***
Локи нервно стучал пальцами по панели навигации космического корабля Грандмрадастера. — Интересно, куда это мы тикать будем? — заметил каменный великан Корг. Увидев, что в их сторону бежит стража Грандмастера, скороговоркой добавил: — Хотелось бы поскорее, а то, кажется, влипли… — Не успел великан договорить, как корабль с бешеной скоростью устремился вдаль. Корг от неожиданности прилип к стене и молчал всю дорогу до Асгарда. В это время, пока Хела выведывала у Лодура местоположение меча, за Сигюн и другими асгардийцами незаметно вернулся Хеймдалл и отвёл окольными путями в убежище, представлявшее собой огромную глубокую пещеру с горящими на стенах факелами. Асгардцы были напуганы, жались друг к другу, некоторые были в панике, кричали и плакали. Сигюн медленно сползла по стене, закрыла лицо руками. Девушка тихо сидела, плакать не было сил. Сигюн не знала сколько просидела в таком положении, когда услышала, что её зовут: — Сигюн! Сигюн, ты слышишь меня? Асгардка подняла глаза вверх, но звавшего не увидела. Остальные асгардцы сидели тихо, прижимаясь друг к другу в полумраке убежища. Сигюн резко встала и неуверенно, мысленно спросила: — Локи, это ты? — только теперь она почувствовала сильную пульсирующую энергию трикстера. — Да! Хелла очень скоро найдёт вас, скажи Хеймдаллю, чтобы отвёл всех к Биврёсту. В скале есть потайной ход, если опустить факел, рядом с которым ты сидишь, проход откроется. Ничего не бойся, я рядом. Слышишь?! К девушке подошёл хранитель врат, по его взгляду было ясно, что он и так уже всё понял и знал. Выйдя через потайной ход, асгардцы направились вниз по крутому склону, к Беврёсту.***
Корабль казался просто огромным. Асгардцы, не знали, что им делать, видя, как Суртур разрушает Асгард, не оставляя ничего, кроме пепла. Надежда была лишь на Тора. Локи искал в толпе Сигюн, он боялся, что не заметит пепельно-серых нежных глаз любимой, боялся, что Сигюн не захочет его знать. Заметив белокурую асгардку, бог обмана от переизбытка эмоций закричал, хотя мог воспользоваться телепатией, на весь корабль, да так, что даже Халк вздрогнул и недовольно рыкнул. — Сигюн! Я здесь! Девушка обернулась и побежала через толпу навстречу Локи. Трикстер прижал любимую к груди. Не хотелось отпускать. Локи почувствовал присутствие некой энергии, мягкой, тёплой, притягивающей, принадлежащей новому, живому существу. Локи это слегка озадачило. Он решил пока ни о чём не спрашивать, ничего не говорить, был слишком взволнован и устал от всего пережитого; сейчас главное — жизнь, спокойствие и безопасность близкого ему человека. — Прости, родная. Я сглупил. Ты была права! Правда. Девушка лишь улыбнулась, целуя трикстера в щеку.***
Ссора Локи с Сигюн произошла в день возвращения Тора и разоблачения плута. Погожий солнечный день, лёгкий ветерок колышет изумрудные травинки. Сигюн расхаживала туда-сюда в покоях Бога обмана: — Твои игры с иллюзиями в Один-Локи хорошим не кончатся! А как Тор узнает… Локи грубо прервал собеседницу: — Тора здесь нет! И, надеюсь, не будет! Я царь, я Бог! Хватит мной помыкать, хватит учить. Уходи! Разговор окончен. В дверь постучали, зашёл стражник: — Мой царь, мы скоро начнём представление. Все ждут. Локи в образе Одина, уже с другой, тихой интонацией, проговорил Богине: — Можешь идти, больше нам не о чем говорить. Богиня нежности и преданности выпорхнула птичкой и направилась на балкон. Убрала со лба прядку пшенично-белых волос, в больших серых глазах блеснули слёзы. Знала, знала, кто он, что он из себя представляет, зачем доверилась, глупышка. Сигюн смахнула платком слёзы. Она любила этого наглеца, эгоиста, обманщика и плута, любила сердечной, чистой любовью. Дело в другом: любит ли Локи её, или ему от скуки захотелось с ней поиграть. От этих мыслей стало ещё противней. Локи, жестом приказав стражнику уйти, налил в стакан вина. Как только девушка вышла, трикстер тут же пожалел о сказанном. Зря обидел, накричал! Сигюн единственная женщина, преданная, нежная, любящая, юная, с которой ему после смерти Фригги было хорошо, та, ради кого Локи готов измениться, кто видела в нём настоящего Локи. Амбициозного, целеустремленного, умного и непоколебимого. И что он так разозлился… Может, брата испугался или правды?! Локи выпил содержимое стакана и вышел.***
Братья стояли рядом друг с другом и смотрели в просторы космоса через панорамное окно звездолёта. Трикстер подал голос первым: — Ты считаешь, благоразумно вернуться на Землю? — Он приподнял бровь. — Конечно, земляне меня обожают, — хохотнул громовержец. — Перефразируем. Ты считаешь, что благоразумно вернуть МЕНЯ на Землю! — делая ударение на слово «меня», пояснил трикстер. Тор наморщил лоб: — Образуется как-нибудь. В этот момент огромная тень стала накрывать беседующих. Тор и Локи подняли глаза вверх. — Возрадуйтесь, ибо Танос идёт! — послышался скрипучий голос одного из членов ордена. Зазвучал лязг чего-то железного. Корабль взяли на буксир. Тор и Хеймдалл пытались сдержать Таноса, но силы были неравны. Локи же поручено было эвакуировать людей с корабля. — Я останусь с тобой! Я тебя не оставлю! — вырываясь из цепких рук Бога обмана, кричала Сигюн. — Нет! Тебе нельзя здесь оставаться, — Локи крепко сжимал запястья девушки. — Ты улетишь со всеми. Чуть позже, когда всё закончится, я дам о себе знать! Сопротивляться не было смысла. — Останься жив! Умоляю! Ты нужен Тору, ты мне нужен! — шептала Богиня, обвивая шею любимого тонкими нежными руками. Локи и Сигюн смотрели друг на друга глазами, полными нежности, смотрели, как в последний раз. Мягкий, нежный прощальный поцелуй отпечатался на губах обоих. Казалось, что в общей суматохе и в бойне не на жизнь, а на смерть, время замерло.***
Тени зажжённых факелов пляшут на стенах дворца в Асгарде. Гремит музыка, смех и звон бокалов. Двое, Вольштагг с Фандралом, в изрядном подпитии пытались надругаться над хрупкой светловолосой девушкой. Лицо той скривилось от ужаса, прижавшись к холодной стене, она дрожала. — Хорошенькая, нежная, аппетитная, — еле ворочая языком и посмеиваясь, пробурчал Вольштагг. — Ты не о куске вепрятины говоришь, а о красивой девушке. Прям картины можно писать, статуи лепить, — ответил другу Фандрал, проводя по ключицам тупой стороной кинжала. Металл блеснул в свете факелов. В коридорной тишине послышались шаги. Раздался голос Одина: — Опять ваши пошлые штучки задумали! Забыли, что вам за это будет. Вон пошли, чтоб я больше такого не видел! Вольштагг и Фандрал, еле стоя на ногах, поклонились правителю и бесшумно удалились. — То-то же! — скривившись в довольной улыбке, проговорил Локи. Сигюн стояла как вкопанная и смотрела на Одина одновременно и с интересом, и с удивлением, словно о чём-то догадываясь. Локи посмотрел на девушку и тихо, почти шёпотом, произнёс: — Иди, милая не бойся. Больше не тронут. В свете факелов лицо девушки казалось неподвижным и безжизненным. Она сделала пару шагов в сторону и тяжёлой поступью удалилась. За время правления Локи, которое сопровождалось каждодневными пирами, гуляниями и театрализованными миниатюрами, не случилось ни одной пьяной драки, дебоша, войны и надругательства над женщинами (хоть и были любовные утехи по согласию), а если случался инцидент, очень часто зачинщик и все прочие попадали в тюрьму, пока не протрезвеют. Такая история случилась с друзьями Тора, что на очередном пиру Огун, Вольштагг и Фандрал, обнажив мечи, устроили нешуточную драку, с перевёрнутыми столами, киданием ножей друг в друга, синяками и ссадинами, за внимание хорошенькой рыжей девчушки, Нари. За что удостоились чести недельного пребывания в подземелье, на хлебе и воде. Даже один из стражников, выпив больше положенного, угодил на ночь за махание кулаками. Некоторым приближенным такое правление Всеотца было не по душе, они явно о чём-то подозревали. Но перечить никто не осмеливался, просто предпочитали уйти — как леди Сиф ушла, тихо, не прощаясь, — за что объявлялись предателями и врагами Асгарда. Другие приветствовали с ликованием такие перемены, третьи жалели Одина, понимая, что перемена в характере — потеря всей семьи: смерть Фригги, Локи, уход в Мидгард Тора. Сигюн же в глубине души понимала, что настоящий Один заслужил изгнание в Мидгард. На следующий день, оставив в царских покоях копию Всеотца, которая на любую реплику отвечала, что ему нездоровится, лекарей не нужно, он хочет отдохнуть, Локи отправился в своём обличии гулять по королевскому саду. Он любил это место. Было так хорошо, спокойно. Ароматы цветов тонкими, сладкими запахами щекотали ноздри и кружили голову. Локи увидел Сигюн с корзиной в руках, она срезала белые розы для украшения тронного зала. Бог хитрости неслышно подошёл к девушке, та от неожиданности вздрогнула, уколов палец об острые шипы. Тёмно-красные капли упали на тёмно- зеленые листья кустов роз. Локи достал белый шёлковый платок и аккуратно накрыл нежные тёплые пальцы Сигюн. От неё шла какая-то магнетическая, окутывающая как одеяло энергия. Богиня встретилась своими тёмно-серыми глазами с зелёными глазами Локи. У обоих внутри что-то кольнуло, как иголкой. Сигюн другой рукой достала из корзины розу и приколола к чёрным кудрям Бога Обмана: — Спасибо за помощь. Уходя, девушка улыбнулась, на щеках появились ямочки и чуть заметный румянец. Эта улыбка и слова благодарности растопили холодное сердце ледяного великана. Ётун улыбнулся глазами, уголки тонких губ, лишь слегка приподнимались, не было больше ехидства, озлобленности и оскала. Двое богов не понимали, как это всё случилось. Они влюбились друг в друга с первого взгляда и навсегда (что во Вселенной бывает большой редкостью), целый год были счастливы. Часто по вечерам, когда звучит музыка, а бродячие артисты в тронном зале развлекают разгорячённую публику фокусами, метанием ножей, глотанием огня, жонглированием горящими предметами, Локи, оставлял иллюзию Одина во главе стола или на троне, а сам уединялся с Сигюн в царских покоях. Время, когда только уходящие в глубины космоса звёзды на темном небе, переходящем в чёрный, фиолетово-красный, зелёный, соприкасаясь с спиралями-галактиками и чёрными дырами, шум прибрежных волн и ночная прохлада, заглянувшая в раскрытое окно, были свидетелями соединения двух божественных энергий, двух сущностей в одно. После Боги ощущали полноту, одухотворённость и силу друг друга. Влюблённые общались силой мысли. Любили гулять среди деревьев, в которых запутываются лучи солнца, или, обнявшись, запустив руки в волосы друг друга, слушать шум водопада. Локи в такие моменты не раз ловил себя на мысли, что кроме этой женщины ему даже трона не надо. Локи повернулся к каменному великану, Коргу, передавая тому девушку, со словами: — Пригляди за ней! Башкой отвечаешь! Корг кивнул, а затем, забираясь, в капсулу, куда Валькирия запихнула силой недоумевающего, ничего не понимающего, находящегося в шоке Беннер, а сама убежала помогать остальным: — На нас, что, напали космические пираты? Что происходит?! — Нужно лететь отсюда как можно быстрее и дальше, а то такая резня начнётся, что полетят клочки по закоулочкам. Трикстера, точнее копию, поймала Проксима и силком приволокла к отцу. Локи увидел горы трупов — это те, что помогали Тору и Хеймдаллу, — стража моста с мечом в груди. Танос, зло ухмыляясь, сжимал своей рукой голову Тора…***
Жёлтое солнце медленно опускалось в холодные воды быстрой вакандской реки в глубине джунглей. Из зарослей появился Бог обмана — Локи, он сел около воды. Да, тяжело быть Брюсом Беннером. Локи и сам не мог понять, как у него все вышло, авантюра с иллюзией, пока настоящий болтается в пределах космоса. Может и он рассыпался, непонятно, главное было не выдать себя, особенно перед Старком и Романофф. Вроде, пронесло, сухое «привет», потом односложный разговор, когда чинил Халкбастер, так как не мог стать Халком. Было ясно, что не осталось ничего и, возможно, Нат уже с другим. Трикстер достал из-под плаща маленькую серебряную фляжку размером с флакончик духов, в нос ударил запах древесной коры, на вкус терпкая и одновременно сладкая настойка слегка обожгла горло. Сумрак ночи накрыл Землю. На небе зажглись огни звёзд. Локи поднял глаза вверх. Всех продал, всё продал, ради неё, ради своей Сигюн. Бонусом вытаскивая, впрочем, как и всегда, несуразную бошку Тора. Специально подменил собой Брюса, чтоб в нужный момент быть с братом, промахнулся. В этот момент Локи чувствовал себя обманутым грозным титаном. Не было для Бога обмана другой женщины, кроме Фригги, что смогла затронуть потаённые уголки его души. Локи не удавалось почувствовать энергию Богини, не получалось. Может, от долгого пребывания в чужом облике или… Нет! Нужно надеяться, что Сигюн не пропала. Он через месяц пребывания на Сакааре хотел забрать свою возлюбленную из Асгарда жить с ней на другой планете, когда явилось недоразумение по имени Тор. Сигюн, где же она может быть, что с ней? Интуитивно Локи знал, она, возможно, пережила щелчок. Вдруг трикстер издал раздавшийся эхом среди джунглей тяжёлый и протяжный стон, догадавшись, чью энергию он чувствовал на корабле. Мысли путались, как в калейдоскопе, Локи сжал пучок травы с такой силой, что на руках появились красные полоски, от чего руки начали гореть огнём. Локи этого не заметил, на траву упали прозрачные капли слёз.***
Спасательная капсула с тихим жужжанием приземлилась на противоположной стороне реки, открылась дверь — появился Брюс Беннер, уставший, взмокший и помятый. Могучий мститель, не устояв на ногах, чуть не упал в бурную реку, если б не вовремя подоспевший Локи. — Ты как здесь оказался, Брюс?! Беннер же ничего не слышал, он в бреду повторял одну фразу: — Они все пропали, остались только мы! Они все… испарились! Локи, закатив глаза, дал пригубить из фляги. Через пару секунд Брюс пришёл в себя, сел и внимательно посмотрел на плута. Локи схватил мстителя за плечи, с надеждой и мольбой глядя в глаза, тихо спросил: — Кто? Беннер отвёл взгляд, глядя на бурный поток реки скороговоркой произнёс: — Корг, Мик, еще несколько асгардцев. У Трикстера всё похолодело внутри, еще секунда и сердце остановится, нет, оно билось быстро, неровно. В этот момент в ночной тиши послышался голос Сигюн: — Живой, — опустившись на траву проговорила девушка Бог обмана не смог сдержать переполнявших чувств и эмоций. Отодвинув мстителя в сторону, трикстер подбежал к Богине. Ноги подкосились, слезы хлынули из глаз, Локи упал на колени, трясущимися руками медленно приближался к лицу девушки. Боялся, что всё это иллюзия, что, если он дотронется до Сигюн, она, растрёпанная, уставшая, напуганная, вся дрожащая от ужаса, исчезнет навсегда, и тогда жертвы будут напрасными. Ладони почувствовали мягкую, тёплую кожу, влюблённые целовали лоб, губы и глаза друг друга. — Зачем, Локи! Ты всё-таки отдал один из камней Таносу. Я знала, что он чудовище, что погубит весь мир! — Ради тебя, нас! Душа моя, думал, никогда тебя не увижу! Ты стоишь целого мира. У меня не было ДРУГОГО ВЫБОРА, ПРОСТИ. Однажды Локи рассказал своей возлюбленной о том, почему устроил террор на Земле, от кого прячется и что нужно Таносу. В Асгарде все знали, и про перчатку, и про титана. Сигюн была встревожена этой новостью, уговаривала Локи ничего не делать, а отыскать Тора и ему всё рассказать, на что получила ответ в духе «сам решу, лучше в это не лезть». Снова Локи уловил тёплую энергию живого существа, которая была на корабле. — Почему ты не сказала, Сигюн, что в ожидании?! — спросил трикстер.Прикрывая живот девушки рукой. Сигюн отвела глаза: — Испугалась. Всё слишком быстро произошло. Рагнарёк, Танос… Локи посмотрел на Сигюн, в глазах заблестели не высохшие слёзы: — Ничего и никого не бойся, я с тобой, — тонкие губы коснулись бархатной щеки Сигюн. Девушка испуганно посмотрела на руки плута, только сейчас заметив кровавые мелкие царапины. Брюс, стоявший в стороне и наблюдавший эту сцену, пребывал в ступоре. Человек с множеством научных степеней, из-за неудачного эксперимента переживший в прямом смысле конец света, будучи Халком, казалось, видел всё, но что он увидит эту душераздирающую любовную сцену с Локи — никогда не думал. В этом был парадокс и некое несоответствие сути самого хитреца. Двое присели у реки. Никто из них не знал, что делать дальше. Богиня нежности и преданности, намочив шелковый платок, промывала каждую царапину на руках Локи. — С рассветом улетим с тобой… — И что же мы будем делать?! — прервала его Сигюн. — Летать в пустом космосе неизвестно где?! Нужно всё рассказать Тору. Да! Хочешь ты того или нет! — Ты не понимаешь! У нас сложные отношения. После всего он слушать не станет. — Меня, может, и выслушает. Он благороден и честен, нужно разобраться в происходящем. — Нет! За женщину прятаться не буду! Даже если ты согласна с ним поговорить! — Никто и не говорит, чтоб прятаться! Я знаю того, кого Тор точно послушает, — Сигюн указала взглядом на лежащего под деревом Беннера.— Мы успели познакомиться, он хороший человек. Локи закатил глаза. В обычной жизни он бы и на пушечный выстрел не подошёл, и в разведку не пошёл тоже, он затевает это ради любимой женщины. Учёный не мог заснуть. Всё думал о случившемся… Вздрогнул, услышав своё имя. — Брюс, Брюс! Беннер! — Я слушаю, — спокойно отозвался Халк. — Ты любил когда-нибудь? Мститель приподнялся на локте и удивлённо посмотрел на своего собеседника. — Тор не захочет слушать. Не поверит, что в этот раз я не свою шкуру спасал, а спасал его и свою любовь. Фокус с Халком сработал, никто не заметил. Помоги, прошу! — Конечно не поверит, размозжит голову, переломает рёбра. Да с какой стати я должен помогать тебе? — жестикулируя, повысил голос Брюс. — Ради неё, — указал Локи на сидящую возле реки Сигюн. — Повторю, что всё произошедшее, даже план твоей подмены, моя любовь к женщине, ради которой можно и миром пожертвовать! Что бы сделал ты, Брюс, что бы выбрал?! — в порыве схватив Брюса за плечи, прокричал Локи. В груди у Халка защемило. В памяти всплыли неудавшаяся любовь с Бетти Росс, Наташей. Умом понимая, что верить и доверять сводному брату Тора нельзя, он смотрел на Локи и молчал. Трикстер выглядел каким-то неуверенным и потерянным. Тяжело вздохнув, Беннер наконец ответил: — Хорошо. Он вспомнил, что когда с остальными отлетали на спасательной капсуле, Сигюн прильнула именно к Беннеру, почему — тот не понял, наверно с кем-то спутала. Валькирия, раздобыла, где-то асгардскую одежду, так как после превращения в самого себя учёный был в одних рваных штанах. Он быстро нашёл общий язык с девушкой. Беннер расхаживал взад-вперёд, думая, как начать, как убедить Тора: царь Асгарда бывает ещё тем ослом. Брюс бросил взгляд на спящую парочку. Сигюн лежала на расстеленном плаще Локи, обняв того за шею, сам Локи лежал на колючей траве, обхватив девушку за талию. Дул холодный ветер. Скоро рассвет.***
Летящая столбом пыль вакандской саванны. Капли бурой крови смешивались во что-то непонятное с дорожной грязью. — Как! Ты! Мог! Из-за тебя погибло полмира! Даже мстители теперь изгои! — кричал во всю глотку Тор. — Да! Зато ты сначала делаешь, потом думаешь! Стратег! Не успел Локи закончить фразу, как протаранил своей персоной огромную глубокую борозду. Лежал несколько секунд, пока подбежавшая к нему Сигюн не помогла ему встать. Горло Тора сдавила сильная рука. Беннер. Руки были человеческие, через них проходила зелёная жилка до самой шеи, глаза светились, голос стал грубее: — Не заставляй меня выпускать его! — И, ты против меня! Не лезь, Брюс. Это наше с Локи дело! Это он во всём виноват! — просипел громовержец. — Мне нужно спокойно поговорить с тобой, Тор Одинсон, как с другом, — ослабил хватку Беннер. Одинсон сел на песок, из разбитой брови сочилась кровь. Солнце палило нещадно. — Локи любит Сигюн, это та девушка, на которую ты обратил внимание. Это из-за неё и чтоб быть с тобой рядом в нужный момент вдобавок, произошла моя подмена и тессаракт оказался у Таноса. Да, Тор, банально и странно это всё, одновременно. Наша жизнь череда банальностей и странностей. Тор смотрел на друга и не понимал, с кем тот говорит. На словах «быть рядом в нужный момент» хмыкнул. — Да, сложно поверить. Ну, раз такие противоположности притянулись… Локи сказал, что Сигюн в ожидании, правда, не совсем понял, что это значит. Бог Грома врос в землю. Глаза недоумённо и вопросительно смотрели на друга. С минуту помолчав, могучий мститель и сам догадался, что всё это значит. — Ты хочешь сказать, что… В этот момент появилась Сигюн, ведя под руки раненного Локи, подбородок был у того весь фиолетовый, а на верхней губе запеклась кровь. — Оставь. Дальше сам, — выпутываясь из рук любимой, сказал трикстер. Тор взглянул на Сигюн, это неземное невинное и совсем юное божество — лиловое платье, косичка из пшеничных кудрявых волос, сейчас слегка растрёпанных, большие серые глаза. — Это правда, о вас с Локи? Просто хочу знать почему, Сигюн, почему Локи, плут, обманщик, эгоист? За что ты полюбила?! Богиня опустилась на колени: — Мой царь, любят не за что-то, любят вопреки. Тор аккуратно поднял Богиню с колен приобнял и поцеловал в макушку. Локи усмехнулся: — Тебя это удивляет, брат. — Молчи, Лафейсон! Я не меньше виноват. Большая часть на твоей совести! — Вообще-то, Одинсон. — Не смей себя так называть! Я прощу, я пойму. У меня нет ответа на вопрос, что бы я сделал в такой ситуации! Но одно знаю точно. Ты мне больше не брат! Не был им никогда! Ты недостоин называться сыном Одина, — из рук Тора появились молнии. — Как, впрочем, и я. Сигюн и Брюс вовремя встали между двух Богов. Тор испепелил лежавший в траве все это время Шторм брейкер, глядя на трикстера как на чужого. На шум, крики, землетрясения прибежали Шури, Вдова и Кэп: — Что за чёрт! Позже, когда Тор, Сигюн и Беннер изложили суть происходящего, а Нат и Стив чуть не порвали в очередной раз Локи, благо Шури, посчитав, что ей необходим кто-то извне и кто поможет разобраться с камнем разума, проекцию которого она успела сохранить, предотвратив конфликт позволила остаться Локи и Сигюн в Ваканде. Тор улетел, не прощаясь. И надеясь, что Локи ему больше не понадобится. — Прости, я не думала, что всё так выйдет. — чуть не плача, тараторила Сигюн, уткнувшись Локи в шею. — У нас всегда были сложные отношения. — Что теперь? — Начнём сначала, — целуя руки девушки, сказал плут.