Я приподнимаюсь на локте, наклоняюсь лицом вниз и борюсь с новым приступом кашля за компанию с Шелли. Жар прокатывается по спине и постепенно отступает, во рту отвратительный привкус металла, глаза продолжают слезиться и болеть. Запах дыма всё ещё витает в воздухе, я хочу побыстрее убраться отсюда: совершивший поджог может найти нас. Нащупываю рядом с собой фонарик и включаю его, когда девушка перестаёт кашлять и делает глубокий вдох.
— Как ты? — спрашиваю я.
Она одобрительно мычит, не глядя на меня, встаёт на колени и стонет. Нет, с ней точно не всё в порядке, раз она упирается одной рукой в землю, а другой держится за живот, при этом наклонив лицо к земле. Её тело напрягается, следует громкий выдох. Я встаю на колени, подползаю к ней и спешу подобрать волосы в хвост прежде, чем у неё начинается рвота. Надо умыться и привести себя в порядок.
Когда Шелли приходит в себя, я тянусь за одним из рюкзаков, достаю бутылку и протягиваю ей. Кивком она благодарит меня и делает несколько глотков. Я настаиваю на большем:
— Надо освободить организм. Пей ещё.
Она послушно выпивает ещё немного, отдаёт ёмкость мне, становится в прежнюю позу и засовывает пальцы в рот. Её спина содрогается, оставшиеся токсины выходят из неё. Далее она поворачивается ко мне:
— Всё.
Я сосредотачиваю внимание на своём состоянии. Голова немного гудит, ноги ослабли, сильно не мутит, но ощущения не из приятных. Я тянусь сделать несколько осторожных глотков, но с ужасом понимаю, что вода в этой бутылке закончилась. Вторая ещё полная, а третья осталась в рюкзаке у пещеры. В нём была вся еда. Нам придётся снова добывать пищу.
С наворачивающимися на глаза слезами тянусь к второй сумке, достаю из неё бутылку и немного отпиваю, затем становлюсь на колени и повторяю процедуру подруги. Спустя несколько секунд из меня выходят токсины, далее наступает облегчение. Отдышавшись, кладу бутылку обратно, нахожу в темноте нож и сую его в лямку на штанах. Отдаю Шелли рюкзак с водой. Мы одновременно накидываем их на плечи и встаём.
— Надо уходить, — почти шёпотом говорит девушка.
Мы берём друг друга за руки и отдаляемся. Не бежим, а просто идём.
— Еда осталась там, — едва плачу я, — Шелли, мы без еды.
— Тише, тише. Мы ещё найдём еду, не расстраивайся. Надо только, — она чуть не спотыкается, — постараться. Может, мы даже найдём чей-то рюкзак.
Я подношу руку к лицу, вытираю его и ощущаю грязь на щеке.
— Нам надо найти родник, — говорю я, — и умыться. И вода скоро закончится, у нас одна бутылка осталась.
— Блин, точно. — Она делает паузу. — Надо было оставить тот рюкзак внутри или хотя бы переложить из него все вещи в наши.
Я не выключаю фонарь время от времени, ибо уверена, что не только мои, но и глаза Шелли ещё не начали видеть чётко из-за не до конца исчезнувших пелены слёз и жжения. Я стараюсь внимательно рассматривать каждый метр, прислушиваюсь к малейшим звукам, надеясь услышать заветную мелодию льющейся воды.
Я вспоминаю, как мы с Морисом шли по лесу и говорили об убежищах. Когда речь шла об опасностях каждого из них, он упоминал, что вход в пещеру можно поджечь. Что ж, это случилось с нами. Но что бы произошло, если бы я заметила поджигателя раньше? У него я видела спичечный короб, но было ли у него другое оружие? А союзник? Нам повезло, что был скрытый, но запасной выход из пещерки. То, что он не заметил наш побег, — уже чудо. Страшно подумать, как бы всё происходило в худшем случае. Всё же моя вина здесь есть, так что инцидент послужит мне хорошим уроком: в следующий раз буду внимательна к вещам вокруг.
Я вздрагиваю и выключаю фонарь. Слева только что послышался слишком громкий шелест, будто кто-то резко наступил на горстку листьев. Мы останавливаемся.
— Ты слышала? — шёпотом спрашиваю я Шелли.
— Как это можно было не услышать?
Я осторожно вытаскиваю нож и на не до конца выпрямленной руке направляю лезвие в сторону источника звука. Мы не шевелимся; просто ждём следующий звук. Несмотря на необходимость быть начеку, мне совсем не хочется драться: мы ослабленные, усталые, сил у нас почти не осталось. Будет хорошо, если соперник будет слишком ослаблен.
Следует ещё одна серия шелестов, затем едва слышится тихий стон. Сердце стучит быстрее, меня бросает в жар. Шелли осторожно берёт меня за локоть, я делаю шаг вперёд и резко включаю фонарь.
Я едва подавляю вскрик, ибо представшая перед нами фигура выглядит страшно. Она склонила голову к земле, тело полусогнуто, выглядывающие из-под спортивной куртки ладони вымазаны кровью; одна касается дерева, другая придерживает одновременно окровавленный нож и рюкзак на спине. Оголённые над щиколотками части дрожащих ног в ранах. Лицо закрывают потрёпанные короткие волосы тёмного цвета. Нетрудно догадаться, что это девушка.
Она что-то произносит с очередным стоном. Я не могу разобрать это слово, но догадываюсь, кто стоит перед нами. Тихо произношу её имя:
— Има?
Девушка поднимает голову. Я не ошиблась. Глаза у неё уставшие, а общий вид такой, будто она не спала несколько дней. Хотя, может быть, так и есть. Если бы это был вражеский участник, мы бы убили его и завладели всеми запасами, но это же Има. Пусть нас больше, но это также значит, что теперь нам нужно выживать втроём, искать больше еды и воды. Впервые я разочаровываюсь из-за того, что незнакомкой оказалась союзница. Злюсь на себя за это.
— Има, это мы, — я опускаю луч ниже, к её ногам.
Она снова шепчет что-то непонятное, затем облокачивается боком о ствол и медленно съезжает к земле. Мы срываемся с мест и подбегаем к ней.
— Пить, — лепечет она.
Шелли достаёт бутылку с водой из своего рюкзака, открывает её и протягивает девушке. Има обхватывает ёмкость обеими руками и готовится отпить, я присаживаюсь рядом и поправляю её волосы свободной рукой. Она кивает в знак благодарности и делает несколько глотков, после отдаёт бутылку Шелли и спрашивает, глядя мне в глаза:
— Вы видели Тэмми?
— Нет.
Девушка закрывает глаза и вздыхает. Голос дрожит, она будто вот-вот заплачет:
— Почему я нигдэ не могу найти её?
Я спешу утешить:
— Мы обязательно найдём её и остальных.
— У меня закончилась вода…
Мои опасения подтвердились. Шелли продолжает спрашивать её:
— Ты была с кем-нибудь?
Она называет имя девушки, которую я не знала, и продолжает:
— Вчера на нас напали три человэка. Только мне удалось сбежать. А ту, — она кивает в сторону, откуда пришла, — я убила только что, она преслэдовала меня.
Я вытягиваю шею, всматриваюсь туда, откуда она шла, и направляю свет от фонаря. В темноте вижу чьи-то ноги. Има выиграла в этой жаркой дуэли, но потратила все силы.
Начинают объявлять погибших. За уходящий день лишь один участник попрощался с жизнью — девушка, которая, судя по облегчённому вздоху Шелли, не из числа наших союзников.
— Это, кстати, она, — напоминает Има.
— Только одна погибшая?! — поражаюсь я.
— День подошёл к концу, — говорит Шелли, — ночью их станет больше. Има, что у тебя осталось из еды?
Я мысленно благодарю девушку за этот вопрос.
— Одна утка.
— Ты осматривала рюкзак этой девочки? — Я показываю на труп. Она мотает головой:
— Простите, у меня нет сил.
— Тогда я посмотрю.
Радуясь, что слабость отступает, иду к мёртвой девушке, при этом подсвечиваю путь. Интересно, есть ли у неё оружие? Если нож с самого начала принадлежал Име, значит, у соперницы было что-то; иначе Агаву можно считать ещё одной счастливицей, которая справилась с опасностью, будучи безоружной. Я подхожу к трупу и присаживаюсь на корточки. Девушка лежит спиной к небу, так что мне не приходится прилагать много усилий, чтобы снять с неё рюкзак. Похоже, она не сбрасывала его с плеч перед дуэлью. Он оказывается на удивление лёгким, и у меня появляется нехорошее предчувствие: может, там только одежда и пустая бутылка для воды?
Наконец я открываю его. Не наполненная ничем ёмкость действительно есть, я перекладываю её в свой рюкзак, ибо, если мы найдём родник, запасов получится больше. Помимо этого внутри также присутствует одежда и обувь. Я касаюсь дна и нащупываю не гладкий мягкий шарик, затем ещё и ещё. Хватаю один, вытаскиваю и свечу. Яблоки! Я вытаскиваю все плоды и перекладываю в свой рюкзак. Их немного, но если распределить на три человека, на день должно хватить. Но, к сожалению, это вся еда. Далее осторожно переворачиваю тело в надежде найти упавшее оружие, но его нет.
Я возвращаюсь к девушкам.
— Нашла что-нибудь? — спрашивает Шелли.
— Только яблоки. Оружия нет.
— У неё было вот это, — Има поднимает руку с ножом.
Агава тоже отбивалась, как могла, и выжила. Мои разочарования о том, что она оказалась не вражеской девушкой, почти улетучились: она сильная. Шелли переводит взгляды с меня на Иму и обратно:
— Два терминатора.
— Но ты тоже была без оружия, когда явилась на помощь мне и Морису. — Я уже не чувствую такой сильной боли, вспоминая о приятеле, и мне это нравится.
— Знаешь, хоть нас тогда стало больше и я напала со спины, я говорю тебе «спасибо».
Мы обмениваемся улыбками. После паузы Шелли негромко хлопает в ладоши:
— Нам надо найти источник воды, желательно питьевой.
— Он может быть поблис’ти, — говорит Има, — я не смотрэла по сторонам, когда бежала.
— Ты можешь идти? — спрашиваю я её.
— Попытаюсь.
Мы помогаем ей подняться, встав по бокам. В свободной руке держу фонарь, Шелли — нож Имы. После суматохи с пожаром силы ко мне вернулись не до конца, так что сейчас мне нелегко помогать кому-то передвигаться. Девушка почти не может шевелить ногами самостоятельно, и её рука, обвившая мою шею, кажется из-за этого тяжёлой. К тому же мы идём достаточно медленно. Надеюсь, водоём есть поблизости и девушка всё-таки не заметила его во время беготни.
— Ты далеко убежала от того места? — спрашивает Шелли.
— Не очень.
— А откуда?
— Оттуда, — Има показывает вперёд.
— Значит, будем искать поблизости. Тейлор, ты как?
Наверное, она заметила моё тяжёлое дыхание. А сама пыхтит почти так же, хоть надышалась дымом, на мой взгляд, больше меня.
— В норме. Тяжело только.
— Слушай, а Име тоже желательно знать о… об этом, — она делает задумчивую паузу, — Заке.
Шелли вместо меня быстро пересказывает, о чём вчера говорила эта троица, и я ещё раз мысленно благодарю её. Ситуация с Заком всё больше озадачивает меня. Раз они хотят сбежать, то, уверена, им придётся как-то извлекать устройства, ведь рано или поздно организаторы должны справиться с исчезновением связи с нами. Мне на ум не приходят другие возможные цели.
Наконец Шелли заканчивает рассказывать, Има мотает головой:
— Немыслимо. Надо как-то донести орган’а'рам об этом!
— Они, похоже, нас тоже не слышат. Мы можем поставить их в известность, только если выживем.
— Но они ведь жульничают! Мы можем проиграть из-за этого!
— Има, ты слушала меня? Во-первых, организаторы не видят и не слышат
всех, не только их; во-вторых, Зак набросился на своего друга с обвинениями, а значит, у них ничего не получилось.
Это высказывание будто адресовано и мне в том числе. Получается, они навредили и себе.
— А надо ли нам дэлать им что-то в отвэт?
Я подозреваю, что Има обладает характером мстительной девушки. Не представляю, на что она пойдёт, если кто-то обидит Тэмми. Но я отрицаю:
— Плохая идея: вдруг нас тоже обвинят в нечестной игре?
— И это не единственная причина, — вставляет Шелли, — мисс Роуз вряд ли будет в восторге от того, что её подопечные последовали примеру врагов. План всё равно провален.
— А если они будут нарушать правила? — не унимается Агава.
Я и не заметила, как мы идём в ускоренном темпе. Шелли, похоже, тоже это только сейчас замечает. Она смеётся:
— Има, что-то тебе похорошело резко. Давай обсудим это потом, ладно?
Девушка мычит в ответ. Дальше мы идём молча. Агава уже как-то передвигает ногами, и мне становится легче. Это позволяет светить во все стороны без всяких трудностей.
Так мы проходим ещё немного, а потом Шелли останавливает нас:
— Вы слышите?
Я даже выключаю фонарь. Мы стоим и, глядя в темноту, вслушиваемся. Я улавливаю какие-то звуки слева и осторожно поворачиваю голову. Мои мышцы будто специально скрипят, да так, что не позволяют до конца расслышать всё окружающее. Всё же мне удаётся расслышать уже отчётливый звук, напоминающий журчание воды.
— Это… вода? — задаюсь я, не веря везению.
— Има, ты бежала здесь?
— Да, и я не замэтила её.
Листва со стороны звука начинает шелестеть, причём слишком громко и активно. Има убирает руку с моего плеча, и я, чувствуя облегчение, вытаскиваю нож. Шелли вместе со мной делает осторожные, тихие шаги. Шелест стихает, я дрожащей рукой включаю фонарь и сразу замечаю чью-то светлую макушку, а затем — испуганные глаза, выглядывающие из-за листвы. Хоггард реагирует мгновенно:
— Там!
Она успевает сделать несколько шагов, но спрятавшаяся отскакивает в сторону и ловко подставляет подножку. Шелли падает на холодную землю, а девушка переводит полный страха взгляд на меня и молниеносно поворачивается, но прежде мой внутренний голос успевает отдать приказ: «Нападай».
Я срываюсь с места, уронив фонарь, запрыгиваю на девушку и валю её с ног. Звуки слабых волн стали громче, в голове всплывают воспоминания моего первого вечера на Бойне. В той драке я победила, будучи без оружия, и истратила все силы. Почему-то кажется, что эта неудавшаяся бегунья победит нас троих: она слишком отчаянно сопротивляется. Держа одной рукой оба запястья над её головой, заношу нож и предвкушаю окончание потасовки, однако она вырывается. Тыльная сторона ладони изо всех сил заряжает мне по переносице. Запах, который обычно появляется перед носовым кровотечением, снова затуманивает мою голову.
— Шелли, — успеваю я произнести, прежде чем носок обуви девушки врезается мне в спину.
Я издаю стон и падаю рядом с ней, чувствуя слабость в теле. Она уже собирается встать, но Хоггард вовремя подоспевает. Она плюхается на её бёдра и обеими руками держит руки у земли, зажимая в одной из них нож. Сопротивление не ослабевает, и тогда союзница приподнимает блондинку за запястья, отрывая её от поверхности, и резко прижимает обратно. Спина утыкается в рюкзак, она кричит от боли. Так её!
— Има! — зовёт она. Та уже рядом с нами, поэтому Шелли кивает на ладонь с ножом: — Помогай.
— Фонарь, — не в силах встать, я протягиваю руку Агаве.
Она отдаёт мне его, я свечу на лицо и руки рычащей и извивающейся девушки. Има наклоняется ниже, осторожно забирает нож из руки и вонзает его в грудь участницы. Следуют предсмертные хрипы, но этого недостаточно для азиатки, ибо она, сделав сосредоточенное выражение лица, осторожно прокручивает орудие. Стоны стихают. Драка оказалась на удивление быстрой.
Я закрываю глаза и чувствую жидкость, стекающую по моей щеке к земле. Не нужно касаться рукой и поднести к глазам, чтобы догадаться, что это кровь. Я тяжело дышу, хочу встать, но не получается. Единственное, что я могу в эти секунды, — говорить.
— Похоже, нам всем резко похорошело.
Они отвечают мне тихими смешками и помогают встать. С трудом стоя на ногах и зажимая ноздри пальцами, я направляю свет на труп. На груди красуется большая кровавая рана.
— Ну ты даёшь, — оценивающим тоном говорит Шелли, глядя на Иму, — мне чуть дурно не стало, когда ты начала крутить нож.
— Отвращения быть не должно, — она слегка улыбается, — нужно много двигать холодным оруж’ем. Чем больше движений, тем быстрэ-э погибнет сопэрник.
— Спасибо, сенсей. Я учту это.
Я свечу вперёд на несколько метров. Луч падает на мутные волны, омывающие каменистый берег, что начинается рядом. Не родник, но я искренне рада тому, что смою с себя кровь. Не могу сдержать радости:
— Я думала, мы будем искать целую вечн…
Конец фразы утопает в громких шлепках Шелли, которая несётся к воде. Она падает на колени и упирается руками в камни под водой:
— Наконец-то!
Я делаю шаг к подруге, но Има меня останавливает, кивнув на фонарь:
— Батарэйка кончится, надо разжечь костёр.
Разжимаю ноздри и едва не проламываю себе череп ударом ладони о лоб:
— Господи, я совсем забыла.
— Принесём вэтки, — она берёт фонарь из моих рук и разворачивается в сторону деревьев, — потом поглядим, что в рюкзакэ.
— А как же Шелли?
— Она уже намочила руки, — в её голосе слышится насмешка, — не бойся, кроме этой дэвочки, — её рука указывает на труп, — здэсь никого нет, иначе она бы звала на помощь или на нас кто-нибудь напал.
Я мысленно соглашаюсь с её рассуждениям. Предупредив союзницу, что будем рядом, мы уходим к первому попавшемуся кустарнику. Его ветки сухие, поэтому мы принимаемся срывать их. Договариваемся, что потом поищем дополнительные. Кстати, носовое кровотечение быстро прекратилось.
Мы с Имой союзницы только несколько десятков минут, но молчание, что сейчас между нами, сложно назвать неловким. Она такая же ценная союзница, как Шелли, поэтому будет плохо потерять её. Ещё неизвестно, как это переживёт Тэмми. Мне вообще с самого начала стало ясно, что они относятся друг к другу, как родные люди.
Всё же мне хочется побольше узнать о ней.
— Има, — она вопросительно мычит, — а за что ты попала сюда?
Помню, мисс Роуз произнесла её имя среди девушек-убийц, но мне интересно послушать её историю. С удовольствием поделюсь своей.
— Тебэ интерэсны обстоятельства?
— Да.
Она вздыхает:
— Прости, Тейлор, но об этом знают только самые близкие. Это слишком…
Девушка делает паузу, ибо не может подобрать слово. Я чувствую, как ей неудобно.
— Оу, прости. Я понимаю. — Мы подходим к другому кусту, его ветки более ломкие. Решаюсь задать последний вопрос, касающийся её прошлого: — Дай угадаю, Тэмми входит в число твоих самых близких людей?
— Да, — со смешком отвечает она, но потом её тон становится печальным: — Я… я не смогу жить, если её… убьют.
Мне страшно слышать эти слова. Я с Тэмми близка лишь немного больше, чем с Имой, но если она погибнет, мне не станет от этого легче. Я помню, как она утешала меня в комнате после выбора участников и как сильно держалась сама.
— Има, не говори так! Мы победим, и Тэмми будет в нашем числе.
Она снова вздыхает.
— Спасибо.
Я улыбаюсь, пусть она этого и не видит.
***
Мы возвращаемся к Шелли совсем скоро и застаём её не там, где она была, когда мы отходили. Девушка стоит возле трупа поверженной соперницы и показывает на неё:
— Я уже успела пошарить в её рюкзаке.
— В темноте? — я поднимаю брови.
— Под открытым небом немного светлее, чем под деревьями. Кстати, из еды там ничего нет; только повязка и немного сфагнума.
— Ты перенесла всё в свой?
— А как же!
Мы делим ветки на две кучи и усаживаемся поближе к одной. Шелли хватается за две сухие палки и начинает быстро тереть их друг о друга, попросив перед этим Иму выключить фонарь. Как заворожённые, мы наблюдаем за процессом добывания огня, ахая при виде маленьких огоньков. Наконец, очередная искра превращается в разрастающийся костёр. Мы уже обговорили, что опасности в его разжигании для нас нет: две из нас вооружены, все довольно неплохо дерутся, а убежать, если что, сможем (хотя я сомневаюсь, что мы прибегнем к этому).
Подождав, пока Шелли переоденет футболку и накинет куртку, Има и я оставляем возле неё оружия, подходим к воде и начинаем тщательно обмывать свои конечности, лицо, шею и прочие участки тела. Кровь и грязь хорошо смываются, однако я дрожу от холода стараюсь использовать не сильно много воды, дабы не подхватить простуду.
Мы возвращаемся к костру и также переодеваем футболки.
— Кто-нибудь хочет есть? — спрашивает Хоггард, когда мы заканчиваем.
Я обмениваюсь взглядами с Имой. Она пожимает плечами и улыбается:
— Если только яблоко. Я предлагаю оставить утку на завтра.
— Было бы хорошо. Тейлор?
— То же самое. А ты?
— И я, — смеётся она, — значит, решено: по яблоку — и спать. Кто первый на страже?
Я вижу, как глаза девушек слипаются. Конечно, я тоже сегодня здорово побегала, но не настолько устала, чтобы первой ложиться. Выдвигаю себя:
— Я.
— Хорошо. Тогда я вторая. Има, ты будешь третьей.
После мы достаём яблоки и съедаем их за несколько минут. Я не удивляюсь тому, что сыта, ведь за несколько дней привыкла к недостатку еды.
Мы желаем друг другу спокойной ночи. Девушки укладываются у костра и через несколько минут начинают храпеть. Даже спящими они кажутся готовыми в любой момент вскочить и вступить в драку. Внутри зарождается знакомое чувство надежды: мы победим. Они сильные, храбрые. С такими союзницами никто не пропадёт.
***
Шелли будит нас, когда тучки на горизонте только начинают освещаться первыми лучами восходящего солнца. Всю ночь мы подкидывали ветки в костёр, поэтому их почти не осталось. Оставив меня в одиночестве сидеть и подкидывать оставшиеся, девушки уходят за новыми.
Пока их нет, я наслаждаюсь утренним пейзажем. Вчера мы нашли ещё одно озеро, и оно поменьше, чем предыдущее. Деревья вокруг потеряли почти половину своей листвы. Опавшая часть застилает не только землю, но и близкий к берегу участок озера. Выглядит красиво.
Девушки возвращаются ну очень быстро. Они принесли совсем немного веток.
— Да, да, — Шелли закатывает глаза, — ты можешь смело говорить, что мы могли бы вообще ничего не приносить.
— Вы могли бы вообще ничего не приносить, — подыгрываю я.
Девушка смотрит на меня неестественным для неё осуждающим взглядом и потом начинает хохотать вместе со мной. Има, улыбаясь, достаёт из своего рюкзака утку. Мы освобождаем её от перьев, насаживаем на большую палку и по очереди держим над костром, подкидывая ветки.
— Как думаете, кого мы встретим сегодня? — спрашивает Шелли.
Я усмехаюсь:
— Буду крайне удивлена, если никого.
— Мне кажется, сегодня придётся убить хотя бы одного человэка, — протягивает Има.
Некоторое время сохраняется молчание, которое нарушает Шелли:
— Я замерзала ночью. Всё-таки нам надо найти убежище.
— С ними много проблэм, — Има подкидывает ещё одну ветку, — ты же сама говорила, что вас выкурили из предыдущего.
— Лучше быть в тепле и темноте, чем на холоде и на виду у всех, но нам нужно будет в следующий раз придумать, как мы будем драться или убегать в случае нападения, — говорю я, опираясь на опыт с пещерой. Шелли одобрительно мычит, а вот в тоне азиатки слышится вражда:
— Но надо пытаться продумывать полные дэйствия врагов наперёд.
Я круглыми глазами смотрю на неё:
— Мы не можем читать их мысли. Они могут придумать, что нам и не снилось.
— Погодите-ка, — Хоггард меняет положение ног и чуть наклоняется вперёд, прищуривая глаза, — тогда расскажи мне, почему ты не предвидела, что за тобой побежит та девчонка!
Има принимает растерянный вид.
— М-мы шли по лэсу, там мог оказаться кто угодно!
Кажется, после этих слов она понимает, что не права. Но поздно: Шелли подставляет к огню другую часть утки, её зрачки едва не скрываются полностью за её веками. Она хлопает себя по лбу:
— Но ты ведь сама сказала, что надо уметь предугадывать действия соперников. Ты противоречишь сама себе. Вот этот «кто угодно» может когда угодно и как угодно напасть на любого из нас, в том числе и на твою подругу. Как ты это предвидишь? Ты сможешь только помешать, но полностью от опасности не убережёшь.
Агава некоторое время молчит, потом виновато говорит, разрезая утку на равные части:
— Я п-поняла.
Шелли слегка улыбается:
— Никогда нельзя предугадать действия врагов полностью. Запомни это, Има.
Завтрак проходит в неловкой тишине. Несколько раз во мне загорается желание разрядить обстановку, но я ничего не могу придумать. Главное, что никто не поссорился, а то только этого нам не хватало.
После окончания завтрака мы складываем всё в рюкзаки, тушим костёр, выбрасываем ветки в воду и уходим.
— Ищем любую постройку, — говорит Шелли, — уверена, они все уже заняты кем-то.
В выражении лица Имы я прочитываю страх, однако она молча следует рядом с нами.
