☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼
Do you feel safe Out in the light Or is this the place Where monsters hide?
Они явились со стороны моря. Чуждые и непонятные дети воды, пришедшие с неясными мотивами на землю. Прорвав береговую линию охраны и сминая заградотряды, шли они вперёд, сея ужас и смерть. Шла вторая неделя обороны, и Вонхо, падая на жёсткие нары, что служили постелью, думал о том, почему море взбунтовалось и почему смерть и разрушения являются неотъемлемой частью жизни человека. Всего две недели назад он обнимал своего омегу в тёплой мягкой постели, нежился в чужой чувственности, будто плескался в море. Всего две недели назад у него был дом, жизнь и будущее. Сейчас осталось только выживание без особой надежды. Сдерживать «водяных», так они прозвали сильных воинов, закованных в сияющие чешуйчатые доспехи, которые буквально выкашивали всё на своём пути; отступать вглубь острова, сдавая позиции. Пока не окажутся в кольце врагов без надежды на что-либо вообще. Всё что оставалось — продать жизнь подороже. Вонхо казалось, что они ищут что-то, ищут, но не могут найти, потому и не могут остановиться. Он привык к постоянному шуму и гулу, к рокоту волн и крикам чаек, будто разведчиками кружившими над ними. Забываясь зыбким сном, он крепче сжал пальцы на рукоятке самодельного меча из обломка винта промышленного кондиционера и постарался расслабиться. Погружаясь в дрёму, он вновь увидел заплаканные и испуганные глаза омеги, которому собирался сделать предложение, но помешало вторжение. Он так цеплялся за него, когда солдаты уводили омег и детей подальше от берега, словно Вонхо — его кислород, и оставшись без него, омега погибнет. Он блуждал среди валунов, омываемых морем, подточенных временем и водой, путался в длинных плетях выброшенных водорослей и медленно двигался к кромке воды. Словно там его ждало какое-то чудо. Вонхо с детства любил море, много времени проводил у воды и даже домик построил на побережье, чтобы просыпаясь, смотреть на колышущиеся волны, слушать их плеск и жалобные крики чаек. В жару и суховеи он буквально задыхался и оживал лишь с приходом дождей, подставляя лицо косым ударам и смеясь, будто ребёнок. Дождь и море — вот и всё, что ему нужно было для счастья, но не зависело от него самого. Всё зависящее от него он делал сам. Вот только дождей не было очень давно. Несколько лет уже. Потому люди опресняли морскую воду, чтобы хоть что-то росло на скудных грядках. Он обучал детей кендо в своей маленькой школе, плёл сети и иногда рыбачил, выходя в море на утлой лодчонке, что досталась ему по дешёвке на распродаже. Залатав дыры и засмолив их, он бесстрашно выходил в море, качаясь на волнах в этой бренной скорлупке и не страшась упасть в воду. Его скорее забавляло, как омега едва ли не рыдал каждый раз, когда он уходил в море порыбачить, словно он мог стать жертвой некоего неизвестного ему чудовища, но прекрасно знакомого омеге. Вонхо только смеялся и трепал смоль волос, отталкиваясь веслом от небольших мостков, с которых часто прыгал в воду, рассеивая вокруг себя радугу из брызг.You're not such an easy target One minute I know you, then I don't I know you, then I don't
— Ты веришь, что мы живём один раз? — как-то спросил Вонхо у своего омеги, тот поднял взгляд от книги и пожал плечами, но внимательно осмотрел сидящего на ступенях дома альфу. — Странный вопрос. — Ничуть, — покачал головой Вонхо, глядя на бушующие волны. — Сегодня один мальчишка сказал, что помнит, как умер, чем напугал своего папу, а потом назвал такие подробности, что волосы дыбом. Оказывается, так погиб его дед. Омега пристально посмотрел на Вонхо и поджал губы, откладывая книгу и поднимаясь из кресла. Он подошёл к альфе и обнял его со спины, укладывая подбородок на плече. — А ты? Ты сам помнишь что-то из прошлой жизни? Вонхо хотел сказать, что ему снится один и тот же омега. Красивый, манящий, будто забытый. Но предпочёл промолчать, лишь пожал плечами, не отрывая взгляда от волн и покачивающихся в воздухе росчерков чаек. — А мне кажется, я помню… — тихо сказал омега, и Вонхо развернулся к нему, вглядываясь в знакомые черты. — В каждой жизни мы были вместе, и в каждой любили. — Хм, — с сомнением протянул Вонхо, щуря глаза и вызывая те недовольный вздох. — Что-то мне это напоминает. Пора восстановить забытые жизни, как считаешь? Он подхватил смеющегося омегу на руки и унёс в дом, и больше таких вопросов не заводил. Но каждый раз видя во сне того омегу, он просыпался с гулко бьющимся сердцем и такой ноющей болью в груди, словно ему вырвали сердце. Будто он забыл что-то. Нечто очень важное, такое, что никак нельзя забывать. А он оплошал, не справился и забыл. И признаться своему почти мужу он так и не решился. К чему беспокоить его, если он и сам до конца не понимает, что за сон и что вообще за омегу он видит по ночам.You can't escape You can't outrun Your dna What's in your blood You're not such an easy target One minute I know you, then I don't I know you, then I don't
А в последнее время он всё чаще думал о том омеге из сна, пытался вспомнить, где же видел его, ведь вопреки здравому смыслу помнил слишком многое, чего не мог просто знать, если с омегой не был знаком. Он помнил призывно приоткрытые губы, россыпь родинок, тонкие, но сильные пальцы на своих плечах. Вонхо качал головой, пытаясь прогнать картинки, щедро подбрасываемые сознанием, но они лишь сильнее досаждали, подстёгивая воображение или память. Словно из небытия всплывали воспоминания, как омега с улыбкой смотрел на него, и не было как во снах той тоски и печали на дне глаз. Вонхо был уверен, что омега даже выше его, с королевской осанкой и поступью, достойной богов, хотя обычно не встречал таких высоких омег. Во сне он вновь бродил у воды, словно искал ответ на вопросы. Но вместо этого лишь подбирал с песка красивые ракушки, брал в руки выброшенных медуз и осьминогов, чтобы войти в воду и отпустить морских жителей с миром. А потом он вновь увидел красивого омегу, сидящего на камне в воде. Светлые волосы трепал ветерок, пронзительно-голубые глаза смотрели на него с неизбывной тоской, а полные, словно припухшие от поцелуев губы чуть дрожали. Он всегда видел его таким. И как всегда омега протянул к нему руки, что-то шепча, Вонхо пошёл навстречу, как и каждый раз натыкаясь на плотную невидимую стену. Он молотил руками по ней, но та не поддавалась. Омега спрыгнул с камня, вода вокруг забурлила, пытаясь сбить с ног, утянуть на дно, но парень шёл к нему. Протяни руку — коснёшься, он почти ощутил тепло чужих пальцев, а ноздри затрепетали, пытаясь опознать аромат, как его рывком выкинуло из сна.You can't escape You can't outrun Your dna What's in your blood
— Вонхо, тут такое дело… — стоящий перед ним альфа кусал обескровленные губы и покачивался от усталости. — У нас новые погибшие, надо заслон укрепить. Я знаю, что ты двое суток на ногах, но мне больше некого просить. Вонхо сжал в пальцах рукоять, что будто приросла к нему, и поднялся. Он предельно устал бороться, устал отбиваться от «водяных». Статных, сильных, высоких, красивых. В том, что воины красивы, Вонхо почему-то был уверен. Вот только он не видел ни одного «водяного» без мерцающего шлема. Всех павших воинов «водяные» уносили, ни одного не оставив лежать на земле. В отличие от них, отступавших всё глубже к центру острова, оставляющих трупы товарищей под лучами солнца и на растерзание хищникам и птицам. Многие поговаривали, что «водяные» измывались над телами врагов, но никто доподлинно не видел, что происходило там, откуда люди ушли. Ни одна камера там не работала, ни один высланный на разведку дрон не вернулся. На экранах царили серые шипящие помехи, вокруг стелилась плотная дымка, скрывающая из виду малейшие детали — и всё. Вонхо выслушал указания и помчался к заградпосту, где требовалась помощь. Он вымотался и постоянно пил воду, даже иногда отказываясь от еды в пользу раненных. И сейчас припав к бутылке с водой, он пытался набить желудок хотя бы жидкостью, чтобы не сосало под ложечкой, но не жалел, что отдал галеты товарищу. Он пил и никак не мог напиться, словно иссушенный жаждой скиталец. Оглушающе громко пели цикады и сверчки, словно вокруг не умирали люди под наступающим морем и жителями глубин. Словно не горели дома и не сдавались позиции, словно ничего этого не было.You're not such an easy target One minute I know you, then I don't I know you, then I don't
— Твоя порция, — подошедший альфа выдал Вонхо несколько упаковок батончиков и галет. — Пока всё. Ждём поставок продовольствия, наши запасы на исходе, остались только конфеты и печенье, даже орешки закончились. Не вздумай раздавать, с ног валишься, это приказ. — Да понял я, — фыркнул Вонхо. Время перевалило за полночь, тишина буквально звенела. Умолк стрёкот, лишь отдалённый шум бушующего моря да редкие вскрики чаек долетали. Вонхо, оглядев округу на наличие сверкающих доспехов «водяных», распечатал батончик и откусил половину, чуть скривившись и тщательно пережёвывая. — Ты всегда любил солёное, Хосок. Вонхо подавился батончиком и закашлялся, оглядываясь вокруг и стискивая пальцы на самодельном мече до скрипа обмотки на рукояти. Он встряхнулся, сгоняя сонливость и пытаясь понять, у него галлюцинации от усталости или голода. Но вместо того, чтобы успокоиться, он напрягся, втягивая ноздрями будоражащий запах.One minute I know you, then I don't I know you, then I don't
Фонариками пользоваться запрещалось, а без них в безлунную ночь было видно настолько плохо, что считай, они были слепы. Все эти ночные патрулирования были по сути не нужны. Они не всегда видели врага, уставшие, измотанные бессонницей и полуголодным существованием. Всего две недели, четырнадцать дней — всего ничего, а потеряв связь с континентом, они будто месяцы жили в осаде. Ни один корабль, ни одна лодка не добралась до большой земли. Во всяком случае, исчезая в постоянно висящей над водой дымке, они больше не возвращались назад. Вонхо принюхался, и в груди больно кольнуло. Словно запах из далёкого прошлого, из забытого детства или прошлой жизни коснулся его трепещущего носа. Вонхо обернулся, прокрутился волчком, пытаясь в темноте определить источник запаха, и замер, во все глаза глядя на сидящего на капоте машины, что служили заграждением, омегу. Того самого, белокурого, будто сияющего изнутри омегу из сна. — Ты кто? — Хёнвон, — отозвался омега и склонил голову к плечу. Вонхо почти вплотную подошёл, чтобы убедиться, да, это омега так пахнет, что сводит дыхание, и мышцы звенят натянутой тетивой. Омега не двигался, а Вонхо с интересом рассматривал его, пытаясь выровнять дыхание. Но выходило из рук вон плохо, особенно когда он увидел тонкую чешую доспеха на стройном теле, а в руках шлем «водяных». — Кто ты? — напряжённо глядя на омегу, повторил вопрос Вонхо, сжимая пальцы на рукояти меча так сильно, что кусок лопасти стал ощущаться продолжением собственного тела. — Ты забыл меня, Хосок? — Я не знаю тебя, — покачал головой Вонхо, понимая, что лжёт. Ведь видимая часть кожи в точности так же была усыпана родинками, как во снах. — И меня зовут Вонхо, ты обознался, чужак. — Нет, — спрыгивая с капота, сказал омега, подходя вплотную, но Вонхо лишь смотрел на кошачью грацию, с каким-то странным удовлетворением отмечая, что омега и впрямь выше него. — Я не обознался. Своего мужа я узнаю даже под чужой личиной, а ты всего лишь лишён памяти. — Что ты несёшь? — шокировано произнёс Вонхо, глядя на подошедшего омегу и не делая и малейшей попытки уничтожить врага. Тот ткнул его пальцем в лоб и прищурился, становясь вплотную. И вместо того, чтобы хотя бы оттолкнуть «водяного», Вонхо припал к подставленным губам, как умирающий от жажды к источнику. Он пошатнулся под пыткой вспыхнувших воспоминаний, навалившихся всех разом, одновременно вместе с тихим шёпотом и обжигающим губы дыханием. Весь мир потускнел, отступил на задний план, сдавая позиции перед яркими воспоминаниями, которые пытались просочиться в сны. Рука разжалась, и меч выпал из обессиленных пальцев.One minute I know you, then I don't I know you, then I don't
Улыбки, прикосновения, поцелуи и объятия. Жар чужого тела и откровенные обещания. И обхватывающие запястья браслеты верности, именно в том месте, где у Вонхо был шрам от ожога. И ни с чем не сравнимое наслаждение, когда буквально чешущиеся зубы сомкнулись на основании шеи, помечая. А вокруг бесконечное море, вода, много воды, она всюду, живительная, исцеляющая. Ничего подобного он не испытывал ранее. Никто не вызывал в нём таких чувств, как стоящий перед ним суровый в своей красоте Хёнвон. Тот, кого попросту не могло существовать. Или же он просто попал в руки «водяных», и те вытащили его мечты на поверхность, воплощая сны. — Не верь ему, он же «водяной»! — закричал будущий муж, срывая голос. — Он околдовал тебя! Вонхо!!! — Хосок, прошу тебя… Вонхо обернулся на стоящего неподалёку омегу в свете фар машины. В руках гарпун, а на лице безумие. Вонхо посмотрел в пронзительные глаза Хёнвона и часто-часто заморгал. Влажные приоткрытые губы манили его не только сегодня, они приходили к нему во снах несколько лет. Нельзя быть таким соблазнительным тому, кого он не знал. Того, в чьей силе был уверен его омега. — Вонхо! Я — твой омега, посмотри на меня! Вонхо вновь повернулся к нему, глядя, как палец омеги дрожит на спусковом крючке, перевёл взгляд на лежащий у своих ног меч. Стоящий за спиной Хёнвон не вызывал страха за свою жизнь, хотя легко мог разделаться с ним, пронзив сверкающим копьём, вырастающим из коралла в мгновение ока. Будущего мужа хотело тело, а Хёнвона - душа. Стоящий в свете фар омега вызывал опасения, и это не понравилось Вонхо. А воспоминания продолжали сыпаться, замутняя взгляд. Словно небольшая дырочка в мешке, набитом доверху зерном, расползлась в стороны, рассыпая зёрна все сразу, скопом. Он скорее услышал, чем увидел сверкнувший в полёте гарпун. Вонхо не успел уклониться, сделал только шаг в сторону, прикрывая собой Хёнвона. Боли не было, просто перед лицом выросла дрожащая стена из воды. плотная, почти непрозрачная, с переплетением водорослей в тёмном нутре. Вонхо сглотнул и ощупал грудь. — Хосок — мой альфа, — прошипел Хёнвон, опуская ладонь. Вместе с ней исчезла и водная стена.You can't escape You can't outrun Your dna What's in your blood You're not such an easy target One minute I know you, then I don't I know you, then I don't
Горький дым обмана, запечатанной памяти и утерянных лет разрывал лёгкие, ворочался за грудиной скользким угрём, лишь подтверждая, что он не тот, кем считал себя. И последние годы, которые он помнил особо ярко — всего лишь иллюзия, ложь, неправда. Растерянный и разгневанный омега стоял целым и невредимым, лишь лицо перекосило от ярости, когда Вонхо подошёл к Хёнвону и взял его за руку, переплетая пальцы. По коже поползли искорки статического электричества, щекоча и покалывая. Вонхо посмотрел на оплетающие руки сверкающие чешуйчатые наручи, тем временем сияние ползло по коже дальше. Возрождая забытое до мельчайших подробностей. — Вонхо, не смей! — Меня зовут Хосок. Он потянул Хёнвона за собой в сторону бушующего океана, но оглянулся, махнув рукой омеге, бессильно стоящему позади. Вокруг него плясали маленькие смерчи, иссушая землю в прах. Хосок недовольно качнул головой и остановился. Притянул улыбнувшегося Хёнвона к себе, прижимаясь к чувственным губам, и жмурясь от первых капель дождя. Несмелые капли оросили иссушенную землю, тут же впитались, но на их место пришли новые и новые. Вскоре земля перестала впитывать влагу, а ливень встал стеной, превратившись в водопад, напитывающий изголодавшуюся по дождю землю, смывая всю грязь и ужас, наполняя родники и колодцы водой. Хосок вздохнул полной грудью, расправляя плечи. Теперь он ощущал себя абсолютно живым. — Никакая засуха не способна стереть память владыки вод, — улыбнулся Хёнвон, отрываясь от губ Хосока. — Я рад, что смог найти тебя. — А я рад, что помнил тебя вопреки всему.