Чёрное и Белое

***

Так и получилось. Несколько дней подряд Кайло приходил, подчёркнуто сдержанный, садился у изголовья кровати и просто брал её за руку. Теперь, по его воле, сон не наступал мгновенно, а наплывал медленно и вязко, как густой туман. Это напоминало Мире какой-то ритуал; и одновременно, было что-то донельзя личное, интимное в том, как она ложится, смотрит снизу вверх на его лицо, и тёмные, полные скрытого пламени глаза мужчины опаляют её кожу. Кошмары в его присутствии практически отступали, а вот нервные окончания в левой ноге продолжали беспокоить. Учтиво спросив разрешения, Рен иногда прикасался к бедру, чтобы успокоить боль, и каждый раз у Миры внутри словно взрывался фейерверк. Не имело смысла обманывать себя: он ей нравился. Мира возбуждалась, как школьница, от любого его прикосновения. Проснувшись утром, жалела, что его нет рядом. Воображала, каков он в постели. Но дело не только в том, чтобы сбросить сексуальное напряжение. Она хотела именно Кайло Рена. Он снова и снова удивлял, открывался с новых, неожиданных сторон - и она желала познать его, достичь самого дна. Так зачем сдерживаться? Нет сомнений, что в его душе бушует ещё больший ураган. Бескрайний океан сильных, всепоглощающих эмоций, в котором она едва не утонула, лишь слегка затронув сознание. Мира чувствовала, что катится по наклонной. Рано или поздно это случится. И тогда всё то, чему она следовала, оказавшись в этом мире, призрачная надежда найти хоть какой-то смысл, всё рассыпется в прах. На седьмой день Мира с самого утра не могла найти себе занятия. Вынужденный отпуск стал ей поперек горла. Она пыталась читать, тренироваться, всё без толку - мысли раз за разом возвращались к Кайло и часу, когда он придёт. Верховный Лидер явился немного раньше назначенного. Каждый вечер он приходил как на казнь, и при этом не мог поступить иначе. Не мог ни на чем сосредоточиться. Он совсем потерял покой и мечтал даже о такой малости - видеть Миру, прикасаться к ней, караулить её сон. Она сидела в гостиной, перед накрытым столом, очевидно, только приступив к еде. Одета была как обычно, в какие-то невыразительные майку и брюки, но и они показались его воспалённому разуму сверхэротичным нарядом, ненавязчиво облегающим изгибы фигуры. Мира встретила эти мысли невозмутимо, только в глазах на миг заплясали черти. - Добрый вечер. Прости, я немного запоздала с ужином. Присаживайся, перехвати что-нибудь, если есть желание. Он сел напротив, бледный как полотно. - Спасибо, я не голоден. Ужинай спокойно, я подожду. Мира ощутила, как он нагло, бесстыдно водит глазами по её телу. Ей это нравилось. - Должен заметить, что практически все физические следы недосыпа прошли. Я рад этому. И в целом, ты выглядишь замечательно, особенно сегодня. - Благодарю, - она не смущалась, принимала похвалу как должное. - Да, я чувствую себя такой свежей, обновлённой. Кажется, даже нога больше не будет болеть. Возможно, это последний вечер, когда ты тратишь на меня драгоценные часы своего отдыха. За этими словами последовало неловкое молчание. Они не хотели прекращать эти встречи, но ни за что не произнесли бы это вслух. Мира не смела взглянуть на Рена; от него исходила насколько мощная маскулинная энергия, что казалось, одного его взгляда хватит, чтобы она начала раздеваться. В конце концов, оба заговорили одновременно: - Мира, я... - Послушай, Кайло... Он улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой - дамы вперед. Мира отбросила вилку; от волнения кусок в горло не лез. Попыталась утихомирить выпрыгивающее из груди сердце. Что же это такое, какие-то детские игры, она же взрослый, помятый жизнью человек, а мнётся, будто первокурсник на вечеринке. - Знаешь, я бы хотела расставить все точки над и. С тех пор, как мы с тобой познакомились, произошло столько всего. Моё мнение о тебе много раз менялось на противоположное, и я до сих пор ещё не определилась с окончательным суждением. Однако я скажу честно: в тебе есть то, что меня привлекает. Она понимала, что говорит бессвязно, словно пытаясь оправдаться - перед ним или перед собой? Мира ещё никогда не испытывала столь ощутимого, яростного влечения к мужчине. Ему невозможно было сопротивляться. Кайло даже не заметил, как оказался на диване рядом с ней. Не иначе как притянуло магнитом её неуловимого обаяния. Если бы она сейчас приказала ему выпрыгнуть из окна, он бы, наверное, повиновался. Вдруг сердце пронзила неутешительная мысль; Рен с трудом отвёл глаза и произнес с сарказмом: - Кажется, я понимаю, о чём ты. Знакомая история. Тебе нравится тот благородный рыцарь, что спас твою жизнь, не так ли? И сейчас помогает бороться с бессонницей и кошмарами из прошлого... Мира Рид положила руки ему на плечи. Это аккуратное, осторожное прикосновение сводило с ума. - Нет, - прошептала она тихим, бархатным голосом. Её серебряные глаза сверкали, как драгоценные камни. - Сейчас я хочу Верховного Лидера Первого Ордена, грозу галактики, жестокого, вероломного убийцу Кайло Рена. Женщина открыла свой разум. С нарастающим восторгом он осознал, что её эмоции ни капли не отличались от его собственных. Больше не было места словам и сомнениям. Кайло страстно поцеловал Миру, она ответила с дикой, первобытной жадностью. Дальнейшее смешалось в яркий калейдоскоп чистого, иррационального чувства. Время, пространство, всё на свете кроме них двоих перестало существовать. Они идеально подходили друг другу, словно две половины целого. Ментальная связь позволяла мгновенно узнавать и осуществлять желания партнера. Кайло был безупречным любовником, сильным, неутомимым, грубым и ласковым; он умел доставить невероятное наслаждение, невыносимое и острое, как удар клинка. Мира звенела в его руках, будто натянутая струна, и отвечала всеми силами своего голоса. Оставалось только уповать на хорошую звукоизоляцию во дворце. На пике этого удовольствия, дошедшего до боли, или боли, ставшей удовольствием, объединённые общим сознанием, они никогда не смогли бы ничего скрыть, познав самую суть своей связи. Таким образом последние тайны были раскрыты; по желанию Великой Силы игра, что может изменить всю галактику, продолжалась.