I know your blues

       Роджер мог поклясться, что дом его встретил холодом. Едва ступив на крыльцо, он почувствовал, как по его спине пробежали мурашки и на мгновение промелькнула мысль: «Не надо. Уезжай». «Что за бред? Меня же тут не съедят», — отмахнулся от этой мысли Роджер и нажал на кнопку дверного звонка, слыша, как внутри дома раздается резкий, неприятный звон. Затем — глухие шаги. Наконец послышался щелчок дверного замка, и ему открыла дверь мама Делфи.        — Здравствуйте! — сладко улыбнулся Роджер. — Я…        В первый раз, когда он встретил эту женщину, она просияла при его виде, а как он сказал, что он друг Делфи, так вообще расцвела и чуть ли не в дом завела, чтобы он отдохнул. Но в этот раз он такого теплого приема не дождался. Она презрительно поджала губы и едва не захлопнула дверь перед самым его носом — Роджер только и успел придержать дверь носком ботинка.        — Подождите! Что такое случилось?! — Вот как знал! Происходило что-то за его спиной, о чем он совершенно не в курсе. «Зря-я-я приехал!» — снова по-змеиному зашипела та противная навязчивая мысль, но парень был полон решимости разобраться в ситуации до конца.        — Может, это ты расскажешь, что такого случилось, что Делфи по твоей милости сломала ногу, «друг»?! — почти что прорычала женщина и с силой нажала на дверь, но Роджер сопротивлялся и даже оттолкнул ее.        — Что значит «сломала ногу»?! Да я… да как Вы смеете!!! Я вообще ни при чем, я в это время… болел настолько, что не способен был встать на ноги, и мои друзья могут это подтвердить!        — Такие же «друзья», как ты?!        — Мама?! Роджер?! Что происходит? — подала голос наконец Делфи, поднимая голову с дивана на шум в прихожей. Женщина даже не успела ответить или вообще что-то сообразить, как незваный гость бросился на звук голоса, растерянно замирая при виде девушки, беспомощно лежащей под одеялом с книгой в руках.        — Дел-фи?.. — почти одними губами прошептал Роджер, не обращая внимания на ругательства ее мамы и ее требования покинуть этот дом. Делфи спасла его, но сама попала в беду… очень хочется надеяться, что не из-за него. Он успел шутя разбить несколько женских сердец, но разбивать жизнь и кого-то калечить в его планы точно не входило. Она была удивлена… не ожидала его увидеть?        -…если ты сейчас же не выметешься отсюда!!! — снова загремел над его ухом голос женщины.        — Мама, хватит, он сам уйдет! — повысила голос Делфи, звучащий на удивление уверенно и звонко. — Дай мне разобраться самой, в конце концов, это мой… друг!        Мама остановилась, с недоверием глядя то на дочь, то на Роджера, а потом устало выдохнула и потерла виски.        — Дети. — Она ушла, оставляя Делфи и Роджера одних. Последний даже не сообразил поначалу, что хочет сделать. Первая мысль — пожелать скорейшего выздоровления. Звучит вполне разумно и человечно.        — П… поправляйся, — тихо сказал Роджер, переминаясь с ноги на ногу. — Я не знал, что ты…        — Да ты и не мог знать, — дернула плечом Делфи, показывая — она его вовсе не обвиняет. — Ты и сам был…        — Да, я помню, в каком я был состоянии, — поспешно прервал ее слова барабанщик, с одной стороны, чтобы ее мама не услышала, с другой — чтобы не вспоминать о том, как ему было хреново, а еще хреновее становилось от мысли, что в это же время его спасительнице самой требовалась помощь. — Я знаю, что это ты меня спасла. Я слышал твой голос и, кажется, видел твой силуэт. Правда, он был слишком… замыленным, что ли…        — Лучше не вспоминай.        — Ты права. Я хотел спросить… — Роджер сделал шаг к дивану. Потом другой, опускаясь на колени, чтобы оказаться на одном уровне с лежащей девушкой. — То, что сказали про тебя парни… то, что ты на самом деле…        — Давно уже нет, — сухо ответила Делфи, пытаясь отвернуться на другой бок, но снова проклятая нога не дала это сделать. — Я дала обещание больше с этим не связываться. Только помогать. Но… да, я была в этом повязана.        — Но ты же не по своей воле туда пошла, да?.. — Эти слова прозвучали будто с надеждой. «Пожалуйста, скажи мне, что ты пошла на это не по своей воле, что не было выбора, что тебя заставили… скажи хоть что-нибудь в свое оправдание. Прошу…»        — Как сказать… — Делфи прикрыла глаза. Ну как рассказать парню, считай, из совершенно другого мира, каково это — просыпаться каждую ночь, потому что от голода сводит живот. Ходить зимой в прохудившихся осенних ботиночках на шерстяной носок, тихо молясь, чтобы не развалились до весны. И с ужасом вслушиваться в малейшие звуки из маминой комнаты — не вернулся ли тот злосчастный кашель. Еще решит, что давит на жалость. — Я больше никуда не могла устроиться. Ну, кроме…        Она стушевалась и слегка покраснела. Снова вернулся стыд. Хоть и не такой, как тогда, когда она принимала свой первый заказ, о, тогда вообще кипела просто буря эмоций. Но Делфи надеялась, что такого больше она не почувствует… до сегодняшнего момента.        — У меня был выбор, и я его сделала. — После напряженной паузы она с вызовом посмотрела ему в глаза, но постепенно говорила все тише и тише. — Больше я так нигде и никогда не получала. Благодаря этому мы сейчас живем сносно. Но сейчас… не знаю, как все будет. Я вроде и работаю на почте, а вроде… сам видишь.        Вот и все. Обычная история. Так люди и уходят в тень — незаметно, медленно, страшно. Но… звучало жестоко, это было лучше, чем услышать от нее: «А что такого? Легкие и быстрые деньги же. Почему нет, многие этим занимаются». Или «Да, решила попробовать, почему нет». Роджер как можно тише вздохнул с облегчением.        — Прости за такой вопрос, но… почему тебя больше никуда не брали?..        — Я не доучилась. Извини, но подробностей не будет. Причины есть, и все. То да се… не до школы стало, а если даже школу не закончила, то дальше и идти-то некуда. — Делфи уткнулась в книжку. Роджер заметил, что книга почти дочитана, а еще на ее обложке — огонь и надпись «Рэй Брэдбери. 451 градус по Фаренгейту». И вообще на ее этажерке уже разместилась почти мини-библиотека.        — Тебе не скучно здесь? В четырех стенах? Поговорить даже не с кем…        — Книга — тоже прекрасный собеседник, — ответила Делфи, и могло показаться, что она на секунду улыбнулась. — Я могу с ней поспорить. А могу прислушаться. Она может меня обидеть и развеселить. А с некоторыми я еще долго веду мысленный диалог. Вот такая я странная. Ну как, еще не боишься меня, страшного наркобарона, разговаривающего с книгами?        — Ну, ты же не боишься ужасного обдолбанного Дон Жуана в моем лице, — пошутил в ответ Роджер, с чувством глубокого удовлетворения наблюдая, как взгляд Делфи веселеет. А потом девушка вообще зажмурилась и отрицательно помотала головой, улыбнувшись.        — Совсем не боюсь.        — Вот и я тебя не боюсь, — улыбнулся в ответ Роджер. Хоть он и сдерживался, чтобы не смущать Делфи, но все же его взгляд невольно падал на прикрытые одеялом ноги девушки. Само собой разумеется, она это заметила и подняла одеяло, мол, на, посмотри уже, любопытная Варвара. И правда, на одной ноге громоздилась конструкция из гипса. Такую он видел последний раз в школе, когда одноклассник сломал руку и тоже пришел в гипсе, и по старой традиции его друзья что-нибудь рисовали. И тут красовались две подписи: мамина и той девушки, Трейси. Значит, и он должен что-нибудь оставить на недолгую, как этот гипс, память. Парень бросился искать что-то, чем можно писать.        — Роджер, что ты делаешь? — Делфи недоуменно уставилась на мечущегося гостя, обшаривающего столы.        — Традиция. Друзья рисуют на гипсе что-нибудь подбадривающее, — пояснил свои действия Роджер, нашаривая какой-то маркер. — Так, вроде пишет… погоди, я ща!        В мгновение ока снова подскочив к девушке, барабанщик присел на корточки и занес над гипсом маркер, думая, что бы такого написать. Но в голову ничего не приходило, кроме простой и незатейливой подписи или своего имени. Имени… Роджер повертел в пальцах маркер, обдумывая появившуюся идею, а затем начал рисовать что-то как можно аккуратнее, чтобы ненароком не сделать больно.        — И что ты там придумал?        — Погоди, скоро увидишь. Не шевелись!        — Ты там что, меня с натуры рисуешь? Это не лучший ракурс!        — Готово! — Роджер поднялся, сияя как начищенная монета. Делфи согнулась, чтобы разглядеть, что он там нахудожничал… он нарисовал кривого дельфина! Похожего скорее на синюю сосиску с лапками! Рисунок был настолько корявым, что он мог бы сойти за детские каляки-маляки, а ведь это были почеркушки без малого тридцатилетнего мужика! Но он, черт побери, так гордился своей работой, в его глазах выглядевшей, наверное, не меньше чем фреской Сикстинской капеллы, что Делфи просто не могла потешаться над этим рисунком.        — Спасибо, Родж… он очень милый, — как можно добрее посмеялась девушка, глядя на загогулину.        — Да это что, вот Фред у нас художник, он бы тебе целую роспись сделал, — отмахнулся Роджер, а помолчав, добавил. — Чтоб для других не осталось места!        Делфи, поняв смысл шутки, заливисто рассмеялась — мужчины все равно остаются мальчиками. А потом она заглянула в его улыбающиеся глаза. Они стали маленькими, как две синие щелочки, но, хоть это и могло показаться кому-то некрасивым — как же, а где те самые огромные глазищи, за которые можно было все простить?! — для нее это было самым прекрасным, что только есть на свете. Красота, она в глазах смотрящего. Смеяться над нелепой случайностью, разрисовывать гипс… как хотелось бы верить, что они возвращаются в детство, но еще совсем недавно он чуть не погиб от передозировки, а она поставляла смерть в маленьких пакетиках. Почему?..        — Роджер, почему ты это сделал?.. — ее голос дрогнул, а в темных глазах мелькнул неподдельный страх. Не надо было быть ясновидящим, чтобы догадаться, что она имеет в виду. — Это… я виновата?..        — Даже не смей так думать! — возмутился барабанщик, яростно глядя на перепуганную Делфи. — Я просто хотел… просто хотел…        — Развлечься?        — Да. Не более того. И… переборщил. Я сглупил, вот и все.        — Ты ведь понимаешь, что в следующий раз меня может не оказаться рядом? Никого может не оказаться рядом?        — Следующего раза не будет. Я буду осторожен, обещаю.        Делфи прекрасно понимала, что просто так от наркотиков не отказываются. Вот и Роджер сказал, что просто поосторожничает, но не бросит. И простыми словами его не переубедить, мол, завязывай с этим, это опасно, это вредно. Причины были в другом, а то, что он рок-музыкант, делало ситуацию еще более острой — поиск вдохновения, ярких ощущений, которые потом выплескивались в творчестве, присущ почти всем рокерам, если не сказать, всем. Но… но в то же время… если пустить все на самотек, оставить как есть, рано или поздно того, что есть сейчас, станет мало. Что тогда? Новая передозировка? Букет неизлечимых болезней? Смерть, наконец? И ведь дело было не только в наркотиках, он во всем же «перебарщивал», но блин, таких, как он — сотни, тысячи, так почему ее так волнует именно его судьба?!        — Делфи, ты что?.. Я же всегда выкарабкивался, ну. У меня получится! — Роджер наивно заглянул в лицо девушке, не понимая, чего это она так зависла. — Ты из-за этого так переживаешь, что ли?.. из-за меня? Пф-ф, нашла из-за кого переживать, вот честное слово! Я тебе так скажу. Я говорил тебе, что я для всех веселый Роджер, но это еще полбеды. Больше, чем веселый Роджер, я красивый Роджер. Ты сама говорила, что я тебе нравлюсь. И если ты хочешь мне помогать только поэтому — не надо. Ты добрая девушка, Делфи, и я это очень ценю. Но… есть те, кому помощь нужна больше, чем мне. Помоги им. Я как-нибудь сам справлюсь.        — Но ты чуть не убил себя. Ты же не конченый человек, ты умнее, чем кажешься, и ты понимаешь, что к чему, ты сам рассказывал об этом… — речь Делфи была сбивчивой и тихой, будто она сама была не уверена в том, что говорит. — Неважно, как я к этому пришла, пусть я буду дурой, которая повелась на внешность, да. Но одна голова хорошо, а две — лучше. Я ведь поняла, что что-то не так… ты знаешь, кто я, и теперь я хочу разобраться, кто ты!..        — Ответ тебе не понравится. Давай закончим на этом. — Роджер выпрямился и направился к выходу, не оборачиваясь. Он ожидал услышать возражения. Разумеется, у него были и такие девушки, которые после ночи жаркого секса доверчиво заглядывали в глаза, думая, что они могут что-то изменить. «Я хочу узнать тебя получше», «я знаю, что ты не такой»… Но вместо этого…        — Конечно. Прости. Я полезла туда, куда не надо. Все в порядке, ты мне ничем не обязан.        И он знал наверняка — она улыбалась, говоря это.