***
До официальной части мероприятия оставалось полчаса. Почти все гости уже были на своих почетных местах и с нетерпением ждали начала банкета. А начаться он мог только с появлением жениха и невесты, которые задержались в одной из обыкновенных субботних сеульских пробок. Спины гостей были напряжены, натянутые улыбки застыли на уставших лицах. Всем хотелось поскорее приступить к трапезе, ведь на красивую молодую супружескую пару все уже насмотрелись с разных сторон, а на прекрасную сочную курочку только с одной, трогать блюда было категорически запрещено. Донхёк стоял за колонной у небольшой сцены и внимательно разглядывал прибывающих гостей. Воротник свежей рубашки чуть давил шею, пальцы, держащие микрофон, затекли. — Скорей бы уже…- просипел Донхёк тихо, но так, чтобы его мог услышать стоявший рядом барабанщик Джехён. — Они уже на входе, — так же тихо сказал вспотевший от волнения и неудобного пиджака Джехён. — Да где…- Донхёк прикусил язык и уставился на молодых. Она была хороша, что уж тут говорить. Писаная красавица. Маленькое личико, выразительные голубые глаза, копна густых темных волос, украшенная простой, но изысканной заколкой, худенькое тело в стильном свадебном платье. Высший класс. Выше только небо. Он был… Донхек несколько раз мотнул головой, а после сощурил глаза, чтобы получше рассмотреть жениха. Нет, подождите, он действительно был ни о чем. Форма головы, зубы, походка — его будто наспех собрали и засунули в дорогой костюм, надеясь, что никто не заметит, как несуразен, неуклюж, неловок Ли Минхен, один из богатейших мужчин Кореи.***
С каждой выпитой рюмкой соджу оцепенение потихоньку сходило с гостей свадьбы, и они стали получать удовольствие от происходящего. Женщины перестали ежеминутно поправлять дорогие кольца на платьях, а мужчины расстегнули пиджаки на мягких животах. Донхёк спел несколько классических свадебных хитов, мелодии которых иногда снились ему в страшных кошмар, на одной из песен немолодая дама потащила его танцевать, ухватив за лацканы пиджака, кто-то разбил бутылку дорогого шампанского. В общем и целом свадьба шла своим чередом. Через некоторое время охмелевших гостей попросили немного усмирить пыл и присесть на свои места — настало время танца жениха и невесты. Донхёк в очередной раз вышел на сцену и жестом руки пригласил молодую пару в центр зала. Свет погас, остался только небольшой островок танцевальной площадки под лучами приглушенных лампочек. Разговоры утихли. Все внимание было приковано к молодой паре, медленно двигающийся под звуки нежной мелодии и чистого голоса Донхёка. Спрятавшись в темноте, Донхёк имел возможность хорошо разглядеть танцующих. Он должен был признать, что пара выглядела гармоничной. Тонкая ладонь невесты Дахён идеально легла в немного грубоватую руку Минхёна. Подняв голову, Дахён с улыбкой смотрела в темные глаза своего мужа. Донхёк с уверенностью мог сказать, что она счастлива, она рада быть сейчас с ним и быть им ведомой. А вот насчет Минхёна у Донхёка были сомнения. При чем появились они задолго до этого танца, с самого начала банкета Донхёк пристально следил за молодым мужчиной и удивлялся его отрешенности. Минхён выглядел таким потерянным, что иногда Донхёк порывался подойти к нему, хорошенько встряхнуть и напомнить, что здесь вообще происходит. Даже сейчас, танцуя со своей возлюбленной, Минхён не обращал абсолютно никакого внимания на нежный взгляд, скользящий по его лицу. Казалось, будто мыслями он находится где-то в другом месте, а все здесь происходящее не приносит ему никакого удовольствия, и он прилагает все усилия воли, чтобы не сбежать. Растерянный Донхёк закончил выступление, и пара прошла на свое почетное место под аплодисменты растроганных зрителей. Яркий свет снова зажегся, и из колонок заиграла популярная песня. Гости тотчас же забыли о своей минутной сентиментальности и продолжили веселье. Донхёк положил микрофон на стойку и незаметно выскочил в просторный коридор. Завернув за угол, он зашел в уборную. Она оказалось пустой, прохладной и изолированной от шума. Идеальное место для отдыха. Донхёк положил ладони на прохладный камень столешницы и посмотрел на свое отражение в зеркале. Влажные от пота кончики волос спутались на висках, а старательно спрятанные за слоем тонального крема синяки под глазами все-таки показались на молодом лице. Шумно выдохнув, Донхёк потянулся к крану. Сильный напор воды хлынул в украшенную узором раковину. Быстрым движением рук Донхёк сполоснул лицо. Он почувствовал, как сильно саднило горло и стягивало живот. Хотелось поскорее закончить этот балаган, стащить с кухни несколько закусок, завалиться домой и не вылазить из любимой кровати еще вечность. За наивными мечтаниями Донхёк не заметил, как кто-то тихо вошел в уборную и остановился рядом. Резко повернувшись всем телом, он увидел Ли Минхёна. Тот, совершенно не обращая внимания на стоящего рядом Донхёка, небрежно расстегнул золотые пуговицы на манжетах рубашки, закатал рукава и опустил руки под ледяной напор. Проведя все нужные водные процедуры, Минхён оторвался от раковины и легким, привычным для себя движением, пригладил непослушную прядь волос, опустившуюся на высокий лоб. Внимательно рассмотрев себя в зеркале, Минхен наконец-то обратил внимание на наблюдавшего за ним все это время парня: — Скоро все это закончиться? Донхёк немного наклонился вперед своим окаменевшим от усталости телом: — Простите? — Мы скоро уедем, и вы будете свободны. — Насмешливые глаза Минхена осмотрели Донхёка с головы до ног, от чего тот почувствовал неловкость и неприятное смущение. — Как тебя зовут? — Ли Донхёк, — парень бросил быстрый взгляд на мужчину напротив и снова опустил глаза, пытаясь разглядеть что-то на черном мраморном полу. — А я Марк. Приятно познакомиться. Донхёк непонимающе уставился на нового знакомого: — Марк? — Да, обычно меня все зовут именно так. Просто Марк. — Хорошо, просто Марк, мне тоже приятно. — Донхёк почувствовал, что бояться ему нечего и расслабился. — Почему ты сейчас здесь, а не в зале? Марк усмехнулся и кивнул головой в сторону кабинок: — Ну я тоже человек. Донхёк сразу же понял, что имел в виду Марк, и смущенно улыбнулся. Сейчас, разглядывая Марка, он словил себя на мысли, что его неприязнь к Ли Минхёну, основанная на странных предубеждениях, стремительно улетучивается. Минхён в своем праздничном костюме стоимостью три квартиры Донхёка не казался кем-то далеким и чужим. В данную минуту — он свой парень, расслабленный и чуть уставший от шума. — Ты счастлив? — Вопрос сорвался с языка раньше, чем Донхёк успел его осмыслить. Назад забирать слова было уже поздно, оставалось только ждать ответа. Марк медленно повернулся к Донхёку и внимательно посмотрел на него. В его темных глазах не отражалось ни одной эмоции. — Ни капельки. — В смысле?! — восклик Донхёка оттолкнулся от стен пустого помещения и улетел под потолок. Марк, все так же не отрывая глаз от лица парня напротив, заговорил своим не по возрасту серьезным голосом: — Я несчастлив, Донхёк. Посмотри на меня внимательно. Кого ты видишь? Донхек мазнул взглядом по выступающему кадыку Марка и отвернулся: — Я вижу Ли Минхёна. — Вот именно, — Марк еле слышно вздохнул. Казалось, что в этом вздохе собралась вся тяжесть его молодого тела. — Ли Минхён — богатый наследник, будущее экономики страны… — Муж Ким Дахён! — позволил себе перебить Донхёк. — О да! Муж Дахён! — неожиданный смех Марка разрушил умиротворяющую тишину комнаты. — Это, наверное, самое смешное. Не думаю, что смогу быть хорошим мужем. — Почему? — на секунду Донхёку показалось, что Ли Минхён издевается над ним. — Помоги мне убедиться в этом, — Марк развернулся к Донхёку всем телом. Внезапно Донхёк понял, как близко к друг другу они находились все это время. И на удивление, ни одного, ни другого это совсем не смущало. Донхёк мог рассмотреть выразительную линию подбородка Марка и заметить путь скольжения тени по скулам. Все-таки, Донхёк должен признать это, Марк был привлекателен. Той самой мужской красотой, которую редко встретишь в наше время, но которая еще сохранилась в старых фильмах. Вернувшись из своих размышлений, Донхёк спросил: — Как? — Просто скажи, что поможешь. — Помогу. И в следующую секунду Донхёк второй раз за день понимает, что он взрослый. Потому что его целуют по-взрослому. И живот крутит так же невыносимо больно, только уже не от голода, а от… Черт. Он не знал, что настоящий поцелуй такой. Не рваный и излишне мокрый, не секундный и саднящий. Он по-взрослому размеренный, тактичный, одновременно молящий и требующий, давящий и лелеющий. Губы влажные, дыхание сбитое. Затылок вспотел, и сердце биться перестало. Все закончилось. Лицо напротив снова обрело свои, уже ставшими за столько короткое время привычными, очертания. Глаза в легкой поволоке, губы чуть заметно опухшие, и хулиган-волос снова на мокром лбу. — Теперь я убедился точно. — Да, мужа из тебя не выйдет.