Michael Trusk

Дверь комнаты допроса открылась и полицейские поспешно усадили молодого юношу лет шестнадцати за стол. Его лицо было в ссадинах и свежих синяках. Его взгляд был испуганным и вместе с тем опустошённым. По внешнему виду юноши и местами порванной на нем одежде становилось ясно, что его избивали довольно продолжительное время. Уже в следующее мгновение над ним вновь навис полковник полиции - Брайан Кингсли, и, брызгая слюной, в очередной раз принялся выкрикивать слова, которые и без того уже звенели в головах у всех присутствующих. - Сучонок! Жалкий выродок! Но я тебя не убью, гнида!.. Не заслужил... Ты ещё взвоешь в колонии строгого режима! Ты меня умолять будешь отпустить тебя в ад! - орал он, нанося мальчику удары по лицу. Младшие по званию, разумеется, предпочли не лезть под горячую руку, и в этом их можно было понять. Спустя несколько минут, полковник Кингсли схватил пачку сигарет и вышел из помещения - ему явно нужно было время для тяжелых размышлений на свежем воздухе. В помещении остались лишь два следователя лет двадцати семи, которым нужно было выполнить свою работу - Джон Греймс и Джессика Карвер. Перед ними стояла ответственная задача - выяснить загадку произошедшего. Джон откашлялся и приступил к делу. - Майкл Траск - насколько нам известно, сегодня в районе десяти часов двадцати минут в коридоре второго этажа школы номер восемь вы застрелили четверых своих одноклассников из пистолета "Glock 17". Что стало этому причиной? Несколько минут юноша сидел неподвижно, глядя в одну точку. Джессика нарушила тишину. - Майкл, мы понимаем, что тебе тяжело после всего, что только что произошло, но мы вынуждены настаивать - нам необходимо составить протокол. - Не сюсюкайся с ним, Джесс, - сказал Джон с раздражением в голосе, - может быть, он и выглядит мальцом, но перед тобой самый, что ни на есть, хладнокровный убийца. Возможно, даже юный психопат. - Я... не псих... - сказал Майкл, склонив голову, - но у меня есть причины думать, что это было правильно. - Так давай же, выкладывай, мыслитель ты эдакий, - парировал Джон. - Когда вы так разговариваете, вы так похожи на НИХ, мистер. А знаете, почему? Потому что давным-давно, когда вы сами учились в школе, вам тоже не давали прохода те, кто почему-то решил, что он чем-то лучше вас. И, с течением времени, размазывая сопли по лицу, вы успокаивались. А пережитое унижение вы компенсировали, издеваясь над теми, кто не хотел или не был готов дать вам сдачи. Более того - ваши действия одобрялись теми, кто тоже считал это смешным. И тогда вы получали то самое признание - чувствовали себя сильным, когда вокруг вас собиралась банда единомышленников. Чужими слезами вы смывали свои личные комплексы, потому что каждый из вас сначала почувствовал боль, прежде чем передать её другому, словно это эстафета. После сказанного брови Джона нахмурились. - Если ты думаешь, что знаешь всё на свете - не забывай, где ты находишься сейчас. Я не думаю, что на том свете хуже, чем там, куда ты попадёшь, - сказал он, стараясь сохранять самообладание, но в том, как его глаза блуждали по помещению, чувствовалась некоторая растерянность. Он явно не ожидал от школьника столь конструктивных размышлений. Разумеется, Майкл задел его за живое и Джессика тоже это почувствовала. - Ты говоришь, что психически здоров, но разве не странно, что настолько никчёмная вещь, как издевки сверстников, заставила тебя взяться за оружие? - спросила она с искренним недоумением. - Ну, предположим, что я чувствителен к подобным вещам, мисс, - продолжал Майкл. - Но скажите мне, мистер... - Мистер Греймс. - Мистер Греймс, вы бы стали резать чью-нибудь куртку, или кроссовки, если бы кто-то однажды не сделал это с вами? Вы бы унижали? Вы бы наносили удары человеку, которого держат за руки ваши друзья? - Здесь я задаю вопросы, сопляк. И либо ты сейчас же расскажешь, что, как и почему, либо с тобой вновь будет "говорить" полковник Кингсли, - раздражение в голосе Джона нарастало, его переполняло гнетущее ощущение, что этот юноша будто видит его насквозь. - Если вам нужны ответы, слушать всё равно придётся по порядку, - с усталостью в голосе сказал Майкл. Так вот - я не желал заражаться этой болезнью. Да, иначе это не назовёшь. Это эпидемия, передающаяся путём соприкосновения - эмоционального и физического. Как я уже сказал - вам мне не нужно рассказывать, каково это - видеть, как капюшон отделяется от вашего балахона ножницами. А вы лежите, прижатый к полу этими ублюдками, пока другие школьники смотрят на это со страхом и нерешительностью. Может, ваша история отличается от моей, но степень эмоционального напряжения, которое причиняют такие поступки - вряд-ли не знакома вам, признайте. Вы ведь сумели убежать от этого, став одним из НИХ. - Вот и ответ на первый вопрос - ты просто свихнулся от издевательств одноклассников. Ты, конечно, складно всё это говоришь, но к чему ты клонишь, пацан? - неловкие попытки показать пренебрежение в голосе Джона невозможно было скрыть. - Но вы не можете вообразить себе то, каково это - приходить туда в течение десяти лет, не помня уже и самих причин происходящего. Просто знать, что завтра тебя там не ждёт ничего принципиально нового. - Но Майкл, ты же мог обратиться в полицию. Кроме того - у тебя есть отец. Почему ты не рассказал ему? Он должен был заступиться за тебя и всё вполне можно было решить мирным путём, разве нет? - возмутилась Джессика. - Вы правы, у меня лишь отец. Мама слишком рано... ушла... Но, не смотря на то, что мне было семь, я до сих пор помню, как пахли её волосы... Извините, - Майкл нахмурился и быстро заморгал глазами с целью не выпустить наружу слёзы. - А отец? Здесь вы услышите именно то, что прекрасно впишется в любую газетную статью. Пишите - что он "топил своё горе в алкоголе" и "не следил за своим сыном" . Но если вы думаете, что ему было наплевать - вы не совсем правы. Когда я однажды ответил ему, кем кроссовки искромсаны - он с удовольствием отложил бутылку, чтобы показать мне, как нужно "давать сдачи". Правда, я не уверен, что я заслуживал "сдачи" от отца за то, что не смог за себя постоять перед толпой, - тоскливая улыбка появилась на искалеченном лице Майкла. - Мне уже почти жаль тебя, пацан, - сказал Джон так, что при этом было не слишком понятно, сарказм это или искреннее утверждение. - Конфуций говорил однажды: "Не привыкай к дурному"... И знаете - если бы это можно было решить щелчком пальца, то я, конечно, последовал бы этому совету. Но дело в том, что в нашем маленьком городе и смена школы не принесла бы желаемого результата. Вас это удивляет? Всё просто - преступления моих одноклассников выходили за пределы школы. Я надеюсь, мне не нужно объяснять, что, убежав в другую школу, я не убегу из района, в котором живу. Поэтому, так или иначе, "к дурному" я привык. Уж прости меня, Конфуций! Вы спрашиваете меня про обращение в полицию, но при этом почему-то забываете, что один из убитых - сын полковника, Трент Кингсли. А теперь мы подходим к самой сути. Джон и Джессика напряглись в ожидании развязки, на мгновение забыв даже о протоколе. - Три года назад я познакомился с одной девочкой из другой школы - Мелиссой Ваймс. Мы переглянулись в автобусе, совершенно случайно. С тех самых пор не прошло ни дня, в который я бы не знал, где она, и всё ли с ней в порядке. Она сразу поразила меня своей способностью генерировать счастье, словно из воздуха - может быть, просто потому, что мне не хватало подобной "батареечки". Но эта самая "энергия", которой она фонтанировала во всё, чего касался её взгляд - действительно позволяла мне почувствовать себя чуточку лучше. Тот самый свет, который лился из неё через край - я упивался им... Забейте, я вовсе не пытаюсь вызвать жалость к себе! Но вы должны понять всю суть происходящего. Потому что именно она была тем человеком, который наклеивал мне пластырь на свежие раны. Она создавала моменты, которые скрашивали невзгоды, а волосы у неё пахли совсем как мамины - рыжие такие... от них веяло теплотой, в общем... Майкл остановился на пару минут, в течение которых ни слова не проронили ни он, ни следователи. Ему было трудно продолжать рассказ. - Пару недель назад наступил один день, в который я не мог до неё дозвониться. Вдвойне странно было то, что она не вернулась к себе домой к вечеру. Её дома ждала только мама - ох уж эти неполные семьи, а? Разумеется, волнению не было предела. Не только её матери в ту ночь было не до сна. Но, к счастью, Мелисса вернулась на следующий день. Но совсем не разговаривала. СОВСЕМ, понимаете? Она безмолвно отказывалась от еды. Было очень страшно сидеть рядом, когда она лежит на постели, словно оцепеневшая, и фантазировать, где она побывала, что с ней случилось... Майкл сделал паузу, будучи уже не в состоянии сдержать поток слёз, которые падали на стол, в край которого он яростно впивался пальцами, опустив голову. - Специально для протокола, мистер Греймс - записывайте... Винсент Колтрейн, Джеймс Варден, Кайл Пьюси и, конечно же, Трент Кингсли во главе всей этой шайки - догнали меня на обратном пути из магазина к дому. На второй день после возвращения Мелиссы. Они утащили меня в пустынный закоулок, но, как ни странно, не для того, чтобы избить. Пока Кайл и Винсент прижимали меня к стене, Трент переключал на своём телефоне один видеоролик за другим, а их содержание рассказывало историю о том, как они похитили Мелиссу... Угрозами заставили её проглотить несколько каких-то таблеток... Затем раздели... и... Пожалуйста, не заставляйте меня рассказывать дальше... Джессика молча вышла за дверь, стараясь справиться с эмоциями, наполнившими комнату допроса. Джон, несколько обескураженный и устыдившийся, после неловкого молчания вдруг спросил: - Ну, а дальше что? Откуда пушка, пацан? - Будучи долго одолеваем навязчивыми образами, которые они заронили мне в голову, я не находил себе места. Мои виски пульсировали, неся в себе эхо слов, которые кричал Трент Кингсли мне прямо в лицо тогда. "Что ты мне сделаешь?! Что ты нам сделаешь?! Что ты вообще МОЖЕШЬ сделать?!", - Майкл перешёл на шёпот. - А сейчас, мистер Греймс, я настоятельно советую вам отключить прослушивающее устройство. То, что я скажу дальше - только для вас. Джон осторожно повиновался. - Меня съедала злость от того, что я действительно ничего не мог сделать... Потому что их положение позволяло... За две недели Мелисса здорово исхудала, и до сих пор ничего не говорит. Вскоре мы с её матерью поняли, что Трент не шутил по поводу полиции - о том, что мы не сможем чего-то добиться. Да-да, мистер Греймс, даже если вы внесёте это в протокол - это не возымеет никакого эффекта, и вам не нужно объяснять, почему. А потому теперь я здесь преступник и воплощение вселенского зла. Я выменял дедушкины часы на глок у одного парнишки, который вечно якшается с бандами - да простит мне это отец. Это было вчера. Ну а сегодня - сами знаете: вот я уже здесь, говорю с вами. Если хотите знать - когда они вновь окружили меня в школе, я вовсе не наслаждался тем, как их мозги разлетаются по стенам. Но я не умею стрелять, поэтому мне весьма повезло, что они стояли так близко. Я рад, что больше никого не поранил, но мне жаль, что я разбил окно... Виноват ли полковник в том, что его сын был ублюдком? Это не важно - ведь теперь совершено преступление, на которое он не сможет закрыть глаза. - Спасибо за откровенность, Майкл... - только и выдавил из себя Джон, заканчивая писать.