быстро управиться. И да, все хорошо. Дуэйн — да, тот самый парнишка, про которого я рассказывал и нечего так улыбаться, сэр, — пригласил меня в гости на Рождество. Вот, решил поработать с утра, раз уж приехал. Лишние пару фунтов никогда не помешают. Фух! Такое ощущение, будто не виделись с вами пару лет уж точно! Как вы? — Ох, скажу по секрету, я просто сбежал из собственного дома, — поплотнее застегнув пуховик, усмехнулся старичок. — Вчера наш дом почтила своим присутствием сестра моей жены. Она проездом в Лондоне и не могла не заскочить на чай. Сначала и правда был чай. От моего внимания ускользнуло, когда сей безвредный напиток незаметно сменился кофе с ликером, так же, как и в какой момент открылось Божоле[1]. Предавшись воспоминаниям о деревеньке в Южном Уэльсе, Белинда слегка запамятовала о своем хорьке, что, как ты, наверное, уже понял и было роковой ошибкой в тот вечер. Ощутив вкус полной свободы этот комок шерсти успел не только погрызть пару подушек, но и уничтожить любимый сервиз Агаты. — Это ужасно, мистер Хейли, — искренне посочувствовал юноша. — Но я уверен, что лимонные булочки от Грентона способны исправить все! — заключил он, прекрасно зная о небольшой слабости старичка. — О, вы весьма правы, молодой человек, — довольно подтвердил мистер Хейли, мечтательно прикрывая глаза и представляя нежный сладковатый вкус теста с легкой кислинкой в виде начинки таящей во рту. — Составишь мне компанию? Ты скорее всего, как всегда, ещё не завтракал. — Почти закончил. Подождете? — прокряхтел юноша, перекидывая ещё одну кучку снега. — Вам остался только тринадцатый дом? — Верно, на сегодня последний, — снова проделав свою нехитрую махинацию, мистер Хейли встал возле забора, задумчиво смотря на пространство между домами. — Всегда удивляла эта странная последовательность чисел. Такой странный пропуск. Создаётся ощущение, как будто кто-то специально спрятал дом под номером двенадцать! — наигранно-возмущенно проговорил старичок, даже не догадываясь, как близко его высказывание к правде. — Кто знает, — пожал плечами Этан, пряча хитрую улыбку. — Иногда полезно верить в магию, мистер Хейли. Идёте? — Ох, да-да, конечно, — спохватился старичок, хватаясь за ручки велосипеда. — Так что там насчёт твоего друга?       Шаги и голоса медленно удалялись, сопровождаемые приятным похрустыванием снега под ногами, прерываемого едва слышным скрипом велосипеда. В следующее мгновенье пространство незримо расширилось. Но ни удаляющаяся парочка, ни снующие прохожие, не могли этого увидеть. Пожалуй, что кто-нибудь излишне внимательный к странным и порой необъяснимым деталям мог заметить стремительно исчезающий сугроб. К счастью, маглы были глубоко погружены в собственные проблемы — порой даже чересчур, — чтобы замечать отголоски магии. Особенно те, что происходили прямо у них под носом. А если кто и замечал, то подобное никогда не принималось на веру. Первым, о чем судорожно думали эти несчастные было: — Это, должно быть, мое воображение, — беспокойно шептала какая-нибудь дама, лихорадочно сминая тончайший батистовый платок. — Без сомнения, у меня расстроены нервы! — порывисто кивал мужчина, ощупывая то лоб, то зачем-то щеки.       Сгорбленное существо искривило губы в усмешке. Маглы готовы были скорее поверить, что сходят с ума или что их определенно сковали тиски самой что ни наесть настоящей лихорадки. Что угодно! Только бы не признавать одну простую истину — магию. Но это было и к лучшему. Всю его сущность затапливало отвращение лишь при одной мысли о том, что все эти люди, могли знать о чем-то настолько сокровенном и одновременно с этим прекрасном.       Проводив взглядом две фигуры, Кричер в который раз помянул недобрым словом противного мальчишку, что из раза в раз утрамбовывал целые горы снега именно на крыльце Гриммо, 12.       «Пустоголовый болван — выдохнул домовик, приподнимая тонкую жилистую руку и щелчком возвращая двери прежний вид».       Остатки сугроба были уничтожены. Следовательно, доступ к крыльцу и серебряному молотку в форме извивающейся змеи снова открыт, что несомненно радовало старого эльфа. И неважно, что гостей у его непутевого хозяина практически не бывало. Порядок должен поддерживаться независимо от того, что происходит вокруг. Иначе, он не домовой эльф рода Блэк.       Еще немного поворчав о глупости людской для своего душевного успокоения, Кричер перевел прищуренный взгляд на старинные часы, приобретенные по его памяти покойным Финеасом Блэком, ведущие своим тиканьем ревнивый счет ускользавшим секундам. Казалось бы, простое действие и все же принесло внутрь понурую смурь. Воспоминания о прежних хозяевах порождали собой тоску. А напоминало о них буквально все. Не просто так это место считалось родовым гнездом Блэков. Правда, со временем скорбное чувство слегка утихло, больше не врываясь в крохотную душу подобно урагану. Теперь оно жалобно касалось заживших ран, словно старый друг.       О, старый Кричер прекрасно знал, что к нему относились как к простому домовику, но справедливости ради им он и был. Боготворя этот невероятный род, наполненный поистине завораживающей магией. Будто сама тьма ласкала волшебников этой семьи.       Подобная сила отныне следовала и за юным хозяином, наполняя его мощью всех поколений Блэков. Кричер прекрасно видел струящиеся дикие вихри магии, окружающие юношу. Каждый раз испытывая омерзение, стоило лишь подумать о том, что все это досталось какому-то выскочке-полукровке. Гадливость продолжала бы преследовать его, но все рассудил случай. Хотя правильнее было бы сказать: «череда последовавших событий»… Но да, началось все, пожалуй, с случая.       Оклемавшись после всех сражений, судов и прочих испражнений политического характера, молодой хозяин Гарри вернулся на Гриммо. Конечно, тогда у Кричера вряд ли бы повернулся язык назвать то осунувшееся и весьма потрепанное нечто хозяином. Он и не собирался. И как можно яснее доносил это до полукровки: язвя, трепя и так пошатанные нервы и. конечно же, высмеивая каждое действие волшебника. Было видно, что в мальчишке что-то надломилось. Каждую ночь тот захлебывался собственным криком, будучи не в состоянии самостоятельно пробудиться от кошмаров. Днем же больше походил на выцветшую тень, нежели человека. Даже призраки выглядели живее того, что из себя представлял Гарри Поттер после Победы. Не исключено, что еще пару месяцев и героя магической Британии можно было сдавать в Мунго.       К его глубочайшему расстройству — как считал тогда Кричер, — Поттер хоть и выглядел при смерти, но, Мордред возьми, что-то все еще держало его на грани. Лишь приглядевшись, Кричер заметил тончайшие, едва сформировавшиеся нити магии. Знакомой магии. Такое могло происходить только по одной причине: магия рода не только одобрила кандидатуру, но и уже начала в каком-то смысле принятие. Ему пришлось приложить немалые усилия лишь бы не схватить удар или чего похуже — хлопнуться в забытье прямо перед полукровкой.       Однако событие хоть и заложило почву сомнений в лысую голову, все же не смогло избавить его от прочно обосновавшихся убеждений. Это сделал сам хозяин. Неведомым образом, но волшебник догадался, что его пропажу кошмаров и улучшение самочувствия вряд ли можно списать на очередную удачу. В случае с гриффиндорцами, за одни только такие выводы можно было смело добавлять баллы.       Кричер видел промелькнувшее понимание на молодом лице, прежде чем маг — проявляя не виданную на протяжении нескольких месяцев активность, — умчался в неизвестном направлении. Впрочем, вернулся его сумасшедший хозяин также быстро. Неведомо зачем притащив с собой пару гоблинов. События, произошедшие дальше и поразили его, затронув маленькое черствое сердце:       Гарри Поттер не просто догадался, что ему благоволит род Блэков. Волшебник обратился к тем, кто был способен помочь и проследить за правильностью принятия. Именно это заставило буквально рухнуть все убеждения — будем честны, заблуждения, — одного простого, но весьма строптивого домовика. — Совсем раскис, старый пройдоха, — скрипуче выдохнул эльф, качая ушастой головой. — Хотя какой хозяин, такой и… Вечно раскисает по выходным, курдюк несчастный!       Вытеснив меланхоличные мысли подальше из головы, Кричер прошлепал босыми ногами до массивного камина, отодвигая тяжелую створку и очищая все от слабого налета летучего пороха.       Из-за стабильного состояния-не состояния молодого хозяина, по понедельникам их повадился посещать Сесил Блишвик. Будучи целителем, маг некогда уже успел насладиться героем в пациентах, а заодно и всеми вытекающими из этого обстоятельства проблемами.       «Чудо, что не сбежал, — хмыкнул эльф».       Кричер мог признать — хотя бы самому себе, — что симпатизировал и уважал этого волшебника. Разумеется, на то были свои причины. Во-первых, он был чистокровным и когда-то на этом перечисление бы и закончилось. Сейчас же, что поделать, его приоритеты напрочь сменили курс в сторону хозяина и он был готов кружить хороводы вокруг этого мага лишь за то, что тот без особых усилий мог вытянуть мальчишку из того болота, в которое хозяин с завидным упорством себя загонял. Это, собственно, и было вторым пунктом. — Кстати говоря о хозяине, — пробормотал Кричер, недобро прищурившись и направляясь в сторону кухни, где предпочитал зависать в своих грезах непутевый волшебник.       Зайдя в просторное помещение, он тут же наткнулся взглядом на темную худощавую фигуру. Даже думать не надо было. Мальчишка сидел точно также, каким он видел его прошлым вечером, когда все еще пытался согнать это исчадие со своей кухни.       «И чего ему не сидится в каком-нибудь мягком кресле или диване в конце концов?! Так нет же! Пускай удобная мебель пылится за ненадобностью — для кого он вообще ее очищает? — пока это несчастье скрючивается на дубовых стульях».       Недовольно вздохнув и сложив руки на груди, он еще какое-то время наблюдал за хозяином. Тот наблюдения не оценил, по-видимому гипнотизируя остывшую чашку чая, содержимое которой Кричер мог спокойно назвать только помоями. Закатив глаза и пробурчав что-то нелицеприятное себе под нос, эльф оставил это бесполезное занятие, надеясь на очередное чудо в лице Блишвика.       Громыхающие затворки, неоткликнувшиеся на магию, неохотно поддались и дернув ставни, Кричер все же приоткрыл массивные окна, пропуская внутрь свежий воздух. Несмотря на то, что через отмытые от вековой пыли стекла теперь спокойно пробирались солнечные лучи, преломляясь и заполняя комнату мерцающими бликами, картина из-за застывшего статуей хозяина по-прежнему оставалась унылой.       Послышался приглушенный звук полыхнувшего вдалеке пламени и смачный звук удара.       Обреченно вздохнув в который раз и посетовав судьбе на окружающих его дарований, Кричер поспешил обратно. Гостю определенно требовалась помощь.       Как ни странно, но стоило Блишвику переступить порог особняка Блэков и Гарри словно пробуждался от муторного сна. Вот и сейчас, лишь услышав отдаленный намек на его присутствие, сознание тут же рассеяло тягучие мысли, позволяя свободно вздохнуть и устало прикрыть глаза.       Он не имел ни малейшего понятия сколько просидел вот так. Час? Два? Судя по заливающим помещение лучам солнца — дольше. Намного дольше. Тело затекло из-за неудобной позы, то и дело взрываясь маленькими фейерверками тянущей боли. Чай, в большой красно-золотой кружке с рисунком молнии — подарок Гермионы — остыл, покрывшись противной скукожившейся пленкой. Гарри печально улыбнулся. Его всегда немного веселило это изделие. Будучи удобным, олицетворяя родные, казалось бы, цвета, оно абсолютно не вписывалось. И порой, ядовитые голоса нашептывали, что возможно и он словно эта кружка также не подходит этому месту?       Гарри сглотнул противную желчь, размышляя стоит ли дышать дальше или нет. Похоже ему все-таки стоило внять причитаниям Кричера и начать нормально высыпаться.       Яркий керамический ободок плясал перед глазами. На какую-то жалкую долю секунды, ему удалось сфокусировать взгляд, зацепившись за небольшой скол чуть слева. «И когда он умудрился? На прошлой неделе?» — подумал он. Перед глазами замелькали цветные мушки, похожие на те, что образовывались при неправильном обжиге. «Или они обычно темные?»       Гриффиндорец зажмурился. Непонятная каша из воспоминаний медленно одолевала его разум, не давая и шанса им противостоять. Голова вспухла, наливаясь свинцовой тяжестью. Создавалось ощущение, что еще секунда — и она лопнет, разлетаясь на тысячу осколков.       На плечи уверенно опустились изящные руки, крепко стискивая своей хваткой и не спеша начиная массировать затвердевшие мышцы, постепенно их разогревая. Гарри почувствовал, что наконец-то может сделать глубокий вдох. Медленно выдыхая, он думал о том, что его в очередной раз накрыла неясная паника, полностью затмевая сознание. Было стыдно. Как не смотри, с любой стороны такое поведение казалось ненормальным. Поттер скривился, ухмыляясь. Единственным, не поддающимся пониманию оставался Блишвик. Казалось, стоит ему оказаться рядом и все тут же отступало. — Ты снова думаешь о какой-то ерунде, — недовольно отозвался целитель. — М? Размышлял, не стоит ли мне привязать тебя к себе, раз в твоем присутствии я почти нормальный, — неохотно пробормотал Гарри, выныривая из приятной неги. — Почему только почти? — заинтересованно осведомился Блишвик, не прерывая своего занятия. — Согласись, не особо здраво убежать самого себя, что похищение одного волшебника для собственного блага — совершенно нормальное и обыденное дело, — фыркнул Гарри, откидывая голову и с интересом принимаясь рассматривать знакомые черты лица. — Не уверен, что получится, — скептически пробормотал Сесил. — Я упорный, — притворно нахмурился юноша. — О, не спорю, — не сдерживая тихие смешки, отозвался мужчина. — Поверь, за последние пару месяцев я весьма оценил эту занимательную сторону твоего характера.       Прекратив растирать согревшиеся мышцы, он так и не убрал рук, внимательно осматривая друга. Простым подопечным новоявленный Лорд Поттер-Блэк перестал ему быть еще в Мунго. Тогда, после знаменательной победы, выпроводив уже более-менее прилично выглядящего волшебника на выписку, он даже и подумать не мог, что несколько случайных встреч смогут настолько повлиять на него. — Идем, — мягко выдохнул Сесил, подставляя плечо и позволяя опереться на себя.       Гостиная, до которой они с трудом, но все же добрались, представляла собой просторное полукруглое пространство, уставленное парочкой компактных диванов в прованском стиле. Прекрасным в них была та комфортность, что позволяла действительно хорошо отдохнуть. Отдать должное стоило и атмосфере, которую создавал собой сумрачный, шоколадный тон помещения, местами разбавленный фисташковым.       Опустившись с Гарри на один из диванчиков, Блишвик по традиции всучил ему одну из потрепанных подушек. Гриффиндорец недовольно фыркнул, стрельнув притворно-возмущенным взглядом, но несчастную подушку все же принял, тут же принимаясь ее требушить.       На какое-то время гостиную окутало безмолвие. Через пару минут на столик с тихим «звяк» опустился элегантный поднос с миниатюрными сандвичами, пузатым чайником и парой фарфоровых чашек. Стоило заманчивому запаху добраться до волшебников, как животы немедля предали своих хозяев, разыгрывая бурлящую мелодию. — Спасибо, Кричер, — отсмеявшись, поблагодарил Гарри, утаскивая хрустящий хлеб и разом откусывая половину.       Наблюдая за юношей со скромной улыбкой и тихо радуясь, что тот постепенно отходит от тяжких раздумий, Блишвик проворно взмахнул палочкой, приподнимая пузатое нечто и разливая ароматный чай. — У тебя сегодня выходной, — утвердительно хмыкнул юноша, грея ладони о тонкий фарфор. — Некуда спешить, поэтому до сих пор еще ничего не спросил? — Выходной и не поэтому, — отозвался Сесил, прежде делая небольшой глоток и лишь затем переводя серьезный взгляд на юношу. — Да и не спрашивая, мне прекрасно известно, что вводит тебя в такое состояние. Все те же мысли об утратах, упущенном времени, всех тех умерших людях, что канули в пустоту. Война закончилась полгода назад, Гарри. И я мог бы с бараньей упертостью водить вокруг тебя хороводы, скандируя о том, что «следовало бы оставить прошлое и начинать наконец-то жить спокойно», что не будет никаких «сюрпризов» от судьбы и стоит всего-навсего радоваться жизни с близкими людьми, — выплюнул Блишвик с глубокой досадой и застывшей горькой усмешкой на искривленных губах. — Все же привык полагать, что в первую очередь я для тебя друг, а не целитель, жаждущий излечить Избранного. — И это так, Сесил, — выдохнул Гарри, в который раз жалея о своем языке без костей.— Прости. — Проехали, — спустя некоторое молчание ответил мужчина, снова светлея лицом и визуально становясь практически ровесником Поттера. — Я понимаю, что тебе нехватает простого умиротворения. Правда понимаю. Хочется почувствовать, что война закончилась и все постепенно налаживается, возвращаясь на свои места. И да, все вроде бы так и происходит. Вот только это противостояние задело слишком многих, оставив свой неизгладимый отпечаток. Им всем пришлось повзрослеть, и мы не исключение, — едва слышно шептал Блишвик, стискивая хрупкую чашку и не отрывая взгляда от Гарри. — Не бояться, что в спину прилетит проклятие, не ощупывать предплечье с прикрепленной палочкой каждые пару минут, не вздрагивать от каждого шороха, не просыпаться от собственных хриплых вскриков. Столько «не» и все необходимо преодолеть…       Какое-то время они сидели молча, прерывая негласный перерыв лишь тихими глотками, да похрустыванием поджаренного хлеба. — Они все бегут от произошедшего, — нарушил тишину Гарри. — Друзья, знакомые. Все. Пытаются стереть прошлое как что-то ненужное. Страшную сказку, что закончилась счастливым концом. — А ты, конечно же, не желаешь отпускать, — устало потерев переносицу, хмыкнул Сесил.       Гарри посмотрел на него, досадно улыбнувшись, но Блишвик понял. Взгляд сказал больше всяких слов.       Каждый день приносил все больше дешевого фарса в общество. Было не понятно за что они сражались и какие изменения привнесла победа. Казалось, что магическая Британия в очередной раз застряла в вакууме прошлого. — Министерские толстосумы готовы перекроить целую историю ради красивой истории. Все вокруг только и рады, лишь бы не принимать неприглядную правду. Что вообще может вырасти из будущего поколения? Что они будут знать, кроме заложенной в них ненависти ко всему якобы «неправильному»? К чему вся эта показная радость, что прет из каждого встречного? — Гарри поежился, натягивая рукава свитера на ладони в попытке согреться. — Как думаешь, сколько пройдет времени прежде чем появится очередной несогласный? — Метишь в Темные Лорды? — хмыкнул Сесил, пытаясь увернуться от острого локтя. — Эй! Мне еще больных лечить. — До завтра заживет, — мстительно хохотнул Гарри. — А если серьезно, то все эти рассуждения о поколении следующей войны так, привычный довесок. Не могу понять, что конкретно, — неожиданно добавил он, — но меня, наргл его дери, гложет что-то еще. — Знаешь, чего не могу понять я?! — всплеснув руками, поинтересовался Блишвик, терпение которого явно дало сбой. — Какого, скажи, Мерлина, ты просто не выкинешь все это дерьмо гиппогрифа из головы?! Очередная война? Прекрасно! Новый Темный Лорд? Заверните! Да даже если завтра внезапно весь этот прекрасный «новый» мир рухнет, что они могут потребовать от тебя? Ты и замызганного галлеона им не должен! Забудь хоть на минутку, что ты Избранный и побудь Лордом Поттером-Блэком. Сколько еще ты собрался отдавать этому миру? — выдохшись, разбито закончил мужчина, обессилено откидываясь на спинку дивана и прикрывая глаза.       Не в силах вымолвить и слова, Гарри пораженно смотрел на этого невероятного волшебника, с которым свела его судьба и который по непонятным причинам, снова и снова разжевывал ему простые истины, вытаскивая из очередной накатившей хандры. — Сесил, — глухо позвал Поттер. — М? — притворно нахмурившись, откликнулся Блишвик, заинтересовано приоткрывая один глаз. — Я такой дурак, — выдохнул Гарри, утыкаясь в собственные ладони. — Спасибо. — Какой уж есть, — фыркнул целитель, взлохмачивая темную макушку. — Серьезно, прекрати загонять себя и отдохни уже наконец-то.       Посидев еще какое-то время и вдоволь согревшись душистым чаем, маги было уже практически скользнули в приятную дрему, но помешал шум за дверью. Встрепенувшись, они тут же обернулись на звук, недоуменно переглядываясь. — Кричер! — пакостный эльф в миг появился прямо перед лицом, заставляя волшебников испуганно дернуться. — Старый бес, кого там принесла нелегкая? — Хозяин Гарри не должен открывать! Молодому хозяину стоит отправиться спать… — Так и знал, что ты даже не ложился! — укоризненно воскликнул Сесил, нахохливаясь словно воробей. — Все зелья впустую. > … вместо того, чтобы принимать гостей. Присутствие господина Блишвика достаточно для хозяина, его магия хорошо влияет, — запричитал эльф, проигнорировав вопрос. — Бедный Кричер не находил себе места, а хозяин даже не слышал его! Правильно, зачем слушать Кричера? Кричер всего лишь несчастный домашний эльф! — С каких это пор тебя не устраивает быть домашним эльфом? — насмешливо изогнув бровь усмехнулся Гарри, с интересом оглядывая паясничающее существо. — И что там про влияющую магию? — Простое взаимодействие, ничего интересного, — пробурчал медленно краснеющий Блишвик. — Ага, я так и подумал, — согласно кивнул Поттер, все больше забавляясь происходящим. — Куда это ты двинулся, старый пройдоха? — Кричер слишком старый и ненужный, бесполезный эльф! — воодушевленно продолжил неудавшийся беглец.       Смущенный ранее колдомедик продолжал стремительно краснеть, но теперь причиной тому был сдерживаемый смех. Смахнув пару выступивших слезинок, Блишвик с интересом уставился на эльфа, в который раз подмечая, что ни разу не слышал, чтобы тот произносил любимые всеми домовиками фразы о сломанных конечностях, отглаженных ушах и тому подобное. Если задуматься, то он никогда и не видел, чтобы этот хитрец предпринимал хоть какую-нибудь попытку покалечить себя, предпочитая давить на гриффиндорское благородство. — Хозяин теперь молодой Лорд Поттер-Блэк, ему следует следить за своим здоровьем и спать по ночам, а не сидеть на кухне и мешать Кричеру! — недовольно заключил эльф. — Хорошо, — сдался Гарри. — Если я пообещаю, что буду спать по ночам и не занимать кухню, то ты впустишь гостей? Кто вообще пришел то? — Рыжее недоразумение и одержимая освободительница, — уныло постановил домовик, скребя локоть. — Кричер! — Должно быть занимательные личности, — не выдержал Блишвик, сгибаясь от сотрясающего тело смеха.       Гарри со стоном уронил голову на плечо друга, следя взглядом за нерадивым эльфом, который все-таки соизволил направиться в сторону двери.       После войны их золотая троица, — а иначе никто и не называл, — на собственной шкуре прочувствовала всю прелесть так называемой известности. Родовое гнездо Блэков оказалось чуть ли не единственным местом, способным защитить от пронырливых акул пера и назойливого обожания поклонников. И если раньше он думал, что Скитер — оплот его форменных кошмаров, — является самым эпатажным представителем данной профессии, то что ж, так он не заблуждался никогда.       Корреспонденты толпами подпирали все двери и кабинки, стоило кому-то хоть мельком заметить их компанию. Все будто бы задались целью узнать все их маленькие тайны, их распорядок дня, то, как у них шли дела, почему они зашли именно в этот книжный, а не в соседнем здании, зачем заказали клубничное пирожное, если десертом дня было манговое — словно они каким-то непостижимым образом перешли в собственность британских изданий; вне которой простиралась неясная, смутная мгла фактов и лиц, не заслуживающих особого внимания. Не понятно из каких глубин всплывали все новые вестники, повышая итак не малую конкуренцию. Каждая «лавочка» стремилась как можно скорее переплюнуть потенциального недруга. Само собой, все это жутко мешало и нервировало. — Черт, совсем вылетело из головы, — недовольно отозвался Поттер, неохотно выпрямляясь. — Или они должны были переехать во вторник? — Сегодня и есть вторник. Как я понимаю, мне удалось застать грандиозное событие? — расплылся в улыбке Сесил, лукаво прищуривая взгляд. — «Воссоединение золотой троицы!» По центру, шрифт пожирней и, пожалуй, лимонный оттенок. М-м, да, подойдет. И поглянцевей! Как считаешь? — Только ты не начинай, — фыркнул Гарри, представляя перед глазами ядерную строку и все-таки поднимаясь с дивана. — Ну и куда пропал этот лопоухий?       К немалому удивлению волшебников, в прихожей успело прилично намести. Открытая нараспашку дверь нисколько не препятствовала образованию хаотичных кучек снега. В какой-то мере это могло быть даже забавным. Если бы Гарри озаботился привычкой одевать носки и не поскальзываться на ровном или не очень месте. Неожиданно холл превратился в полосу препятствий и не будь рядом внимательного и всегда предельно осторожного Блишвика, он определенно отбил бы какое-нибудь стратегически важное место. Скорее всего, только настолько контрастирующая правильность могла перевесить знамениетое поттеровское влипание в неприятности, позволяя добраться до открытого проема без всяких происшествий и неожиданных травм.       Вдохнув свежий воздух и самую малость поежившись от холода, Гарри облокотился на теплого Блишвика, до этого времени парившегося в зимней мантии. Усмехнувшись подобной наглости и недолго думая, целитель немного отодвинулся, распахивая твидовую ткань и закутываясь снова, на этот раз с Поттером. Края слегка не сходились, все-таки мантия не предназначалась для габаритов двух взрослых волшебников, но не то чтобы их это хоть как-то волновало.       Напротив, разыгрывалась не менее занимательная картина. — Кричер, — в который раз за утро позвал Гарри, наблюдая за друзьями. Миона, кто бы сомневался, задумчиво просматривала какие-то древние на вид пергаменты, совершенно отгородившись от реальности и жующего над ухом Рона. Уизли же с совершенно независимым видом восседал на поистине огромных размеров чемодане, с непонятным интересом разглядывая соседские окна и смакуя небольшой кусок пирога, крошки которого, благополучно осыпались на его массивный шарф. — Это что? Почему они до сих пор на улице? — Хозяин велел впустить гостей. Дверь открыта, — пробурчал домовик, убирая последствия небольшой катастрофы. — Кричер не виноват, если гости не желают входить. — Похвальное гостеприимство, Кричер. Но будь любезен в следующий раз не морозить никого на улице. Хотя кому это я, все равно сделаешь по-своему, прохиндей, — смирившись пробормотал Гарри. — Приготовь завтрак и накрой в столовой. Ничего вычурного! Все, кыш. — Заводишь новые знакомства, Гарри? — заметив волшебников на пороге, развязно ухмыльнулся Рон, копируя знакомую манеру растягивать гласные и ловя недоуменный взгляд Гермионы, наконец-то оторвавшейся от бумаг. — Назвал бы меня Поттером, эффект был бы незабываемым, — хмыкнул юноша, мягко улыбаясь на удивленный взгляд подруги и неохотно выпутываясь из импровизированной печки. — Заходите внутрь, пока не простудились. Кричер не любит отпаивать зельями и быстрее в могилу сведет своим ворчанием, прежде чем что-нибудь успеет хоть как-то подействовать. — Утро доброе, так сказать, — солнечно улыбнулся раскрасневшийся на холоде Рон, с грохотом затаскивая свой чемодан внутрь и поспешно возвращаясь за вещами Гермионы. — Гарри, ты просто не представляешь, как мы соскучились! — воскликнула девушка, быстрым шагом преодолевая разделявшие их метры и заключая друга в объятия. — Тише, ты его задушишь, — рассмеялся Уизли, занося последнюю сумку и кидая задорные взгляды то на Гарри, то на смутно знакомого волшебника. Хотя основные посылы достались, конечно, же другу. — Прекрати, — одними губами прошептал Поттер, еще больше распаляя рыжего товарища. — Мистер Блишвик! — оживилась Гермиона, наконец-то узнав волшебника. — Простите, все никак не могла понять откуда… — Точно, Мунго! — осенило Уизли. — Надеюсь, с Гарри все в порядке? — взволновано спросила Гермиона, не обращая внимание на перебивки Рона. — Прошу, зовите меня Сесил, — заразившись улыбчивостью проговорил мужчина, переводя искристый взгляд на Поттера. — И с Гарри… — И со мной все хорошо, — опередил юноша, ловя чужой фырк. — Идемте уже в столовую. — О, так с этого и надо было начинать! Чего стоим? — довольно подытожил Рон, шустро направляясь прочь из прихожей. — Налево, Рон! — прикрикнул Гарри, тихо посмеиваясь. — Оккамий побрал этот особняк, Гарри! В прошлый раз столовая была в другой стороне, — надувшись пробурчал Уизли, сворачивая в нужную сторону. — В прошлый раз ты точно также свернул не туда.       На фоне мрачных тонов, привычных для остальных помещений, это пространство всегда казалось слегка не вписывающимся в общий антураж. Медовая, — что уже можно было считать верхом странности, учитывая где они находились, — круглая комната утопала в мягком свете высоких торшеров, что ненавязчиво освещали такой же по форме стол и отверстие в потолке, открывающее вид на малую библиотеку на третьем этаже.       Несмотря на недовольное бурчание, Кричер все же выполнил просьбу и не стал сильно усердствовать над сервировкой, чему Гарри был несказанно рад. — Как прошли проводы? — полюбопытствовал Поттер, как только они все более-менее расселись. — Не обошлось без боя? Выглядите помятыми. — Отбивались от Джинни, — подперев щеку рукой, устало выдохнул Рон. — Все утро капала на мозги, какая она уже взрослая и самостоятельная. Нет, на Гриммо, конечно, много пустующих комнат, да и зная твою тягу к альтруизму, ты бы с радостью поселил здесь хоть всех Уизли, но… — Но остальные сошли бы с ума, — фыркнула Гермиона, разливая всем чай. — Эй! — притворно возмутился Рон, хватаясь за сердце. — На чьей ты вообще стороне? — Здравого смысла, — весело ответила та, невесомо целуя надутую щеку парня. — Ну, а если серьезно, то пока в ее голове витает то, что витает, мама вряд ли позволит ей покинуть Нору, — продолжил Рон, накладывая омлет и ломтики бекона. — Не хватало еще, чтобы она наделала каких-нибудь глупостей. Я уже молчу про то, что ей предстоит вернуться в Хогвартс. Это у нас есть выбор.       Гарри задумчиво хмыкнул. Ему до сих пор было не по себе после того разговора с Джинни. Ее влюбленность больше походила на одержимость непонятной мечтой о несбыточном герое, которым он не являлся. Да и не могло возникнуть между ними какого-то ни было глубокого чувства. Когда? Пока он скитался вдали в поисках крестражей? В битве за Хогвартс? Бред. Она была ему дорога, но как сестра лучшего друга, не больше. — Говоря о выборе, — начал Поттер, со всей серьезностью разглядывая друзей, прежде чем фыркнуть и мягко рассмеяться. — Вы все же решили вернуться, верно? — Ох, Гарри, мы… — Мио, я не упрекаю и не жду объяснений или чего-то подобного, — перебил Поттер, успокаивающе сжимая ладошку девушки. — Извини, но ты все уши прожужжала, как хочешь поступить в ту французскую академию. Логично было сделать вывод, что они потребуют законченного образования. К тому же, я слышал, как ты говоришь на французском и тебе точно потребуется лишний год, — пробормотал Гарри, уворачиваясь от тумака. — «Queue de dragon»? — заинтересованно приподнял бровь Блишвик, вклиниваясь в беседу. — О, вы о ней слышали? — спохватилась Гермиона, радуясь возможности узнать побольше информации. Тех крупиц, что она смогла выведать было явно недостаточно. — Почтенное и весьма древнее заведение, — утвердительно кивнул мужчина, опустив так и рвавшееся с языка высказывание о том, что не слышал о ней разве что полнейший кретин. — Неплохое решение оставить год на подготовку. Насколько мне известно комиссия предельно строга и со всей серьезностью относится к поступающим, особенно иностранцам. Что поделать, такие уж французы. — усмехнулся Сесил. — Полагаю, вы уже поняли насколько они «любят» делиться информацией. — Это просто невыносимо! — сердито выдохнула девушка, вызывая мягкие улыбки присутствующих. — Но откуда вы все это знаете? Мне не удалось найти какую-либо информацию на счет поступления. Все слишком размыто и в общих чертах. Боюсь, что этого недостаточно даже для подачи документов. — И будете правы. Есть несколько способов узнать все необходимое, но большинство из них ужасно запутаны и скучны, — улыбнулся Блишвик, наслаждаясь горячим чаем. — Пожалуй, стоит воспользоваться наименее утомляющим: написать давнему другу, который либо имеет какие-то связи в академии, либо сам находится непосредсвенно там. По счастливой случайности такой как раз имеется, — лукаво продолжил маг. — Я… если это не затруднит, — замялась гриффиндорка, рассматривая волшебника перед собой. — Это и правда было бы замечательно. — Бросьте, сколько можно мариноваться в этом лягушатнике, — хмыкнул Сесил, подмигивая. — Ему будет полезно отвлечься и ответить на ваши вопросы. К тому же неплохо было бы поручиться за вас, м-м, возможно, дать рекомендацию… Но здесь все уже зависит от вас, Гермиона. — Просто невероятно, спасибо! — не веря своей удаче, выдохнула Грейнджер, ловя довольный взгляд Гарри. — Кх-м, ну раз с Мио все разрешилось, — замялся Рон, неловко комкая край салфетки и привлекая всеобщее внимание. — Гарри, ты же на меня не злишься? — Злюсь? — непонимающе повторил Поттер, слегка хмурясь. — О чем ты, Рон? — Ну, помнишь, мы как-то обсуждали кем хотим стать и все мечтали, как вместе подадимся в бравые мракоборцы… — неловко фыркнул Уизли. — А они оказались не такими уж и бравыми? — понимающе откликнулся Гарри. — Выкинь все глупости из головы и не переживай. Да и к тому же, мне кажется, что мы уже на сто лет вперед навоевались. — Фух, дружище, прямо камень с души упал, — добродушно выдохнул Уизли, снова возвращаясь к широкой улыбке и прежней беззаботности. — Ты только не смейся, но мне кажется нравится гербология. Я даже написал Невиллу, заваливая его вопросами с чего неплохо было бы начать. Он, конечно, удивился поначалу неожиданному любопытству, но и я никогда бы не подумал, что заинтересуюсь чем-то подобным. Знаешь, этот послевоенный период, да и маме нужна была помощь в саду… Сам не заметил, как случайно вырастил чавкающую капусту, а дальше оно само как-то и понеслось. — Никогда не поздно пробовать себя в чем-то новом, — хмыкнул Сесил, украткой рассматривая Поттера. — К тому же, я не раз уже подавлял кое-какие метания по поводу возвращения на восьмой курс. Правда, Гарри? — Мх-м, — согласно выдохнул Поттер, смущенно улыбаясь мужчине и мельком вспоминая свои безобразные истерики. — Ладно, об этом еще успеется, лучше скажите наконец, что это за бумажки? — Ой, совсем забыла! — спохватившись, Гермиона быстро привела мысли в порядок, прокручивая в голове изученную информацию и одновременно с этим раскладывая пергаменты возле опустошенных чашек и тарелок. — На днях директор Макгонагалл позвала на чашечку чая, интересуясь собираемся ли мы продолжить учебу. Вас двоих обычно не дозовешься, поэтому она решила не тратить время и передать все через меня. Не представляете, но иногда ловлю себя на мыслях о том, что никак не привыкну к жизни в магическом мире. Казалось бы, столько всего было разрушено, — дрогнувшим голосом прошептала девушка, вспоминая горькую картину руин, — а они уже практически все восстановили. Но сейчас не об этом. Она в курсе, что мы практически не можем выйти с Гриммо и посоветовала обратиться к профессору Флитвику. — Прости, я не ослышался? Флитвику? — искренне удивился Поттер. — Но зачем? — Затем, что мы даже не представляем сколько всего в себе таит магический мир! — довольно улыбнувшись, Рон указал пальцем на один из листков. — Вроде здесь. Ха? Кленовая долина?! Не слишком ли безобидно звучит для темных тварей? — Рональд Билиус Уизли! — задохнувшись от возмущения, воскликнула Гермиона. — Только попробуй произнести подобное там и я даже не подумаю спасать твое бренное тело! Тем более Кленовую долину посещают не только существа, но и волшебники, иначе мы бы до сих пор не знали о существовании этого места. — Вы должно быть шутите, — потрясенно выдохнул Блишвик, неверяще разглядывая разложенные пергаменты. — Я столько всего слышал об этом месте. Поразительно! — Есть что-нибудь, о чем ты не знаешь или не слышал? — насмешливо спросил Поттер, в очередной раз получая заслуженный пинок. — Так, а теперь для несмышленых. Что за Кленовая долина? Существа? Типа оборотней и вампиров? Мне не послышалось или уже стоит задуматься о слуховом апарате? И почему мы собираемся туда?  — Место тщательно оберегается, поэтому около девяносто восьми процентов волшебников никогда не слышало о нем, — пояснила Гермиона, указывая на отдельный пергамент с подробной картой. — Это подобие аналога Косого переулка, только специализация распространяется не на волшебников, а магических существ. Да, ты правильно понял: вампиры, дроу, оборотни, да даже домовые эльфы, закупаются на Кленовой долине. И название вовсе не странное. Существа иначе воспринимают магию и среди них распространено знахарство и целительство, если выражаться по-магловски. Они изучают магические значения растений и это невероятно важно для них. Эти знания передавались и продолжают передаваться в семьях из покон веков. В каждое растение занесен определенный смысл. Клен помогает обрести душевное равновесие, дерево внутренней силы. Поэтому название несет в себе что-то вроде дани прошлому, традициям, — собрав пергаменты в аккуратную стопку, Гермиона оглядела присутствующих нетерпеливым взглядом, горящим в предвкушении узнать что-то новое. — Мы просто не может упустить такой шанс! — И главное, вряд ли мы встретим там хоть кого-то кому не будет на нас наплевать. Наконец-то в кои-то веки можно нормально прогуляться! — бодро подытожил Рон. — Все, конечно, замечательно, — прервал восторженные вздохи спокойный голос, и я вас прекрасно понимаю, самому не терпится посетить это таинственное место, но… — Ну только не начинай, Сесил, — несчастно вздохнул Гарри. — Серьезно? Ты вот сейчас собираешься отправить меня спать? — Что? Гарри, ты снова полуночничал?! — нахмурилась Гермиона. — Именно так, — фыркнул Блишвик, сдавая насупившегося Поттера с потрохами. — К тому же всем не помешает немного отдыха, а отправиться можно вечером.       Согласно кивнув, волшебники неспеша встали из-за стола, благоразумно оставляя посуду на Кричера. Разбрелись по комнатам все достаточно быстро, видимо и правда устав, да толком и не замечая этого.       Небольшая сумрачная комната с витражными окнами не была особо захламлена мебелью и прочим гарнитуром, накрывая ощущением наполняемого пространства и легкости. Несмотря на то, что это было, наверное, самое мрачное помещение во всем особняке, оно ему нравилось. Своим дарящим спокойствием, что проникало в самые отдаленные уголки души, едва стоило переступить порог комнаты.       Покорно выпив несколько противных склянок с какими-то мутными зельями, всунутыми Блишвиком, Гарри измотано выдохнул, провожая спину удаляющегося волшебника и прикрывая утомленные глаза. Голова постепенно утопала в мягкой перине, рот слегка приоткрылся, выталкивая легкое дыхание, раздающееся в сонной тишине. Незаметно для себя самого, гриффиндорец стремительно провалился в глубокий сон.       Перевернувшись на спину и мимолетно нахмурившись, Гарри приоткрыл глаза, медленно выплывая из объятий Морфея. Казалось, что он всего лишь на мгновенье прикрыл глаза, чтобы тут же их открыть. Однако все же он чувствовал себя отдохнувшим и даже каким-то посвежевшим, а в груди настойчиво колотилось сердце, в предвкушении ожидая очередного приключения. Он и не подозревал, насколько соскучился по этому странному чувству. — Вижу, кому-то сон все же пошел на пользу, — подметил благополучное состояние Блишвик, проходя в комнату и неподобающе падая на расстеленную кровать. — Удачно проходил мимо, — пояснил мужчина свое появление. — Мг-м, — потянулся Гарри, довольным взглядом рассматривая развалившегося целителя. Только что присутствующее желание двигаться необьяснимым образом испарилось, оставляя юношу с непонятным смятением внутри и широкой улыбкой снаружи.       Как оказалось остальные пребывали в похожем состоянии, поэтому в магический квартал они переместились, когда уже начало постепенно вечереть. Улочки освещались необычными сферами, то и дело переливающимися мягким и неброским светом, создающим тем самым чарующую атмосферу.       Как выяснилось, место и правда тщательно оберегалось. Если в Косой переулок можно было попасть разными способами, то не для всех волшебников была открыта Кленовая долина. Единственный способ был до банального прост — портключ. С другой стороны, волшебником следовало его еще каким-то образом получить, а до этого вообще узнать о существовании долины. Здесь можно было полагаться лишь на удачу.       Оторвав взгляд от зеленоватых после перемещения лиц друг друга, маги оглянулись и замерли. Можно было подумать будто они вернулись в прошлое и снова стали детьми, что только открыли для себя магический мир.       Поздний час давал о себе знать и улицы не были переполнены, а неизвестные языки слабо доносились лишь из приоткрытых магазинчиков. Все вокруг создавало такую уединенную обстановку, что было трудно дышать от переполнявших эмоций.       Кленовая долина хоть и именовалась аналогом Косого переулка, все же им не была. Магазины буквально утопали в изящном оформлении витрин. Все вокруг было покрыто каким-то слоем ненавязчивости, в тоже время намертво притягивая взгляд.       Раньше, ближайшая витрина, что была слева от них, скорее всего намертво бы привлекла внимание парней. Однако подростковые гормоны выветрились, и тяга к полетам немного поутихла, что все же не помешало восхититься прекрасной работой неизвестного мастера. На специальной подставке из хрусталя была представлена, наверное, самая необычная спортивная метла, которую они когда-либо видели. Правда прочитать материалы не представлялось возможным. Абсолютно все надписи представляли собой непонятные завитки, даже отдаленно не напоминающие английский. Мало того, каждая строчка переплеталась с соседней, образуя то ли орнамент, то ли просто форменную белиберду. — Пока вы еще можете меня услышать, — с таким же энтузиазмом рассматривая все вокруг, обратилась к ним Гермиона, отвлекая мужскую половину от созерцания витрины и вынимая из кармана бархатный мешочек. — Профессор Флитвик позаботился об еще одном маленьком неудобстве. Эти кулоны, что-то вроде артефактов-переводчиков. Застегнув их на шее можно более-менее успешно понимать написанный текст. Но сами понимаете, что диалектов, как, впрочем, и языков в этом месте огромное множество, так что они могут давать сбой или переводить не совсем корректно. К тому же понять устную речь или же ответить что-то не получится.       Надев артефакты, они не особо сговариваясь потянулись к тому, что больше всего притягивало интерес, решив таким образом пройтись по-отдельности. Перед этим, естественно, договорившись, что витрина с метлой и станет местом окончательного сбора.       Гермиона достаточно шустро скрылась в толпе, видимо стараясь как можно быстрее начать исследование местности. Рон, помня все разглагольствования девушки о важности растений и их значениях, решил поискать именно лавочки с травами, на что положительно отреагировал Сесил, утягивая рыжеволосого в противоположном направлении.       Гарри улыбнулся, наблюдая за друзьями и слегка качая головой. Сам он не имел ни малейшего понятия, что же такого необычного он хочет посмотреть. По сути, все вокруг было необычным. Решив, что определится по пути, он не спеша побрел по улице, стараясь не особо явно рассматривать попадающихся прохожих.       Очевидно, думать и идти занятия для него несовместимые, поскольку, погрузившись в поток мыслей и засмотревшись по сторонам, до него не сразу дошло, что он с кем-то столкнулся. Точнее, к своему стыду, он совершенно этого не заметил и лишь чье-то едва ощутимое касание к плечу заставило подметить странную близость с брусчаткой. — Извините?, — тихий смущенный голос прозвучал откуда-то снизу. Видимо он придавил собой какого-то беднягу.       «Вот же стыд, — обескураженно пронеслось в мыслях».       Какой-то злой рок преследовал его, несомненно. Невозможно настолько часто влипать в неприятности. Хотя может это не он влипал в неприятности, а неприятности в него? Какой же бред лезет в голову. Поттер не мог удержаться от улыбки.       Собравшись, он наконец пришел в себя. Здраво рассудив, что его скорее всего все равно не поймут, Гарри постарался как можно быстрее перестать придавливать незнакомца к прохладной земле. То, что секундой ранее он сам прекрасно понял неожиданного собеседника, как-то ускользнуло из-под его внимания.       Присев на не особо пыльную ступеньку, — словно была какая-то разница после того как он протер собой все, что только можно было и нельзя, — Поттер с интересом перевел взгляд на случайную жертву его гриффиндурости.       Хрупкий молодой юноша в странном белом жилете на крупных перламутровых пуговицах в не менее занимательной оправе стоял на коленях, видимо совершенно не беспокоясь испачкать брюки и слегка нервно собирал разлетевшиеся бумаги вперемешку с остальной канцелярией, то и дело поправляя падающие на лицо светлые пряди.       Изящные темные перчатки, к слову, как и брюки, все же покрылись пыльными разводами, заставляя Гарри почувствовать глубокое чувство вины за причиненный ущерб.       Тем временем, незнакомец слегка дернул плечом, внезапно содрагаясь и морщась от резкой боли.       Очнувшись от безобразного созерцания, Поттер тут же подскочил к юноше, помогая собрать оставшиеся книги. Те оказались увесистыми томами в толстых кожаных переплетах, благодаря которым не особо и повредились, что нельзя было сказать о пергаментах, напоминавших скорее куски чего-то пожеванного, чем то, на чем можно было писать.       Нервно закусив губу и едва заметно нахмурившись на свою чрезмерную невнимательность, Гарри осторожно достал палочку, стараясь не испугать. Тихий шепот и чары легким ветерком взметнулись вокруг, возвращая все на прежние места. — О, благодарю, — несколько застенчиво проговорил юноша, мельком улыбнувшись и тем самым открывая вид на небольшие клыки. — Прошу прощения, что налетел. Надеюсь, с вами все в порядке?       Видимо смесь удивления все же отразилась у него на лице, потому как юноша недоуменно подошел чуть ближе. — Что-то не так? Может вы ударились? Вас не тошнит? Кружится голова? Сколько пальцев видите? — с искренним беспокойством затараторил парень, видимо все еще не решаясь подойти ближе, иначе, Гарри был уверен, его бы уже вовсю ощупывали на предмет несуществующих травм. — Нет-нет, все хорошо, — улыбнулся Поттер, стараясь сдержать подступающий смех. Почему он постоянно попадает в непонятные ситуации? И разве артефакт должен переводить речь? Странно это все. — Мне кажется, что вы пострадали больше моего, я все-таки не пушинка. Ваше плечо, все нормально? — Вполне. Скорее всего небольшое растяжение, но ничего страшного, — заверил юноша, любопытно сверкая алым взглядом. — Просто мне показалось будто вы не ожидали, что я заговорю с вами. — Я на самом деле не предполагал услышать английскую речь, — подтвердил Гарри, удивленно отмечая застенчивый смех собеседника. — Извините, — откашлявшись, смутился юноша. — Не уверен, огорчит ли вас эта новость или же наоборот, но это не английский. — Что? Но… — недоуменно выдохнул Гарри, резко прикрывая глаза от пришедшей догадки и ощущая необходимую потребность ударить себя чем-нибудь тяжелым. Желательно по голове. Возможно, тома в кожаных переплетах идеально бы подошли для его чугунной головы, жаль были не его. Серьезно, это уже начинало беспокоить. Ненормально быть таким недогадливым. С другой стороны, с кем он вообще разговаривал на парселтанге? — Парселтанг, да?       Не выдержав, парнишка все же рассмеялся. Обидно почему-то не было. Гарри лишь мягко улыбнулся, наслаждаясь чистым, звонким смехом, что приятной мелодией оседала в ушах. — Впервые сталкиваюсь с таким. Он у вас врожденный, верно? Поэтому не замечаете переход, — полюбопытствовал юноша. — О, и позвольте представиться, Натан Уокер. — Гарри Поттер, — ответил маг, с удовольствием пожимая протянутую руку. — И это скорее эффект неожиданности. Не так уж часто мне удается побеседовать на нем. — Было весьма интересно познакомиться, но мне уже пора, — слегка расстроено признался Натан. — Если вы не против, то может как-нибудь встретимся в кафе у Монрели́? Оно немного ниже по улице. — Конечно, с удовольствием, — улыбнулся Гарри. — Что ж, тогда я пришлю сову. До встречи! — обворожительно улыбаясь в ответ, проговорил Натан, еще раз осматривая себя и поправляя чуть задравшуюся рубашку, прежде чем поспешно скрыться в неизвестном направлении.       Еще какое-то непродолжительное время, показавшееся Гарри сущим мгновением, он стоял в непонятной прострации, приятно удивленный неожиданным происшествием. Немного придя в себя и осмотревшись, он обнаружил, что стоит в безлюдном, практически пустом переулке. Единственным зданием была странная полукруглая лавка. Хотя спроси его кто-нибудь почему он посчитал эту лавочку странной, то он вряд ли бы смог ответить на этот вопрос. Вот это то как раз и настораживало. Заставляя чувствовать себя странно. — Замкнутый круг какой-то — проворчал Гарри.       В лучших традициях фильмов ужаса, которые он тайком умудрялся смотреть, стоя позади трясущегося кузена, никакого названия у магазинчика не было. Как и таблички закрыт он или нет. Почему-то захотелось зайти внутрь и осмотреться. Не это ли чувство подталкивает персонажей постоянно идти туда куда не следовало бы? Хотя, справедливости ради, вряд ли с ним произойдет что-то страшнее того, что уже успело приключиться за восемнадцать лет жизни. Что ж, в сравнении с телевизионными героями у него определенно было преимущество. К тому же это всего лишь магазин. Что вообще может произойти? В крайнем случае, он просто извинится за бесцеремонное вторжение.       Смело дотронувшись до бронзовой ручки, Гарри почувствовал неприятное, скручивающее ощущение в животе, за которым последовал больно знакомый рывок.       «Да чтоб дементор подавился балахоном. Так и знал!»       Едва устояв на ногах после нехилого переноса, цель которого по всей видимости заключалась скорее в лишении жизни потенциального покупателя, чем в действительном переносе, Поттер постарался не рухнуть грузным мешком, крепко вцепившись в злосчастную ручку, каким-то шестым чувством, не иначе, ощущая на себе посторонние взгляды. Почему-то зачесался нос. Приоткрыв глаза, он сдержал порыв помянуть Мерлина, наблюдая за разношерстными покупателями, которые между тем наблюдали за ним. Нервно улыбнувшись, по крайней мере он надеялся, что то, что он изобразил на лице могло отдаленно напоминать улыбку, Гарри медленно отпустил ручку, ранее судорожно вцепившись в нее из-за всех сил. Та противно скрипнула, словно упрекая его в чем-то и наконец вернулась на прежнее место.       Будучи все еще невыносимо смущенным, что несомненно угадывалась по его пылающему лицу, он постарался как можно быстрее отойти к дальнему стеллажу, порывисто хватая первую попавшуюся банку с непонятными травами.       Не кажется ли вам, что необходимо учиться на собственных ошибках? Возможно, и до него когда-нибудь дойдет простая истина: не стоит тянуть загребущие ручки ко всему, что неровно лежит, ну, а пока…       Зажмурившись, Поттер лихорадочно отставил треклятую баночку подальше от себя, всеми силами зажимая нос. Он практически не уловил никакого запаха, но зуд был настолько сильным, что казалось будто он вдохнул молотый перец. Или чего похуже. Вряд ли в мистической лавке его ожидал безобидный перец. Стараясь не чихнуть, Гарри продолжал прижимать ладони к лицу, но видимо опасаться стоило далеко не этого.       Голову заволокло густым туманом. Мысли словно маленькие пчелки жужжали на краю создания. Колокольчик над дверью тихо звенел, разносясь по помещению приятной мелодией. Далекие голоса что-то шептали, но он совсем не разбирал непонятную речь. Постепенно и они отошли на задний план, превращаясь в мелких мушек. Жу. Не сдавалась одинокая мушка, мельтеша где-то под веками. Жу-жу. Упрямится. Глядите какая настырная. Жу-жу-жу! Настойчиво продолжала свои возмущения обидчица. Очередное повелительное «жу» и Гарри с неподдельным удивлением обнаружил у мушки крючковатый нос. Через мгновенье на него уставились два темных туннеля, пронизывая холодной ненавистью. Жу! Завершили картину немного сальные, до плеч, волосы. Погодите, у мух разве бывают плечи? Такой несомненно важный вопрос, неожиданно взволновавший его разум, заставил все вокруг замереть. Все. Кроме недовольной мушки, облаченной в темную мантию, глухо застегнутую на все пуговички. Жу-жу-жу! Надрывалась мушка. Жу-о-о-тер! Неужели сбилась? Ж-о-тт-ер! Странно, не так ли? ПОТТЕР!       Гарри распахнул глаза, резко садясь на каком-то подобии кушетки, стараясь успокоить грудной моторчик, стремительно отбивающий чечетку и пытаясь отдышаться. Смахнув мокрые пряди со лба, он медленно выдохнул, постепенно успокаиваясь. Думать о том, что это было совершенно не хотелось, впрочем, как и о том, что даже после смерти образ Снейпа продолжает вытягивать его задницу из передряг.       Немного отойдя от произошедшего, Гарри набрался смелости обвести взглядом помещение. Ни покупателей, ни продавцов. Он вообще находился в какой-то непонятной комнате, явно отличающейся от того зала, в котором пребывал до произошедшего инцидента.       Хилое чувство самосохранения подсказывало, что следовало бы сейчас же приподнять уцелевшую страдалицу, отыскать выход и целенаправленно покинуть это мутное место. Но в этом случае он не был бы Поттером, не так ли?       Засунув возмущающееся чувство поглубже, Гарри все-таки покинул разваливающееся ложе. То, явно не оценив подобного отношения, шумно исчезло, напоследок что-то проскрипев, оставляя целое облако густого тумана. Наглотавшись и кое-как разогнав дымчатую пакость, отдающую старыми тряпками и нафталином, он в конце концов устало подпер собой ближайший стеллаж.       Внимательнее присмотревшись к помещению, Гарри с удивлением заметил приятное приглушенное освещение, дополняющее различные оливковые оттенки, что прекрасно гармонировали между собой. Вещи, полочки, занавески: практически все сочетало в себе эти тона.       На миниатюрных полках, занимающих все стены от пола до самого потолка были разложены баночки с засушенными травами. После небольших раздумий, он все же подошел ближе, стараясь ничего не трогать. Рассматривая прикрепленные к самим банкам карточки, Гарри старался подавить смех и прекратить ухмыляться, отмечая очередной недостаток артефакта-переводчика. Написанные от руки предложения практически не переводились. Среди многочисленных завитков едва проглядывали знакомые буквы, порой искажаясь в весьма неприличные слова.       Засмотревшись на все это безобразие, он не сразу обратил внимание на то, что в магазине уже не один. Ощущение пришло немногим позже. И когда он все же обратил внимание на приближающиеся шаги, до его плеча уже кто-то слегка дотронулся.       Подобравшись словно хищник и действуя на одних инстинктах, он стремительно развернулся. Палочка сама последовала за действиями хозяина. Вздрогнув от хлынувшей на него потоком голой магии, Гарри неосознанно опустил палочку, встречаясь взглядом с ониксовыми глазами, отражающими плавный свет. Губы с помадой мандаринового оттенка мягко изогнулись, приобретая очертания улыбки. Поражающее своей силой могущество отступило, напоследок ласково потрепав темную макушку.       Перед ним стояла невысокая женщина, в изящной шелковой мантии глубокого черного цвета, расшитой золотыми нитями. Ее смуглая кожа в помещении казалась бронзовой и будто мерцала.       Гарри пораженно выдохнул. — Wermut und Eisenkraut *[2], — произнесла женщина, выводя молодого человека из оцепенения, продолжая внимательно вглядываться в зелёные глаза. — Прошу прощения? — Будет благополучное путешествие, если носить на себе полынь и вербену, — будто несмышленому пояснила предположительно ведьма. Хотя кто ее знает. Он бы уже ничему не удивился.       Гарри пару раз моргнул, сосредоточенно прокручивая полученную информацию в голове. Продолжая при этом недоуменно рассматривать женщину перед собой и пытаться понять, о чем, Мерлин, она говорит. Непонятная плесень, что он по неосторожности вдохнул не прекратила своего действия? Он все еще бредит? Другого объяснения, зачем ему неожиданно понадобились полынь и вербена, у него не было. Да он даже не собирался ни в какое путешествие! Если она, конечно, не имеет ввиду, что думать нужно было раньше и будь у него на шее две травы, он бы миновал эту захолустную лавочку. — Вы, наверное, ошиблись, но я… — договорить ему не дал строгий, перебивший его голос, с металлическими нотками в самом конце. — Я никогда не ошибаюсь, Лорд Поттер-Блэк. Советую осторожнее выбирать выражения. Особенно, когда не знаете с кем имеете дело. — Ч-т…н… я… Прошу извинить меня, — твердо произнес Гарри, наконец собравшись с мыслями. — У меня не было намерений как-то оскорбить вас. Я сожалею и надеюсь вы примите мои извинения. Мне действительно стоит следить за языком. — Похвально, что вы осознаете, а главное признаете это, — ласково улыбнулась женщина, обходя его по-кругу и стараясь осмотреть со всех сторон. — И не стоит так удивляться. Я многое вижу. Многое знаю. Но не всем могу помочь. — Про какую помощь вы говорите? — настороженно выдавил из себя Поттер, морально начиная уставать от этого разговора, одновременно с этим ощущая себя полнейшим кретином. — Вас ведь давно кое-что мучает, Лорд Поттер-Блэк, — прошептала на ухо ведьма, остановившись за спиной. Гарри едва слышно выдохнул, сжимая ладонь в кулак и заставляя себя стоять на месте. — Что-то, что вы сами не в силах понять. Настолько сильное, что перекрывает все остальное. Стоит ли противиться? Не хочется наконец разобраться в себе? Понять, какое чувство терзает душу, — оскалилась ведьма. — Как? — решительно спросил Поттер, встречаясь с горящими, плескавшимся в них безумием, ониксами.       Пространство вокруг него стремительно сжалось мгновенно выкидывая обратно. Открыв глаза, ему захотелось их тут же протереть. Старые талмуды, покоящиеся до этого на полу в разных уголках магазинчика, бессчетное количество полочек, массивные занавески, пушистый ковер, все: бесследно исчезло.       Он стоял возле низенького столика, в очередной раз не понимая, каким образом оказался на этом самом месте. Изделие, несомненно выполненное из крепкой древесины, не притягивало взгляд, будучи не особо приметным, укрытое обрывком какой-то хлопковой ткани. Пугающая своей потаенной силой женщина проворно зажигала кончиком лучины немногочисленные свечи. Коснувшись последнего фитиля, она терпеливо замерла, ожидая, когда с небольшим облачком дыма тот загорится. Довольно хмыкнув и отложив ненужную теперь лучину, она плавно перевела на него внимательный взгляд. В нем не было тех теплых бликов, что так очаровали поначалу. Теперь на него смотрели холодные, полные решительной сосредоточенности минералы. Изучая и несомненно не упуская ни единой детали. — Дай мне свою руку, — в отличии от твердого льда во взгляде, ее голос звучал по-прежнему чарующе, отдавая чем-то таинственным. Невольно ему вспомнились уроки прорицания. Трелони, что пророчила ему смерть на каждом шагу. Странная ассоциация. Однако предскажи эта женщина предзнаменование в виде Гримма… Он бы поверил, безоговорочно. Судорожно сглотнув и отогнав неприятные мысли, Гарри твердо протянул ей свою руку с едва подрагивающими кончиками пальцев. — Ладонью вверх, — позабавилась ведьма, пододвигаясь ближе и рассматривая переплетающиеся линии. — Ох, ты очарователен! — умилилась она, на долю секунды теплея взглядом, как будто действительно увидела его в прошлом. — Я вижу мужчину, — лукаво улыбаясь, она прищурилась, мимолетно касаясь его ладони, словно желая ужалить. Неожиданная боль кольнула сознание, опаляя мысли бирюзово-зеленой дымкой и образом юноши, которого он не мог не узнать. — Малфой! — пораженно вскрикнул Поттер, растерянно смотря на женщину. — Когда ваши жизни пересеклись?! — резко продолжила ведьма, крепко сжимая ладонь, не давая возможности ее вырвать и уйти от болезненного прикосновения.       Проведя большим пальцем по всей поверхности, она надавила снова, заставляя прогнуть ладонь сильнее и тут же сосредотачиваясь на одной из линий.       Хотел бы он сказать, что не заметил вернувшееся покалывание, но какая магия действовала просто так? Неприятное ощущение мгновенно распространилось по всей руке. Конечность словно сковали льдом, каждую секунду пронизывая тончайшими иглами. До боли закусив губу, он зажмурился, делая шипящий вдох. По подбородку медленно потекло что-то теплое, оставляя кривую дорожку на коже. Его мало волновало, чем это могло быть. Перед глазами вовсю мелькали воспоминания, словно за него отвечая на задаваемые вопросы.  «Его вели! Ну, конечно, — осенило юношу, когда он попытался привести мысли в порядок, но ничего не вышло. Сознание обволакивалось мягким туманом. Лишние вопросы и вовсе терялись в глубине сознания, исчезая все в той же дымке. Его словно направляли в нужную сторону, откуда-то извне».       Пелена едва заметно отступила и перед глазами образовалось воспоминание: — Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — громыхал низкий баритон Хагрида. — Все сюда!       В тот момент, будучи одиннадцатилетнем мальчишкой, отдаленно представляющим магию и себя в роли волшебника, он пораженно замер, с лихорадочным восхищением осматривая открывшийся пейзаж. Преклоняясь перед могущественным миром. Испытывая щенячий восторг от происходящего и стараясь впитать как можно больше. Все еще не доверяя тому, что он может быть частью этого.       Их плотные мантии трепал шквалистый ветер. Перед глазами простиралось огромное озеро. Довершал картину, преисполненный величия замок, стоящий на вершине высокой скалы.       «Хогвартс, — подумалось ему. — Впервые мы встретились в ателье мадам Малкин. Но… как она сказала? Пересеклись жизни? Да, пожалуй, это произошло именно в Хогвартсе». — Когда вы с ним познакомились? — мягкий голос шепотом заскользил по краю сознания.       Воспоминания сами по себе плавно перетекли между собой, указывая правильный ответ:       Он стоял среди толпы таких же растерянных детей. Громадные двери Большого Зала прочно отгораживали их от происходящего внутри, сея в маленьких сердцах панику.       Волнение подкатило к горлу, перехватывая дыхание. Изредка, маленькими порциями проталкивая необходимый воздух в легкие, он старался не обращать внимание на встревоженный шепот вокруг. Стоящий по правую руку Рон, казалось и вовсе не беспокоился, спокойно рассматривая готические своды и не переставая болтать. Неважно слушали его или нет. Однако тогда ему было не до разглагольствований нового знакомого. Маленький червячок сомнений все глубже закрадывался в мысли. Что если они ошиблись? Если он не пройдет распределение? Он же совершенно ничего не знает. Неужели ему придется с позором возвращаться к Дурслям? Терпеть очередные издевательства и голод, зная, что где-то там есть волшебный мир?       Переживания настолько одолели его, что он не сразу обратил внимание на вставшего перед ним мальчишку. В тот момент, подняв взгляд, он утонул в серебре. Глаза напротив излучали уверенность и как он думал тогда — легкую заинтересованность. Но как бы это ни было, сейчас он разглядел кое-что еще. Несомненно, Малфой был заинтересован им и отнюдь не слегка. Поразило не это. Промелькнувшая поддержка все в том же взгляде, заставила его внимательно всмотреться в мимолетную улыбку и осторожные движения. — Драко. Драко Малфой, — немного странно представился мальчик, словно хотел, чтобы он запомнил именно имя.       Поймав себя на странной мысли, Поттер хотел было пожать протянутую ладонь, но воспоминание внезапно плавно размылось, прерываемое все тем же загадочным голосом — Твоя жизнь пошла по одному пути…       Не прошедших отбор оставалось все меньше. Как ни странно, их не стали подвергать каким-то испытаниям или проверкам, о которых всю дорогу трещал Рон. Шляпа. Подумать только, их ждала пыльная шляпа. Не то чтобы его как-то успокоил этот факт. Уже то, что она спела для них приветственную песню, подсказывало, что ее не стоит недооценивать.       С каждой секундой он нервничал все сильнее, преодолевая ту грань, когда бессознательного становится все больше и наконец:  — Поттер, Гарри!       Зал затаил дыхание, внимательно рассматривая каждый его шаг. Едва слышный нервный смешок и на глаза опустилась темная пелена.       Неожиданно утомляющий диалог. Пугающая неопределенность. И наконец громкий выкрик: — ГРИФФИНДОР!       Облегченно сняв надоедливую тряпку, он улыбнулся. Все хорошо. Он не вернется. > … а могла по-другому, — ворвался трепещущий голос.       Знакомая тьма, хриплый баритон, тот же изматывающий диалог, вот только древний артефакт стоит на своем и в последний момент раздается мощное: — СЛИЗЕРИН!       «Погодите, что? — оторопело промелькнуло в мыслях, стоило взглянуть на бурные аплодисменты и собственную широкую улыбку». — Что заставило тебя принять решение?       Вернувшаяся нервозность, закрытые двери, чертова лестница возле Большого Зала, протянутая ладонь и смешок Рона. — Рыжий, в обносках. Должны быть, ты Уизли, — подметив детали, вынес вердикт Малфой.       «Мерлин, это обида в его взгляде? — хмыкнул он, чувствуя непонятную горечь. — Черт, а ведь Рон задел его первым. Как мало оказывается мне надо. Каким же придурком нужно быть! Возненавидел весь Слизерин лишь за то, что знакомого поставили на место». — Измени свое мнение, сделай выбор ещё раз! — сурово приказала ведьма, выдергивая его из дымки воспоминаний и встречая решительным взглядом.       Пламя свечей взметнулось, тут же погаснув. Очередное перемещение заставило слегка пошатнуться, сдерживая просящийся наружу вскрик.       Перед глазами возник незнакомый менор, окруженный чащей леса. С аккуратными башенками, устремляющимися прямиком к небу и множеством прямоугольных окон, выходящих на фонтан. И будто бы этого было мало, справа расстилалось озеро, поражающее своим размахом.       Несмотря на всю грандиозность, особняк не выглядел излишне вычурным или помпезным. Скорее притягивал своей простой, смешанной с чарующим изяществом, каким-нибудь талантливым архитектором.       Он поймал себя на том, что невольно засмотрелся. Только вот в груди появилось тянущее чувство, точно кто-то вонзил маленький осколок прямиком в сердце.       Пораженно выдохнув, он неожиданно понял. Грустная усмешка сама по себе появилась на губах. Это было тем сокровенным, первым желанием, когда он впервые смог задуть свечи на настоящем торте, присланном друзьями и местами подсохшем будучи спрятанном в тайнике.</i> — Один.       Медленно отгоняя приятную сонную негу, он приоткрыл глаза чуть морщась от яркого света, заполняющего светлую комнату. Вздохнув, все же неохотно перевернулся на спину, окончательно просыпаясь.       Уверенно, как если бы делал это каждый день, Гарри потянулся к спинке стула, стягивая выглаженную белоснежную рубашку. Привычно справившись с пуговицами, которые обычно не поддавались и с пятого раза, подошел к небольшому резному комоду, выдвигая почему-то именно верхний ящичек.       «Галстуки, — понятливо мелькнуло в мыслях».       Все казалось до неприличия знакомым, но при этом таковым не являлось.       По непонятным причинам выбрав красный и повинуясь какому-то неясному порыву, обернулся, в который раз застывая на месте от удивления.       На расстоянии вытянутой руки расположился никто иной, как Драко Малфой собственной персоной. Идеально уложенные волосы, удачно подобранный костюм, подчеркивающий все достоинства и скрывающий легкие недостатки фигуры. Драко Малфой. Слизеринец, что сидел прямо перед ним, с не скрытой нежностью разглядывая лежащего младенца и только вдумайтесь, невесомо гладя того по пухленькой щечке!  — Как ты, любовь моя? — прошептал маг, переводя все еще переполненный нежностью взгляд, заставляющий невольно подавиться воздухом.       Его как будто ударили под дых. Сердце снова пронзила боль, немного сильнее прежней. Видимо к осколку прибавилась еще парочка. — Два. Три.       Столовая. Все в светлых тонах, отчего пространство наполняется чем-то сказочным. Звонкий смех подросшей золотоволосой девчушки, вызывающий ответные улыбки.       Он даже не понял, когда успел залюбоваться. Поместье словно пропиталось гулким счастьем, отзываясь теплом в сердце. Картинка внезапно посерела и пришлось сомкнуть челюсть, претерпевая возвратившуюся боль. — Четыре. Пять.       Бережно прижимая к своей груди маленький комочек, завернутый в простыни, он не может сдержать робкой улыбки. Сидящий на диване Малфой одаривает его все тем же взглядом и его сердце неожиданно гулко отзывается в ушах. — Шесть.       Образы замелькали быстрее, не придерживаемые чей-то властной рукой. Такие же солнечные дни, как и в самом начале, пропитавшие сверху донизу менор своим теплом. Воздушный змей. Детский смех. Орава щенков, — Мерлин, откуда столько? — терроризирующая гордых павлинов. Мальчишка с копной рыжих волос, задорно играющий в саду. — Семь.       Дверь. Повернув бронзовую ручку и слегка потянув на себя, Гарри вошел в комнату, в очередной раз встречаясь взглядом с Малфоем. Стоило этому произойти и его крошечный мир вновь потонул в серебре.       Не успел он прийти в себя, как мимолетно улыбаясь, слизеринец ловко утащил его прочь из комнаты. Их уже ждут.       Оживленный Рон, — погодите, это что, шелковая жилетка? — и мягко улыбающаяся Миона, слегка кивают им, не желая отрывать друг от друга. Яркая вспышка колдокамеры. И в честь чего столько гостей? Куда они вообще идут?       Вопросы исчезают из головы, стоит ему увидеть зал. Высокие колонны с белоснежной лепниной; эллиптические арки, сплошь усеянные звездами; музыканты, искусно извлекающие из скрипок замысловатую мелодию; огоньки и блики стеклянных бокалов, пузырящихся искристым напитком. Невероятным образом все это неуловимо гармонировало между собой, создавая сказочную атмосферу.       Пространство мелькает, и он оказывается в уютной комнате. Приглушенный свет, жар чужого тела, крепкие ладони, притягивающие за талию и сладкий, в один момент обесценивающий все на свете, поцелуй.       Стрелки на часах остановились, прекращая свой счет и возвращая все на свои места. Распахнув глаза, Гарри неосознанно вздрогнул, встречаясь с внимательным взглядом женщины, что сосредоточенно рассматривала его лицо. — Я люблю его, — выдохнул он, не узнавая собственный голос.       Женщина печально улыбнулась, едва заметно кивнув и пространство вокруг снова поплыло.       «Как же я устал, — единственное, о чем он мог подумать, в очередной раз перемещаясь не пойми куда».       Проморгавшись и уняв подступающую тошноту, Гарри огляделся. Каково же было его удивление, когда мрачные тона окружения, показавшиеся подозрительно знакомыми, оказались его собственной комнатой на Гриммо. — Кричер, — измотано позвал он. — Хозяин звал Кричера? — не заставил себя ждать домовик.       Гарри прищурился, рассматривая эльфа. Больно уж покладисто тот отвечал. Однако сил разбираться с очередными заморочками этого прохвоста у него явно не было. Позже. Он выяснит все позже, а сейчас, — на Гриммо кто-нибудь есть? — Никого нет, молодой хозяин. — Хорошо, иди. До утра меня не будить, — устало фыркнул юноша, из последних сил наколдовывая патронуса, надеясь, что друзья не сошли с ума от волнения.       Мысли постоянно возвращались к случившемуся. Серьезно, только он мог зайти в обычную лавку с травами и вляпаться в очередную историю. Даром, что Поттер.       Вместе с тем, не удавалось отогнать и пережитые чувства. Неужто таким могло быть его будущее? И Малфой? Между ними всегда искрила вражда. Ненависть и только. Даже если бы они умудрились забыть накопившиеся детские обиды, вряд ли бы из этого вышло что-то путное. Неоткуда было браться тому, что он увидел.       «Идиотизм, — выдохнул Поттер, падая на кровать. — Пережить гребанную войну, толком не спать из-за преследующих кошмаров и в итоге неосознанно грезить об этом хорьке? Не смешите. — хмыкнул юноша, окончательно приходя в себя. — На что вообще можно рассчитывать? Шесть лет вражды невозможно забыть в одно мгновенье. К тому же, у Малфоя полно своих забот. Одних судов, восстановления менора и подмоченной репутации хватит на несколько лет вперед. Нечего тут ловить, Лорд Поттер-Блэк, — утомленно подумал гриффиндорец, проваливаясь в сон».       Тем временем, пробираясь через щели, комнату заполнил бирюзово-зеленый туман. Следуя за ним, около кровати появились две темные фигуры. Их образы были какими-то размытыми, черты лица стремительно сменялись и в целом не задерживались на чем-то одном. — Уверена? — спросила одна их них, обводя волшебника скептическим взглядом. — Не слишком ли ты благодушна к этому магу? — Он заслужил это, — тихо прошептала вторая, мягко улыбаясь. — Как никто другой. — И все же, подумай, — хмыкнула, указывая на заботливо оставленные склянки зелий. — Судя по всему, о нем есть кому позаботиться. — Помоги мне! —отрезала та. — Для этого я здесь, не так ли? — беспрекословно выдохнув, неясная тень обогнула кровать, подбираясь ближе и невесомо касаясь шрама на лбу. — Не стоит забывать, что ты волшебник, Гарри. Будь счастлив, — надломлено закончила вторая тень, наблюдая за исчезающем в исказившемся пространстве юноше.       Время посмотрела на сестру, слегка покачав головой. Еще ни один волшебник не получал такого подарка от самой Судьбы. Возможно, когда-нибудь она сможет разглядеть в этом маге то, что увидела сестра, даровав ему второй шанс. В любом случае, переплетения судьбы ее никогда не касались.