Осколки

По стене пробежала длинная трещина. Больше не было мерцающего полусвета: что-то сдвинулось, рухнуло, и часть скрытых туманом ламп погасла. Сумрак в коридорах сгустился — но почти сразу тени метнулись прочь, встревоженные другим сиянием. Сильмарил ярко вспыхнул, словно откликаясь движению рассыпающейся действительности. — Вот на что похожи Чертоги, если смотреть сосредоточившись, — раздумчиво произнёс Феанаро. — Или дело в том, что происходит сейчас? К нему вернулось то, прежнее любопытство, присущее Детям. Сильмарил, что отдал ему Эарендил, горел в ладони ярко и ровно. — Разве ты не видел раньше? — Эарендил казался удивлённым. — В отличие от тебя, — Феанаро сделал широкий жест свободной рукой, будто пояснял урок, — я не был жив, когда оказался здесь. — Прямо сейчас насчёт себя я тоже не уверен, — заметил Эарендил. С его левого рукава капало, светлая ткань побурела от крови. Края разрубленной пластины доспеха на груди врезались в тело — На самом деле? — Феанаро с интересом взглянул на спутника, — я не заметил, чтобы она мешала двигаться, хотя и выглядит скверно. И на что похоже? — Она есть и её нет, — откликнулся Эарендил. Глаза Феанаро странно блеснули. Эти двое всё ещё искали ответы на совершенно посторонние вопросы. Прямо в этом сейчас, готовом оборваться, и здесь — в пустынных залах и коридорах, стены которых он совсем скоро не сможет удерживать. Удивительно. Намо закрыл глаза. Беспредметное чувство для лишённого плоти духа — просто за много лет он привык называть и осознавать это именно так. Возможность на время перестать видеть. Осталось недолго. Новая трещина пересекла узор на стене и ряд гобеленов. Едва уловимый звон наполнил сознание: рвались нити, расползалась ткань, плыли старые картины, изменить которые казалось уже невозможным. Всё имеет своё завершение. Боль обрушилась такая, что в сознании замелькали и канули в темноту цветные пятна. Поток видений, привычный ему с давних времён, был разорван. Намо знал: ещё немного, и этот поток, стремительно делавшийся всё более путанным, исчезнет совсем. Всё правильно. — Нам нужно идти быстрее, — голос Эарендила доходил до сознания сквозь непрекращающийся звон — нити всё ещё равлись, прошлое и настоящее смешивались. — Время как и пространство перестаёт быть, — азартно откликнулся Феанаро, он, кажется, что-то быстро считал себе под нос, — только так я могу объяснить то, что происходит с тобой. Никакого быстрее больше нет, если хочешь. Мир исчерпал себя. Намо вздохнул, чувствуя, как рушатся и зыбкая граница, и каменные стены. Темнота, изменчивая и жадная, сгущалась над остатками творения. Он сосредоточился, собирая фана, вскидывая руки — стены, сотворённые им когда-то для защиты, всё ещё оставались вещественными — и от этого сейчас было слишком трудно. Ещё одно движение, простой отвращающий жест, давшийся ему непривычно трудно — и они рухнули окончательно. *** Обломок, которого касалась его спина, был обжигающе-холодным, но это простое чувство почему-то успокаивало. Оно напоминало о начале дней, когда он, его братья и сёстры, впервые узнавали мир сущий. — Скверно выглядишь, айро, — голос Феанаро звучал почти озадаченно. — Слабо сказано, — Намо почувствовал прикосновение — быстрое и тревожное, но всё ещё тёплое, словно ободряющее: Эарендил, — мы можем... — Нет, — он открыл глаза, глядя на этих двоих, непохожих по меркам эрухини, но казавшихся ему самому такими подходящими, как такты и переходы одной мелодии, — нет нужды. Это должно быть. Это только то, что я выбрал сам. Что они все выбрали когда-то. Феанаро смотрел пристально, почти зло. — Вы связали себя с действительностью. С этим миром, — он резко выдохнул. — И теперь, когда это происходит, вы все... — Да, — он очень устал. — Вы могли этого не делать. — Так же, как и ты мог не совершать многого, — кажется, это было тёплое, похожее на то, что зовут смехом. Не совсем понятное. Намо знал, что теперь, пожалуй, больше не сможет скинуть фана. Это не имело значения. Его чертоги опустели, и те, кого он должен был защищать от Падшего, ушли своим путём. — Но вы ещё должны кое-что сделать. — Когда мы встретимся снова, а мы встретимся, и даже не думай, что нет, — Феанаро усмехнулся, — я припомню это сравнение. *** Мир переставал быть. Но там, за темнотой, которой жаждал их обезумевший брат, сквозь обрывки исказившегося времени, сквозь видение ожесточённой битвы, сквозь само близкое небытие Намо видел сейчас только одно. Свет, ярче того, что указывал дорогу двум последним эрухини, покидавшим это место.