***
Мы находимся в зале, время — без пяти двенадцать. В воздухе витает напряжение, все только и говорят о том, что вот-вот произойдёт. Кристина успела поделиться со мной тем, что начала волноваться, при этом сама же утром говорила, что беспокоиться не о чем (эх, противоречия); к несчастью, её волнение передалось мне. Мы сидим лицом к огромному экрану на стульях, которые поставлены в ряды. Сбоку от экрана находится пара компьютеров, за которыми сидят мужчины в наушниках. Множество запутанных проводов, которые подсоединены к устройствам, валяются у них под ногами. Рядом с мужчинами сидит мисс Роудс, которая наблюдает за тем, как один из них щёлкает мышью и что-то печатает и заранее надела на себя наушники с микрофоном. Миссис Кляйн подходит к нашему классному коллективу и начинает пересчитывать всех. — Я так волнуюсь, — в девяносто девятый раз шепчет мне Кристина. Я закатываю глаза. Сидящий рядом с ней Эдди саркастически цедит, размахивая руками: — А мне вот по барабану прям! Танцуем-пляшем-развлекаемся, это всего лишь какая-то жеребьёвка! — Она смотрит на него, как на призрака. — Здесь всем неспокойно, не нужно говорить об этом каждые пять минут. — Мне что, нельзя поделиться своими переживаниями с подругой? — Ей это уже начинает надоедать. Разве ты не видишь? Я мысленно благодарю парня за замечание. — Ладно, извините, — скрипит она, — я просто не могу усидеть на месте! Вдруг мы будем? — Не каркай, — один из наших одноклассников, имя которого я ещё не знаю, поворачивается и смеётся. Никто больше не говорит ни слова. Наконец, свет в зале гаснет, и пространство освещает лишь экран. На белом фоне появляется цифра 10, затем 9. Идёт обратный отсчёт. Через считанные секунды начнётся трансляция. — Тишина в зале! — по залу разносится голос мисс Роудс, который подавляет перешёптывания. …2…1…0. На экране появляются мужчина и женщина, сидящие за столом, сзади раскинулось белое пространство, именуемое стеной. Одежда — официально-деловой стиль: белые рубашки, тёмные пиджаки и галстуки; на лицах немного мерзкие улыбки. На столе стоит небольшая прозрачная чаша, в ней лежат какие-то кусочки бумаги с надписями, которые невозможно рассмотреть. Мужчина делает глубокий вдох и чуть ли не кричит: — Дорогие юные преступники и их учителя! Мы приветствуем вас на нашей ежегодной жеребьёвке, определяющей школы, которым совсем скоро предстоит сойтись в смертельной схватке! Для тех, кто совсем недавно встал на путь юного преступника: меня зовут Уолтер Вуд, а это, — он делает лёгкое движение в сторону женщины, — моя коллега Мария Томпсон! — Она кивает в знак приветствия. — Мы являемся одними из организаторов битв, и сегодня чаша, что стоит перед нами, поможет вновь выбрать пару школ, ученики которых будут сражаться за право продолжить свои жизни после совершённых деяний! — Мы напоминаем, — поёт Мария, — что выбор учеников проходит через день после определения будущих школ-соперников и заведения, уже участвовавшие в битве, освобождаются от последующих соревнований до тех пор, пока оставшиеся также не примут участие; в прошлом году к числу освобождённых присоединились учебные заведения «Murder» из города Меса, штат Аризона, и «Crazy city» из города Майами, штат Флорида. Каждая школа выдаёт по тридцать человек (при этом двадцать с каждой стороны обязательно должны быть убийцами); в числе участников могут быть и те, кто в этот же день лишь перешёл в заведение. — Какая жестокость. Судя по тону, которым говорит эта женщина, она любит шоу. — Хотим сказать, что первоначально планировалось сделать так, чтобы из шестидесяти человек победителем оставался только один, но, к вашему счастью, побеждает та школа, чьи выжившие участники полностью убили противников из другой. Правило упростили, ибо вы же дети. — На этих словах они оба немного наклоняются вперёд и улыбаются ещё шире. Я невольно морщусь: меня раздражает их оптимистичный настрой. — Также победителям будет преподнесён приз в виде освобождения от экзаменов. Сказанное в последнюю очередь мне кажется глупостью, но потом я понимаю, что это пойдёт ученикам на пользу. — Что ж, — произносит мистер Вуд, — согласно правилам, трансляция должна идти совсем немного, поэтому не будем терять время! От волнения в животе появляются бабочки и потеют ладони. Начались самые волнительные секунды для всех школ США особого предназначения. — Мария, — лепечет Вуд, делая лёгкое движение в сторону чаши, — дамы вперёд! — Ох, спасибо! Самое время любезничать… Мария демонстративно отворачивается, просовывает руку в чашу, перемешивает кусочки бумаги и вытаскивает один из них. А-а, на них написаны названия школ. Она очень медленно разворачивает его и успевает ещё раз улыбнуться коллеге. В зале гробовая тишина. Слишком сильное напряжение, которое кажется кислородом для этих двух людей, разъедает изнутри. Быстрее, женщина! Наконец, она полностью раскрывает листочек и сначала пробегает по написанному глазами. На её лице появляется улыбка, а затем весь зал оглушает возглас, в котором она всё читает с паузами: — Штат Техас!.. город Фриско!.. школа «Cruel child»! Зал выдыхает: это не мы. Но это ещё не конец. — Итак, будущий противник!.. Наступившая тишина снова щекочет нервы. Хочется, чтобы это всё побыстрее закончилось, но в то же время страшно узнать название школы, которой предстоит драться. — Теперь я! — как-то по-детски визжит Уолтер, что ещё больше раздражает меня. Он суёт руку в чашу и вытаскивает её с ещё одним кусочком бумаги, разворачивает и готовится прочитать. Улыбнувшись Томпсон, он быстренько читает надпись, перед тем как озвучить её. — Штат Иллинойс!.. -Я чуть не подпрыгиваю от испуга. — Город, — меня охватывает паника. Пеория, Шаумбург, Белвилл? — Чикаго!.. Нет. Не может быть. —…школа «Young criminal»!***
Не слышно облегчённых выдохов и радостных перешёптываний; не видно улыбок преподавателей и освобождённых от напряжения лиц учеников; нет ничего кроме шока и гробовой тишины. А всё потому, что никто не верит в сказанное. «Young criminal». Наша школа — второй участник. Но почему именно в этот год, когда я пришла? Почему? — Итак, будущие соперники определены! — громко говорит Вуд. — А сейчас обращаемся к директору «Cruel child»: Мистер Теодор Маккей, вы слышите меня? Несколько секунд сохраняется молчание, затем раздаётся приглушённый мужской голос: — Да, мистер Вуд, наша школа внимательно слушала вас весь эфир. — Скажите, вы готовы к тому, что вашим ученикам придётся драться не на жизнь, а на смерть? — Да, — отвечает он, — я уверен, наши ученики смогут достичь поставленной цели. — Прекрасный настрой, мистер Маккей! Итак, обращаемся к директору школы «Young criminal»: мисс Грейс Роудс, вы слышите меня? Я вижу, что она поражена, но пытается собраться с силами. Она тоже не могла этого предвидеть; она не подготовилась к этому; она просто не ожидала, как и мы все. Роудс касается рукой микрофона, прикреплённого к наушникам, бесшумно вдыхает и говорит в него: — Да, мистер Вуд. — Её голос эхом отдаётся в динамиках, которые передают нам звуки с места трансляции. — Потрясающе! Ну что ж, детки, мы желаем каждому из вас удачи на завтрашних событиях! До свидания! Мария тоже прощается, а после экран гаснет, свет в зале включается. Я осмеливаюсь пробежаться глазами по учениками. Они сидят, будто загипнотизированные: рты приоткрыты, пустые взгляды устремлены вперёд. Неожиданно начинается гул: Кристина скулит и вот-вот расплачется, какие-то девочки обнимают друг друга, учителя переглядываются — кто что делает. Даже операторы, которые не имеют никакого отношения к предстоящему событию, застыли. Мисс Роудс приходит в себя, снимает наушники и встаёт в центре сцены. Её никто не замечает, и она пользуется этом, переводя дух и набираясь сил. — Школа, внимание на меня! — Подростки замолкают. — А теперь послушайте меня, — она говорит ласковее, — я понимаю, что вы не готовы и вам страшно, но рано или поздно нам пришлось бы драться! Вы сильные и всегда будете такими в моих глазах. Возьмите себя в руки и подготовьтесь морально. — Она делает паузу, пробегая глазами по всему залу. — Выбор учеников состоится завтра в восемь. Все свободны. Школа медленно и неуверенно поднимается со своих мест и движется на выход. Ропот и шаги — больше ничего. Я слышу, как тот самый парень, который повернулся к Кристине перед трансляцией, печальным голосом бросает ей: — Накаркала. — После он скрывается в толпе. В неловком молчании мы доходим до комнаты, закрываем дверь и садимся на свои кровати. Я стараюсь не обращать внимания на гробовую тишину, которая режет слух, и смотрю на подруг. Возможно, завтра я попрощаюсь с кем-нибудь из своих одноклассников. Кристина, Алиса, Тэмми, Руди… Я рискую остаться без своих новых друзей навсегда. Пусть они такие же, как и я, — преступники, но они приняли меня. — Так, ладно, — Алиса шлёпает ладонями по своим коленям, — давайте мы сначала перестанем накручивать себе. Может быть, ни одна из нас не будет участвовать. — А если будет? — предполагает Данна. — Тогда она соберётся с силами и пойдёт вперёд с гордо поднятой головой. Не одна же там будет, в конце концов. — А если ты будешь той самой? — Буду драться. Ей-богу, что за вопросы? — А если?.. — «А если», «а если»! — Кристина размахивает руками и смеётся. — Не будь такой пессимистичной: убийц будет двадцать человек, а ты не вписываешься в это число. — Зато я вписываюсь, — вставляет Руби, — а ещё ты, Ханна и Тейлор. Она смотрит на меня из-под приоткрытых глаз, которые выдают её сонное состояние. — И Има тоже, — Тэмми откидывается на подушку, принимая лежачее положение, — но ведь таких, как вы, тоже достаточно в этой школе. Правда, не стоит переживать. — Но остальные могут попасть в десятку других, — продолжает волноваться Данна. — А давайте-ка мы перестанем говорить об этом и займёмся чем-нибудь другим, — громко говорит Кристина, — например, сделаем уроки на понедельник. — Хорошая идея, — я, улыбаясь, тянусь за своим расписанием. Девушки поддерживают, и мы вместе углубляемся в домашнее задание.***
Остаток дня проходит незаметно. Сейчас мы сидим, укутавшись в свои одеяла, и занимаемся своими делами. Я слушаю музыку, Ханна и Руби говорят о своём, Данна читает, а остальные общаются вместе и смеются. После ужина по пути в комнату Тэмми задержалась в коридоре с какой-то девочкой такой же азиатской внешности. Оказалось, что её действительно зовут Има и именно эту девушку имела ввиду моя соседка по комнате после жеребьёвки. Я выключаю музыку, откладываю наушники в сторону и ложусь на бок: — Спокойной ночи, девчонки. Они желают мне сладких снов и продолжают общаться, но тише. С мыслью о том, что, возможно, для кого-то из нас этот уютный вечер может быть последним, я засыпаю.