Кот

Такаки смотрел на лицо Иноо, грубо и быстро толкаясь в его тело, чувствуя, что уже на пределе. Иноо держал глаза плотно закрытыми, мокрые волосы липли к вискам и лбу, рот был приоткрыт, а искусанные губы блестели от слюны. Он издавал короткие обрывочные всхлипывающие стоны и, казалось, сам не осознавал этого, полностью отдавшись процессу и одной рукой помогая себе, а другой сгребая в кулак простыню, хотя Такаки не отказался бы почувствовать его прикосновения к себе. Еще пара толчков — и Такаки провалился в вакуум отсутствия мыслей, наполненный концентрированным чувством удовольствия. В ушах стоял звон, а голова немного кружилась. Сквозь пелену перед глазами он видел, как Иноо додрачивает себе и долго кончает на свой живот, забрызгивая его чуть не до подбородка. Это зрелище было настолько возбуждающим, что если бы у него оставались хоть какие-то силы, Такаки бы объявил второй раунд. Но не имея таковых, он повалился на Иноо сверху, пытаясь восстановить дыхание. Оба были скользкими от пота и спермы Иноо, размазавшейся между ними, но слишком обессилелы, чтобы двигаться. Такаки поднял голову и продолжил смотреть на Иноо: изогнутые брови, глаза все так же закрыты, длинные прямые ресницы касаются щек, от лица постепенно отливает кровь, делая его вновь аристократически бледным. Такаки поддался внезапному порыву и накрыл губы Иноо своими, стараясь утянуть того в поцелуй. Тот, плотно их сомкнув, отвернул голову, показывая, что это действие было явно лишним. Отдышавшись и придя в себя, Иноо наконец-то открыл глаза и тихо попросил Такаки подвинуться. Тот слез с него, перевернувшись на бок, и продолжил наблюдать за одногруппником, осторожно вставшим с кровати и собирающим свои вещи, разбросанные по комнате. Иноо был тонким и белым, будто фарфоровая статуэтка, но запачканным потом и спермой, размазанной по телу и стекающей по бедрам. Впрочем, ему это шло — глядя на него, такого хрупкого, порочного, невинного и грязного, хотелось сковать его цепями и никуда от себя не отпускать. Меж тем Иноо, собрав одежду, направился в ванную. Послышался шум воды. Такаки вздохнул и ничком повалился на подушки. Иноо как кот — приходит, когда ему заблагорассудится, никогда заранее не спрашивая у Такаки, занят ли он чем-нибудь, без предупреждения вторгается в его дом, требуя ласки, но никогда не даря ответную, получает желаемое и вновь уходит. И так всегда. И пресекает все попытки Такаки поговорить об их отношениях, игнорируя его или меняя тему разговора. На работе ведет себя так, словно между ними ничего нет, и Юе иногда не верится, что это именно он еще накануне стонал под ним, откровенно и бесстыдно озвучивая вслух все свои желания. Такаки совершенно не понимает Иноо, но тот обладает таким сильным магнетизмом, что если он тебя хочет, то у тебя просто нет выбора. Шум воды прекратился. Такаки замотался в простыню и вышел в коридор, все еще ощущая слабость в ногах. Иноо с влажными после душа волосами, стоял к нему спиной, наклонившись и держась за стены, и обувался. — Поздно уже, — тихо сказал Такаки, — нам к шести утра на съемки, оставайся. Иноо выпрямился, а Такаки подошел к нему и обнял, кладя руки на его бедра, а носом утыкаясь в шею. Простыня соскользнула на пол, оставив одного из них полностью обнаженным, а другого, напротив, полностью одетым. Иноо нежно, но настойчиво отвел его руки от своих бедер. — Нет, я возьму такси, не беспокойся. Иноо развернулся, намереваясь взять с тумбочки сумку, но тут Такаки перехватил его руку и, дернув за нее на себя, приблизил лицо Кея к своему. Поцеловав Иноо и вновь не получив никакого ответа, Такаки шепнул: — Тот день, когда ты останешься, придет, я знаю. Иноо развернулся к двери и, берясь за ручку, ответил: — Но ведь тогда будет не так интересно? Того, что когда-нибудь ему придется ответить на поцелуй и остаться, Иноо не отрицал.