Put me back together

Редкие снежинки за окном кружились так неторопливо, почти нехотя, что становилось просто завидно. В утренних новостях так усердно твердили, что сегодня будет ужасный снегопад, опасайтесь, автолюбители, ремонтники и прочие, и так далее, и тому подобное. Хорошо хоть, Рассел тогда переключил канал и залип на какой-то симпатичный мультик, освободив всех, сидевших в комнате отдыха, от нервно-погодного напряжения. Стайлз тоскливо посмотрел за окно снова, провожая глазами неровные хлопья снега, опускающиеся слишком близко к стеклу. Такое ощущение, что погода делала человечеству одолжение – раз вы ждали снегопада, вот вам, получите и распишитесь, всё по бумагам, точь-в-точь, про скорость мы не договаривались… Карандаш глухо хрустнул под пальцами и сломался, оставив на листе неровную черту. Очередной лист бумаги был испорчен, а мыслей, как лучше оформить свое рассуждение, в голове так и не возникло. Дурацкая осень. Дурацкая комната. Дурацкий Рассел. Всё - дурацкое. - Что, Стилински, опять в творческих метаниях? – хмыкнул новый ординатор, Джо, заметив, видимо, полёт комка бумаги до мусорки, - Напомни мне, когда там ты собрался издавать свой шедевр?.. - Ой, иди нафиг, а? – Стайлз недовольно поджал губы и рывком поднялся с места, оправляя после помявшийся халат. Стоило пройтись, размяться, выбросить из головы всё лишнее и просто сделать накопившуюся работу. Создание супер-мега-популярного романа откладывалось на неопределенный срок; за окном, несмотря на беззвучные крики календаря о конце октября, кружил первый снег, оплата ожидалась только через неделю-полторы, от бывшего лучшего друга уже месяц не было никаких вестей. Стайлз потоптался у входа в ординаторскую и решил, что вполне можно подышать свежим воздухом. Впустить в свои легкие зиму, если поэтичнее сказать. Может, стоит вообще бросить литературные потуги?.. ** Несмотря на дурную славу и плохонький бюджет, психиатрическая лечебница со звучным наименованием «Дом Айкена» - или «Дом Эха», как его порой называли местные – обладала неплохими видами с улицы. Само здание, достаточно старое и тёмное, на фоне окружающего территорию заповедника выглядело солидно и, на первый взгляд, пугающе. Когда Стайлз впервые после распределения мест для ординаторов оказался перед металлическими воротами, то долго не мог описать свои ощущения отцу в смс-ке. Пришлось остановиться на «устало-готическом», что вызвало в ответ только порцию скобочек и обещания, что практика младшему Стилински точно понравится. Стайлз с детства хотел стать психиатром. Ну, или кем-то, кто умеет ковыряться в чужих головах; подобная работа казалась ему отличной и оригинальной забавой. А уж когда дело дошло до возможностей пользоваться всемогущим Интернетом и библиотеками, выяснилось, что человек – крайне сложная и удивительная штука, изучать и изучать его черепную коробку изнутри… А потом пришла мысль попробовать себя в литературном направлении. Пусть снег шел и медленно, но попадающие за шиворот снежинки вызывали неприятные мурашки. Да и перед выходом на улицу стоило бы накинуть куртку, о чем Стайлз как-то не подумал – а теперь, топчась на крыльце внутреннего двора, быстро начал постукивать зубами и спрятал ладони под мышки. Холод холодом, но нужное настроение постепенно начало возвращаться. Стилински уставился на окна отделения напротив, примерно понимая, чего еще не хватает для продолжения творчества. А ведь он обещал себе пользоваться подобным… Подобной штукой только раз в неделю-другую, не больше, чтобы не получилось излишней симпатии, привязанности. Зависимости. Проблем. С дерева посреди двора тяжело поднялась в воздух скучавшая там всё это время ворона, и хлопанье крыльев привело Стайлза в чувство. Он сам встряхнулся, громко шмыгнул носом и решительно двинулся обратно в здание, сутулясь. ** Путь до нужной палаты он знал уже наизусть, пусть бывал здесь пока всего раза четыре. Может, пять-шесть. Но совсем немного, так что беспокоиться за собственное психическое здоровье не стоило. Не стоило же, правда?.. Этот этаж по распределению попал под присмотр Джо, переведенного сюда недавно язвительного засранца, и милой, тихой Дианы, которая предпочитала чаще сидеть в каморке дежурного по этажу с чашкой чая, чем в многолюдной ординаторской. Именно от неё Стайлз во время ланча и узнал о… Заинтересовавшем его случае, да. Он как раз тогда собирал информацию для продумывания персонажей своей книги, прикидывал, можно ли ввести кого-то из коллег или подопечных. Идея добавить кого-то ненормального выглядела рискованной, но привлекательной. Диана мирно дремала, устроившись щекой на сложенных поверх журнала руках, так что Стайлз не стал её будить, тихо пробираясь мимо и уже видя цель пути. Пока еще часы не дошли до восьми вечера, палаты оставались открыты как для обитателей, так и для персонала, ходи куда хочешь. На этом этаже тихие помешанные, «тихушники», не доставлявшие никому проблем. - Добрый день, мистер Хейл, - Стайлз неловко улыбнулся, прикрывая за собой дверь в палату, и стрельнул взглядом по сторонам в поисках места для пятой точки. Из всех раз, что приходилось сюда приходить, каждый занимал уйму времени, так что ноги уставали стоять. Впрочем, мистер Хейл, пациент «Дома Айкена» вот уже семь с лишним лет, всегда отличался джентльменским обращением – вот и сейчас он мигом оказался на ногах, освобождая единственный стул, а сам отошел к окну. - И Вам доброго, Стайлз. Сегодня чудесная погода, не так ли? – он привалился бедром к подоконнику и вальяжно кивнул в сторону усиливающегося снегопада. Тёмная фигура на светлом фоне всей обстановки. Вечно вежливый, вечно противоречивый и немножко загадочный – идеальный персонаж для будущей популярной книги. - Там очень холодно. Даже немного обидно, что через пару дней – Хэллоуин, а у нас тут такая природная аномалия. Хоть прямо на юг улетай, куда подальше, как некоторые птицы, или впадай в спячку... – Стайлз осёкся и виновато улыбнулся, устраиваясь на краешке стула, - Простите. Сегодня не очень приятный день, а я тут пришел Вас грузить своей болтовней. Давайте продолжим наш прошлый разговор?.. Мужчина у окна как-то неоднозначно усмехнулся, но спорить не стал. Прошлые разы они провели, рассуждая о людях, о человеческой натуре, ценностях, обществе. Питер показал себя очень образованным собеседником, хоть у Стайлза и бегали по спине мурашки от хитро поблёскивающего веселого взгляда. Знал бы отец, чем его сын занимается на досуге… Питер Хейл имел достаточно редкий для современного общества диагноз. Несмотря на хорошее образование, отсутствие передачи чего-то подобного по наследству, физическое здоровье и семейный капитал, в его карточке значилось заковыристое «Клиническая ликантропия». Как рассказывали старожилы, его привезли в совершенно неадекватном состоянии – щелкающего зубами, рычащего по-звериному, не узнающего окружающих и пытающегося царапаться. Да, Стайлз узнавал, читал карточку и опрашивал санитаров. С момента попадания в «Дом» Питер Хейл пережил еще пару подобных приступов, но постепенно взял себя в руки и стал одним из образцово-примерных пациентов, потому и был переведен на этот этаж. Хотя покидать стены лечебницы окончательно отказывался по личным, неизвестным, причинам. В документах значилось, что «пациент обладает навязчивой идеей о возможности трансформироваться в волка», а Стайлзу хотелось бы внедрить в книгу персонажа-оборотня. Или персонажа, похожего на мистера Хейла – после первых нескольких встреч он заинтересовал ординатора ещё и как личность. Вот если бы оборотни существовали, как и прочая мистика, и можно было бы уметь колдовать… - .. Стайлз? Вы в порядке? Стайлз дернулся, понимая, что слишком углубился в свои фантазии и пропустил часть разговора. Точнее, монолога Питера о технологической избалованности современного общества. - Выглядите не очень. Если я уже настолько надоел, можете просто сказать. Сменим тему, отвлечемся от мирской суеты, - пусть Хейл и выглядел в меру обеспокоенным, в его глазах все равно оставался некий недобрый огонёк. - Всё хорошо! Я просто задумался, так, о своём, - Стайлз отмахнулся, усаживаясь ровнее, - Так что Вы там говорили про?.. - Вам определенно стоит отдохнуть. - Простите? Питер снова ухмыльнулся, и у Стайлза по спине забегали нервно мурашки. В предыдущие встречи мистер Хейл вел себя спокойно, не приближался, не отклонялся от разговора, но и не переводил настолько резко тему. Сейчас же он выглядел заинтересованно, словно проблема отдыха ординатора Стилински казалась крайне важной. И весёлой. Ладно бы, если бы он был каким-то там сутулым, или прыщавым придурком, как многие по соседству, пускающим слюнки; нет же. Питер Хейл выглядел вполне нормальным мужиком, в меру симпатичным… Конечно, чисто с мужской точки зрения, ничего такого! Их встречи вообще объединял исключительно литературно-научный интерес. - Я говорю, Вам надо взять недельку отгула, пригласить пару милых девчонок, домой, вооружиться ящиком качественного алкоголя – и отдохнуть, - Хейл склонил голову на бок, оценивающе щурясь, - Вы вечно нервничаете, Стайлз, а для Вашей работы — это очень вредно. Надо уметь ценить свои силы и время. Я-то отсюда никуда не денусь, а Вы могли бы сейчас, вместо разговоров, пойти и как следует оторваться. За нас двоих, если угодно. Он только что подмигнул? Стайлз почувствовал, как невольно заливается краской, то ли от смущения, то ли от возмущения. Докатились, пациент психушки даёт ему советы! Что дальше, шизофреники с верхнего этажа будут советовать, как флиртовать с девушками? - Я бы попросил Вас не отвлекаться на мои личные проблемы, мистер… - Так попроси. Шок Стайлза казался обратно пропорционален спокойной непосредственности Питера. Тот даже позу не сменил, козёл, так и стоял расслабленно, глядя в ответ чуть насмешливо – мол, что скажешь на это? Вся ситуация походила на внезапную, непонятную провокацию, и, самое обидное, Стайлз сам понимал, что ведётся на нее, как неопытный ординатор, заступивший на работу в первый день. - Наш разговор сегодня складывается неправильно, - он торопливо поднялся, понимая, что лучше отступить. Лишь бы не натолкнуться в коридоре на Джо, тот ведь засмеет потом, - Я навещу Вас позже, хотелось бы уточнить еще пару вопросов относительно общей темы нашей беседы… Что произошло дальше, Стайлз не понял. Не успел осознать. Просто есть стул, есть дверь палаты, до которой ровно четыре шага, есть окно на другой стороне помещения, и два человека. Несколько мгновений, и положение людей в пространстве абсолютно меняется, причем не в пользу медперсонала. - Мистер Хейл?.. – Стайлз тяжело сглотнул, понимая, что прижат спиной к двери. И прижат телом самого Питера. Неплохо у него так с физической подготовкой, - Не знаю, что Вы имеете в виду, но лучше будет, если Вы сейчас меня отпустите и дадите уйти. Я благодарен за общение с Вами и высказанные идеи… Если до сего момента он еще сохранял остатки спокойного тона, то стоило чужой ладони зажать рот, Стайлз сорвался на тонкий писк и забарахтался, пытаясь освободиться. Пусть в росте они с Хейлом были примерно одинаковы, худощавый ординатор в весовой категории проигрывал крепкому мужику средних лет. А помирать, если тому взбредет вдруг что-то в голову, ой как не хотелось. Можно было понадеяться, что Диана услышит возню и проснется, конечно; но пойдет ли проверять сама? Вряд ли… - Успокойся, - Питер сам понизил голос, не сдвинувшись с места ни на сантиметр, - Я не собираюсь ничего с тобой делать. Хотя мог бы. Стайлз замер, пытаясь понять, показались ли ему заостренные зубы, или же нет – а потом и вовсе зажмурился, стоило Хейлу наклониться ближе и шумно вдохнуть воздух около уха. Слишком близкие контакты, слишком опасно!.. Вторая чужая рука, до того упиравшаяся в дверь, болезненно сжалась на боку. - Я живу здесь уже много лет. Почти на природе, спокойно, без проблем. Люди не трогают меня, а я не трогаю их. Идеальный баланс, не находишь? И вот мне стало интересно, чем таким ты отличаешься от остальных, что лезешь сам едва ли не волку в пасть? Стайлз попытался промычать что-то в ответ, но умолк, всмотревшись в глаза напротив. Что в их прошлые встречи, что сейчас – взгляд Питера никак не поменялся, оставаясь абсолютно адекватным, и это пугало куда больше. - Я бы поверил в твои благие цели, милый мой. Вот только мой нюх подсказывает, что дело не только лишь в книге и желании пообщаться. Ты так пах, когда мы говорили о человеческих отношениях… Смущение? – Хейл уткнулся носом в висок и горячо выдохнул, порождая новую порцию мурашек, - Мне нравится этот запах. Сегодня его было крайне мало, знаешь ли. Надо навёрстывать упущенное. У Стайлза сердце прыгало в груди, вверх-вниз, нервно, быстро, напряженно – он никак не мог понять логику Питера. О чём тот говорит и чего конкретно хочет. Хотя последние слова вызвали усиление паники и попытки освободиться, грубовато прерванные впившимися под ребра тупыми ногтями. - Тебе надо отдыхать почаще, Стайлз. Знаешь, если бы я мог отсюда выйти – обязательно бы показал, как это сделать, - сам Питер продолжил говорить, будто ничего и не поменялось, - Мы бы взяли с тобой бутылку-другую дорого виски, пошли к тебе или ко мне домой… Смекаешь, лапушка? Я очень консервативен в подобных вещах. Стайлз успокоился, пытаясь скосить глаза так, чтобы видеть лицо пациента. - Мы бы выпили. Полбутылки, может, целую. Подозреваю, что ты становишься очень весёлым, когда пьянеешь. Смеешься, говоришь разную ерунду, мило краснеешь, - кончик носа проехался по щеке, и Питер взглянул в ответ светлыми, нахально-довольными глазами, так что Стайлз невольно покраснел снова. Он не милый! То есть, не мило краснеет, и вообще, что за бред… К ширинке собственных джинс прижался чужой пах, красноречиво показывающий, к чему пришел бы такой вечер – и вот тут ординатор Стилински позорно сдался, пискнув и пытаясь отстраниться. Уши запылали. - У меня нет предпочтений относительно пола, - почти интимным шёпотом продолжил проклятый Питер, ослабив хватку на боку, и его рука сползла немного ниже. - Ты сразу показался мне очень симпатичным, приятным парнем. Я люблю таких. Дерзких, готовых к экспериментам, но еще сохраняющих капельку совести и скромности. Скажи мне, Стайлз, ты еще девственник? Чужая горячая ладонь наконец-то убралась с лица, но Стайлз совершил большую ошибку, не став звать на помощь. Он только попытался как-то ссутулиться, сжаться, и помотал отрицательно головой, промямлив что-то невнятное в свое оправдание. Он даже не думал никогда о Питере как о партнёре в… Как о партнёре, понятно? Это все – большая ошибка и издевательство вселенной… - Жаль. Я надеялся, что ты действительно из тех правильных, скромненьких ботаников, которых очень приятно пробовать на вкус. У нас было бы время на это, обязательно. Ты бы был совсем уже пьяный, лежал бы, смеялся и нес чепуху – а я бы присел перед тобой, лапушка. Расстегнул бы твои хипстерские джинсы… Сомневаюсь, что пьяным ты можешь нормально сопротивляться. - Хватит, пожалуйста, - Стайлз засопел, выкручиваясь из-под Питера; нащупал дверную ручку и уцепился за нее, как за последний островок стабильности, - Мне уже правда пора идти, мистер Хейл, мы с Вами обязательно поговорим в следующий раз… - Готов поспорить на сотню баксов, что ты в постели стонешь очень громко. Бедные соседи, м? Я бы не торопился, был аккуратен – но мы бы за ночь попробовали с тобой столько вариантов… - До свидания, мистер Хейл! – почти истерично вскрикнул Стайлз, наваливаясь на дверь и дергая ручку. Та, хвала всем богам, поддалась, выпуская его наружу; взлохмаченный, красный ординатор Стилински своим появлением в коридоре потревожил какого-то рассеянного старичка-пациента, семенящего к своей палате. Старичок охнул и запричитал, обходя Стайлза по дуге. Что удивительно, Питер в коридор так же неловко не выпал, каким-то чудом оставаясь в палате – хотя только что прижимался всем телом вполне серьезно. Дверь за спиной мягко закрылась, отсекая Стайлза от произошедшего, и он быстрее припустил к выходу с этажа. Диана сонно встрепенулась на своем месте, но общаться с ней не хотелось. Снегопад за окном усилился; погода, как и настроение, стремительно портилась. Надо будет взять недельку-другую, уехать к отцу, закупиться алкоголем… Стайлз никому бы сейчас не признался, что этаж он покидал не только с горячим возмущением от произошедшего, но еще и с твёрдым стояком непонятного происхождения. Он же не рассматривал никогда Питера как… Да к чёрту эту ординатуру! Питер Хейл отошел к окну своей палаты и задумчиво улыбнулся. Говорили, что в Калифорнии уже лет шестьдесят не было волков. Надо только выйти.