Если бы я знал

      Самый смешной вопрос, который мне когда-либо задавали, звучит так: если бы я знал наперёд, что случится, мог бы я поступить иначе?       Оглядываясь назад, я серьёзно обдумывал эту мысль, несмотря на присущую ей абсурдность. Естественно, мелочи могут иметь свои варианты: может быть надета одна рубашка вместо другой, может быть не то блюдо на завтрак, а это. Всё это мелкие детали, которые не имели бы никакого значения в общей схеме. Варианты, существующие лишь в теории, рябь на воде, которая сглаживается безотносительно.       Конечно, не это имеется в виду, когда мне задают подобный вопрос. Люди хотят услышать о чём-то гораздо большем. Я бы снял эту квартиру, если бы знал? Я бы занялся расследованиями со своим другом?       Я позволил бы ему упасть?       Как будто было в моих силах повлиять на это!       Предположим, в виде краткого упражнения, что это возможно. Давайте также отложим такие соображения, что действия Мориарти и его сети продолжаются беспрепятственно. Игнорируя эти обстоятельства, я бы его остановил? Я бы мог понять, в какой момент можно это сделать?       Сколько скорби я мог бы избежать, если бы всё сложилось по-другому? И как много радости я мог бы никогда не испытать?       Я бы не встретил свою Мэри без Холмса. Без неё я бы не узнал радостей семейной жизни, каковы бы они ни были. И если бы я не знал этого, как тогда я понял бы себя так, как сейчас?       Мэри дала мне больше, чем в то время я мог понять или принять. Она дала мне способность признать, что мои чувства к ней не так сильно отличаются от моих чувств к нему. Наша любовь друг к другу, её любовь ко мне. Именно это дало мне понимание и мужество, в которых я нуждался в то благословенное время, когда Холмс вернулся, чтобы сказать вслух то, что было в моем сердце.       Нет. Я бы не смог остановить его, как не смог бы остановить пулю, которая сразила меня в Майванде.       Мы — всего лишь сумма нашего опыта, и, не зная боли, мы не можем оценить радость.       — Что вы пишете, мой дорогой? — спрашивает Холмс. Он только что вернулся от своих пчёл, и я улыбаюсь, увидев его. Он жизнерадостный, свежий, надышавшийся летним воздухом.       — Всего лишь мои мысли, — отвечаю я. Прошли годы с тех пор, как случались дела, которые следовало записать, и мы оба довольны этим.       — Давайте пить чай, я принес свежие соты, — говорит он, улыбаясь. Он знает, как я это люблю.       Я закрываю дневник и откладываю перо. Поднявшись, я следую за ним на кухню.       Нет. Оглядываясь назад, я ничего бы не изменил.