Ошибки

Урднот Рекс, проживший сотни лет и сменивший не одну сотню боевых отрядов, давно разучился ненавидеть саларианцев за то, что они сделали с его народом. Он научился работать с ними в команде, позволяя им прикрывать свою спину. Он даже научился уважать их ум и расчетливость. Рекс не проникся глубокой любовью к саларианцам, но научился терпеть их присутствие. Это уже была не ненависть. Научившись уважать выбор Шепард, он лишь убедился в этом. Несмотря на свою человеческую хрупкость — никакой естественной защиты организма — Шепард была хорошим бойцом и могла быть неплохим кроганом, если бы не родилась человеком. И команду она всегда собирала под стать себе. Опасную, обманчиво-хрупкую и уникальную. Рекс помнил, как после известия о смерти командора совершенно живая Шепард навестила его, подарив кроганам еще одного бойца. Она смеялась над новостями о своей гибели, он смеялся вместе с ней, а воины клана едва сдерживали рычание, глядя на ее спутников: крогана-из-пробирки и ученого саларианца. Забавная ящерица привлекла его внимание еще тогда. Саларианец что-то постоянно бормотал себе под нос, рассуждал вслух, размахивал руками и всегда делал чертовски правильные выводы. Шепард тогда сказала, что его зовут Мордин Солус и он когда-то работал на ГОР. Рекс запомнил это имя, решив, что еще услышит его. *** Несмотря на свой немалый вес, Рекс при необходимости умел передвигаться не громче кошки. Бесшумно войдя в лазарет, он деловито осмотрелся, запоминая детали. На столе лежали несколько падов с открытыми в них документами, бумага, к которой так трогательно и глупо были привязаны люди, полупустой стаканчик с остывшим кофе и парочка сомнительно-медицинских приборов. Возле, возможно, центрифуги и микроскопа, было пусто, как и во всем лазарете. Рекс недобро усмехнулся, пообещав оторвать саларианцу голову с его тощей шейки, если тот решил действовать у него — Урднота Рекса — за спиной. Если говорить честно, то Рексу совершенно не нравилась как привязанность Евы к саларианцу, так и само имя — Ева. Имя, не имеющее значения для кроганов; имя, данное саларианцем; имя, принадлежащее несуществующему человеку, — оно не подходило надежде его народа. Ему не нравилось, как смягчается суровый взгляд самки, когда речь заходит об этом саларианце, как гордо и восхищенно отзывается о нем Шепард, как опытные наемники, чьи имена прокатились по Галактике, с уважением говорят о Мордине Солусе. Рекс несколько раз перекатился с пятки на носок, втянул носом воздух и, широко усмехнувшись, направился к двери во внутренние помещения. Автоматизированная дверь открылась с тихим шипением, но спящий над разложенными падами саларианец даже не шелохнулся. Рекс беззвучно фыркнул и скривился, не одобряя чужую беспечность. Он мог бы сейчас подойти и свернуть этой ящерице шею: несколько секунд, и ученый, «обновивший» генофаг, будет мертв. Короткое движение руками и тихий звук ломающихся позвонков, который не засекут даже сенсоры СУЗИ, и его народ будет отмщен. Рекс втянул воздух, наполняя свои легкие до конца, и сделал шаг. *** Мордин Солус не дожил бы до своих лет, если бы не был параноиком. Впрочем, сам он предпочитал называть это желанием «подстраховаться» или «просчитать все варианты». Шепард лишь вздыхала, глядя, как он устанавливает свои системы и датчики на корабле уже оснащенном передовыми технологиями, но ничего не говорила, позволяя ему работать так, как он привык. И он был ей благодарен за это. Именно поэтому появление главы кроганов не стало для Солуса сюрпризом. Заснувший едва ли час назад, он был разбужен сигналом иструментона, предупреждающем о проникновении в лазарет. Рекс, со своим стремлением защитить Еву, оказался до обидного предсказуем, подумал Мордин, когда дверь во внутренние помещения открылась с тихим шипением. Злость, ненависть, жажда мести – отвратительный коктейль, на протяжении истории вселенной губивший и менее воинственных личностей. Но у Солуса были собственные планы на остаток своей жизни, поэтому он незаметно повысил мощность разряда инструментона и принялся ждать сомкнувшихся на горле трехпалых ладоней. Упавшее на плечи одеяло стало неожиданностью. — Спи, пыжак, — в голосе Рекса слышалась насмешка, отчего-то кажущаяся почти добродушной. – У тебя нет права на ошибку. Солус не слышал, как кроган вышел из помещения: при необходимости они умели ходить тише варренов. Он думал о том, что иногда ошибаться приятно.