Одна на двоих жизнь

      Мартен сдержанно улыбнулся, заметив знакомое лицо в толпе российских биатлонистов, получив такую же едва заметную улыбку в ответ.       Что это?       Неужели он даже не почувствовал отвращения к русскому? Неужели все обиды были забыты и мир восстановлен? Едва ли Мартен Фуркад мог позволить своим мыслям идти в данном направлении. Он снова заглянул в янтарного цвета глаза и чертыхнулся про себя. Пожалуй, отвращения и правда нет, но появилось что-то другое. Что-то тягучее и прохладное где-то в области груди. Неужели страх? Только страх чего? Мартен поёжился. Неужели русский смог вселить в бесстрашного французского дьявола страх?       — Мартен, — мужчина обернулся, услышав своё имя, — ты сейчас в отель? — Бесконд пыталась закинуть на свои плечи рюкзак размером с нее саму.       — Давай помогу, — мужчина забрал у Анаис ношу.       — Ой, нет, спасибо, — тут же засмущалась девушка, — мне бы его до автобуса донести, а там уж как-нибудь справлюсь… Так ты в отель?       — Эм, — Мартен немного замялся, — ну да, только я потом сам приеду.       — А почему?       — Остались некоторые вопросы по гонке, — отмахнулся Фуркад, подходя к французскому автобусу, — только, Анаис, — мужчина наклонился, чтобы услышать его смогла только она, — не рассказывай никому, что я остался здесь.       — А тренер…       — Тренер в курсе, — заверил мужчина слегка растерянную биатлонистку.       — Тогда ладно, — улыбнулась Бесконд.       Спортсмен оглянулся, никаких репортёров и журналистов, поле гонки все разбежались по уютным номерам близ стадиона. Идеально.       — Не меня ищешь? — Фуркад обернулся, услышав знакомый русский акцент, — поздравляю с победой, — Логинов улыбнулся чуть шире, чем обычно, немного отведя взгляд.       — С-спасибо, — Мартен слегка поклонился, — ты, эм… Занят сейчас?       — Вообще-то собирался в отель, — пожал плечами русский.       — Ладно, — улыбнулся Фуркад, — тогда ладно.       — Мы можем встретиться вечером, ты ведь все еще один в номере?       — Ты напрашиваешься ко мне на чай?       — А ты против? — брови Логинова поползли вверх. — Или на этот раз точно отравить хочешь?       Фуркад рассмеялся, покрывшись легким румянцем. Это от мороза, определенно. Заметив, как Логинов снова посерьезнел, в мыслях Мартена пронеслась их недавняя встреча.       — Ну так что нам делать? — Мартен протянул кружку с чаем, немного коснувшись пальцев Логинова.       — Ты хочешь сразу с этого начать?       — А ты с чего предлагаешь начать? — скептически начал Фуркад, отлично понимая, что уже начинает вскипать.       — Я уверен, что у тебя есть ко мне вопросы, — Логинов глотнул чай и отложил бокал.       — С чего ты взял? — ухмыльнулся француз.       — Ну наверное потому что ты постоянно совершаешь нападки в мою сторону и сейчас у нас есть шанс все выяснить.       — Я не собираюсь разбираться с этим, потому что допинг — твоя проблема, а не моя.       — Так значит, мы не будем говорить об этом?       Мартен закусил губу. Конечно, ему хотелось поговорить. Хотелось высказаться, но что-то мешало. Что-то не разрешало поливать Логинова грязью здесь и сейчас.       — Почему? — прошептал Мартен, вставая с кровати. — Почему?       — Мартен! — француз оглянулся, понимая, что голос Логинова выдергивает его из собственных мыслей.       — А… Да… Что ты говоришь?       — Я говорю, во сколько ты будешь свободен?       — Я не знаю, — Фуркад пожал плечами, — я тебе напишу… Или… Или позвоню.       — Но ты не знаешь моего номера, — усмехнулся русский, — как ты собрался звонить?       — Я… Ладно, я пошёл, увидимся.       «Господи, почему я веду себя так странно»?

***

      Мартен открыл двери номера и устало вздохнул. Неужели этот день закончился. Добравшись до кровати, мужчина взвыл от боли в мышцах и уткнулся лицом в подушку.       «Так. Надо заставить сходить себя в душ».       Мужчина немного поднял голову и заметил две кружки, стоявших на прикроватной тумбочке. Мысли снова накинулись всем скопом. Неужели Логинов и правда не врал.       — Почему? — прошёптал Мартен, вставая с кровати. — Почему?       — Почему я принимал допинг? — Логинов закрыл лицо руками, неужто плакать собрался?       — Да, — сухо ответил Фуркад, отходя от русского, как можно дальше, — именно.       — Это сложно, — Александр покачал головой.       — Это не может быть сложно! — крикнул Фуркад. — Почему я должен мириться с тем, что участвую с тобой в одних соревнованиях? Почему я должен соревноваться с теми, кто уже нарушал правила?       — Это сложно! — Фуркад закусил губу, услышав дрогнувший голос Логинова. — Ты не поймёшь.       — Так расскажи мне так, чтобы я понял! — Мартен вернулся на свое место рядом с Логиновым и посмотрел в растерянные глаза, которые так и говорили «Прости. Я виноват».       — Саша, — Фуркад усмехнулся у себя в мыслях, понимая, что первый раз назвал Логинова по имени, — расскажи мне, чтобы я понял…       Янтарные глаза заискрились слезами, и Фуркад ничего не смог сделать, кроме как отвернуться, лишь бы не испытывать той боли, которую испытывал сейчас Логинов, стараясь говорить без дрожи в голосе.       — Меня заставили, — Логинов склонился в беззвучных рыданиях, подперев голову руками, — мне говорили: «Ты такой молодой, такой перспективный. Мы можем удвоить твои шансы на победу. Можем помочь тебе стать великим». И я согласился. Они сказали, что ничего не всплывёт наружу. И я согласился. Я был молод. И глуп. И когда всё всплыло, эта ситуация сломала меня.       Фуркад кивнул, давая понять, что готов слушать дальше.       — Я думал, что и правда могу нарушить правила. Я думал, что смогу быть тем, кто обгонит Мартена Фуркада.       — Ты не захотел вскрывать пробы Б?       — Да, — мужчина вытер дорожки от слёз, — я знал, что они покажут. Знал. И ничего не смог с этим поделать.       — Почему ты не рассказал об этом прессе? Почему умолчал, что это не ты был инициатором?       — Марти, — Кентен бесцеремонно зашёл в номер к французу, — мы идём на ужин. Тебя ждать?       — Я ещё не был в душе… — Мартен поднялся с кровати.       — Можем поужинать у тебя в номере, если хочешь?       — Круто, — улыбнулся Фуркад, дружная компания, это как раз, то что ему нужно сейчас, — тогда приходите прямо сейчас.       — Отлично, — кивнул Кантен и скрылся за дверью. Фуркад провел рукой по лицу. Ну вот почему всякое дерьмо происходит исключительно с ним?       Попав под теплые струи воды, Мартен понял, что отвлечься не получится. И мысли снова и снова возвращали его во вчерашний день.       — Почему ты не рассказал об этом прессе? Почему умолчал, что это не ты был инициатором? — Фуркад дотронулся до плеча русского и тот немного вздрогнул.       — Тогда я понял, что если я сдам их… Моя вина по-прежнему будет моей. Только тогда я бы не смог тренироваться и выступать. Мне бы не позволили заниматься тем, что я так люблю.       — Ты виноват, — Мартен покачал головой, — но, возможно, мне не стоит осуждать тебя. Или… Может быть мне не стоит осуждать тебя так сильно, как раньше. И прости.       — За что? — Логинов с недоумением уставился в карие глаза.       — За всё, что причиняло тебе боль, — пожал плечами Мартен, — за обидные слова, за твое падение на Чемпионате Мира, за… да за всё.       — Так мы теперь друзья?       — Это вряд ли, — ухмыльнулся Фуркад, — но… нам ещё есть о чём поговорить.       — Ну что так долго можно делать в душе? Сейчас вся еда остынет уже, — услышал Мартен недовольный возглас Брезаз.       — Жюстин, ты сама тактичность, — заключил мартен, выходя из ванной и натягивая на ходу футболку.       — Ну наконец, водный принц к нам пожаловал, — хохотнула девушка и со всего размаха плюхнулась на кровать.       — Поздравляем, Мартен, — Гигонна протянул ладонь для рукопожатия.       — Спасибо, — улыбнулся мужчина, оглядывая пол у себя под ногами, который так и пестрил разными блюдами, — вы что, ограбили столовую?       — Совсем чуть-чуть, — Жюстин расхохоталась и Бесконд недовольно закатила глаза.       — Брезаз, ты невыносима.       — Ну, что есть - то есть, — заключила девушка, — давайте уже есть, а то сейчас упаду в обморок.       Мартен рассмеялся и устроился на полу, приготовившись слушать смех Жюстин, недовольные возгласы Анаис, Кантена, который вечно умничал и всех остальных. И он был рад, что есть на свете люди, которые могут отвлечь Мартена Фуркада от грустных мыслей.