Битва за Хогвартс, 1997 год.
Как только Гарри вынырнул из омута памяти, что-то неприятно защемило в груди, а в глазах помутнело, от чего директорский кабинет слегка поплыл. Гарри был вымотан, у Гарри почти не было сил, и он с грохотом упал на софу, стоявшую рядом с директорским столом. В голове все ещё стоял образ мальчишки — оборванца, что так желал найти в Хогвартсе признания и уважения, а нашёл лишь унижение и страх. Всплывают их диалоги, и та самая фраза у озера, что заставила его мать поставить крест на дружбе с его бывшем учителем. Гарри не может успокоить своё сердце, оно стонет от боли. Ненависть к Снейпу перешла на ненависть к тому, чью фамилию он носит. Все образы, что он построил, были основаны на его личном, ребяческом виденье и на словах окружающих. Кто бы мог подумать, что Джеймс Поттер не был храбрым принцем, что защищал Лили Эванс от гадкого слизеринского негодяя. Вместо этого Гарри понял, что реальный образ его отца — это нахальный задавака, готовый пойти на все, чтобы получить свою цель и всегда нападавший со спины. После воспоминаний мистера Снейпа, Гарри он казался хуже Драко Малфоя, хуже Дадли. Его отец был в миллиард раз хуже. Он слегка надавил на глаза, дабы слезы не потекли по грязному и уставшему лицу. Гарри устало тёр виски, стараясь сообразить, что же делать дальше? Стоило ли слушать Дамблдора, после того, что он слышал в омуте? Да даже если бы Гарри и не хотел идти умирать, другого выбора у него просто нет. Он на шатающихся ногах встал с софы, и вышел из директорского кабинета, последний раз кинув взгляд на портрет Альбуса Дамблдора, на котором никого не было. Все в этом замке, должно быть, напоминало ему о ней. Они ведь тоже, как и Гарри во время учебы, бегали по закоулкам Хогвартса… «Черт, Гарри, забудь о Снейпе! Забудь на время! Не думай о его сложной судьбе в момент, когда у тебя судьба хуже, чем у любого другого». — пронеслось у него в голове. Но Гарри не мог. Как он мог забыть о таком? Напряжённо спускаясь по ступенькам, он озирался по сторонам. Каждый сантиметр этого замка напоминал ему о их беззаботной дружбе с Роном и Гермионой. Что с ними сейчас? Потерянные, оставшиеся друг у друга, без единого намёка на счастливое будущее. На плечи подростков возложили задачу, непосильную даже для самого могущественного мага столетия. Они должны были уничтожить второго такого же мага. Это было нереально, с учетом того, что они — лишь тройка подростков попавших на Гриффиндор, а Волан Де Морт — сильнейший тёмный маг. Возле входа в Большой зал его ждали Рон и Гермиона. Трепетно обнявшие друг друга, они заметили Гарри как только тот разбил маленькое зеркальце, все ближе спускаясь к друзьям. — Гарри… — Гермиона вздохнула, еле сдерживая слезы. Подбежала к нему, и прижалась со всей силы, лишь бы не отпускать друга в Запретный лес. — Ты ведь не собираешься…— она не успела договорить. — Как раз туда я и направляюсь, Гермиона. — его решительный тон отдавался громким эхом в пустом замке, и он продолжил свой путь к опушке леса, не оборачиваясь ни на Рона, ни на Гермиону. «Если я умру, я спасу их, и других. И смерти Тонкс, Ремуса, Сириуса, родителей и Снейпа будут не напрасны. То, ради чего они погибли, будет оправдано». — он шёл с этими мыслями до самой поляны, где его уже ждала сама смерть. Не было чувства страха, боли или сомнения. Гарри был абсолютно уверен, что все это — правильно для всех тех, кто будет жить в чистом мире. В мире без войны. Наступив на ветку, раздался громкий хруст, и из-за кустов послышался шорох. Стоило ему только туда заглянуть, как он увидел сброд пожирателей смерти, нервно ждущих, по видимому его. — Гарри… Поттер… — раздался шипящий, бросающий в дрожь, тихий, и до безумия хриплый голос. — Да, это я, Том. — Гарри смотрел на него, не мигал. Красные глаза смотрели в зеленые без капли сомнения, страха или чего-нибудь ещё. Зеленые глаза были полны отчаяния. Они бы, наверно, могли вести беседу ещё пару минут, если бы жуткий ветер, поднявшийся буквально из ниоткуда. Поттер посмотрел на небо, густо затянувшееся густыми тучами буквально за несколько секунд. — Авада Кедавра! — воскликнул все такой шипящий голос. Зелёная вспышка света пронеслась сквозь Поттера, и он упал, больше ничего не чувствуя.***
Первые лучи весеннего солнышка пробивались сквозь плотно завешенный полог кровати. Окно в спальне было слегка приоткрыто, дул тёплый ветерок. Каждая обитательница этой комнаты блаженно улыбалась во сне. Все, кроме пожалуй Лили Эванс, которая во сне морщилась и издавала какие-то непонятные звуки. Не переставая ворочаться в кровати, она в конечном итоге с неё упала. «Ну вот, сейчас проснется Рон и будет ругать за то, что я его разбудил… Погодите, что?!» — пронеслось у Лили (Гарри?) в голове. Стоило только раз окинуть комнату взглядом, он понял, что находится в спальне девочек гриффиндора. Пытаясь прокрутить ленту событий, он понял, война в его мире — кончилась от его смерти, а сам он пропал......в неизвестности. «Возможно, именно так выглядит рай». — Гарри слегка улыбнулся, и хотел было снова лечь на кровать, но его взгляд остановился на зеркале, находящимся рядом с кроватью. Он чуть не завизжал. Рыжие, медные волосы аккуратно спадали с плеч. Половина тела была усыпана веснушками, а из отражения на него смотрели его, ярко зеленые глаза. Он сморщил лоб и закрыл глаза, пытаясь придумать, как же ему проснуться. Все что приходило на ум — это врезать себе хорошую пощечину. Это он и сделал. Снова взглянув в зеркало, он не заметил каких-либо изменений, и он снова лёг на кровать, стараясь как можно тише простонать. Так хотелось очнуться в полуразрушенном Хогвартсе, у мадам Помфри. Под крики Гермионы о том, что он несносный, безмозглый храбрец, и что они все вообще-то, были безумно опечалены. А затем она бы принялась его крепко обнимать, утыкаясь мокрым от слез лицом ему в грудь. А потом пришёл бы Рон, и обнял бы его тоже, в несколько раз сильней Гермионы. Потом пришла бы Джинни. Джинни хотелось увидеть больше всего, это ведь Джинни. При воспоминаниях о ней заболело в сердце, а на глазах навернулись слезы. Как она там, с Невиллом и Луной? А потом он бы непременно оправдал перед судом Малфоев. И Снейпа бы тоже оправдал. Поставил бы его воспоминания на стол перед судом, добился бы, непременно бы добился Ордена Мерлина первой степени для него. «Почему, почему даже сейчас я о нем думаю?!» — пронеслось в голове у Гарри, и он уже собрался разбить зеркало, но тут кто-то из соседок сладко просопел во сне. Взглянув на часы, Гарри понял, что сейчас раннее утро, и может быть, он снова может заснуть, чтобы за завтраком, на чистую голову понять все, что происходит прямо сейчас. «Заснуть?! Я в теле моей матери, в прошлом, а мое подсознание говорит мне лечь и заснуть!» — мысленно возмущался Поттер, и начал кругами ходить по комнате. — «Во— первых, нужно подумать, сообщать ли Дамблдору. Ну что за тупой вопрос, Гарри, кто же ещё, если не он, способен вернуть тебя обратно? Во — вторых, какой сейчас год, черт вас всех дери?» Оглядев комнату ещё раз, он не нашёл календаря. Пришлось полезть в тумбу. Должен же быть календарь у магглорожденной? Обыскав первый ящик от и до, он нашёл там лишь пару перьев, чернил и пергаментов с невыполненным домашним по зельям. Пришло время лезть во второй. Отбросив в сторону прокладки, сигареты и парочку музыкальных дисков, поиски Гарри окончились успехом. На календаре были обведены несколько чисел, рядом с некоторыми были нарисованы сердечки.1976
«1976! Матери сейчас шестнадцать, она уже год в ссоре с профессором Снейпом!» — ужаснулся Гарри. Схватив сигарету он закурил её. К его большому удивлению, навыки матери курения остались, спасибо хоть на этом. То, что сейчас происходило в мыслях Гарри приобрело новый оттенок для истории о нем, о Мальчике Который Выжил. Что, если он изменит историю? Что, если его мать и Снейп будут вместе? Что, если ему никогда не придётся сражаться против Волан Де Морта? Эти мысли закрутились в голове Гарри. Изменить историю, переписать все от корки до корки. Не оставить и следа того будущего, откуда он сам появился здесь. Это, вероятно, был его шанс. С такими мыслями Гарри лёг на кровать и задвинул полог. В его жизни началась новая полоса. Полоса, под названием «Притворись Лили Эванс».