кот в мешке

- Это сделка, - торговец масками улыбается, но улыбка не оживляет его лицо - блеклое и пустое. - Вы получите то, о чем мы договаривались, и не будете меня преследовать. Изуку кивает, сейчас он не видит ничего. Даже пожимая протянутую ладонь и чувствуя, как кожа на его лице словно тает, застывая в новой форме, он все еще не может поверить в то, что делает. ***** Кожа у Каччана горячая. Изуку знает это еще с детства - запомнил, вместе с кулаками и болью. Сейчас он целует руки Каччана: его широкие, крепкие запястья, крупные костяшки и длинные пальцы с жесткими подушечками. Напоследок Изуку проводит по чужой ладони языком, чувствуя, как рот заполняет ядовитая сладость - Каччан, это действительно Каччан. - Какого черта ты здесь делаешь? У Каччана растерянный и раздраженный голос, он выглядит так, словно еще не до конца проснулся. Изуку отстраненно отмечает, что прийти ночью было правильным решением. Пусть ничего из происходящего и нельзя назвать правильным. Изуку знает, что нужно ответить, но что-то сжимает глотку, не давая выдавить и звука. Он чуть мотает головой, словно пытаясь стряхнуть невидимую хватку на горле, и тянется к Каччану, чтобы поцеловать, когда не выходит. У Каччана обветренные искусанные губы. Когда Изуку проводит по ним языком, он приоткрывает их и отвечает на поцелуй. Так просто и естественно, что Изуку кажется, будто кто-то влил ему в глотку кислоту. Внутри теперь горько и пусто. - Эй, я тебя спрашиваю. Изуку реагирует не сразу, опаздывая буквально на секунду, и это опасно до чертиков. Реагировать на слова Каччана, обращенные не к нему - сложно. - Задание закончилось раньше. Я скучал, - объяснение, короткое и понятное, Изуку мог бы повторить даже во сне. Сейчас ему кажется, что фальшь в его голосе заметил бы даже ребенок. Каччан хмурится и хватает его за шею, утягивая вглубь квартиры. У Изуку в голове взрываются паника и ужас. Он почти готов бросить все, убежать как можно дальше, забыв обо всем. Но затем земля уходит у него из-под ног - Каччан толкает его в кресло, садясь сверху - и все, даже он сам, перестает иметь значение. Губы обжигает поцелуем, коротким и злым, Каччан дергает его за волосы на затылке, заставляя поднять голову. Изуку смотрит на него снизу вверх, сохраняя идеально спокойное лицо, глядя прямо в глаза. Как сделал бы Тодороки. - Придурок, какого хрена ты вламываешься в чужой дом посреди ночи, даже не предупредив. Я могу вышвырнуть тебя прямо сейчас. - Но ты этого не сделаешь. Изуку подпускает в голос немного почти кажущейся насмешкой уверенности и чуть наклоняет голову - он видел, как Тодороки делает это, наверное, тысячи раз. Сердце колотится как бешеное, и Изуку кажется, что одного только его стука достаточно, чтобы Каччан все понял. - Не хочу. Каччан ухмыляется и это настолько похоже на улыбку, что внутри все дрожит и сжимается. От боли. Изуку прикрывает глаза, он не хочет помнить о том, что Каччан может так улыбаться. Каччан наклоняется ниже, влажно обводит языком левую скулу - шрам - и запускает руки ему под рубашку. Оглаживает жестко бока и ребра, чуть царапает спину и легонько давит на живот, почти лаская своими горячими ладонями, так легко когда-то причинявшими Изуку боль. Он до дрожи в пальцах боится открывать глаза - все может закончиться в любую секунду - и открывает, чтобы этого не случилось. Каччан тяжелый. Изуку помнит это еще с Юэй, помнит как сложно было удержать его в руках - кричащего, ненавидящего. Сейчас он не сопротивляется. Обнимает крепко за шею, позволяя поднять себя, и только теснее оплетает ногами талию, когда Изуку валит его на постель. Каччан напряжен, как сжатая пружина, он вздрагивает от каждого прикосновения и цепляется жестко пальцами за предплечья - но взгляд у него раскрытый и уязвимый. Изуку дрожит как от лихорадки, смотрит в чужие глаза и чувствует, что задыхается от жадности. - Да что с тобой сегодня, ведешь себя как бревно. Каччан приподнимается на локте, в его голосе ленивая насмешка, ничего серьезного. У Изуку от нее леденеют внутренности. По вискам катятся капли пота - страха - и он пихает Каччана в грудь, валя на спину. Каччан хрипло выдыхает, когда он кусает его в плечо, и это как первая искра пожара. Изуку выцеловывает кожу на его ключицах, груди и животе с почти животным исступлением. Он бы попробовал на вкус - сожрал - его всего, умер бы от сладкого яда на языке и в сердце, но не смог бы остановиться. В голове пусто и легко. Не задумываясь, он поднимается к чужой шее. Новый укус приходится на кадык - такой никак не спрятать. Глупо и безрассудно, но Изуку просто не может удержаться, ведь эта метка будет только его. Каччан вскидывается и рычит, но его лицо - сплошной азарт. Он выворачивается из-под него и пихает в грудь, заставляя откинуться на спину. Изуку чувствует себя загнанной в ловушку крысой, когда их лица снова оказываются прямо напротив друг друга. Чужое дыхание обжигает губы. Каччан впивается ему в рот, обводит языком кромку зубов и шарит им по деснам, целуя грубо и властно. Изуку почти до боли хочется замереть и насладиться каждым движением чужого языка, но он просто не имеет на это права. Каччан раздраженно шипит в поцелуй, когда он кусает его, но отталкивать не спешит. Изуку сипло вскрикивает, когда он скользит рукой вниз, обхватывая болезненно возбужденный член. Каччан довольно хмыкает и проводит рукой по стволу - всего пару раз, будто на пробу, но Изуку почти кончает и всхлипывает, когда он не позволяет ему этого сделать, сжимая хватку. Изуку больше не чувствует себя спящим, рокот собственной крови в ушах заглушает все мысли, позволяя думать только о том, что происходит здесь и сейчас. Здесь и сейчас - Каччан забирается на него, трется задницей о член и заводит руку за спину, растягивая самого себя. Изуку чувствует, как его внутренности скручиваются в один большой, пылающий жаром ком, и сам он словно сгорает до пепла. Руки сами по себе сжимают чужие бедра и поддерживают за поясницу. Изуку добавляет свои к пальцам Каччана, завороженно пялясь на то, как тот длинно вздрагивает. Затем Каччан поднимается, снимаясь с его пальцев, и тут же опускается на его член. Мир вокруг вспыхивает и взрывается, оставляя в эпицентре только чужое искаженное от удовольствия лицо. Изуку низко стонет и толкается сразу и во всю глубину - Каччан тугой почти до боли, словно и не делал этого никогда, ни с кем. От этого внутри бурлит что-то темное и мерзкое: Изуку хочется раствориться в чужом нутре, оставив все так навсегда. Каччан двигается резко и хаотично, впивается ногтями ему в спину, то и дело обжигая кожу искрами беспорядочных взрывов, и громко, надрывно стонет, когда он целует его. Изуку не сразу понимает, что кричит и сам: - Ка!.. Кацки! Он останавливается в последний момент, запирает едва не вырвавшуюся кличку в собственной глотке, выкрикивая вместо нее имя: давно - всегда - запретное. И дозволенное не ему. Каччан кончает стоит ему только договорить, так же выкрикнув имя, чужое. Изуку кончает почти в ту же секунду, и имя Тодороки Шото, его друга, болезненным эхом отражается в почти полной пустоте его головы. Что-то горячее течет по его лицу, обжигая глаза и кожу. Сначала он думает, что это слезы, но затем поднимает голову, встречаясь с Каччаном взглядом. В его глазах кипящая ненависть и отражение Изуку на дне зрачков.