Тени

Бродили ночами болотные тени. Едва проходили рога оленьи В холодные, тихие зимние ночи, Сквозь тёмные двери. Сверкали очи, И речи слаще любого мёда Лились ручьями до небосводов. И речи эти — зима и пламя, Обман, иллюзия меж стволами. От них не спрятаться и не скрыться. «Пойдём скорее, пойдём, сестрица! Во тьме, холодной и тихой ночью Ты повстречаешь глаза сорочьи, Глаза кошачьи и леших взгляды, На корень сядешь — русалка рядом. А там, за старым ворчливым дубом, Болото кроется душегубов! Пойдём, скорее! Пойдём, сестрица! В болотной тине прекрасно спится!» — Скрипели ласково эти тени, Царапали стены рога оленьи, Трещала посуда от сладости слова, Но каждый из духов бессилием скован. Век за веком и бродят, и ищут, Несчастных, брошенных или нищих Зовут в леса свои да болото, Ведут незыблемую охоту. Под старым ковром ритуальные знаки, Взбесились молчащие ране собаки, Скребутся во двери и лают, и лают! И тянется к теням ладошка гнилая. Забегали мыши по старому дому, Не хочется спать журавлю золотому, И крылья трепещут, и тени застыли, Лишь уши звериные чуть навострили. А голос негромкий вещал в тихом доме: «Ваш леший давно в том болоте и помер, Русалка иссохла, сорока на крыше Уже не смотрит, да и не дышит. Вы сон мне в тине наобещали? Ох, тени-тени, уже б не врали: Давно болота никто не помнит, А вы скитаетесь, как бездомный, Ведёте путников... но куда? Заместо тины там города. Заместо нечисти бродят люди, И так, как раньше, уже не будет», — Вещала ведьма из-за печи, А тени меркли в глухой ночи.