Нет врага хуже дурака

- Убью! А ну стой, скотина! - голос Зараки Кенпачи гремел над притихшим Сейрейтеем так, что стены тряслись, и отнюдь не в фигуральном смысле. - Башку оторву, извращенец хренов! Стоять, я сказал! Ты лейтенант или кто?! Остановись и сражайся, как мужчина! Но шинигами в перекошенной форме, лейтенант или кем бы он ни был, в данный момент добросовестно драпал во все лопатки. Да и, честно сказать, мало бы кто не драпал, когда Зараки Кенпачи с рёвом мчится по улице, выхватив меч… кто-то из младших офицеров, сунувшись было поперек, едва увидев перед собой перекошенное лицо и клокочущую духовную силу, благоразумно отступил. Рядового, что даже и не пытался сунуться, замешкался и не успел вовремя отскочить, Кенпачи попросту смел с дороги одним взмахом руки. - Все равно догоню, гаденыш! Черные очки хрустнули под капитанской ногою. Несчастный лейтенант проворно нырнул в узкий переулок. Отставший на несколько секунд капитан выскочил из-за угла следом, остановился было, соображая, куда тот делся… сообразил. Сообразил - и с рыком взмахнул мечом. Через мгновенье в каменном заборе уже осыпался пылью пролом, в котором мелькнули вдали черные штанины удиравшего лейтенанта. - Прибью, ублюдок! - Зараки с ревом ломанулся в дыру. Оба стремглав промчались через чужой сад, топча клубнику и ирисы, и выскочили наружу. Беглец - через скрытую диким виноградом калитку, Зараки - всё тем же способом. - Голову оторву! На кусочки порежу и на наживку пущу! - Зараки-тайчо, спокойно, - массивная фигура выросла перед ним. - С дороги! - прорычал Кенпачи, занося меч. - Зараки-тайчо, возьми себя в руки. Что происходит? - огромный шинигами положил мохнатую лапу на рукоять меча, но обнажать его пока не спешил. - Почему ты гонишься за этим человеком? - С дороги, Комамура! - настойчиво повторил Зараки. Меч он держал наизготовку, но атаковать пока тоже не стал. - Богом прошу, отойди. - Он покачал головой. - Прибью ведь, и удовольствия не получим. Если хочешь драться - убью поганца, и тогда встретимся и нормально устроим поединок, как полагается. А сейчас отойди. - Он же слабее тебя, в нем-то тебе какой интерес? - Тем быстрей прибью. С интересом или без - убью, и не останавливай. Гад ползучий! - Да кто? - Комамура, склонив голову чуть набок, внимательно посмотрел на сотоварища. Не боевая ярость в том сейчас клокотала, фирменная боевая ярость великого Кенпачи, капитана Одиннадцатого - просто ярость, темная и страшная. - Иба твой хренов! - Мой лейтенант? - Он, паразит! - Зараки, послушай, - Комамура вздохнул. С его мордой это выглядело как-то странно… и очень грустно. - Сам понимаешь, я не могу тебе позволить убить моего лейтенанта. Даже если и есть за что. Но и двоим капитанам драку устраивать - согласись, тоже не дело. Давай лучше так. Объясни мне, в чем дело, и если Иба перед тобой действительно так провинился - обещаю, я лично позабочусь о том, чтобы он предоставил тебе любое удовлетворение, какое ты сочтешь справедливым. - Башку отрубить и на воротах повесить - вот какое сочту… - буркнул Зараки. Но все-таки, подумав, опустился на плоский придорожный камень, положив свой меч на колени. - На воротах - это, может, и перебор, - Комамура уселся на землю с ним рядом. - Ладно, разберемся. Рассказывай, - он почесал себя лапой за ухом. Зараки хмыкнул. Как ни был он зол. - А я думал, ты задней чешешься. - Это к делу не относится, - неохотно проворчал Комамура. - Выкладывай давай. - Ну слушай. Сидим мы себе с Ячиру, мангу читаем. Там, на пригорке, - Зараки неопределенно мотнул головой куда-то в сторону окраины Сейрейтея, и колокольчики его возмущенно дзинькнули. - Там хорошо так. Солнышко светит, птички поют… какие-то. Ну, мы читали-читали, а там разморило нас, ну, в общем, удрыхлись оба. А открываю глаза: Иба твой, недоносок, стоит. И представляешь, что он вякнул? - Что? - И повторить-то стыдно! Комамура развернулся к нему всем своим огромным телом. - Нецензурно, что ли? - Хуже! Наверное, на этом (и том) свете имелось не так и много вещей, способных смутить Кенпачи из квартала Зараки, бомжевавшего, капитанившего в Одиннадцатом и делавшего в своей жизни еще много всяких вещей, о которых добропорядочный Комамура-тайчо предпочитал как можно меньше задумываться. Однако здесь Зараки таки замялся, и капитану Седьмого подумалось, что тот бы даже залился краской, будь его духовное тело в принципе на это способно. - «Когда прибавления в семействе ждать?» - Идиот, - резюмировал Комамура. - Педофил недоделанный, - ревниво уточнил Зараки. - Скорее всего, он был пьян. - Ясен хрен! У них там как раз рядом местечко облюбовано, они там с моим третьим то и дело бухают. - Лейтенант Иба, конечно, глупость сказал. И гадость, - поспешно прибавил Комамура, видя, что Кенпачи снова готов взорваться. – Но согласись – тут всякое бывает и со всеми, негоже попрекать человека тем, что было сказано спьяну. - Да я всё понимаю… Что пили – хрен бы с ним, у моего выходной, а со своими сам разбирайся, не моя печаль. И то понимаю, что иной раз спьяну такое несешь – проспишься и со стыда сгоришь. Но и ты пойми, такое сказануть – хоть по пьяному, хоть по трезвому – это ж какое дерьмо у мужика в голове, чтоб такое вообще подумать! Она ж мне как дочь! А ежели так – так ведь, чего доброго, и по трезвому чего учудит! - Не учудит, - Комамура решительно поднялся на ноги. - Пошли. Найдем дурня, и я ему самолично разгон устрою. - Мелковато плаваешь, - Зараки хмыкнул, тоже вскакивая на ноги и убирая в ножны меч. – Мы, помнится, о другом уговаривались. - С этого начнем, - отрезал Комамура. – А там как пойдет. Только прошу тебя, Кенпачи-тайчо – обещай, что не станешь кидаться на него с мечом, пока мы во всем не разберемся. - С мечом? Обещаю, уж будь спокоен, - не стал спорить Зараки. И хищная ухмылка расползлась по его пересеченной шрамом роже. Между тем Тэцузаэмон Иба, все еще шпаривший не разбирая улиц, не решаясь поверить, что больше не слышит топота за спиной, в энный раз свернул в очередной переулок… и с разгону врезался в третьего офицера Одиннадцатого отряда, собственного недавнего собутыльника. - Повезло! – жизнерадостно констатировал тот. – Правда, не знаю, в чем. То ли в том, что я тебя наконец нашел, то ли в том, что ты меня с ног не сбил. Ты куда запропастился? Я полгорода… - Ох… Иккаку… - еле выдавил из себя Иба, согнувшись пополам и дыша шумно, точно загнанный носорог. – Иккаку, друг, выручай! Твой капитан на меня взъелся. - За что? - Иккаку не стал разводить антимоний. Тэцузаэмон Иба до недавнего времени служил в Одиннадцатом отряде, что уже само по себе убедительно свидетельствовало, что он, мягко говоря, не трус; а то, что перевелся он в Седьмой лейтенантом – что и силы у него дохренища. Но именно потому он – как и Иккаку – отлично понимали, что такое по-настоящему разъяренный их общий – бывший и нынешний – капитан. Если бы Иккаку еще хоть сколько-нибудь сомневался – то одного взгляда на приятеля, потерявшего свои очки и тщетно пытающегося отдышаться, хватил бы, чтобы окончательно увериться: дело серьезное. - Ох… не могу, сейчас сердце выскочит… какого черта в Академии поступь прогуливал?.. думал, нафига… ох…Помнишь, как мы с тобой последнюю прикончили, и ты спать завалился. А я отлить отошел. Раздвигаю кусты – а там Кепчачи с Ячиру, спят себе на травке в обнимку, ну прям как влюбленные. И дернул меня черт за язык… ай, блин! Ты соображай все-таки, что делаешь! Не первогодкам на плацу подзатыльники раздаешь. Я, между прочим, старше по званию! - В лейтенанты вышел, а ума не нажил, - очень проникновенно сообщил Иккаку. – Я бы сам тебя охотно подержал, пока капитан тебя бить будет, вот только ему это без надобности. - Ну слушай, Иккаку! – возмутился лейтенант Седьмого. – Ну да, я не прав, сдуру брякнул, ну пошутить захотелось… виноват, извиняюсь, но сколько ж можно! - А впрочем… - Иккаку расплылся в улыбке от удачной мысли, только что пришедшей ему в голову. И сделал пируэт на высоких полупальцах. – Тебе повезло, что ты попал именно на меня. Защищайся! - Чего?.. До того едва слышные в отдалении шаги звучали теперь уже гораздо отчетливее. - Живо! Меч из ножен! – рявкнул Иккаку, выхватывая свой. – Расти, Хозукимару! Появившиеся вскоре из-за угла капитаны застали следующую живописную картину. - Ах ты ж сволочь! – вдохновенно орал Иккаку, размахивая своим грозным посохом и наседая на противника. – Да я не дожидаясь капитана сам тебе морду начищу! - Ну хватит уже! – вопил, отбиваясь изо всех сил, Иба, и тон его голоса постепенно приближался к градации «жалобный». – Я извиняюсь! - Перед мамкой своей извиняться будешь! – древко посоха смачно хряснулось о вражий клинок, нимало от этого не пострадав. – Думаешь, шеврон есть, так мозга не надо? - Ну извиняюсь, сколько раз повторять! Был неправ, ляпнул сдуру, прошу меня простить, ничего такого на самом деле не думал! - Оно и понятно – думать-то нечем! Падай, - шепнул Иккаку одними губами, и Иба послушно грянулся наземь и перекатился через плечо. И, подняв голову, точнехонько встретился взглядом с капитаном Зараки. И проворно подскочил и бухнулся перед ним на колени. - Кенпачи-сама, прошу меня простить, я виноват перед вами, я был неправ, неудачно пошутил и не имел в виду ничего дурного! - Отличненько, - во всю пасть осклабился Зараки и, одним движением сграбастав виновника за шиворот, вздернул его перед собой так, что ноги задрыгали в воздухе. Обернулся к шагнувшему было вперед капитану Седьмого. – Не боись, Комамура! Обещал, что с мечом не буду – сам видишь, с мечом не бросаюсь. Ну, что еще скажешь, собачий сын? Давай, я тебя слушаю. И для убедительности встряхнул своего пленника. Тэцузаэмон Иба, как мы уже знаем, определенно не был трусом. Но, как легко догадаться, это очень способствует красноречию, когда тебя на высоте полутора метров от земли держит за шиворот Зараки Кенпачи. И ведь извиняться, когда ты неправ – это ведь ни крошки не стыдно, ведь правда же? Это ведь как раз таки подобает, если ты настоящий мужчина. -… и я смиренно готов предоставить вам любое удовлетворение, какое вам будет угодно от меня потребовать. - Удовлетворение, говоришь… - многообещающе протянул Кенпачи. И повернул голову в ту сторону, откуда слышался сдвоенный топот ног и молодой голос. Ячиру мчалась к ним со всех ног, таща за собой Хицугаю Тоширо, который свободной рукою уже вытягивал из ножен свой Хёринмару. - Вы что творите, взрослые вроде лю… - Оп-ля! Приветик, Тэцу-Мецу! – перекрыл его звонкий голосок лейтенанта. – А чего это у вас тут за шум, а драку нету? Благородный капитан Комамура очень пожалел в этот мог, что нельзя наступить непосредственной девчонке на ногу, чтобы та замолчала. Учитывая разницу в габаритах, это было бы с его стороны крайне нехорошо. - Удовлетворение, - хмуро повторил Зараки. – Ты Ячиру обидел. Вот ей удовлетворение и будешь давать. И развернувшись вместе с пленником в нужном направлении, разжал руку. - Удовлетворение… - пропела Ячиру. И еще до того, как Иба успел подумать, то ли ему вставать, то ли падать на колени и кланяться, уже оказалась у него на закорках и лихо двинула пятками под бока. - Кенчик, Кенчик, у меня лошадка! Нно! Игого! - И смотри у меня, чтоб вокруг всего Сейрейтея! – проорал Зараки им вслед. – Не халтурить! Капитан Комамура закашлялся, пытаясь подавить смешок. Мадараме Иккаку даже и не стал подавлять. -…ди, - закончил фразу капитан Хицугая. – Хотя, может, и не совсем. - Сколько у нас там еще осталось? – осведомился Зараки за ужином, шмякнув на стол перед своим лейтенантом стопку пригоревших рисовых блинчиков. Капитан Кенпачи был убежден, что обладает настолько огромной реяцу, что от нее горит даже еда на плите. Исключительно по этой причине. - Полторы главы, - Ячиру сосредоточенно поливала блинчики по кругу сладким сиропом. – Кенчик, а Кенчик? А что бы ты сказал, если бы я и вправду надумала выйти замуж? - Прибью гада! - немедленно отреагировал Зараки. – Какой тебе замуж? Мала еще. - Кенчик, между прочим, я уже не первую сотню лет на свете живу. Зараки в ошеломлении затолкал в рот ненамазанный блин. - Ну… если человек хороший, тогда тащи его сюда – знакомиться будем. - А если плохой? – полюбопытствовала Ячиру с набитым ртом. - Тогда прибью, - логично заключил Зараки. – Педофил хренов. - Ну ладно тебе, Кенчик, я пошутила! – Ячиру поболтала под столом ногами и подмигнула своему капитану через выгрызенные в блинчике дырки. – Сколько у нас там еще осталось, кажется, полторы главы? - Он размеров-то хоть подходящих? – ни с того ни с сего вдруг произнес Зараки, когда мыл тарелки. - Кто он? - Этот твой ухажер. - Нету у меня никаких ухажеров, - Ячиру запрыгнула прямо на мойку и, потянувшись, обхватила ручонками своего капитана за шею. – Кенчик, ну что ты вечно такой… честное слово, нету. Это я чисто теоретически. И тем не менее, засыпая, Зараки вдруг отчего-то подумал, что ведь в Десятом уже есть лейтенант… значит, в том же звании она туда перевестись не сможет. А с понижением не пойдет, он сам не отпустит, да и сама не пойдет. Значит, останется в Одиннадцатом. Ночевать пускай ходит в Десятый, это уж как полагается, а на службу в Одиннадцатый. И внуков воспитывать они будут в Одиннадцатом, уж это само собой!