Огонь и вода

      Ей нравится наблюдать за ними. Человеческие тела несовершенные, хрупкие, такие слабые — но в них живет огонь, в них кипят страсти…. феи не знают таких эмоций. Как бы ни были феи похожи на людей, они дети магии, а магия — это хаос, слепая сила, которая оживила тени и миражи, дала им плоть, разум и свою власть, но не дала любви. Хотя ревностью наделила в достатке.       Она прячется в глубоких тенях и смотрит издалека, жадно вглядывается в мерцающие отсветы свечей, лунные блики, скользящие по смуглой коже. Водопад волос, скатывающийся с затылка, блестящий и темный, как непроглядные воды Бездны. Лучший филлорийский шелк не сравнится с их блеском, лучший бархат — с мягкостью округлых плеч. Она хочет прикоснуться, но вспоминает, что здесь она нежеланный гость. В купальне королевы Марго — тем более.       Марго смотрит в зеркало с уставшей обреченностью. По столику россыпью раскатились заколки и серьги, кольца, ожерелья, щетки для волос, флаконы с притираниями. С каким трудом она отвоевала купальню без слуг, боже правый. Первые пару месяцев было забавно, когда десяток служанок водил вокруг нее хороводы, но потом ей стало необходимо пространство, чтобы побыть одной.       Где-то во дворе меняют караул, грохот сапог доносится и до окошка покоев Верховной королевы. Две филлорийские луны, как глаза с разного размера зрачками, смотрят в просвет ставней купальни. Марго встает с пуфа, пробует ладонью воду в ванне, глядя на пляшущие на витых колоннах отблески. Затем стаскивает с плеч шелковый халат и позволяет ему стечь на пол лужей персиковой ткани.       Ей иногда казалось, что из теней в углах за ней кто-то наблюдает. Когда-то давно, еще в Коттедже, а может, и еще раньше, это ощущение чужого взгляда на коже было для нее привычным, как шлейф духов: на нее постоянно смотрели, с вожделением, завистью или злобой. Иногда с показным пренебрежением, иногда (редко) с симпатией. Как любое дитя ночных клубов, она могла с легкостью определить, кто из людей за ее спиной буравит ее глазами и почему.       Поэтому ошибки быть не могло. Из теней кто-то смотрел, но смотрел с любопытством и чем-то, чему с трудом находилось конкретное слово. Ближе всего, наверное, было бы слово «желание».       — О, Господи, — невольно вздыхает Марго, забираясь в огромную ванну на ножках-копытах и пристраивая голову на украшенном рогами изголовье. — Как я ее понимаю…       Марго закрывает глаза ладонью и замирает, так, что вода в ванне становится гладкой, как зеркало, и неслышно ступающая королева фей могла бы увидеть свое отражение. Висящий в воздухе водяной пар можно увидеть даже человеческим глазом; Марго дышит глубоко и размеренно и старается ни о чем не думать. Иначе она начнет реветь.       Королева фей смотрит на нее, пожирая жадными глазами. Марго была хороша собой, но больше всего королеву фей влекло не ее тело, а пылающий в этом теле огонь, безудержный взрывчатый нрав этого человеческого ребенка. Королеве фей хотелось прикоснуться к ней, ощутить этот жар, обжечься ее яростью.       Она протягивает руку, чтобы коснуться золотистой ключицы, на которой мерцают капли воды, но Марго вдруг тяжело вздыхает и открывает глаза.       Купальня пуста, караул во дворе сменился и затих, обе луны завалились влево, и в окне их больше не видно.       Марго смывает с себя дневную пыль, тревоги, усталость, расплескивая капли воды на мраморный пол купальни и, завершив свой ритуал омовения, поднимается из ванны, еще не зная, что забыла положить полотенце поближе, так, чтобы его можно было взять, не вылезая на каменный пол. Но полотенце лежит на своем привычном месте, хотя и немного дальше, чем обычно, и Марго так и не узнает, чья рука положила его туда.       Королева фей усмехается и исчезает во тьме.