Одна на двоих жизнь

      «Как же дотерпеть, Господи», — подумал Фуркад, активнее перебирая ногами на спуске, отчаянно стараясь отдышаться. Голова болела так, что хотелось лечь на снег и закричать от боли, но Мартен сжал зубы, понимая, что придётся преодолеть ещё один подъём. «Осталось немного», — вдруг пронеслось в мыслях Мартена, но боль в голове становилась сильнее с каждым отталкиванием, мышцы налились свинцом, а в глазах вдруг стало темнеть.       «Чёрт», — успел подумать биатлонист перед тем, как понять, что остановился посреди трассы. Он вдруг понял, что стоит посреди подъёма и смотрит убегающим вперёд спортсменам вслед.       Привкус крови во рту привёл в себя и Мартен понял, что закусил щёку с такой силой, что струйка крови просочилась сквозь плотно сжатые губы.       Идти до финиша пешком было бы глупо. Куча репортёров и неугомонный Трифанов со своими надоедающими вопросами быстренько бы сцапали его. Медленно добравшись до места старта и финиша, он всё же встретил прессу и отказался комментировать тот факт, что не смог закончить гонку.       Он бы может и подошёл бы к репортёрам, если бы знал, что с ним. Если бы знал, почему бежать стало вдруг так тяжело.       Кое-как добравшись до номера, Мартен включил телевизор и попал как раз на церемонию награждения.       «Это невыносимо», — подумал Фуркад, хватая пульт и собираясь выключить цветочную церемонию, но увидев на экране знакомое лицо, остановился и подошёл ближе к экрану.       На него смотрел Александр Логинов. Слишком расстроенный для призёра, слишком собранный, слишком угрюмый.       Фуркад сел на кровать и уставился в светло-карие глаза, которые показали крупным планом.       «Почему? Почему его допустили до международных стартов»? — подумал Фуркад, чувствуя, как злость начинает нарастать где-то в области груди. Мартен никак не мог принять тот факт, что волей-неволей придётся делить трассу с человеком, который был уличен в допинге. Но делить пьедестал с ним совсем уж не хотелось. Всё-таки выключив телевизор, мужчина устало стал передвигаться в сторону душа.

***

      — Кто там? — воскликнул Мартен, делая телевизор тише, прислушавшись к стуку с обратной стороны двери.       «Ну что, так сложно зайти?» — подумал спортсмен, нервно вскакивая с кровати.       — Ну что? — закатил глаза Фуркад, обнаружив перед собой нескольких членов команды, обеспокоенно смотревших на него.       — Мартен, ты в порядке? — Гигонна посмотрел на товарища по команде и невесело улыбнулся.       — Ребят, — Мартен провёл ладонью по лицу, — я признателен вам за то, что вы пришли, но сейчас я должен побыть один. Извините.       — Мы понимаем, — улыбнулся Симон, и Мартен благодарно кивнул, собираясь закрыть дверь. Тут же он увидел, что рядом прошёл Логинов, ненадолго задержав на Фуркаде сосредоточенный взгляд.       — Ну что смотришь? — буркнул Мартен, посмотрев в спину уходящем русскому.       — Ты думаешь, он тебя понял? — поинтересовался Антонин, провожая взглядом Логинова, который скрылся из виду за дверью одного из номеров.       — Конечно нет, — Фуркад закатил глаза, — он английского-то не знает, а уж про французский и говорить не приходится! Ладно, парни, я пойду…       — Тебя ждать на ужине?       — Как хотите, — пожал плечами Мартен, — я может приду.       Закрыв дверь, мужчина вздохнул. Ну всё-таки у него лучшая команда. Тут даже спорить не надо. Правда, повторный стук в дверь заставил Фуркада усомниться в этом, но снова открыв дверь, Мартен понял, что это не члены его команды.       — Тебе чего надо? — угрюмо начал Фуркад, встретившись с голубыми глазами, но увидев непонимание во взгляде, до Мартена быстро дошло, что Логинов его не понял. Перебрав все возможные варианты слов на русском, Мартен остановился на одном из самых простых, — Что?       — Можно я войду? — прозвучала фраза на ломанном английском.       — Ты говоришь на английском?       — Плохо. Очень плохо, но я стараюсь, — кивнул Логинов.       — С какой стати я должен пускать тебя к себе в номер? — Фуркад сверху вниз посмотрел на Логинова и по растерянным глазам русского стало понятно, что тот ничего не понял. Вздохнув, он пропустил русского в свой номер.       — Эм, Мартен, — начал русский спортсмен, неловко переминаясь с ноги на ногу, — у меня есть новости…       — Что, снова поймали на допинге? — хмыкнул Мартен. — Сядь хоть, — мужчина указал на кровать.       — Эм, ну, спасибо. Я знаю, почему ты плохо пробежал вчера, и почему сошёл сегодня.       — Вот как? А ничего, что я-то об этом ничего не знаю? Откуда ты можешь это знать?       — Дело в том, что… Не подумай, что это бред, но…       — Судя по твоему выражению лица — это уже бред.       — Нет, дело в том, что… Мы с тобой соулмейты.       — Так, это очень смешно, и пока! — Мартен указал на дверь.       — Нет, послушай, — Логинов уверенно встретился с холодным взглядом карих глаз, — ты знаешь, что это такое? Ты знаешь, что такое соулмейты?       — Предположим, — Фуркад сложил руки на груди, чуть и не смеясь, рассматривая распинающегося на ужасном английском русского.       — Мы с тобой соулмейты. Понимаешь?       — С чего бы это?       — У меня эти летом появилась метка на плече, буква М, посмотри, — Логинов принялся снимать футболку, а Фуркада вдруг неожиданно бросило в жар, с чего бы это, — вот посмотри. Я уверен, что у тебя есть такая же… Только… Буква моего имени.       — Не думаю, что ты прав, — Мартен замотал головой, отлично понимая, что Логинов прав. На его плече после этого лета действительно появился небольшой шрам с буквой «А».       — Покажи.       — Что? Нет. Не покажу. Почему я должен раздеваться при тебе и… Вообще, откуда ты знаешь, что у меня там метка?       — Стой, значит, — Логинов надел футболку, — она у тебя всё же есть?       — Я упал с велосипеда, и у меня появился шрам, похожий на букву А, ничего особенного, — отмахнулся Фуркад.       — Я не думаю, что это просто шрам, — снова начал говорить русский, — если бы ты мог показать мне… Этот шрам.       — Закрыли тему, — Фуркад закатил глаза, — мы не можем быть с тобой соулмейтами.       — Почему?       — Просто… Просто не можем и всё! — Фуркад молча указал на дверь. — Пока.       Логинов поднялся с кровати и ушёл, оставляя Фуркада наедине с собой. Мужчина схватился за телефон, желая унять непонятную ему самому дрожь в руках.       «Да что же это такое»?