— Значит, все правда, — подытожила блондинка, сев напротив Елены.
Они говорили наедине, Клаус тактично вывел Ольгу, не обращая внимания на ее недовольные писки и крики. Вампир пообещал дать им время и позаботиться о брюнетке. Алира не расценила и пообещала вырвать клыки сероглазого, если тот обидит девушку. Угрозы остались без его внимания, а девушки — одни.
— Да, а ты сомневалась? Думала, Майклсон врет тебе? — нахмурилась брюнетка.
Она стояла посреди комнаты и почти не двигалась. Ее не радовало происходящее, попасть в один город с Книжницей было худшим исходом. Сама она не от хорошей жизни покинула свой мир, ей показалось, что на Земле, где не существует писарей, найдется место для нее, чтобы укрыться и дожить свой век. Забавно, учитывая, что выгладила она на двадцать с хвостиком, а существует уже не первое столетие.
— Говори прямо, Елена, — закатила глаза другая. — Хочешь знать, доверяю ли я ему? Нет. Я не глупа, чтобы верить таким как он.
Алира ненавидела, когда ее считали дурой. С детства она доказывала обратное раз за разом, когда ей говорили, что она не сможет. Цвет волос был поводом для стереотипов, которые девушка рушила, стоило ей открыть рот.
— И правильно делаешь, — удовлетворительно кивнула, а темные волосы упали на лицо, прикрыв глаза с каплями сомнения.
— Не обольщайся, — журналистка быстро поднялась и сделала шаг к девушке, — тебе я тоже не верю. Ты же знала, кто я, когда увидела меня впервые? Клаус говорил, что где-то рядом есть подобные мне.
— А еще утверждаешь, что не веришь? — подловила та в ответ. — Нет, я не знала, что ты Книжница, но когда человек водится с вампиром, это не самое обычное зрелище. Тем более с ЭТИМ вампиром.
Свое недоверие и подозрительное отношение к Елене студентка не скрывала. Единственным человеком, на которого она могла положиться, была она сама. Один из законов жизни, спасший ее не раз. Ей нужны были очень веские причины, чтобы положиться на слова другого.
— Кэролайн, я уверена, Никлаус не так много рассказал тебе, если ты хочешь, я могла бы помочь.
Алиру передернуло. Понимание, почему собственное имя так неприятно, не приходило. Возможно, причина была в том, что блондинку обыграли в ее же игре: она выбрала себе имя, она создала себя! А теперь выходит, что ее обвело вокруг пальца ее же прошлое. И кто не будет задет в такой ситуации?
— Не зови меня так, это не мое имя, — взмахнула она руками и отвернулась к окну. Молчание быстро закончилось: — Рассказывай.
Елена по-доброму улыбнулась и села в кресло, погружаясь в историю своего народа, если можно так сказать. Приятно ли ей было? Нет. Ничего хорошего она не видела и не чувствовала. Все светлое из памяти стерло время, и найти это можно только на листах старинных писаний, которые были сокрыты с момента появления.
— Нужно, наверное, сказать, что мы из разных миров. Твой родной дом — Эвалот, точнее не знаю. Книжники служат богам уже тысячи лет, мы потенциально бессмертны, пока те того хотят. Но всему приходит свой срок. Раньше на Эвалоте все было иначе, буквально пятьдесят лет назад стать Книжником значило, оказаться избранным. Каждые пять лет в столицу государств прибывали все, мечтая либо увидеть рождение отмеченного, либо стать им, — она немного затихла прежде, чем продолжить. — Появилась группа людей, считающая, что дар писания — проклятие. Они быстро набрали популярность в высших кругах, которые были солидарны с ними из-за своего самолюбия. И Книжники превратились из венцов общества в прокаженных. Если в семье рождался ребенок с даром, сами родители были обязаны умертвить дитя.
Во рту блондинки появилась горечь. Только подумать… Когда пришло время и бог выбрал нового Книжника, а тот не пришел, потому что родной отец или мать пресекли его недолгое существование, избрали нового, но и тот не явился… Сколько детей за пятьдесят лет было убито? Сколько слез пролили матери, а отцы — крови? Сколько греха поразило Эвалот? Как этого можно не бояться? Как она должна была не бояться, ведь могла быть в числе этих детей?
От чудовищных картинок, вырисовавшихся в голове Алиры, ее отвлек голос Елены:
— Почти двадцать лет назад, в одной столице родился ребенок, девочка. Ее отец умер на Войне четырех веков, а мать работала на одну из богатых семей города. Когда у малышки обнаружился дар, это предпочли скрыть, хотя долго утаивать способности не вышло. Ночью гвардейцы короля ворвались в дом лорда, заперли хозяев и вошли в домик прислуги, но нашли там только мать. Девочка уже была за десятки миров от них. Никто так и не узнал, кто помог ей спастись от гибели, но так как она не вернулась на Эвалот, о ней быстро забыли. О тебе быстро забыли, — скорбь играла в голосе и душе брюнетки, но она была обязана рассказать все.
— Хочешь сказать, в моем родном доме меня ждет только смерть? — с паникой в голосе воскликнула Алира.
— Если узнают, кто ты, — пожала плечами девушка. — Но ты же не только это хотела узнать? — сил говорить о прошлом не осталось, поэтому Елена перешла на другую тему, которую, несомненно, хотела обсудить хозяйка комнаты.
Сначала Алира предпочла сделать вид, что не понимает, о чем идет речь. Ей не нравилось, что кто-то позволяет себе читать ее, как открытую книгу. Но взгляд стал узким, а фигура расслабленно села на кровать. Усмехнувшись, девушка сдалась.
— Что тебе известно о Никлаусе Майклсоне? — не поднимая глаз, поинтересовалась студентка.
Елена облизнула губы, которые вытянулись в узкую полоску. Она вдохнула поглубже и поежилась в кресле, потирая руки о свои ноги.
— Клаус… Это имя не сходило с уст жителей Эвалота на протяжении нескольких десятилетий.
— Стоп! Что?! — взорвалась девушка. — Он тоже с Эвалота?!
— Да, — спокойно подтвердили в ответ. — Все города просто кричали о сыне Майкла Каприйского не менее ужасном, чем сам правитель. Ходили слухи, что он бастард. Но никто не смог доказать это, имея лишь косвенные улики и сплетни о его блудливой матери. Никлаус Майклсон-Каприйский на данный момент считается изменником и убийцей. В количестве кровавых историй он не уступал отцу-чудовищу. Кто-то говорил, что Клаус воплощение Бога смерти, кто-то — что все это ложь и клевета, а наследник трона — будущие Каприи. Но, во всяком случае, после произошедшего чужие мнения стали неважны. Майкл, несменный король за долгий период, был убит, а через пару дней нашли и труп старшего сына — Финна. Следующим претендентом на престол должен был стать Элайджа, но тот отказался от притязаний на власть еще при жизни отца. Далее по ветви шел Никлаус. Все знали, что это не может быть совпадением, но также никто и не мог доказать его вину. Подозрений было слишком много, его схватили гвардейцы и бросили в камеру фамильного замка. Причастность к убийствам подтвердить так и не смогли. Хотя и суд не состоялся: в ночь перед заседанием кланов вампир сбежал из Каприи.
Что думала обо всем этом Алира? Она твердо решила, что Клаус — самоуверенный мальчишка, считающий, что мир создан для него. Амбициозный, импульсивный, не думающий о последствиях, действующий по обстоятельствам и в соответствии со своими желаниями, насколько бы темными те ни были. Он позволял себе жить так, как хочет того, не обращая внимания на других. Без оглядки. Рассказ Елены только подтвердил все мысли. И Кэролайн понимала, что если ему и можно в чем-то позавидовать, то именно такому свободному нраву и хладнокровию. Всего этого сама девушка достигала годами, шлифуя свой разум, душу, тело. А для вампира это был порядок вещей. Эгоизм сочился по его венам, смешивался с кровью.
Впервые студентка задумалась: а вдруг она недооценила Майклсона? Вдруг в нем есть что-то, что перевернет ее отношение к нему? До этого разговора она видела в нем скрытного манипулятора, но теперь — несправедливо осужденного человека. И он не плакал, не тонул в горе, что собственная страна отвергла его, а семья предала. Он сражался за себя! Нашел Алиру, которая могла быть причастна к исчезновению наследника Каприи, и теперь пытается найти путь домой. Такие люди всегда завораживали блондинку. С детства она видела в них непробиваемую машину, идущую к своей цели. Такой она хотела стать сама, что и делала, выбрасывая из себя по части и заменяя их механизмами, лишенными способностью чувствовать. Но до идеала ей было далеко, несмотря на весь проделанный путь. Ей еще долго необходимо трудиться, чтобы стать такой как они, стать такой как Никлаус Майклсон.
Вдруг она поняла для себя кое-что важное. Она не просто должна помочь Никлаусу, она хочет это сделать. Хочет вернуть его в Каприю, хочет доставить в фамильный замок, хочет посадить на законный трон, хочет увидеть, как на его голову наденут корону и как в глазах всех мелких людишек, что обвиняли его без доказательств, что считали его незаконно рожденным и полукровкой, появится страх, уважение, верность. Они с ним похожи. В них есть одинаковая тьма, которая движет ими, заставляет жить. Пусть и только ради себя.
— Ты научишь меня писать? — неожиданно выпалила блондинка и встала, подойдя ближе.
— Ты уверена? — смутилась Елена.
— Мне надоело во сне переноситься в другие миры, раньше я этого не замечала, думала, фантазия играет со мной. Но в последний раз я четко поняла, что не сплю. Я должна полностью себя контролировать.
— Что ты задумала? — тут же спохватилась брюнетка.
— Я должна вернуть Клауса домой, — коротко пояснила Алира, понимая, что скрывать истину, смысла нет, да и глупо.
— Это опасно. И безрассудно, — поднялась и Елена с округленными глазами. — Писать о людях, когда на то нет воли богов, слишком неоднозначно! Мы можем менять их судьбы и не известно, к каким последствиям это приведет!
— Мне плевать на последствия! — твердо крикнула девушка. — Если все сказанное тобой — правда, то моя необразованность в этом вопросе еще опасней! Елена, ты не кажешься мне дурой, поэтому я прошу последний раз: научи меня. От этого будет лучше нам всем.
— Хорошо, — недовольно покачала та головой. — Я покажу все, что умею. Но итог будет на твоей совести. Нельзя играть с чужими жизнями, даже если думаешь, что делаешь добро.
— «Если хочешь что-то сделать, никогда не спрашивай о последствиях. Иначе так ничего и не сделаешь». *
***
Уже спустя час девушки синхронно смеялись, сидя прямо на полу. Напряженность и неприязнь остались позади, и, увидь их кто сейчас, посчитал бы подругами. Сегодня они решили не касаться чего-то сложного, а просто поговорить о том, кем являются. В основном, конечно, Алира спрашивала, а Елена отвечала, но и это не мешало им. Брюнетка рассказала несколько забавных случаев из своей практики, но упорно избегала темы богов, которая интересовала студентку больше всего. Книжница отвечала, что еще не время, но, когда оно придет, то та обязательно все расскажет девушке.
— Ты можешь создавать живых существ! Но почему именно таких? — не понимала голубоглазая и почти прыгала на ковре.
— Я писатель, я так чувствую. Фантастические животные мне даются легче и точнее.
— Лучше бы мужчину мечты себе придумала и создала, — с игривостью предложила Алира, поправляя белокурые пряди.
— Были такие мысли. И наметки были, но… — девушка засмущалась и, кажется, даже застыдилась.
— Какие «но»?! Извлекай этого красавца со страниц и не думай!
— А вот с этим уже сложнее… Наша фантазия не знает границ. А мужчины… Они только в книгах хорошие.
— Эх, к сожалению, ты права, — губы Алиры изогнулись в кривой улыбки, а брови полетели вверх.
Как раз в этот момент открылась дверь, Ольга прошла вперед, а за ней тенью вошел Майклсон. Оба были абсолютно обычными: она — спокойна и уравновешена, он — самовлюбленно уверен в себе. Далеко мужчина не зашел, остановился у двери и по-кошачьи полюбопытствовал:
— Как тут у вас дела?
Девушки переглянулись, а честь ответить выпала Алире:
— Не жалуемся. Где вы были?
— Ревнуешь, дорогуша? — прищурился с усмешкой на губах вампир.
— Только не тебя, — не осталась она в долгу и поднялась с Еленой на ноги.
— Рад, что вы поладили. Надеюсь, в скором времени все мы получим, что хотим. Увидимся позже, Алира, — выделил он последнее слово, будто это не ее имя, а нечто непостижимое и желанное.
Его спина, обтянутая рубашкой, уже повернулась к девушкам, дверь приоткрылась, из коридора раздались голоса студентов. Он почти вышел, когда услышал прощальные слова.
— Зови меня Кэролайн, — вампир не повернулся, но она готова была поклясться, что на лице его блеснула улыбка.
***
— Алира, то, о чем ты говоришь, правда или галлюцинации, которых ты так боишься? — доктор вновь прервала рассказ.
Блондинка уже не знала, сколько находится в этой палате. Она просыпалась ото сна, только когда психиатр останавливала ее. Все воспоминания поглощали девушку, заставляя пережить прошлое заново. Да, это было больно. Чертовски, больно. Ее трясло и знобило, давление падало, из носа шла кровь. Сил не было даже на то, чтобы поесть. Но она продолжала говорить и вспоминать слово, за словом убивая саму себя.
— Я точно не знаю, — голос ее дрожал и хрипел от сухости во рту. — Все смешалось. Но каждая минута жива в памяти в мельчайших деталях, будто я все еще там.
— Ты хочешь сказать, что считаешь себя Книжницей, избранной мистическим богом другого мира?
Серые глаза, потерявшие былую небесную голубизну, поднялись на врача. В них не было ничего, ни страданий, ни жизни, ни сил. Он забрал все. Забрал с собой на тот свет, куда Алире не попасть.
Ведь писари бессмертны, пока того хотят боги — так однажды сказала Елена.
— Я хочу сказать, — потрескавшимися губами шептала она, — что мне нужно, чтобы ВЫ подтвердили приступы галлюцинаций у меня.
— Но зачем? Почему ты так отчаянно этого желаешь?
— Тогда, в этом случае, я ничего не потеряю. Я его не потеряю… потому что его просто никогда не су-ще-ство-ва-ло, — наклонившись вперед, закончила она. — Слышите? Его никогда не было. Не было! НЕ БЫЛО! Никогда!!! — девушка вскочила с твердой кровати и закричала во все силу.
В палату ворвались санитары и уложили ее обратно, уберегая от ран. Она билась и выгибалась в спине, обвисая в крепких мужских руках. Кожаные ремни обхватили запястья и щиколотки, еще один лег поперек тела, чтобы полностью обездвижить иссохшую пациентку, что еще шептала.
— Никогда! Никогда. Никогда… Никх… Никлаус, — сорвалось последнее слово с выдохом, от подействовавшего успокоительного.
