Под омелой

Джен
R
Завершён
23
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
23 Нравится 2 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
      Снег, разношерстными хлопьями опускающийся на серый асфальт, способный скрыть собой весь мусор и грязь спутанных улочек этого дерьмового городка, пожалуй, являлся единственной причиной, по которой Натаниэль мог чуть меньше ненавидеть зиму. Но дерьмовость Бреста заключалась как раз в том, что осадки здесь были невиданной роскошью и чудом Божьим в последней инстанции.       Натаниэль хмурится, фыркает, мысленно брызжет ругательствами минуя очередной переулок и наконец, заворачивает за угол того самого, расписанного убогими граффити, офисного здания, где должен был встретиться со своей.. подругой? Пожалуй, именно подругой.       В действительности все так и оказывается, она стоит там, где и должна, демонстративно пританцовывая от холода из-за вновь слишком задержавшегося блондина.       Должна, потому что Оливия уже привыкла к систематическим опозданиям на встречу с ней. Должна, потому что каждый раз принципиально ожидала его до последней секунды и наконец дожидаясь, показательно закатывала глаза начиная с особым изяществом, присущим лишь ей, выебывать мозг уже давно не самому прилежному мальчику.       Познакомились они совершенно спонтанно, в клубе, начиная попыткой Натаниэля снять девушку на ночь, заканчивая текилой, слишком откровенным разговором и сомнительной дружбой зародившейся в тот момент и имеющей выдержку уже как два года. За это время Лив изучила Натаниэля до всевозможных крайностей, знала о его жизни абсолютно все, буквально. Знала обо всех «темных» делишках, аферах и махинациях в которые затягивало эту белобрысую катастрофу. Знала где в его квартире лежат аптечка, бинты и прочие медикаменты. Знала, в какой последовательности стоят детективы на полках, как должно быть уложено белье во втором выдвижном ящике комода. Знала такие мелочи, о которых знать и не следовало. Но все же, что было главным для вышеупомянутого, она никогда не осуждала и не пыталась поучать. На деле то и сама была не лучше. - Опять с какой-то девкой задержался? - презрительно фыркнув на этом слове, она непроизвольно выдыхает облачка белого пара. – Или в очередной раз проводил лекцию о «Необходимости есть чуть чаще, чем раз в неделю» для любимой сестренки?       Тут уже скорее рефлекторно Нат игнорирует намерено колкий словесный выпад и, подхватив вовсе не протестующую девушку под руку, утягивает в сторону полюбившейся обоим кофейни.       Когда Оливии было 17, она, показав средние пальцы всему миру и в особенности своей матери-трудоголичке, улетела из солнечного Лос-Анджелеса в хмурый, суетливый Брест. Когда 17 было Натаниэлю, он терпел побои отца и кое-как смог выбраться из этого лишь с неожиданно уместно подоспевшей помощью друзей.       Наверное, Натаниэль испытывал к ней какие-то чувства, раз готов был терпеть извечные выходки и дрянной характер, но это совершенно не точно. А вот то, что все это время он хотел (и хочет) всадить свой член в ее ядовитый, податливый ротик по самое основание определенно являлось неоспоримым фактом.       Если говорить совсем уж откровенно, она являлась еще большей шлюхой, нежели все те, кого Нат имеет долгими, грустными вечерами. На самом деле, вечера почти никогда таковыми и не бывали. На самом деле, это даже не обязательно были вечера.       Ходят слухи, что Райан Заиди трахнул ее в первый же день учебы. Поговаривают, что синяки на ее коленках перманентны и лишь иногда меняют свое расположение. При хорошем освещении кожа у Оливии отливает бронзой, а синяки имеют зеленовато-синий оттенок. Можно было бы сказать, что они замечательно подчёркивают ее и без того выразительные глаза, но это «можно было бы», если бы у Натаниэля вообще нашлось время проверять достоверность всех этих фактов.       Чаще всего он с особым безразличием обходил все эти «думы о прекрасном и возвышенном», к слову, окрещённые им самим как «хуета полнейшая». А все потому, что моменты, проводимые с на-удивление-до-сих-пор-не-отчисленной студенткой академии Антерос, парень целиком и полностью уделял фантазиям о чересчур шикарном, манящем теле и таких же извечно раздражающих чулках на длинных ногах. – … и представляешь, оказываясь под омелой, принято целоваться, – сквозь толщу приятных мыслей доносится обрывок до неприличия бестолкового, затянутого монолога.       Натаниэль устало приподнимает нездорово покрасневшие глаза и, проводя ладонью по спутанным волосам, на выдохе произносит: – Тебя под ней я могу только выебать.       Растягивая губы в почти Чеширской ухмылке и глядя на то открывающийся, то закрывающийся рот ну-вроде-как собеседницы мысленно ставит галочку, высвобождая ближайшие 7 минут от потока очередной «слишком уж важной» информации.       Несмотря на то, что ставшая привычной, бесконечная болтовня отлично смешивалась с окружающим шумом, Натаниэля нервировало, если Лив ожидала его участия в совершенно бессмысленном, «по его субъективному и не уместному мнению», диалоге.       Таких девочек нужно просто затыкать и любить сутками напролет, они ведь совершенно не созданы для долгих, интеллектуальных бесед с дискуссиями и рассуждениями. И хотя ее глаза и светятся той самой, необходимой каждой девушке, малой щепоткой вульгарности, Оливия, в то же время, умудряется опошлять абсолютно все, к чему прикоснется или о чем заговорит.

***

– Ох, Натаниэль, ну сколько можно? – едва ли не всхлипывает, покорно несясь в сторону кухни за аптечкой и параллельно утягивая за собой на этот раз чрезмерно израненного парня.       Заботливо усаживает на диван, помогает снять пропитавшуюся кровью куртку и осторожно отпихивает Бланш, норовящую залезть к хозяину на руки. Оливия опускается на колени для большего удобства и слишком уж нежно и заботливо начинает обрабатывать порезы на тыльной стороне ладоней и предплечьях. – Я предпочел бы увидеть тебя в такой позе при немного других обстоятельствах, – бархатный, медовый голос разбивает устоявшуюся тишину комнаты, но Натаниэль резко осекается, замечая блестящие слезы в уголках серых глаз.       Больше всего он любил её длинные, иссиня-черные волосы каскадом ниспадающие по обыденно прикрытым кашемировой тканью кардигана, изящным плечам и, в противовес этому, также сильно ненавидел гребанную проницательность. – Ты идиот эгоистичный! – Лив уже совсем не пыталась скрыть слезы, позволяя им обжигающими ручьями стекать по раскрасневшимся щекам. – А если бы он тебя серьезно ранил? Натаниэль, блять, у него нож был, ты это понимаешь!? На кой черт, ты вообще полез за меня заступаться?       Слова, слишком реально, что вообще-то представляется не очень возможным, бьют оплеухой, заставляя резко подорваться, утягивая за собой девушку, и встряхнуть ее подобно провинившемуся котенку. Максимально приближаясь к ее лицу, настолько, что можно ощутить тяжелое дыхание на своих губах, почти рычит: – Да потому что я не позволю каким-то кретинам, – Нат вновь обрывается на полуслове осознавая ситуацию и то, насколько крепко сжал кулаки на столь хрупких плечах. Он потирает переносицу подушечками пальцев, размазывая уже успевшую подсохнуть кровь, и со вздохом опускается обратно на диван. – Я.. Прости, просто не хочу, чтоб какие-то мудаки распространяли всякий бред про тебя и того препода.       Оливия лишь молча кивает, возможно, делая для себя какие-то выводы, и возвращается к обработке ран, но на этот раз уже на лице. Все с той же нежностью и заботой протирает кожу от остатков запекшейся крови, а Натаниэль сдавленно шипит, вторя тихим звукам перекиси. Спустя время, Лив чуточку успокоившись, по обыкновению начинает о чем-то болтать, позволяя Нату окунуться в привычный уклад его жизни. Самым странным сейчас было исключительно то, что он до дрожи во всем теле не хотел, чтобы эти звуки исчезали. – Думаю, я закончила, – она неуверенно переминается с ноги на ногу, еще раз осматривая своего «пациента». – Ты как-то не слишком убедительна для будущего врача, – Натаниэль ухмыляется, поднимается на ноги, оказываясь почти на голову выше и вглядываясь в ее, уже полностью высохшие после недавней истерики, глаза, интересуется, – проводить или может у меня останешься?       Почему Оливия убегала, что аж пятки сверкали, пробубнив при этом на прощание что-то совсем уж нечленораздельное, Нат понял лишь взглянув наверх и наткнувшись на омелу, прикрепленную этой же, до сего момента невозмутимой девчонкой. Но только вспомнив их недавний разговор, улыбнулся. Кто ж ее заставлял украшать квартиру «эгоистичного идиота» накануне…
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.