***
– Джемин, ты уверен, что это хорошая идея? – спросил Марк, расхаживая по кухне парня, в то время как тот пил уже третью рюмку. В ответ тот закатил глаза: – Да, Марк. Плюс, я уже заплатил Юте за весь алкоголь. Марк грыз ноготь, удивляясь, почему Юта до сих пор лезет в дела школы. Очевидно, даже после выпуска ты не можешь стать абсолютно не причастным к этому. Особенно, если твоя социальная жизнь сильно зависит от младшего брата, который всё ещё учится там. Марк надеялся, что когда он окончит школу в следующем году, то не останется привязан к этому месту, как все остальные друзья. Он больше хотел походить на Джонни – своего старшего брата, который сохранял дистанцию. Однако Марк боялся, что привязанность может быть неизбежной. – Господи, хватит нервничать, – усмехнулся Джемин, подойдя к парню и окинув его уже слегка остекленевшим взглядом. Он взял Марка за руку. – Тебе нужно расслабиться, детка, – парень кивнул, и хитрая улыбка появилась на лице Джемина. – Водка или текила? – Они обе отвратительны. Удиви меня, – простонал Марк. Джемин быстро чмокнул его в губы, прежде чем вернуться на своё место перед столом с бутылками и снова начать наливать алкоголь. Марк предпочел бы не пить, но он знал, что никто из его друзей этого не допустит. Сколько бы раз Джемин не устраивал бесшабашные вечеринки без ведома родителей, Марк никогда не мог подавить в себе чувство неуверенности и неясной вины, из-за которого не находил себе места. Он просто должен был это вынести. Марк чувствовал себя странно много раз, и знал, что отличался от компании, с которой зависал. Однако парень не думал, что сможет справиться, если его будут считать не таким, как все. Поэтому Марк просто взял стопки, которые Джемин передал ему. Как и всегда. Он не мог не чувствовать, что был лишь развлечением для Джемина, пешкой в игре, которую парень, казалось, всегда контролировал. Когда в дверь позвонили, Марк уже чувствовал себя немного выпившим и намного меньше нервничал.***
Донхёк гордился тем, что ему было плевать на то, что о нем думают. Но когда он приготовился войти в дом, полный его пьяных громких сверстников, небольшое сомнение промелькнуло в его глазах. «Они ничего не значат для тебя, Донхёк. Просто выпей пару бесплатных напитков и покончи с этим дерьмом». Он не совсем понимал, как Джено удалось убедить его пойти. Донхёк не часто выпивал, и его не волновали одноклассники, но сейчас на крыльце дома Джемина он с Ренджуном и Джено (людьми, которые были, несомненно, лучше остальной части школы) ждал, пока им откроют дверь. – Давайте просто войдем, – сказал Ренджун, когда Джено позвонил уже в третий раз. – Или мы можем уйти, – пробормотал Донхёк. – Это знак от Вселенной, что мы должны уйти. На этот раз Джено обернулся и нахмурился: – Ты меня достал сегодня, Хёк, – он ещё раз позвонил в дверь, и желудок Донхёка немного сжался, когда она, наконец, открылась. Внутри стоял красивый парень немного старше их, Джехён. – Эй, ребята, входите, – сказал он с глупой улыбкой на лице. – Откуда у Джемина столько взрослых друзей? – спросил Донхёк, когда они вошли. В доме запах алкоголя смешался с запахом травы. Ренджун покачал головой. – Понятия не имею, – ответил он, повысив голос, чтобы перекричать музыку. – Он классный, – вмешался Джено. – Ты слишком впечатлительный, – сказал Донхёк. Он был уверен, что друг не услышал колкого замечания в свою сторону. Джено был отличным парнем, но иногда говорил глупости из-за слишком хорошего мнения о Джемине, а Донхёка не привлекал идиотизм. Джено и Ренджун быстро нашли своих друзей. Донхёк же только закатил глаза и направился к кухне, чтобы найти пиво или просто место, где не так много людей. Ему уже нужно пространство. Донхёк любил находиться в больших компаниях, просто не с этими людьми. Парень растолкал толпу, легко найдя нужную комнату. Он помнил, как приезжал к Джемину играть в четвертом классе. Донхёк чувствовал себя неуместно сейчас, на одной из этих пресловутых школьных вечеринок, особенно учитывая, что она так резко появилась в его планах. Это выбивало парня из колеи. На кухне был беспорядок из-за бутылок и банок, разбросанных повсюду. Донхёк схватил банку пива, заставив себя выпить её, хотя не особо хотел этого. Парень постоял там минуту, думая, стоит ли пойти и найти собеседника; он решил остаться там, прислонившись к кухонной тумбе и пялясь в свой телефон. «Слишком много для "обычной школьной тусовки"», подумал он. Люди, входящие и выходящие из комнаты, были слишком пьяны, чтобы обратить на него внимание. Все что им было нужно – взять какой-нибудь алкоголь и вернуться к танцам или бесполезному флирту, или чему–либо ещё, что обычно делают на вечеринках. Донхёк вернулся в состояние человека, потерявшегося в пространстве, и его совершенно не волновало, чем именно были заняты все эти люди. Прошло двадцать минут, прежде чем кто-то решил окликнуть его. – Ли Донхёк, неужели это ты? – раздался голос; слова были немного невнятными, – я никогда не думал, что увижу тебя на своей вечеринке. Донхёк посмотрел на Джемина, который зашёл на кухню вместе с Марком и плюхнулся на табуретку у стойки, пока его парень наливал младшему стакан воды. – Да, – ответил хладнокровно Донхёк, – никогда не думал, что увижу себя здесь. Юноша даже не заботился о том, чтобы оторвать взгляд от своего телефона, но чувствовал, как Марк смотрел на него, когда у того вырвался недоверчивый смешок. «Немного неловко для кого-то настолько популярного», – подумал Донхёк. – Спорим, что ты даже не пил, – прокомментировал Джемин. Его голос становился громче, так что Донхёк понял, что тот подходит ближе. Он поднял свою пустую банку: – Спорим, что ты ошибаешься, – Джемин слегка нахмурился, а Донхёк улыбнулся ему. Если бы не Марк, который пытался заставить парня выпить воду («Медленнее, Джемин», «Хватит?», «Просто выпей это, пожалуйста»), то Донхёк точно получил бы ответ на свою колкость. Он остался там, где стоял, снова отвлёкшись на свой телефон. – Донхёк, – позвал его Джемин, допив воду, – хочешь, я смешаю тебе напиток? Он посмотрел на него и поднял бровь, зная, что Джемин никогда не предложит ничего просто из добрых побуждений. – Нет, на самом деле нет. – Тогда какого хрена ты всё ещё здесь? – даже для Джемина это было слишком грубо. Донхёк пожал плечами, засунул телефон в карман и медленно покинул своё место. – Я просто решил почтить одну из ваших вечеринок своим присутствием. – В этом не было необходимости, – ответил Джемин с самой отвратительной и снисходительной ухмылкой, какую Донхёк когда-либо видел. Глаза Марка расширились, как будто он никогда раньше не видел такого напряжения между двумя людьми. – Джемин, перестань. Ты пьян, – тихо сказал он. – Нет, всё нормально, чувак, – сказал Донхёк, выходя из кухни. – Если хозяин не хочет меня видеть здесь, то я уйду. Он слышал, как Марк начал протестовать, будто у юноши было какое-то обязательство быть добрым и вежливым со всеми гостями Джемина, не говоря уже о таком человеке, как Донхёк, с которым был едва знаком. Но парню было всё равно, он уже шёл к входной двери, готовый выйти, вернуться домой и провести свой пятничный вечер в одиночестве. – Куда ты идёшь? – спросил Ренджун, хватая Донхёка за руку. – Домой. Скажи Джено, что мальчик его мечты меня не любит. Правда, Донхёк уже давно знал это. Он не ладил с Джемином с начальной школы, что было к лучшему, на самом деле. Такие люди не имели никакого значения в жизни парня, только раздражали и делали среднюю школу более мучительной.***
– Вы слышали? – спросил Джено, когда они вместе стояли у своих шкафчиков в понедельник утром, – Марк и Джемин расстались. Донхёк всегда был поражён тем, насколько наивным может быть Джено. – В который раз? В десятый? Или одиннадцатый? Я сбился со счёта. – Не важно, – возразил Джено, – я разговаривал с ним на вечеринке, если тебе интересно. Донхёк хлопнул дверцей своего шкафчика, возможно, немного сильнее, чем необходимо, и встретился взглядом с Джено. – Я бы побыл там дольше, если бы он не выгнал меня. – Не то, чтобы ты очень хотел быть там. Такой ответ не был характерным для Джено, который всегда отступал первым в конфликтах. Донхёк знал его слабые места и сдерживался, чтобы не надавить на них (это была не его вина, что Меркурий Джено был в Овне, но он знал, что кто-то должен уступить первым). Ренджун вздохнул, потирая висок. – Заткнитесь оба. Понедельник итак довольно отстойный день, и ваша ссора его точно не улучшит. Они оба были не особо рады тому, что Ренджун остановил этот спор. Однако Донхёк был тайно благодарен ему — конфликт из-за Джемина начал перерастать во что-то большее, а парень не хотел, чтобы у этого человека было так много власти в его жизни. – Прости, чувак, – сказал Донхёк в тот же день в кафетерии. Ренджун издал смешок, который быстро утих, когда Джено одарил его испепеляющим взглядом. – Пошли, – сказал Ренджун, – мне тоже жаль, но знаешь, мы уже проходили через это. Джено, нахмурив брови, смотрел на Марка и Джемина, которые сидели в другом конце зала. Они как обычно смеялись и сидели слишком близко друг к другу, чтобы можно было утверждать, что они расстались. – Всё не так, ребята, – проскулил Джено, – Джемин сам сказал мне, что они расстались. – И я уверен, что это правда произошло, – сказал Ренджун, – но тогда был вечер пятницы, а сейчас уже понедельник. Для Марка и Джемина даже несколько дней могут быть целой жизненной драмой. – А что он тебе вообще сказал? – спросил Донхёк, откусывая часть от своего сэндвича. Джено нахмурился. – Сегодня утром тебя это не волновало, – Донхёк закатил глаза, и хотя для Джено это была всего лишь мелочь, парень не хотел говорить о Джемине слишком плохо. – Ну, – продолжал Джено, – наверное, минут через двадцать после того, как ты ушел, я оказался на кухне и увидел, что Джемин сидит там. Он был очень зол, и я спросил, всё ли в порядке, и он начал рассказывать мне, как только что расстался с Марком, и как Марк всегда выставлял его плохим парнем и всё такое, – Джено сделал глоток воды, размышляя. – Джемин был слишком откровенен. Он был просто разбит. Донхёк тихо рассмеялся. – Думаю, ты должен поблагодарить меня за это временное расставание. – Что ты имеешь в виду? – спросил Ренджун. Донхёк снова откусил свой сэндвич и пожал плечами. – Я не знаю. До того как я ушел, мы с Джемином поссорились на кухне, и Марк, вроде как, защищал меня. Ренджун усмехнулся. – Не может быть, чтобы они расстались так легко. – Ренджун, они расстаются еженедельно, я уверен, что для большей части их ссор не было никаких веских причин, – ответил он. Наконец, Джено оторвал свой взгляд от пары, и посмотрел на Донхёка так, будто на него снизошло озарение. – Не мог бы ты снова сделать это? – Что "это"? – спросил парень. – Сделать так, чтобы Марк и Джемин расстались, – его слова были похожи на шутку, но по тону было понятно, что он говорит серьезно. Ренджун просто хмыкнул, а Донхёк больше не хотел продолжать разговор.***
Донхёк никогда не замечал своих одноклассников, если только они каким-то образом не привлекали к себе внимание. Даже Джемин, который большую часть времени вызывал у парня только неприязнь, не был достаточно значительным, чтобы зацепить его. Ему нравилось думать, что он окружен неким барьером, который позволяет ему идти по жизни, не подвергаясь влиянию других людей. Поэтому тот факт, что парень никогда не обращал внимания на Марка, не был чем-то особенным или необычным. На самом деле, этот человек был настолько незначительным элементом жизни Донхёка, что он даже не замечал его присутствия на заднем ряду своего математического класса в течение всего первого месяца школы. Самым прекрасным было то, что невнимание по отношению к большинству окружающих было полностью взаимным — Донхёк редко замечал людей, и люди редко замечали его. "Взаимовыгодные отношения", вот как он думал об этом. Это было похоже на вызов, когда кто-то пытался сломать его барьер, сбить его с толку. Утро среды было слишком спокойным, что-то должно было произойти. Но случилось то, чего Донхёк никак не мог ожидать. Марк бросил ему вызов своим взглядом. Парень чувствовал, как этот взгляд следует за ним, когда он вошёл в класс, сел на свое место: ряд перед Марком по диагонали. Тот не спускал с юноши глаз и был настолько очевиден, что Донхёк снова подумал, как и той ночью на вечеринке, что Марк был слишком неловким для кого-то настолько популярного. – Могу я тебе помочь? – Донхёк усмехнулся, перехватывая взгляд Марка. Парень отреагировал так, будто не знал, насколько заметной была его слежка. Он был так ошеломлен, что не смог ответить внятно. – Я... э-э... что? – Марк запнулся. – Я просто... Нет. В шуме класса один из его друзей, какой-то спортсмен, которого Донхёк замечал ещё реже, чем Марка, обратил свое внимание на ситуацию. Он хмыкнул, скрестив руки на груди с самодовольным выражением лица. Марк перевел взгляд с Донхёка на другого парня, и будто вышел из транса, растерянность исчезла из его глаз. Донхёк ждал, что тот как-то глупо пошутит. В те моменты, когда большинство людей чувствовали бы себя неловко или даже тревожно, ему было всё равно. Наконец, Марк неуверенно заговорил, однако его тон был обвинительным. – У тебя... тушь для ресниц? – его голос подчеркивал последние слова, как будто это был какой-то смертный грех. В результате, несколько человек обратили на парней внимание. Донхёк искривил губы, наблюдая, как сверстники, сидящие рядом с Марком, тихо смеются и осуждающе смотрят. Марк выглядел увереннее, чем раньше, но в его взгляде промелькнула вина, и Донхёк закатил глаза. Не веди себя как мудак и, возможно, ты не будешь чувствовать себя виноватым. – Нет, – сказал Донхёк с надменной улыбкой. – Это подводка. Хочешь одолжить? Какой-то хулиган рядом с Марком издал издевательское «ооооо», и выражение его лица вернулось к прежней беспомощности. Донхёк прекрасно знал, что это было. Марку пришлось дразнить его за то, что он делал что-то немного отличающееся от нормы. Парень ждал, пока чужое самообладание будет восстановлено и обмен колкостями продолжится. – Нет, все в порядке. Спасибо за предложение, приятель. – Я не приятель тебе, – ответил Донхёк. Перед тем как отвернуться, он увидел, как щёки Марка начали краснеть. Парень больше не оборачивался, даже когда услышал, как кто-то сзади говорил что-то о его странности. Он не участвовал в спорах, которые считал ниже своего достоинства.***
Донхёк никому не рассказал о случившемся. Джено использовал бы эту историю как повод снова заговорить об отношениях Джемина и Марка. Ренджун обязательно начал бы рассуждать о несправедливой системе школы, укрепленной общественным давлением. И ни один из этих разговоров Донхёк не выдержал бы больше тридцати секунд. И кроме этих двоих не было людей, которым парень мог рассказать о сложившейся ситуации. Так что Донхёку, как обычно, пришлось нести груз всего услышанного на своих плечах. Он знал, что, много других людей думает так же, как и те придурки. Парню нравилось считать, что подобное его не задевает, однако иногда защита давала трещину. Знаете, так бывало. Когда напряжение накапливалось и накапливалось, и даже небольшое нелестное высказывание могло стать последней каплей. И эта мелочь заставляла разом обрушиться этот ком мыслей, подталкивала Донхёка к пределу. Тогда парню становилось тяжело смотреть на своё отражение в зеркале; он сменял разнообразные наряды на самую мешковатую толстовку и хотел просто слиться с толпой. Юноша снова и снова повторял в голове третий пункт своего плана. "Свалить из этого города". Он жил в ожидании дня, когда это, наконец, произойдет.***
Донхёк был очень раздражён, когда на следующей неделе Марк попал в поле его зрения. Кто-то другой на месте парня наверняка был бы более мягким, и он точно не считал бы своей личной комнатой класс, в который, теоретически, мог войти любой человек. Однако теперь Марк стал причиной трещины в его барьере, который ни при каких обстоятельствах не должен рушиться. Но этой ночью в голову Донхёка уже закралась неуверенность, и, откровенно говоря, он чувствовал себя дерьмово. Парень поднял взгляд от тетради, в которую что-то старательно записывал, и заметил, как Марк всхлипывает так, будто уверен, что его никто не видит. Как бы эгоистично это ни было, в первую очередь Донхёк подумал: «Почему он пришел в ту комнату, где я прячусь?». Это был корректный вопрос, по мнению парня, потому что только ему Миссис Кан разрешала в любое время пользоваться её классом – яркой, красочной комнатой. Ведь он "идеальный ученик" и "самая яркая искорка в школе". Никто и никогда не вторгался в эту комнату, пока юноша был там, тем более не пытался, рыдая, забиться в самый дальний угол. «Как бы цинично это ни звучало, ему повезло, что я здесь единственный человек, потому что он выглядит ужасно, когда плачет». Донхёк считал это достаточно ценным замечанием. Его мыслью буквально было: «Посмотрите на его лицо» Марк, очевидно, был слишком занят, чтобы увидеть, что Донхёк сидит рядом и просто слушает музыку. Он вынул один наушник и нахмурился, наблюдая за сценой перед собой. – Эй, я думаю тебе нужно побыть одному, – сказал Донхёк через мгновение. Он не хотел уходить или вообще делать хоть что-то, парень просто констатировал факт. Марк поднял голову и его красные, опухшие от слёз глаза расширились от шока и смущения. Донхёк лишь на секунду обратил внимание на парня, но уже через миг снова занимался своими делами. Марк довольно громко хмыкнул, вытирая лицо тыльной стороной ладони. – Прости, – извинился он, глотая слезы, – Донхёк, верно? Парень прищурился. – Да. Чему я обязан такой честью, что ты знаешь моё имя? Мне поклониться сейчас или позже? – в его голове промелькнула мысль, что это было слишком, но потом Донхёк вспомнил об инциденте с тушью. – Хей, у меня просто случилось кое-что, – запротестовал Марк. Это звучало не так уверенно, как задумывалось, из-за слёз, всё ещё бегущих по его лицу, и ломающегося голоса. – В следующий раз просто будь тише. Марк откашлялся, и ещё большее количество слёз скатилось по его щекам. Несмотря на всю грубость, парень сочувствовал ему. – Неудивительно, что ты ему так не нравишься, – пробормотал Марк. Донхёк вынул второй наушник, откидываясь на стул. – Кому? Джемину? Мне так жаль, что я не нравлюсь ему. Марк поморщился. – Да. Джемину, – пробормотал он, переводя взгляд с пола. – Увидимся на алгебре, наверное. – Не могу дождаться, – крикнул Донхёк с сарказмом, когда Марк повернулся и вышел за дверь. Он сел на свое место в тот момент, когда парень исчез, чувствуя себя еще хуже, чем когда Марк с друзьями дразнили его.***
– Это случилось снова, – сказал Джено на следующее утро около шкафчиков, – очевидно, Марк и Джемин расстались. – В его голосе было намного меньше радости, чем в последний раз, когда он поведал им ту же новость. Ренджун удивился. – Разве ты не должен быть на седьмом небе от счастья? – Джено пожал плечами. – Я не знаю. Мне кажется... Я слышал, Джемин был не очень мил с Марком. Донхёка редко заботили дела окружающих, но он всё-таки не мог забыть о том, что видел вчера днём. Парень задумался на секунду, тщательно подбирая слова. – Когда это произошло? – спросил он, изо всех сил стараясь казаться незаинтересованным. Джено нахмурился, размышляя. – Э-э, я думаю вчера после обеда? – «Бинго», – пронеслось у Донхёка в голове. – Некоторые видели, как они дрались в зале. А что? – Просто интересно, – поспешно ответил он. – Тебе никогда не бывает "просто интересно", – прокомментировал Ренджун. Чёртов Ренджун со своей чёртовой склонностью анализировать каждую ситуацию. Донхёк уже решил, что не будет ничего рассказывать друзьям о случившемся, но на секунду задумался, зачем тогда вообще друзья, если он не собирается с ними ничем делиться. – Туше. Просто подумал, что посмеюсь над Джено, – сказал парень, не обращая внимания на замечание. Джено улыбнулся. – Не беспокойся, Хёк, – он положил руку на плече Донхёка, – я думаю, пришло время отпустить эту недостижимую мечту. – Джемин – ночной кошмар, а не мечта, – возразил Донхёк. – Осторожнее со словами, – сказал Ренджун. – Он всегда говорит так, а потом Джемин просто смотрит в его сторону, и всё зачинается заново. Джено неодобрительно посмотрел на друга. – Неправда. И вообще, он иногда мне даже улыбается. – Верно, извините. Ты ведь такой безнадёжный романтик, я забыл. – Говорит тот, кто на прошлой неделе смотрел «Титаник», потому что ему захотелось… Как ты сказал? "Хорошенько поплакать"? – сказал Донхёк и ухмыльнулся. – Ты бессердечный, – ответил Ренджун, а Донхёк снова подумал о вчерашнем инциденте в классе искусств.***
Марку было грустно, когда он возвращался в этот класс на следующий день. Он даже обернулся несколько раз, чтобы убедится, что никто не заметил его, похожего на потерянного печального щенка. Парень не хотел найти там кого-то или что-то определённое, Марк просто искал место, где мог бы побыть наедине с самим собой и пообедать в одиночестве. "Наедине с самим собой" звучало не очень, но это было именно то, что ему было нужно. Марк не мог сейчас сидеть с Джемином, а без него круг общения существенно сузился. Конечно, у юноши было несколько друзей, которые не отказались бы сидеть вместе, но ему было стыдно предлагать им это. Парень думал, что попросить кого-то пообедать с ним, было бы равносильно словам «Эй, у меня больше никого не осталось, ты можешь приютить меня?». А Марк очень не любил признавать свое одиночество. Парень был немного разочарован, когда класс оказался пуст. Немного. Он спросил себя, почему вообще хочет иметь дело с этим человеком, если чувствовал себя настолько униженным им. Марк не смог ответить на свой же вопрос и решил отложить его на потом, когда не будет настолько опустошён. Донхёк не заходил в этот класс в течение недели. Парень использовал его только когда у него было плохое настроение, он был загружен работой или не хотел сидеть с Ренджуном и Джено во время обеда. Ни одна из перечисленных вещей не происходила на этой неделе, и необходимости воспользоваться кабинетом просто не было, но Донхёк все равно списал это на ту встречу с Марком. Когда парень наконец вернулся в класс, то первыми увидел чью-то спину, плечи и черные, слегка взъерошенные волосы. «Кошмар продолжается», – подумал он. Марк был здесь. Донхёк вышел бы в ту же секунду, но Марк повернулся, как только открылась дверь. – Боже, – выдохнул он, – ты напугал меня. Донхёк не понимал облегчённого вздоха парня, когда тот понял, кто именно вошёл в класс. Противоположная реакция была бы более уместной. – Я не знал, что это твоя личная комната, – сказал Донхёк и позволил двери захлопнутся за ним. Марк нахмурился. – Я тоже не знал что она лично твоя несколько дней назад. Донхёк промолчал, прекрасно осознавая, как обращался с парнем, и как тот должно быть чувствовал себя после такого. Технически, юноше было дано разрешение на использование комнаты, что делало её его собственностью. Но Парень сдерживал эти доводы в себе. Он знал, что всё сказанное выставит его ещё большим мудаком, чем сейчас, чего парню определённо не хотелось бы. – Думаю, мы сможем поделить её, – сказал Донхёк, сев на место за тем же столом что и Марк, несмотря на то, что в комнате было ещё пять. Он делал это не из-за вежливости или неловкости, парень просто не задумывался над подобным. Марк уставился на Донхёка. – Разве ты не спросишь меня, почему я здесь? Или что случилось на днях? Большинство людей хотели бы знать. Донхёк посмотрел на него с усмешкой, когда поставил свои вещи на стол. – Большинство людей слишком интересуются чужой жизнью. Думаю, это не мое дело. Марк был в замешательстве. Донхёку показалось, что парень выглядел ещё глупее, чем обычно. Казалось, что Марк решал какое-то сложное уравнение, которое было написано у него на лбу. – Что-то на моем лице? Опять будешь смеяться над подводкой? Марк тут же хотел ответить, но Донхёк прервал его взмахом руки. – Не говори ничего, чего бы не сказал рядом со своими глупыми друзьями. Парень открыл рот, чтобы, как подумал Донхёк, защитить своих приятелей, но потом только улыбнулся, будто понял, что ему нечего сказать в их пользу. Донхёк достал свои наушники, давая понять, что не намерен разговаривать, и был удивлён, когда Марк больше не пытался заговорить с ним до конца обеденного перерыва.***
Донхёк не хотел заводить новых приятелей, пытаться быть дружелюбным. Парень просто хотел заниматься своими делами. И только по этой причине он избегал класса искусства как можно больше. Конечно, это было его место, и миссис Кан скорее всего даже не догадывалась, что Марк использует её класс, однако теперь Донхёк не чувствовал себя спокойным там. Парень не приглашал сюда даже самых близких друзей. Просто он нуждался в месте, где мог побыть наедине с самим собой. Но этот класс больше не был его личным. Теперь юноша заходил туда только когда отчаянно нуждался в личном пространстве, редко замечая присутствие Марка. Тот же наблюдал за парнем, будто человек за животным в зоопарке, размышляя, как живёт это существо. Обычно Донхёк говорил ему перестать или просто бросал неодобрительный взгляд. По какой-то причине это стало секретом. Парень никогда не говорил об этом Джено или Ренджуну. А для чего? Да и что бы он сказал? «Эй, ребята, я провожу время с Марком Ли»? Это ведь было неправдой, они просто сидели в одном помещении. «Эй, ребята, хотите услышать, как я видел рыдающего из-за расставания с Джемином Марка»? Но Марк никогда не говорил, что плакал именно поэтому, а Донхёк не хотел лезть не в свои дела. Они редко беседовали во время ланча и никогда не разговаривали на алгебре, поэтому Марк не играл важной роли в его жизни. Он был там, и Донхёк был там, и больше не было ничего, что связывало бы их.***
– Почему мы не разговариваем здесь? – Марк нарушил тишину, когда оба парня были в классе искусства в четверг. – Что? – Донхёк был так сосредоточен на своей работе, что даже не расслышал его слов. – Почему мы не разговариваем здесь? – Марк уже пожалел, что сказал это. – Ты слегка ошибся. Мы не разговариваем нигде. – Точно, хорошее замечание, – поник Марк. Донхёк вернулся к своим делам, и в комнате вновь воцарилась тишина. Ему было удобно, ему нравилась тишина. Видимо, Марк не разделял его предпочтений, потому что вскоре снова заговорил. – Ты ненавидишь меня? – спросил Марк, как показалось Донхёку, тоном умоляющего щенка. – Нет, Марк, если бы я тебя ненавидел, то мне пришлось бы думать о тебе, а я этого не делаю, – честно ответил Донхёк, опуская тот факт, что пару раз думал о нём, когда вспоминал, как ужасно себя чувствовал после того случая пару недель назад. – Но ты мне не особо нравишься, – поправил он себя. – Вау, очень мило, – сказал Марк, отведя взгляд. Для Донхёка это был нормальный, вежливый ответ. Он усмехнулся. – Нет смысла задавать вопрос, если не хочешь честного ответа. – Иногда люди просто хотят, чтоб их успокоили, – в глазах парня была видна грусть, и впервые Донхёк почувствовал себя неловко, но не мог понять из-за чего. – Я уверен, что есть кто-то более значимый для тебя, кто мог бы помочь, – ответил Донхёк. – Возможно, – Марку было стыдно признаться, что он не знал, кто бы это мог быть. Донхёк задумался над комментарием Марка, и впервые за долгое время ощутил что-то, чего не чувствовал раньше. Он запаниковал. – Мы можем говорить больше, если хочешь, – сказал он первое, что пришло в голову. – Правда? – выражение лица Марка, по мнению Донхёка, было невероятно глупым. – Я имею ввиду, если это заставит тебя перестать ныть, – ответил Донхёк, осознавая, что на самом деле это не настоящая причина, и что у него вообще нет причины для своих слов. Марк рассмеялся, и Донхёк был возмущён, ведь эта фраза задумывалась как оскорбление, а не как шутка. – Мы не лучшие друзья, чтоб ты знал, – пояснил Донхёк. – Я даже не знаю можно ли использовать термин «друзья». – Понял, – ответил Марк, пытаясь подавить улыбку на лице. Он слишком много улыбается, решил Донхёк.***
На следующий день Донхёк снова вернулся в класс. Он ничего не должен Марку, но чувствовал, что между ними заключено соглашение, и избегание этой комнаты нарушило бы его. – Обедаешь в личной комнате два дня подряд? Мы, наверное, тебе совсем надоели, – дразнил друга Ренджун перед его уходом. – Ты прав, вы ужасны. Удачно повеселиться без меня, – посмеялся парень. На самом деле, это Донхёк был тем, кто нуждался в удаче. Теперь на него давило неопределённое количество разговоров с Марком, и он точно не был в восторге от этого. – Прежде чем ты скажешь что-нибудь, – произнес Марк, как только парень вошёл в класс, – я осмелился принести тебе шоколадку в знак мира. Мысль о том, что Марк думал о нём и за пределами класса, точно не делала Донхёка счастливым. Ему удалось выдавить из себя только какие-то невнятные звуки, прежде чем Марк снова заговорил. – Сникерс или Милки Вэй? Выбирай, – он держал перед собой два шоколадных батончика. «Этот парень не знает, что такое границы», – подумал Донхёк, но потом понял, что Марк не видит ничего необычного в этом «предложении мира». Для него такое было нормальным, и это пугало Донхёка. – Хм, давай Cникерс, – сказал Донхёк и сел за парту. – Хороший выбор, – прокомментировал Марк и отдал ему шоколадку. – В любом случае, было только два варианта, – нахмурился Донхёк, надеясь, что это немного подпортит слишком восторженное настроение Марка. Это не сработало. – Оба варианта были не плохи. Не за что, – ответил тот и выпустил смешок, который, по мнению Донхёка, был неуместным. Парень положил шоколадку около себя и будто бы застыл на мгновение; только его глаза бегали с одного на другое: то на Сникерс, то на Марка, который уже начал есть свой батончик. Донхёку казалось, что события сменялись слишком быстро. Между ними не произошло никакой ссоры, но и к какому-то соглашению они тоже не пришли. У Донхёка даже не было возможности оскорбить Марка в ответ на его насмешку в классе алгебры, чтобы заставить того чувствовать себя так же плохо. Хотя позже парень решил, что сравнял счёты, когда был груб с ним тогда в кабинете искусств. И внезапно из-за одного бессмысленного разговора Марк был готов стать ему другом, но Донхёк не мог перестроиться так быстро. Видимо, он так долго был в оцепенении, что Марк заметил это. – Эм...ты собираешься есть? – наконец спросил он. – Вот чёрт, у тебя аллергия или что-то ещё? – Марк начал паниковать. Донхёк рассматривал юношу, его глаза остановились на лице парня. – Почему ты сделал это для меня? – он показал на шоколадный батончик, – это… в этом не было необходимости. – Мне казалось, так делают др..., – Марк запнулся, исправляя себя, – знакомые. Я думал, что так смогу больше понравиться тебе... – Почему ты хочешь понравиться мне? – спросил он резко. Донхёк не был готов к подобному; обычно людям было все равно, что парень думает о них. – Ну… сейчас у меня нет никого близкого, – Марк не привык к такому отношению, к трудностям, которые Донхёк обычно приносил людям. – Ты так хочешь понравиться мне, потому что я твоя последняя надежда? – Нет! – возразил Марк, – нет, нет, нет...я просто хочу нормально с тобой общаться. Донхёк медленно кивнул, поджав губы, чтобы не сказать ещё что-нибудь колкое. – Я знаю, что я был грубым с тобой, – выпалил Марк, – тогда в классе. – Да, – согласился Донхёк. Он был застигнут врасплох тем фактом, что Марк помнит этот случай, не говоря уже о том, чтобы начать обсуждать его. – Извини, если обидел тебя. Я чувствовал себя плохо из-за… ну ты знаешь. Это расстроило тебя? Так и было. Сейчас Донхёк мог сказать Марку уйти, или даже заставить его плакать. Парень прокручивал эти ситуации у себя в голове несколько раз. Возможность отомстить витала в воздухе, и он правда мог ею воспользоваться. Но в какой-то момент этот шанс ускользнул, а Донхёк не смог отреагировать достаточно быстро, чтобы поймать его. Прежде чем парень что-то осознал, гнев, живший в глубине души с того момента, как Марк обидел его, исчез и был заменён чем-то другим и неизвестным. – Нет, – ответил Донхёк, взяв шоколадку, – всё в порядке, правда. Он не был уверен в причине своей лжи, но пытался убедить себя, что соврал не для того, чтобы не обидеть Марка. Донхёк никогда не лгал для защиты чьих-то чувств и не собирался нарушать традицию. Парень не мог не заметить, как загорелись глаза Марка, когда он откусил первый кусочек подаренной тем шоколадки. На долю секунды Донхёк подумал, что эта ложь была его наибольшей ошибкой.