Ты помнишь..?

      В Юнь Мэн расцветали лотосы.       Тёплые лучи июльского солнца приятно согревали лицо Вэй Ина – тот задрал голову к небу, где среди облаков, колыхаясь на ветру, парил большой воздушный змей. Он был сделан из прочного бамбукового каркаса и обтянут шёлком, разукрашенным краской. Ядовито-зелёная половина смешивалась с ярко-красной, словно две волны столкнулись друг с другом, образуя посередине грязное чёрное пятно.        Кто-то мог назвать этот рисунок «абстрактным», придумать целую теорию о том, что он может обозначать, но сам Вэй Ин такого мнения не разделял: его секрет заключался в том, что он никогда не заморачивался с красивым рисунком на змее. Он просто разливал краску на шёлковое полотно, совершенно рандомно и хаотично, оставлял на нём разноцветные кляксы и даже отпечатки рук.       «Такой змей выглядит агрессивно и в него не жаль выпустить стрелы, а вот твой мне было бы жаль попортить!», смеялся он в ответ на угрюмый взгляд своего друга и названного брата. Цзян Вань Инь лишь раздражённо поднимал глаза к небу, фыркал и продолжал сосредоточенно вырисовывать на своём полотне то красивый, нежный цветок, то рычащего пса, то диковинное чудовище. На его змее всегда красовался умелый рисунок – сперва ему помогала рисовать Цзян Янь Ли, а с годами он научился и сам.       В Юнь Мэн было не много детей, но все они, не зависимо от возраста и пола, выбегали на улицу посмотреть, как молодой господин Цзян и лучший адепт его ордена запускали воздушных змеев, чтобы потом «поохотиться» за ними. Так они оттачивали искусство владения луком, а заодно и веселились. Оба змея легко поднимались в воздух и, подхваченные ветром, быстро улетали вдаль, шелестя бумажными хвостами, а мальчишки бежали следом, легко огибая прохожих и перескакивая через оказавшиеся на их пути препятствия. Оказавшись, в конце концов, в наиболее удобном положении, они, смеясь и пихая друг друга локтями под рёбра, натягивали тетиву и выпускали в змеев сразу по несколько стрел подряд. Тот, кто сбивал цель первый – становился победителем.       Это была единственная игра, где оба юных заклинателя всегда ровняли счёт.       Вэй Ин не зря был назван «лучшим адептом ордена Юнь Мэн Цзян». Воспитанник самого Главы ордена, он действительно превосходил в своих способностях даже старших адептов. Да, большую часть времени он, вместо того чтобы совершенствовать своё тело и дух, бил баклуши, его способностям заклинателя можно было позавидовать. И вправду – завистников у него было хоть отбавляй. Кто-то предпочитал безобидно шептаться о нём за углом, а кто-то пытался напакостить ему исподтишка.       Удивительно, но в такие моменты рядом всегда оказывался Цзян Чэн. Он легко мог приструнить и поставить на место любого. Кроме самого Вэй Ина, естественно. Тот был тем, на кого не мог найти управы никто, в том числе и сам молодой господин Цзян. Или же он просто не хотел этого делать. Вэй Ин считал, что в глубине души его названный брат не просто оставляет большинство его выходок без внимания – они нравятся ему. Так же, как ему нравится их вечная беготня по берегу пруда, усеянного в летнее время распустившимися цветами нежно-розового цвета, следом за парящими в небе воздушными змеями.       Ведь их игры всегда, в конце концов, вызывали на его обычно хмуром лице улыбку.       Вэй Ин хранил эти воспоминания бережнее, чем собственный меч – Сунь Бянь – украшавший стену его логова. Прошло много времени после его ухода из ордена Юнь Мэн Цзян и он только сейчас осознал сполна, как скучает по старым временам.       Порой он скрашивал своё одиночество тем, что мастерил своих собственных воздушных змеев. Почти как в прошлом. Каркас из подручных материалов выходил грубым и кривым. На грязном, рваном полотне он пытался рисовать лотосы. Такие же красивые, какие рисовал когда-то Цзян Чэн. Но вместо цветов опять выходили несуразные кляксы. К тому же, на горе Луан Цзань был вечный штиль и запустить в небо змея не существовало возможности. Некоторые вещи были неподвластны даже Магистру.       Цзян Чэн никогда не поддерживал Тёмный путь. Но, как и в юности, никогда не упрекал Вэй Ина. Их общение хоть и было крайне редким – никогда не переходило в конфликт. Это давало надежду, что былые времена ещё можно вернуть. Смерть Цзян Янь Ли обратила эту надежду в пыль.       Теперь в небе парили стрелы. Сотни, тысячи – они со свистом рассекали воздух и врезались в сгнившие тела мертвецов. Армия разъярённых тварей, против армии не менее яростных заклинателей.       Вэй У Сянь - Старейшина И Лин – стоял на краю каменистого выступа и, нахмурившись, наблюдал за схваткой. Они всё-таки решились. Заклинатели всего света собрались вместе для того, чтобы пойти против него. Словно он был последним злом. Чудовищем, которого было необходимо истребить.       А в первых рядах шёл и вёл их всех за собой Цзян Чэн. На его губах больше не было той лёгкой улыбки. Его глаза были наполнены яростью, без капли былой непринуждённости.       И от осознания этого сердце болезненно кололо.       Вэй У Сянь опускает флейту, не в силах больше играть. Его названный брат не убьёт его – не успеет. За него это сделают собственные слуги Старейшины: восставшие мертвецы разорвут его в клочья раньше, чем к логову-пещере подступят войска.       Вэй У Сянь закрывает глаза и предаётся последним счастливым воспоминаниям. Закрывает глаза и видит, как в Юнь Мэн расцветают лотосы.