forgive me for all this

      Снег коркой покрыл землю, укрывая увядшую траву и поломанные ветром ветви. Конец ноября, холодный ветер вызывает покалывание в щеках и румянец. Паша пытался сильнее замотать лицо шарфом, но это не помогало и ему продолжало быть холодно. Он поежился, доставая смартфон и быстро печатая на нем сообщение.       Спустя пару минут приехал минивэн и остановился около замершего парня. Он, попутно матерясь, залез на переднее сиденье, ругаясь на водителя:       — Музыченко, блять, какого хуя так долго?       Юра широко улыбнулся, хмыкая. Говорить о проблемах не очень хотелось, поэтому он просто извинился и включил навигатор, затем уже и поехав по проложенному пути. Вот они уже рядом, это можно понять не только по электронной карте, но и по местности мимо которой они ехали. Темный и густой лес, с проезжей тропой без намека на асфальт.       — Знаешь, Паш, есть одна вещь, которую… ну, типа, не скажешь просто за чашечкой кофе.       — Мы сейчас в лесу и я боюсь, что это фраза: «Ты остаешься здесь».       — Ах, что? Нет! — Водитель заглушил мотор, глубоко вдыхая.       Он повернул голову к Личадееву, его лицо явно показывало волнение. Он медленно выдохнул, открыв рот, собираясь что-то сказать, но покачал головой и завел машину вновь, продолжая путь по заснеженной и слабо освещенной дороге. Паша погрузился в раздумья.       Они приехали к одинокому двухэтажному дому. Этот дом принадлежал Юре и он должен был сюда приехать по причине «очень важной справки, которая лежит хуй-знает-где». Ну, а чтобы не было скучно ее искать, он решил позвать своего лучшего друга Пашу.       Уже 2 часа ночи и их обоих клонит в сон. Зайдя в дом, Музыченко сразу указал на спальню Паши и туалет с ванной, которые находились на втором этаже. Они разошлись и легли спать, но Личадеев не мог заснуть. Он смотрел на потолок и думал о том, что же хотел сказать Юра? Почему не сказал-то?       Утром Паша проснулся от приятного запаха блинов. Он встал с кровати, на секунду забыв где находится. Быстро надел первую попавшуюся под руку одежду и спустился вниз на кухню. По телевизору показывали новости, друг хозяйски раскладывал блины по тарелкам и ставил на круглый стол. На середину стола поставил большой чайник, из носика которого шел пар, разнося по комнате аромат кофе. К тарелкам он поставил кружки.       Павел сел к одной тарелке и оказался прямо напротив телевизора. Там говорили об убийце, который находился по данным в местности, где они как раз-таки живут. Вот, вчера нашли еще один труп, с таким же необычным методом убийства, как и у других восьми жертв.       — Жутко. Вот как можно жить там, где убийца спокойно бродит под окнами? — сама мысль этого Пашу совсем не радовала.       — А представь, что есть люди, которые знакомы лично с ним, но они не подозревают?       — Тогда получается, что и я, и ты, Юр, можем быть знакомы с ним.       Юра мрачно кивнул, но внутри себя подытожил:«Или оказаться им самим».       Они провели весь день дома. Юра искал важные документы, Паша рассуждал о смысле жизни, смотрел в окно. На улице валил снег, но было все серо и жутко. Появлялись неприятные мысли. Мысли, о которых ни с кем не поговоришь кроме близкого друга.       — Как ты думаешь, по какому принципу этот ублюдок выбирает жертв?       — Может какие-нибудь у него приоритеты есть? А знаешь… ты не заметил, что все эти жертвы и наши знакомые тоже? Ну, так или иначе. Вот у Маши мы кофе заказывали раз пять.       — То есть, убийцей может наверняка быть кто-то из наших знакомых?       — Или… да, я думаю да.       Ветер страшно выл, создавая атмосферу, прям как в каком-то ужастике. По телевизору показывали однотонные фильмы, интернет не ловил. Юра стоял у плиты, помешивая суп, Личадеев лишь стучал костяшками пальцев по столу, играя мелодию, знакомую лишь ему.       — Похоже на сердцебиение. Только какое-то… Необычное.       Музыченко подошел к другу, сел рядом с ним и начал смотреть на то, как тонкие пальцы отстукивают ритм.       — В каком смысле необычное?       — Ну-у…       Юра осторожно взял руку Паши и приложил к своей груди так, чтобы второй мог почувствовать удары сердца. И он чувствовал их. Он чувствовал это.       — Чувствуешь? Эти вещи совсем не похожи.       — Да, я знаю.       Паша осторожно поднял свою руку, положив ее сначала на плечо парня, потом провел по шее, щеке. Щетина приятно щекотала ладонь. Но он резко убрал руку, так же резко вставая и уходя к себе в комнату. Суп закипел и разлился по всей плите.       Утром второго дня Юра нашел «супер важные документы» и попросил быстро собраться Пашу. Они не говорили о том, что было. А мысли о том, что могло бы быть, заставляло чувствовать себя неловко. Но ничего и быть не могло.       Напоследок Личадеев включил телевизор и попал ровно на новости, но, как он того и ожидал, никаких новостей об убийце не было. Юра стоял сзади и покачал головой.       Сегодня была относительно более теплая погода. Снег подтаял, и даже стали заметны осенние листья и желтая трава. Юра завел машину. Оба парня молчали, и между ними быстро повисло неловкое молчание. Даже нервное.       — Остались вчерашние блины.       — О да. Давай.       Юра протянул пакет с блинами другу, начиная путь домой. Он включил навигатор и, благодаря голосу девушки, которая диктовала дорогу, больше не было такой режущей слух тишины в салоне. Очень быстро с блинами разобрался Паша. Он уставился в окно, напевая какую-то песенку.       — Мы пойдем завтра к Кириллу? — Юра мельком посмотрел на Пашу, не замечая ни малейшего внимания на его вопрос.       — Паш?       Личадеев вздрогнул и повернулся к Музыченко, незаметно улыбнувшись.       — Что?       — К Кириллу пойдем?       — У меня планы, прости, — парень смотрел на водителя, схмурившись, — Что ты хотел сказать?       — А? — Юра сделал вид, будто занят дорогой и ничего не понимает. Но все он понял.       — Ну, тогда, ночью… что за фразу не скажешь за чашечкой кофе?       — Это неважно.       Ровно минуту ничего не происходило. Совершенно ничего. Но внезапно Паша сильно ударил кулаком по панели.       — Еб твою мать! Юра, что за хуйня, что значит «неважно»? Ты, блять, начал что-то, и ты хочешь, чтобы я это забыл?!       — Ладно! Тихо! Меня мучил один вопрос. Знаешь почему я опоздал? Мы договаривались встретиться у другого места. Ты потом мне написал о том, чтобы я подъехал к кафе. Но вот то место, ну, где мы договаривались… — Юра случайно нажал на газ, но не отпустил, — я туда приехал и там была полиция и я видел труп. И, блять, ты ведь не знал, что там что-то случилось и должен был остаться там!.. Или знал?       Лицо Паши выражало что-то болезненное, он тяжело задышал, отводя взгляд. Он начал вновь стучать костяшками по стеклу и этот звук опять, как и тогда, звучал как странное сердцебиение.       — Ты подозреваешь меня? Вообще-то опоздал ты, может быть как раз-таки это твоих рук дело?       — Конечно нет!       — Тогда не вини и меня в том, что я не делал!       — Все, хорошо, все…       Юра довез Пашу до дома, и поехал к себе. Он не хотел потерять друга из-за своих мыслей, но его это волновало. И он боялся, что он совершенно зря и бессмысленно не доверяет. Он нервничал. Придя домой заключил в объятья свою девушку, достал «важный» лист, положил в папку. Затем сел за уютный стол, на котором уже стояли блюда, все еще теплые, чему Музыченко был рад.       Паша зашел домой, захлопнув за собой дверь. Он прошел мимо стенда со шляпами, взяв одну из них, самую его любимую. Парень написал сообщение Юре, попросив того встретиться в 9 вечера рядом со сквером. Ветер грустно веет, а снег вновь и с новой силой засыпает улицы.       

Одной и самой главной особенностью всех убийств этого неизвестного маньяка было то, что он оставлял у жертв на груди шляпу.