Поломка

Раян наклоняет голову вправо. Раян наклоняет голову влево. Опершись на уродливый дубовый стол, громоздкий и неуютный. Заваленный доверху бумагами, окурками, пустыми стаканами и прочей дрянью, которая не имеет больше значения. С лицом, выражающим все эмоции одновременно, но больше всего скуку и истерическое веселье, понимай как «Что еще выкинешь сегодня?» Чертова вита-камера сломалась. Она пугающе искрит и трещит электричеством в углу комнаты, выплевывая на залитый грязной водой пол каждые две минуты мертвых Эндрю Раянов. По официальным данным, эти штуки нужны якобы для «релаксации», «реанимации», и еще какой-нибудь «р-ации», но на самом деле это, фактически, капсулы воскрешения. На такую важную птичку всегда найдется свой охотник, верно? Первым выпал Эндрю со вскрытым горлом – канцелярский нож оказался под рукой на пике тоски, лучше любого друга, и темно-вишневая кровь насквозь пропитала белую рубашку и коричневую шерсть пиджака. На этого Эндрю рухнул другой, с закатившимися глазами и окровавленными губами, со следами белого порошка под носом и на рукавах. Вот с пробитой головой – надо быть осторожным с острыми углами стола, когда ты пьян в дрова, а вот абсолютно синий, каким-то чудом умудряющийся выглядеть еще гаже предшественников, – повесившийся на своем же галстуке в полоску. ― Сколько вас там еще, вашу мать? ― К горлу Раяна подкатывает визгливый смешок и ком рвоты, а они продолжают падать с тихими шлепками и грохотом мусорных мешков, забитых до отказа. Рыба гниет с головы: прежде чем город утонет в ледяной, соленой воде, его создатель умрет в своих мертвых копиях из «обреченных линий времени». Тут даже помыть полы некому, не говоря уж о починке камеры. Он сбился с ног, пока метался по кабинету, словно по клетке раненный зверь и теперь он в объятьях спасительной апатии, сравнимой с комой рассудка. Слез не осталось еще лет тридцать назад, каких-либо еще эмоций... Да черт его знает, может месяц назад, а может вечность. Монотонное жужжание камеры, стрекот рации на столе, шлепки тел о пол и друг друга да мерное тиканье часов. Когда-нибудь, уже совсем скоро он наберется храбрости, чтобы прекратить заигрывать со смертью и отключить неисправную коробку, милосердно предоставляющую ему вторые шансы опять и опять, но нужно подождать еще немного, совсем чуть-чуть. Пусть лучше кто-то другой, у кого не дрогнет рука, и он точно поставит в этом черном, сюрреалистическом фарсе точку, даже если ему будет намного страшнее, чем Эндрю. А пока надо придумать, что делать с этими трупами. Ждать закономерной развязки так скучно, особенно когда ты к ней давно готов.