Вдвоем до конца

Это был трудный путь. Башня явно была заброшена прежде и кому-то пришлось изрядно потрудиться, чтобы расчистить узкий проход, ведущий к ней, от огромных валунов. Кое-где торчали факелы, небрежно воткнутые в трещины кладки. Под ногами – мутная смрадная жижа, в которой ноги тонули с глухим чавканьем. Сверху, под потолком, с писком носились летучие мыши. Поворот налево, поворот направо, лестница, еще одна лестница. Мой бог, да дойдем ли мы сегодня … Куда ты хочешь дойти, глупая-глупая Гермиона? Оглянись вокруг! Твой удел нынче: каменная темница, в центре которой мечутся сотни озлобленных сердец. Ты одна сейчас, в этом хаосе мрака, клоаке ненависти, и человек, идущий впереди тебя, не спасение, а палач, ведущий тебя на плаху. Драко ни разу не обернулся. Думается мне, упади я - и он продолжал бы тащить меня по полу, выворачивая руку из сустава, пока я бы не взмолилась бы о пощаде или молча и гордо не захлебнулась бы прямо там, в бесконечных лужах. Одна сандалия слетела где-то в начале пути и нога превратилась в комок боли. Впрочем, и вторая была не в лучшем состоянии. Но любая дорога рано или поздно заканчивается. Малфой вдруг остановился (да так резко, что я с размаху налетела носом на его плечо), щелкнул пальцами и впереди распахнулась низенькая темная дверца. Пахнуло горьковатым дымом. Мой проводник отступил в сторону и сделал легкий поклон. Потом запустил руку в карман пиджака, достал носовой платок, обернул вокруг ладони и, издевательски прищурившись, протянул в мою сторону руку. - Позвольте, мадмуазель, помочь вам войти и предложить вам верную руку помощи! Будь волшебная палочка со мной, его рука превратилась бы в мерзкий кусок гнили. Будь у меня достаточно сил, я бы ее просто сломала. Но увы! Я была обделена и тем, и другим. Поэтому я просто улыбнулась, отвела прядь волос со лба, присела в реверансе, низко склонив голову и ... плюнула в подставленную ладонь. Что-что, но меткость пока еще осталась при мне. Что не говори, а Малфой научился держать себя в руках. Белобрысый мальчишка, который метал в школе громы и молнии по любому поводу, провоцировал драки и ябедничал отцу и наставникам при каждом удобном случае, превратился в копию своего отца – надменную и холодную статую непрошибаемого самомнения и надменности. Изящный взмах рукой – и крошечный кусочек батиста летит вниз, узкий черный ботинок медленно утрамбовывает его в липкую грязь, а владелец поворачивается ко мне спиной и шагает в темный проем. Я вспомнила, как мы бок о бок с Джинни метались среди стеллажей в Отделе тайн Министерства. Заставленные хрупкими сосудами, они были неприступны, но не бесконечны. Тот лабиринт имел вход и выход, и давал нам надежду – нам, загнанным, словно лани, но полным решимости сражаться до конца. За Гарри, за школу, за хрупкий волшебный мир, за покой мира человеческого. Вокруг нас свистели и перекликались Пожиратели, дышал в спину Люциус, Беллатрикс черной молнией металась над нашими головами, но мы продолжали нестись вперед, не задумываясь - что ждем нас за ближайшим поворотом. Уверена, попробуй я сейчас скрыться – Драко и не подумается кидаться за мной вслед. Он-то знает все тайны этих извилистых коридоров. Я буду бежать и бежать, врезаясь в стены и расшибая в кровь ноги, пока навстречу мне не выползут извечные жители таких мрачных убежищ – привидения. И это не те привычные герои средневековых поэм, рыцари и поэты, сидящие за одним праздничным столом с учениками Хогвартса. Здесь обитают совсем иные сущности – отчаявшиеся жертвы, захлебнувшиеся в собственной крови, павшие под ударами неудержимого зла. Они не смогут тронуть меня, но в этом и не будет нужды: я сама сойду с ума под душераздирающе-тоскливые вопли мутных существ, растворюсь в угрюмых стенах, а после – буду выходить ночь за ночью и бродить, как они, съедаемая тоской и ненавистью, до рассвета. По плечам мои словно влажной кистью мазнуло. Откуда-то слева подул ледяной ветер, мурашки побежали по телу, и я кинулась вперед, в раскрытую дверь, куда ушел некогда самый близкий, а теперь бесконечно далекий от меня человек. Как там говорят? Мы выбираем меньшее из двух зол? Парадокс, но я иду не к меньшему, а к знакомому. Хоть и понимаю - насколько оно может быть ужасно.