In vino veritas

Уже была глухая ночь, когда Доод наконец добрался до дома - до места, бывшего домом в большей степени, чем любое из тех, где он когда-либо жил. Он возвращался, чувствуя, что потерпел поражение, в замешательстве, но и с облегчением. Доод ненавидел этот город, эту страну и её порядки, но здесь были его друзья. Он бы не хотел прожить остаток жизни без них. Он вспомнил Магдалену и улыбнулся. Надо было понимать, что она не отпустит его так просто. Женщины могут быть весьма убедительными уговорщиками. А ещё Фройнд. Доод поколебался перед дверью в дом - теперь это был дом Фройнда, если подумать. Отзовётся ли тот на стук? Не даст ли по роже вместо приветствия? Доод чувствовал, что поступает с Фройндом вдвойне плохо: сперва бросил своего близкого друга, несмотря на просьбы, а теперь проскальзывает в дом, как трус, переубеждённый женщиной, которую оба они любили. Он помнил, как они попрощались. Фройнд обнял его крепко, словно хотел никогда не отпускать. Подарил свою любимую Библию. Глаза Фройнда подозрительно блестели, а улыбка была кривовата. Доод вздохнул, готовясь, что Фройнд станет дуться и не будет с ним разговаривать неделю или больше. В конце концов он постучал. Ответом было молчание. Он толкнул дверь - та оказалась не заперта. Доод нахмурился и осторожно шагнул внутрь. Полумрак разгоняла единственная свеча, почти догоревшая, и никого не было видно. - Фройнд! - позвал он негромко. В грудь начал заползать страх. Что-то случилось? Кто-то вломился сюда в поисках Доода и наткнулся на Фройнда? Да нет, наверно, он вышел куда-нибудь, выпить, или - стоит думать о нём лучше - послушать проповедь. Но почему тогда оставил непогашенную свечу? Незапертую дверь? Доод снова позвал друга и зажёг новую свечу. Ответа не последовало, но вспыхнувший свет покзал тёмную груду на полу. - Фройнд! Доод метнулся к нему, перевернул на спину и провёл быстрое обследование с едва не выпрыгивающим из груди сердцем. Похоже, Фройнд не был ранен, он просто спал, дыша глубоко и спокойно. Доод более вдумчиво огляделся и заметил изрядное количество винных бутылок, раскатившихся по комнате. Фройнд всё ещё сжимал свою ненаглядную фляжку. - Фройнд, ну ты и дурак... - Доод вздохнул, встал и наконец избавился от шляпы, шарфа и шинели. Он запер дверь, зажёг ещё пару свечей и налил в стакан свежей воды, предполагая, что, проснувшись, Фройнд захочет выпить чего-нибудь менее алкогольного. Фройнд издал болезненный стон, скривил физиономию, приоткрыл глаза и заморгал. Мужчины молча смотрели друг на друга какое-то время, потом Фройнд закрыл лицо руками и вздохнул. - Похоже, на этот раз я точно допился... Доод подошёл, помог ему сесть и протянул стакан воды. - Как ты? - просто спросил он мягко. Лекцию о вреде пьянства можно было отложить на завтра. - Постой... - медленно проговорил Фройнд, глядя в свой стакан. - Ты настоящий? Как? - Да. Я... Я вернулся. Я снова дома. Не померещился. Выпей воды, это поможет. Фройнд осторожно отхлебнул, пытаясь примирить с этой новостью пьяный разум. Кажется, он был не в состоянии хоть как-то отреагировать. Доод, в свою очередь, почувствовал укол вины. Конечно, его друг собирался упиться до смерти. Кажется, всё толкало его по наклонной. Можно было догадаться. - Прости меня, Фройнд, - услышал он собственный голос, едва громче шёпота. Фройнд поставил стакан на пол. Помолчал минуту, потом до него дошло, и он замахнулся, чтобы дать Дооду по физиономии. Промазал, конечно же, - пьяная неловкость. Доод перехватил его за руки и втянул в объятия. Фройнд какое-то время сопротивлялся, бранясь под нос, потом сдался, уткнулся Дооду в плечо и всхлипнул. - Всё хорошо, всё хорошо, - продолжал повторять Доод, баюкая Фройнда в объятиях, словно пытался успокоить маленького ребёнка. Он терпеть не мог видеть своего друга таким. Это случалось не часто, но иногда от алкоголя в голове у Фройнда что-то съезжало, и тот казался совершенно сломленным. Дооду было больно от того, что он ничем не мог помочь. В этот раз Фройнд пришёл в себя быстро. Сделал длинный, дрожащий вдох, вытер лицо рукавом и сел прямее. Он выглядел вымотанным. - Госпожа Вальштедт тебя переубедила? - спросил Фройнд с горечью. - Да, она помогла мне взглянуть на вещи иначе. Фройнд промолчал. Доод опустил руку на плечо друга и сжал. - Она бы не нашла меня, если бы ты не подсказал, где я, - он поднялся и принялся собирать с пола стаканы и бутылки. - Мне надо в уборную... - пробормотал Фройнд чуть позже и поднялся, держась за стену. - Не вернёшься через пятнадцать минут - я тебя сам приведу, - пригрозил Доод. - Да, да, - согласился Фройнд, выходя в заднюю дверь. Доод отнёс сумки в свою комнату, которую нашёл в том же виде, в котором покинул. Он умылся, не зажигая свечу, вытащил чистую белую рубашку из сумки и сменил на неё дорожное платье. Потом повернулся, собираясь проверить, как там Фройнд, и подскочил, увидев, что тот стоит в дверях. - Чтоб тебя, Фройнд, не подкрадывайся так, ты меня напугал, - Доод вздохнул и потёр лоб. - Извини, - просто ответил Фройнд, слегка пошатнувшись. Доод заметил, что он переоделся в ночную сорочку: похоже, слегка протрезвел. Хотя он всё ещё немного покачивался и, кажется, был обеспокоен чем-то, корчил рожи в такт своим мыслям. - Что-то случилось? - спросил Доод, начиная снова волноваться. Иногда он просто не представлял, что творится в голове у приятеля. - Мне нехорошо. - Сейчас стошнит? Найти ведро, или что? - Нет, нет, просто... я... могу я остаться здесь на ночь? - выпалил Фройнд, покраснел и смутился. Но всё же он посмотрел Дооду прямо в глаза, решительно, спрашивая, а не умоляя. Этот взгляд заставил Доода на минуту задуматься. Мысль разделить постель с Фройндом не казалась плохой прежде, но ведь и дня не прошло, как он разделил постель с Магдаленой. Он понял, чего боится: Фройнд сможет уловить на нём её запах, - и смутился ещё больше. - Как пожелаешь, - сказал он всё-таки. Падать и так было дальше некуда. Фройнд не стал ждать особого приглашения, проскользнул в комнату Доода и немедленно забрался к нему в кровать. Доод усмехнулся: Фройнд, укутанный в одеяла, с растрёпанными чёрными волосами, походил на младенца-тролля. Доод вышел из комнаты, чтобы задуть свечи, спотыкаясь, вернулся в темноте и умудрился стукнуться лбом с Фройндом, когда забирался под одеяло. Они похихикали над этим, как школьники, и Доода отпустило чувство неловкости. Фройнд устроился поудобнее, уткнулся лицом в грудь Доода и глубоко вздохнул. Доод укутал обоих одеялами и обхватил Фройнда одной рукой. Тот уже спал. Доод какое-то время размышлял, где бы он сейчас был, если бы последовал первоначальному плану. Трудно было представить себя на корабле, возможно, спящим на полу, в одиночестве, не имеющим понятия, куда отправиться дальше. Он не мог бы быть сильнее благодарен, чем сейчас, прислушиваясь к тихому сопению друга рядом. Доод хотел бодрствовать, наслаждаясь моментом, но этот день был слишком длинным, полным разъездов, и усталость взяла своё. Он задремал, не прошло и минуты, уткнувшись в волосы Фройнда, вдыхая запах, который привык считать запахом дома.