Сладкий ноябрьский заяц.

Промо-тур вызвал переизбыток эмоций. От чего Миллер, надо признать, немного устал. В моральном плане. И каким счастьем было просто лежать на мягком, удобном и любимом диване, в своём доме. И знать, что сегодня никуда не нужно. Возможность расслабиться, позволить себе ничего не делать весь день - очень радовала. Для того, чтобы перезагрузиться, большего и не требовалось. Энтузиазма и жизненной энергии в Эзре было столько, что хватило бы на пятерых Барри Алленов. Из полудрёмы Миллера выдернул телефонный звонок. Не на мобильный, нет. Тот был намеренно выключен. Домашний буквально разрезал почти осязаемую, приятную, полную неги тишину. И Миллер поспешил снять трубку. От голоса звонившего у Эзры сердце застучало чаще, от солнечного сплетения к паху прокатилась волна восторга, а кончики пальцев начало покалывать. — Привет, зайка, — томно протянул мужчина. — Привет, — Эзра очень постарался ответить непринуждённо. От долгого воздержания из-за съёмок, воспоминаний всего, что они вытворяли в их крайнюю встречу, от предвкушения того, что последует за этим разговором, крышу Эзре снесло на раз. Взмокла поясница, это торкнуло круче добротного косяка и Миллеру было тяжело находиться в адеквате. И он уже мечтал не об отдыхе на диване. Вернее, диван входил в мечты, но был далеко не для отдыха. — Знаешь, полистал я накануне свежий выпуск одного интересного журнала... и увидел такие шикарные фотографии... точнее, парень на них - шикарен. Залип я конкретно. Извёлся весь, — c каждым, произнесённым хриплым шёпотом, словом, самообладание Миллера уплывало. — Ммм... шикарный парень, говоришь... И ты звонишь, чтобы предложить мне секс втроём? — растягивая слова в своей манере, Эзра приложил все силы, чтобы не взвыть от желания и готов был нести любую чушь, лишь бы не сдаться сразу, а поиграть. — Нет, — выдохнул мужчина, — предлагаю распотрошить зайку... как тебе? Эзра сжал зубы и постарался без звука проглотить собравшуюся слюну, сжал через ткань вставший член. Беспристрастие катилось в пекло. — Зоофилия пока не мой конёк, — хмыкнул Миллер, — да и зайку нужно ловить. — То ли вопрос, то ли утверждение. — Надеюсь, он сдастся мне без боя, — сказал собеседник. Обоюдное молчание с минуту. — Эзра... - позвал мужчина. Тот зажмурился от того, как произнесли его имя и не смог найти сил ответить. — С момента, как я увидел снимки, на которых ты и открыто-беззащитен, и призывно-сексуален, и развратно-раскрепощён, — прошептал мужчина, — мне нет покоя ни секунды. Я хочу тебя. Я фантазирую, как совращаю целомудренного и приструняю тебя порочного. О, этот шёпот! Эзра всё же тихонько простонал. — Я приеду к тебе, — тоном, не терпящим возражений отчеканил мужчина, — я хочу, чтобы ты оделся для меня, как для плейбойской фотосессии. — Не попросил, а настоял. — Даа, — чувственно согласился Эзра. — Тогда до встречи, сладкий. Раздались гудки. Миллер, несмотря на холод, направился в сад, в чём был. Слегка трясущимися руками свернул косяк, поджёг. Затянулся, наслаждаясь тем, как сладковатый дым выталкивает из мыслей напряжение, а ноябрьский ветер остужает жар возбуждения. С каждой затяжкой появлялась лёгкость и Эзра улыбнулся уголком губ, прикрыв глаза в предвкушении. Остатки нервозности были приятными. Когда ожидаешь чего-то очень желанного. Когда бьёт внутренняя дрожь от скорого удовольствия. Они договорились увидеться, когда у обоих совпадут выходные. У мужчины были ключи и Миллер ожидал его в любую минуту. Заслышав ключ в замке, Эзра накинул пеньюар и медленно направился в коридор. Пришедший вряд ли сходу накинулся бы на него. Поэтому Миллер решил следовать негласным правилам игры. Он остановился в проёме между гостиной и коридором, выставив правую ногу и положив правую руку на дверной косяк. Губы были приоткрыты, а правая бровь вздёрнута вверх. Отчего весь его вид стал беззащитным и трогательным. Мужчина замер от этой картины. В данную минуту Эзра выглядел ещё круче, чем на снимках. Растрёпанная чёлка, чуть заметно подведённые глаза, в которых были такие блеск и глубина, что вошедший забыл, что нужно дышать. Через приглушённо пурпурного цвета пеньюар, видно было: чёрные облегающие трусы, которые чётко очерчивали внушительных размеров член Эзры, чёрный пояс для чулок, собственно сами чулки - чёрные, в крупную сетку. И в завершение (выстрел в голову) замшевые чёрные туфли на высоченных шпильках. Мужчина пришёл в чувство и почти вплотную подошёл к Миллеру. Его сразу окутал запах каких-то индийских специй, цветов и щепотка терпкого пота. Так пах только Эзра. — Зайка без ушей, — полу-упрёком, полу-восхищённо заметил мужчина. — Ушам я предпочёл помаду, — хрипло отозвался Эзра и взглянул на любовника исподлобья. Эзра - само искушение. Эзра - сам грех. Эти разительные перемены в Миллере, за одну секунду, всегда восхищали (приводили в восторг) мужчину. Он сделал последний шаг и посмотрел долгим взглядом на призывные губы цвета спелой малины и коснулся их наконец своими. После чего, не спеша, прихватил нижнюю и немного потянул на себя. Эзра тихо и коротко промычал. Когда его губы отпустили, Миллер открыл глаза. Пронзительные, чёрные-чёрные. Как самая беспросветная ночь. Как обсидиан. Протянул руку с остатками красного лака и стянул с мужчины шарф. Кинул его на пол. Туда же опустилось пальто. Он взял любовника за руку и повёл вглубь дома. В гостиной, легонько надавив на плечи, усадил того на диван. Залез к нему на колени, перекинув ногу через его бёдра. Как ни странно, сейчас он успокоился, размяк в руках пришедшего. Только губы подрагивали от желания целовать, целовать и целовать. Мужчина коснулся скул Эзры, провёл по ним пальцами, очерчивая. Стал жадно покусывать губы, съедая "малину". Провёл по ним большим пальцем, размазывая остатки помады. Её след незатейливым мазком протянулся до подбородка. У Эзры от этого закружилась голова, а от прикосновения холодных рук к бедру, расползлись мурашки. Эзра бездействовал, позволяя терзать свои губы. А любовник этим самозабвенно пользовался. Упивался властью, пока ему это позволяли. Ведь Миллер мог быть не только податливым, дающим парнем, но и довольно жёстким, берущим мужчиной. Тем более, с его-то нынешней комплекцией. — Сладкий, — шепнул мужчина. Давно вставший член Эзры дёрнулся. Он закрыл глаза и шумно выдохнул. — Давай вместе примем ванну? — очень хрипло предложил Эзра, — у тебя такие руки холодные. — Да, я перчатки дома забыл. А..давай! — согласился любовник. Пока набиралась вода, Эзра разрешил себя раздеть. Облаком опустился на кафель пеньюар, напору умелых нетерпеливых пальцев, сразу поддалась застёжка на поясе. Мужчина, огладив слишком аппетитную задницу Миллера, сжал её, впиваясь пальцами в кожу, оставляя следы. Переместил руки на резинки чулков и со всей силы дёрнул их вниз. За что был вознаграждён стоном. Опустившись перед Эзрой на колени, любовник принялся медленно стягивать с прекрасных бесконечных ног всё, что осталось от «сетки». Бросив снизу вверх нечитаемый, с расширившимися зрачками взгляд, сглотнул. Эзра - сам Бог любви. Миллер переступил с ноги на ногу, скинув туфли, помогая избавиться от чулок. Поднявшись, мужчина снял с Эзры последний элемент одежды, удостоив быстрым поцелуем орган, требовавший к себе большего внимания. Стон Миллера потонул в поцелуе, в который втянул его любовник, положив одну руку на затылок Эзры, другой лаская скулу. Он нехотя оторвался от пухлых сладких губ, чтобы закрыть кран. Быстро раздевшись, он залез в ванну и протянул Эзре руку. Тот без колебаний вложил в неё свою. И расположился лицом к лицу, скрестив ноги на пояснице мужчины. Любовник сразу же увлёк Миллера в жаркий поцелуй. Игра под названием "Самоконтроль" была послана к чёрту ими обоими. Мужчина дозволил своим рукам блуждать по столь прекрасному телу и ласкать, изголодавшись. Эзра плавился, подставлялся, следуя за движением рук, словно большая гибкая пантера. Возможно, он бы и рычал, если бы не упивался губами любовника. Мужчина запустил пальцы в волосы Эзры, чуть сжал, заставляя голову наклониться, лизнул мочку уха и повёл кончиком языка по линии скулы, скользнув ниже, оставил расцветать красочный засос на шее и встретился с чёрными глазами. Сплошная широкая радужка. Отстранился, окинув Миллера плотоядным взглядом. — Можно мне побрить твои ноги? — на вопрос любовника, брови Эзры взметнулись вверх, но только на секунду. — Да, - снисходительно позволил он. Мужчина распределил пену по ноге, провёл пару раз станком до колена. Смыл водой, хотел было повторить действие, но внимание обоих привлекла капля крови, распускающаяся на коже Эзры. На то, как любовник наклонился и тягуче, с наслаждением слизал каплю, Миллер смотрел с восхищением, затаив дыхание. Хотел было что-то сказать, но получился лишь стон на выдохе. Эзра, возбуждённый, потный от пара горячей воды и жара желания, с раскрасневшимися щеками, с прилипшими ко лбу завитками волос - выглядел возмутительно красивым. Мужчина не спеша избавлял шикарные ноги от волос, останавливаясь лишь затем, чтобы лизнуть, или поцеловать ставшей гладкой, кожу. Эзра изнемогал от любовника, от его действий, которые сводили с ума, от медлительности, от возбуждения. От нетерпения он с трудом сидел на месте. Каждая его мышца, каждая клеточка были напряжены. — Почему ты не сказал мне заранее? Я бы удалил волосы по всему телу, для тебя. — Это желание пришло ко мне спонтанно, сладкий. Да и самому мне это интересней делать, — чуть поднятая бровь и лёгкая улыбка. Миллер несдержанно, протяжно вздохнул. Мужчина заканчивал с бритьём. Но его всё время отвлекал рот Эзры. Он был словно экзотический фрукт, спелый и сочный. В него хотелось вгрызться и пить сок. Видимо на его лице было всё написано, потому Эзра спросил: — Чего же ты медлишь? — Нам некуда спешить, — хитрое выражение сводило на нет твёрдость ответа. Эзра с коротким рыком молниеносно ринулся к любовнику, расплескав вокруг немного воды из ванны. Вот он плод, такой вожделенный. Нежный, мягкий, сладкий на вкус. Руки мужчины были всюду на теле Миллера, куда только могли дотянуться. Эзра стонал, да так соблазнительно, что встал бы у любого натурала. Их поцелуй был голодным. И это было прекрасно. Что может быть лучше, чем утолить долгожданную жажду. Любовник до сих пор удивлялся «Как можно быть таким восхитительным, преступно шикарным.» Натянутые, как струны мышцы, вздувшиеся вены, полная отдача. Эзра - сам секс. Истина, которую мужчине хотелось познавать снова и снова. Когда больше не было сил целоваться, они, обнявшись, тяжело дыша - замерли. — Мы так долго не виделись. Нужно это отметить, — слова любовника заставили Эзру закатить глаза и недовольно простонать. — Отметим, обязательно отметим. Только потом, — скороговоркой выдал Миллер. — Нееет, — лучезарно улыбнулся мужчина, — сначала выпьем, а после - десерт. На слове «десерт», его пальцы легли на грешные губы Эзры Миллера. «Издевается, так ещё и возразить не даёт», промелькнула у того мысль. Эзра тут же обхватил пальцы губами и втянул их в рот, победно сверкнув глазами на любовника. Но тот мягко высвободил их, наклонился к уху и прикусив мочку, прошептал Миллеру: — Ожидание слаще пиршества. Эзра - сам лакомый кусочек, который хочется смаковать..