Печальный конец

Никогда ещё Халдир не знал любви большей, чем любовь к родному лесу. Ничто не приносило ему большего удовольствия, чем в свободное от патрулей время бродить по тропинкам, покрытым золотыми листьями меллорнов, или нежными лепестками их цветов. Он наблюдал за тем, как окружающие его эльфы влюблялись, заводили детей, пели песни и танцевали. Он же был далеко не тем, кто может галантно говорить с девушками, или юношами, петь песни, звуки которых будут трогать глубочайшие струны чужой души, или бродить ночами, страдая от неразделённой любви. Совсем наоборот, он был прекрасным воином, который не смотря на пламенную и искреннюю любовь к родине, не побрезговал выучить западное наречие так хорошо, что мог свободно на нем говорить. Он это сделал потому, что не считал представителей других рас врагами. Ну, кроме гномов конечно. Так он жил до тех пор, пока границу леса не пересек маленький отряд, состоявший из двух людей, четырех хоббитов, одного эльфа и одного гнома. На первый взгляд лидер отряда показался ему обычным человеком. Статный, с черными волосами до плеч, чуть тронутыми сединой, глубоко сидящими серыми глазами и печалью, плескавшейся где-то в их глубине. Но внешность не производила впечатления королевской, как можно было бы ожидать от потомка Исилдура, только его голос был глубоким, с легкой хрипотцой. Халдир непонятно почему подумал, что таким голосом хорошо петь песни у костра в дозоре в предрассветный час, когда вы сидите вдвоем, лес вокруг тих, а смена придет только с рассветом. Но тут же отбросил свои мысли в сторону, потому что уж больно подозрительно пыхтел гном, который честно говоря просто устал по дороге, поднимаясь по извилистым тропам Лотлориена. Только во время жаркого спора с Арагорном, в котором тот доказывал необходимость пропустить их отряд сквозь дорогой Халдиру лес, тот понял, что кровь королей не зря течет в жилах лидера отряда. К середине обсуждения, когда эльф уже скорее для приличия вяло отстаивал свою точку зрения, человек сделал то, что поразило Халдира в самое сердце. Арагорн сделал свои и без того довольно большие глаза ещё больше, прижал руки к груди и попросил. Его глубокий голос проник в самую душу, и для эльфа не стало пути назад. Человек занял в его сердце место, которое прежде совсем не существовало. Место любимого существа, в котором, казалось, Халдир никогда не нуждался. Поэтому когда эльфы трёх королевств решили послать отряд на помощь Рохану, он, узнав, что Арагорн там, вызвался быть командиром этого отряда. И ему позволили, так что он шагал впереди, не чувствуя усталости, не чувствуя ничего, кроме волнительной и какой-то тяжёлой радости. Во главе эльфов он и прибыл в Хельмову Падь. Их встретил король Теоден, но судя по тому, как начали легко наклонять головы задние ряды людей, по лестнице спускался кто-то не менее знатный. Через мгновение чуткий слух эльфа уловил походку, которую тот не мог забыть, и никогда не сможет, а спустя пару секунд показался сам Арагорн. Он выглядел ещё более уставшим и печальным, чем в то время, когда он прибыл в Лориен, но это не мешало сердцу Халдира забиться чаще. Он не заметил, как выражение суровой сосредоточенности на его лице сменилось выражением абсолютной, упрямой преданности и готовности сражаться, побеждать, или умереть за другого. Они поприветствовали друг друга, а затем человек внезапно притянул его к себе и крепко-крепко обнял. Недоуменный эльф сглотнул, и медленно положил руки на спину Арагорна. Теперь он был готов идти в бой, и все сомнения, тревожившие его одинокими ночами вдали от того, кого он мог назвать своей любовью, исчезли, как исчезает роса с листьев едва солнце выйдет на середину неба. Битва была долгой и трудной. Многие эльфы и люди погибли, прежде чем над Хельмовой Падью раздался звучный, чуть хриплый голос, командовавший отступать. Халдир обернулся на звук, и поймал взгляд Арагорна, крикнувшего ещё раз на эльфийском про отступление внутрь крепости. Эльф кивнул, предал приказ дальше и остался ждать, пока открытую галерею покинут остатки его отряда. Он на мгновение отвлекся, и это стало началом конца. Орк, напавший на него, ранил его в бок. Халдир зажал рану и рубанул наотмашь, и его враг упал, издав напоследок отвратительный свистящий звук. Пошатываясь, эльф начал отступать к лестнице, его чувства были почти все заглушены болью-ни в одном сражении он не получал ещё таких болезненных ран, кругом слышался топот, крики раненных и орков, ужасный хруст костей. Халдир не услышал, как один из орков подбежал сзади, и лишь почувствовал ещё более безумную боль в спине. Он упал на колени, и перед его взором закружились лица павших эльфов. Его знакомых, тех, кто жил в его лесу, отважных воинов Ривендела, и непроницаемых следопытов из синдарин, которые оказались в отряде потому, что рядом с Арагорном был сын владыки Лихолесья. Теперь все они были лишь пустыми, безжизненными оболочками. Отчаяние захлестнуло Халдира, отчаяние и ощущение близкой, слишком близкой смерти. И вдруг падение прекратилось, его спина упёрлась в твердый металл чужой кольчуги и последнее, что почувствовал эльф, это чужое плечо под своим затылком, и частое, хриплое чужое дыхание, опалившее его шею, и внезапное спокойствие. Больше не надо никуда бежать, никого убивать, можно лежать на груди любимого человека, которого он готов называть своим королем, и больше никогда не двигаться.