Фанфикерский переполох, или Возвращение девчонок.

Утро. Точная дата не указана. Личная комната Соколовой Алёны.       Сегодняшнее утро было на редкость пасмурным. С ночи зарядил промозглый моросящий дождик, не желающий прекращаться. Несмотря на это в комнате было тепло и уютно. Мягкий свет торшера осторожно падал на поверхность стола, ноутбук и лицо девушки, развалившейся прямо на клавиатуре того самого многострадального ноутбука. Его монитор загадочно мерцал, распространяя на нерадивую хозяйку всё разнообразие негативного электромагнитного излучения. Но долго так продолжаться не могло. В комнату пробрался Мурзик — представитель семейства кошачьих двух лет отроду, несчастная жертва безграничной заботы хозяйки квартиры и её дочери Алёны. Бедное животное вальяжно прошлось по периметру комнаты, запрыгнуло по шторе на подоконник и истошно замяукало на экран вышеупомянутого ноутбука. Ибо нефиг тут излучаться на единственную кормилицу маленького домашнего зоопарка. Ноутбук же предпочёл ответить равнодушным молчанием. А кот тем временем даже и не думал останавливаться. Он немного повозил по кристально пыльному подоконнику лапами, оттолкнулся и приземлился прямо напротив любимых звуковых колонок Аленкиного брата. История умалчивает, как эти колонки попали к ней в комнату, но кота это уже не интересовало: его снесло звуковой волной. Тихая, почти лиричная мелодия зазвучала по комнате тяжёлым панк-роком: Эти ментоловые сигареты просто ужас. Ну как ты их куришь, скажи мне, как ты их куришь? И эту модную музыку как ты можешь слушать? Она что, нравится тебе? Да ты сама себя дуришь! Тебя вообще не волнуют никакие проблемы. Твои пошлые шутки как обычно не в тему. И ты тупишь в интернете днём и ночью, Он сожрёт тебя детка, Он сожрёт тебя точно.       Хозяйка несчастного кота лишь перевернулась во сне и пробурчала что-то невнятное, смысл чего состоял в чётком посыле всёх недовольных её нравственным обликом на вольные хлеба. Лишь под конец куплета в комнату зашла мама, привлечённая диким ором из сумрачной обители своей дочери. Сколько раз она просила не врубать Мерлина Менсона на полную катушку хотя бы дома, но разве её послушают. Просмотрев комнату своим бдительным материнским оком и усиленно прислушиваясь к песне, звучащей из колонок, поняла, что это не Мэнсон, и успокоилась. Песня оказалась хорошей, будто бы специально написанной про её дочь. То был действительно хороший знак, подумала она и, весело напевая ту самую песню, пошла на кухню. Эта женщина была на удивление суеверной, учитывая наличие такой своеобразной дочери, но совершенно не разбиралась в знаках судьбы.       Тем временем на письменном столе что-то зашевелилось, свет лампы тревожно замигал, шторы мистически зашелестели, а на мониторе стали проявляться угрожающие послания — проснулась Алёна и сразу же заёрзала головой по клавиатуре. Рассеяно посмотрев на экран, поняла, что фик так и не дочитала; видимо не дождется сегодня какой-нибудь автор восторженного отзыва. Быстренько прочитав фик, она убедилась в абсолютной неграмотности и банальности автора, по всей видимости ещё и йуйного. Прочитав свою критику на данное произведение, Алёна наконец-то поняла, что на клавиатуре спать нельзя. На экране огромными буквами было написано: » РОШждвсНЕНАМРИщнеасмиКАМИжщгенАМОшасм »       «Хорошенький получился отзыв, » — подумала про себя Алёнка, разглядывая эту абракадабру и принялась исправлять ошибки йуйной авторши, которая ставит знаки препинания с той же частотой и успехом что и Баб-Ягун. Но так или иначе авторша оказалась не настолько пропащей душой, как рассчитывала Алёна, и так удачно забыла выключить публичную бету. Тут-то девушка и решила оторваться, не скупясь на саркастичные комментарии. А там было, где разгуляться: даже в имени ошибка. Чему только учат в школах? Решив не думать про то, чему учат в школе, Алёна исправила » свётку бейбасову » на что-то соответствующее правилам русского языка.  — Что-то знакомое. Не та ли это Светка, с которой мы недавно поцапались. Интересно. Неужели эта дура в фикрайтерство подалась. Видится мне скоро Глебоманки заполонят весь мир, — грустно вздохнув, Алёна начала дочитывать жуткий конец фика: «И была свадьба — пир на весь мир, а Танька с Глебом счастливые сидят, целуются. Я там была, шампанское, виски пила — по щекам текло, а в рот не попало.»  — Это её наверно от алкоголя так штырит, раз такой бред пишет, — взвыла Алёнка, в ярости стукнув кулаком от стол, — У-у!!! Да я тебя… Она ещё долго ругалась, размахивая руками, но изменить ничего не могла. К вечеру нерадивая «свётка бейбасова» выложила ещё три главы к новой работе. К тому времени даже мама Алёны, женщина суеверная, но психически уравновешенная, не могла уже спокойно выдерживать звуки из комнаты дочери. Создавалось впечатление будто кого-то долго и мучительно пытают. Женщина дорожила своей идеальной репутацией, с трудом отвоёванной у местных бабулек. Они были опасными и непредсказуемыми противницами, способными успешно воевать даже с местной администрацией, поэтому исправить репутацию «матери-мученицы» на «маму-инквизитора» им не составит никакого труда.  — Доченька, ты меня звала? — прозвучало даже погромче Менсона. От скрытой угрозы в ласковом мамином голосе захотелось забиться под кроватку, послушно делать уроки и перестать страдать фигнёй.  — Что тебе надобно, мамочка? — испугано пролепетала «доченька».  — Да так, решила спросить, с каких пор ты сама с собой разговариваешь.  — Я не разговаривала. - Ага, значит мне, соседке снизу Марье Павловне, глухому соседу сверху Петру Анатольевичу показалось? Мы уже мили…тьфу полицию хотели вызвать. Не пугай нас больше, доченька, — сказала мама, радостно напевая знакомую нам с самого начала песенку, пошла на кухню оттирать пятна от чая и кота кормить. Алёнка облегчённо вздохнула, слава Богу, что с Виталей гулять не отправила. Не то чтобы Алёна терпеть не могла своего жениха, он просто не разделял её взглядов на литературу. Пренебрежения к Емцу девушка простить не могла. Не найдя себе занятия, она продолжила читать фики, но и они вскоре закончились: авторы, к сожалению изгрызших все ногти читателей, не могли писать со скоростью света. Как и каждый преданный читатель, Алёна жутко расстроилась и стала бесцельно бродить по Интернету. Среди всякой бесполезной, в большинстве случаев пошлой рекламы она увидала воистину радостную новость для каждой уважающей себя Емецфанки — новая книга «Таня Гроттер и Болтливый сфинкс». Комнату огласил визг бешеного суслика.       Тем временем в квартире соседа Соколовых Петра Анатольевича произошло самое настоящее чудо. Первое, что услышал глухой сосед Пётр Анатольевич после нескольких лет тишины, — визг маленькой соседки снизу. В последний раз он слышал, когда она пошла в первый класс.  — Пойду поблагодарю Алёнку за слух, — тихо прокряхтел ветеран Великой Отечественной войны и стал аккуратно собираться в гости. Но не успел, Алёна уже была на полпути к своей цели, сшибая по пути все раздражающие факторы и ставя новые скоростные рекорды. Спустя 10 минут она уже летела по улицам родного города. И, кажется, заблудилась. Алёна долго и бесполезно бегала по улицам города, пока окончательно не устала. Идти больше не хотелось никуда, неприятно заныли ноги, лёгким не хватало кислорода, лицо пылало и было похоже на гибрид свеклы и помидора. После длительной пробежки её мозг активизировался и выдал первую удачную идею за день. Она решила осмотреться и найти какие-нибудь подсказки. Такие ориентиры вроде названий улиц её нисколько не заинтересовали. Зато её заинтересовала причина, по которой та или иная улица получила своё название: ул. Карла Маркса, ул. Розы Люксембург, ул. Клары Цеткин и тому подобные. Историю надо было учить, а не фанфики читать. Когда ряд иноземных названий закончился, появился ряд ещё более странных названий. Алёна прошла Февральскую и Октябрьскую улицы, и по закону логики решила, что следующей обязательно будет улица Ноябрьская. Может быть, у неё с логикой плоховато, а может быть — у улицы, потому что дальше следовала улица Советская. «Что за фигня?» — спросила саму себя Алёна, пристально рассматривая табличку с названием улицы Ленина. Да уж, Алёнка, Ленин бы тебе объяснил, как связаны улица Советская и Ленина, да вот незадача — умер Ленин лет 90 назад. Крестьянская, Рабочая, Кооперативная… Гагарина. Стоп, это уже не из той оперы, но Алёна, как истинный математик в четвёртом колене, даже и не догадывалась, что Юрий Алексеевич не относится к Революции. Оставив без внимания проспект Советской власти, она подошла к переходу с улицы Социализма на улицу Капитализма**, так же, как и 20 лет назад, в истории России случилась очередная фигня — Алёна опять врезалась, на этот раз уже в Виталю. Несчастный магнит неприятностей возвращался от психолога: общение с Алёнкой не прошло бесследно. Добрый дядя доктор показывал Виталию разные пятнистые картинки, а он видел на них только злобно ухмыляющуюся Алёну, Гроттершу с контрабасом, Ваньку с Глебом в обнимку, гопников и девушку с фиолетовыми волосами. Психолог покачал головой и печальным голосом заявил:  — Молодой человек, у вас нервный срыв, причём тяжелейшей формы. Давайте вы полежите полечитесь у нас.  — А Алёны тут не будет?  — Нет что вы! Но родственники могут навещать вас и Алёна тоже. - Нет!!! Не надо Алёны. Наконец-то отдохну и от неё, и от её тараканов, Ванек, Танек.  — Вот и договорились.       Виталя шёл весёлый, радостный, полный сил и главное — довольный этой жизнью. Целых две недели без Алёны, за которые он успеет успокоиться, накопить сил для дальнейшей борьбы и подлечить нервы. Они ему пригодятся — это точно, ведь бросить Алёну ему не удастся. Виталий был не настолько храбрым, чтобы перечить Алёниной маме. Марина Ивановна, как он её вежливо величал, женщина, с которой лучше не связываться. Думая о том насколько «повезло» папе Алёны с такой женой, Виталий шёл домой — сообщить радостную новость маме и печальную — Алёниной маме. Скоро спасительный жёлтый дом, белые стены и потолок, бесноватые крики сумасшедших соседей, громкие стуки по батарее, и главное, нет никаких Алён в радиусе километра. От этой мысли настроение приподнялось до максимальной отметки. Он даже не заметил, что врезался в кого-то, поднялся на ноги и хотел было извиниться, но уронил челюсть на асфальт. Перед ним был кошмар его ясных очей, наказание всей жизни, заноза в попе. Алёна мило улыбнулась, так же, как улыбнулась бы Глебу. Виталий попятился назад, от греха подальше — прибьёт ведь и не заметит. Но у Алёнки сегодня было воистину хорошее настроение, и поэтому она решила отложить казнь до лучших времен — соответственно худших для Виталия. Они спокойно прогуливались по парку и разглядывали случайных прохожих. Прохожие безуспешно пытались спрятаться от любопытного взгляда Алёны. Не помогали высокие воротники, газеты, киоски с газировкой — она находила их везде. Вдруг, совершенно внезапно, на горизонте нарисовалась цыганка с колодой карт в руках и множеством золотых украшений в самых непредсказуемых местах. Гадалка, по всей видимости, подошла к Виталию и ласково прошептала:  — Касатик, позолоти ручку. Всё скажу, ничего не утаю, — потревоженные голуби улетели в более тихое место.  — Виталя, отойди. А нет, куда ты? Сперва позолоти ей ручку, а потом отойди, — Виталя и слова вставить не успел, как Алёнка уже подскочила к цыганке и протянула руку, — Погадайте мне, пожалуйста! На суженого!  — На суженого, так на суженого. Муж твой будет высокий, красивый блондин, — гадалка осмотрела светлую шевелюру Виталия, — имя его будет начинаться на букву «В». Алёна от счастья расцвела и завоняла тюльпанами.  — Значит, Ванька всё-таки бросит эту Гроттершу и женится на мне. - Да, да, наверное так и будет, — растерялась цыганка и удивлённо посмотрела на покинутого жениха, при этом умудрившись свистнуть у него кошелёк, а у Алёны — золотое кольцо.  — Всё у тебя, дорогая, будет. И любовь, и дети, и враги, и поклонники, — затянула привычную шарманку гадалка. — А у главного врага имя будет начинаться на букву «Г», — цыганка заметила группу гопников, мстительно смотревших на парочку, принёсшую им столько проблем.  — Буква «Г»! Это точно Глеб!  — К сожалению ты, не права. Это не Глеб, а Гоша, — Виталий тоже их заметил, но Алёна уже не обращала на него внимания — придумывала их с Ванькой свадьбу, приключения, борьбу с Глебом. ** Тут упоминается о Перестройке — переходе с социалистического пути развития к капиталистическому. Надеюсь, не задолбала с историей. У меня экзамен по этому предмету.