***
Решение подать в отставку было взвешенным и обдуманным, а главное - принятым совместно. Без давления и слезливых уговоров. Просто они вместе все обсудили - Тина и ее Ньют. После замужества Тина уже не могла оставаться на службе: это повлекло бы за собой неизбежные разлуки и множество мелких проблем. (А разве это именно то, в чем действительно нуждаются молодые супруги?) Даже странно, но Голдштейн не испытывала особых сожалений, прерывая свою карьеру вот так, в одночасье. У нее начиналась новая жизнь. И эта жизнь, несомненно, обещала быть необыкновенно счастливой. (Наверное, счастливейшей из всех возможных жизней.)***
За час до окончания рабочего дня Голдштейн неожиданно получила короткую официальную записку от мистера Грейвса. Ничего особенного, обычная просьба зайти в его кабинет "в удобное для нее время". Тина и сама собиралась сделать это, но, по непонятной причине, тянула до позднего вечера. Почему-то откладывала до последнего, как пугающую, неприятную процедуру. (Не стоит заниматься самоанализом накануне собственной свадьбы, верно?) Голдштейн зашла в кабинет своего руководителя твердым шагом; прямая, как стрела, но хрупкая, как хрусталь. Улыбнулась с печальной дерзостью. И не сочла нужным ни на шаг приближаться к столу. - Вы хотели поговорить со мной, мистер Грейвс? Почему-то оказалось так трудно перехватить его взгляд - привычно усталый и сумрачный. Почему-то сердце пропустило удар при звуке знакомого голоса. - Да, Голдштейн. Я хотел. Тина молча кивнула и без приглашения опустилась на жесткий стул. Твердая, как хрусталь. Ломкая, как стрела. И абсолютно пустая внутри. - Если я не ошибся, сегодня вы покидаете свой пост мракоборца? - глухо спросил Персиваль и усмехнулся. - И даже не сочли нужным зайти и попрощаться? Бледные щеки Тины залила краска стыда. - Я собиралась... Я... правда хотела, - пробормотала она, нервно хрустя пальцами. - Вот вечно вы так, Голдштейн. Ничего не сделаете правильно, если вас вовремя не подтолкнуть в спину, - снова прохладная усмешка. Тина сделала глубокий прерывистый вдох. - Я... правда благодарна вам за все эти годы и за всю вашу поддержку. Но, - голос неприятно дрогнул, - Для меня пришло время уйти. Новая жизнь, видите ли. Или что-то вроде того. Или что-то вроде. Что-то наподобие новой счастливой жизни. Персиваль понимающе кивнул и чуть прикрыл глаза - спокойный, усталый. - Я понимаю. И, полагаю, мы с вами расстаемся добрыми друзьями? Голдштейн криво улыбнулась и передернула плечами. - Я буду посылать вам открытки каждое Рождество. - А я буду складывать их в верхний ящик стола, - подхватил Грейвс без тени иронии. - Замечательная у нас будет дружба, верно, Голдштейн? Ну что ж, в добрый путь. Будьте счастливы. Тишина повисла вязкой пеленой тумана, и тиканье часов несколько долгих секунд болезненно резало слух. Наконец Тина поднялась и направилась к двери. Твердость покинула ее - остались лишь ее осколки. У самого порога Грейвс неожиданно окликнул ее. - Тина! - Да, мистер Грейвс? - Помните, что вы всегда можете вернуться обратно. В любой день. Когда угодно. Вы это заслужили, слышите? Тина сглотнула комок и выдавила из себя еще одну неровную улыбку. - Спасибо, мистер Грейвс. Я обязательно буду помнить... об этом. Тяжело хлопнула темная резная дверь. *** Конечно, она будет помнить. Она научится быть счастливой и верной, но память - это не то, что можно так просто выкинуть или отобрать. И нет ее вины в том, что вчерашний день на миг может заслонить собой завтрашний. И не ее вина в том, что сегодня заканчивается слишком быстро. (Наверное, Тина будет помнить свое далекое "вчера" до скончания веков.)