Скользкое счастье.

Питер спокойно шел рядом с Тони, сунув руки в карманы. Вот оно – настоящее счастье. Танос повержен, все кто погиб вернулись... А ещё вернулся Мистер Старк Тони. Живой и здоровый. Сейчас уже зима, повсюду сугробы, а пушистые хлопья снега весело падают с небес. На улицах Нью-йорка уже выстроились в ряды ёлки, а магазинчики украшены гирляндами, которые создают атмосферу волшебства своим радужными огоньками, мерцающими просто везде. Единственное, что портит эту чудесную зиму – гололёд. Вчера днём шел дождь, что странно для зимы, а ночью все замёрзло. Многие шутили, что, мол, теперь можно и на катке сэкономить, но Питер их радости не разделял. Подскользнуться и больно удариться о твердую поверхность – это не то, чего хочет каждый человек в этом мире. Поэтому человек-паук ступал максимально аккуратно, ибо синяки это не лучший подарок на Рождество. Тони же уверенно шёл рядом, хотя тоже не спешил. Опережал Питера на пару сантиметров – не больше. Паркер сам не верил, не понимал, почему Тони вдруг приспичило прогуляться со своим протеже. Да-да, после того как юноша вернулся(и после того как вернулся Тони), Старк официально стал его наставником, а также официально взял его на стажировку. Это, наверное, был прекрасный подарок на Рождество. Хотя... То что Питер вернулся домой – само по себе подарок. Ещё один шаг на скользкую гладкую поверхность, и Питер нервно теребит край куртки. Даже высовывает руку из кармана, не смотря на то что и в карманах руки замерзали, будто бы в Йотунхейме(Питер там не был, но был уверен – там очень холодно, раз там обитают ледяные великаны). Паркер ступает с опаской, тем более что сейчас – вечер. Мало ли, на что ещё наступить кроме льда, чья холодная корка покрывает всю поверхность улицы, без исключения. Каждый шаг – это опасность. Подумать только, человек-паук боится льда! Однако, это было не напрасно, ибо в следующую секунду Питер чуть не заваливается на лёд. Парень на автомате хватается за руку Старка, и валится вместе с ним, только уже в другую сторону. Юноша падает сверху, а его губы невесомо, совершенно случайно касаются губ Старка. Карие глаза парня широко распахиваются, и он неверяще смотрит на Тони. Конечно, лучше было бы отстраниться и сказать, мол, случайность, однако Питер не может. Или, возможно, просто не хочет. И, наверное, именно по этому пропускает момент, когда рука Тони аккуратно ложится на его подбородок , слегка надавливая, заставляя приоткрыть рот, и скользит языком внутрь. И вот то, что, наверное, куда волшебнее всех этих ярких огоньков на улочках. То, как язык Старка щекочет нёбо, то, как он исследует ровный ряд зубов, то, как Энтони оттягивает чужую губу, прокусывая до крови и нежно зализывая ранку. И то, как Тони про себя отмечает вкус губ парня. «Вишнёвый» – думает он, – «его губы на вкус как вишня.» И это, наверное, самые прекрасные губы которые целовал Старк за свои 48 лет. Однако, всему приходит конец, и Тони в какой-то момент разрывает поцелуй, ибо воздуха в лёгких не осталось совсем. Питер встаёт, очаровательно краснея и бурча извинения, будто бы Старк не видит его счастливую улыбку. Мужчина встаёт вслед за ним, и отряхивается: Снег который лежал тонким слоем на льду прилепился к одежде. И Питер и Тони продолжают прогулку, как ни в чем не бывало. Только Питер мечтательно улыбается, все ещё с красными щеками. Ох, и Старку хочется улыбнуться, но, черт возьми, он же Тони Старк. — Мистер... Тони? — разрывает наконец длившуюся минут 7 тишину голос Питера, который запинается на половине предложения. — Да, карапуз? – Отзывается миллиардер, даже не повернув голову. — Я люблю Вас, — быстро проговаривает Питер, напрочь забывая про то, что они с Тони уже пару дней как общаются "на ты". А Тони спокойно улыбается, хотя внутри расцветает приятное тепло вперемешку с счастьем, и хочется прыгать на месте от этого. — Я знаю, Питер, — говорит он, потому что в душе́ догадывался, — И я тоже люблю тебя, — заканчивает он, видя как личико Паркера вновь заметно расцветает, чем вызывало у Старка добрый смешок. Мужчина наклоняется и легко целует паренька в покрасневшую от лёгкого мороза и смущения щеку, которая тут же заливается краской с новой силой. Питер обожает гололёд. Потому что он уверен: гололёд – это скользкое счастье.