мысли ласкают живот, порождая мечты. и фон горящих окон, себя открыла мне ты. нежно-яркий цветок, нетронутый, как дитя. наивная на любовь, солнечная вся. и в этой комнате огонь, светом обнаженный. в облаке постель, накрывает волны посмотри назад, за тобою дверь. так будет лучше нам, поверь..
***
Просторная кухня переполнена, в ней душно. Воздух раскален жаром тел и пронизан ароматом алкоголя и пота. Марк теряется в этой толпе незнакомых людей. Музыка бьет по ушам. В глазах все плывет от едкого табачного дыма, заполняющего собой всю комнату. Но ему плевать, градус уже взял свое. Он растворяется в океане движений. Расслабленные мышцы позволяют его телу полностью поддаться ощущениям и начать двигаться в такт музыке. Руки и ноги сами рисуют в воздухе нежные и точные петли, тонкая талия как стебель молодого деревца гнется от любого звука, касания, жара рядом стоящего тела. Минхена не волнуют съедающие взгляды вокруг, или грубые руки, то и дело тянущие его к себе. Его невозможно поймать, сейчас, пока с закрытыми глазами кружит под рваные мотивы знакомых песен где-то в своем маленьком мире, где вечный закат, он недосягаемый. Лишь на секунду приоткрыв усталые веки, Марк замечает мучительно острый, проникающий в самые глубины взгляд. Парень у стены — единственный кто стоит в этом бурлящем море, потягивает химическую жидкость из черного бокала. Тяжелый взгляд исподлобья, в котором отражаются красные огни, мысленно раздевает его, а губы в мягкой ухмылке кажется что-то шепчут. Чувствуется томительное желание. Марк продолжает двигать бедрами, поднимая руки над головой, заставляя показаться сидящие неприлично низко свободные джинсы, пока просторную белую футболку просвечивают ослепительные вспышки, выделяя каждый изгиб пластичного тела, он продолжает смотреть в зазывающие глаза незнакомца. Все вокруг теряет значение, есть только человек напротив. Тэен, не нарушая зрительного контакта, делает последний глоток, осушая бокал до дна, лениво переводит взор на проход в углу, приглашая идти за ним, делает первый уверенный шаг и скользит через лес пьяных тел. Марк без слов все понимает, он никогда не позволял себе переходить эту черту, но что-то в этом парне заставляло смотреть на широкие плечи, отвлекаясь от громкой мелодии. Что-то манило его к нему, отдаваясь болезненным спазмом в животе, вынуждая последовать за закрытые двери. Музыку заглушает толщина бетонных стен, длинный коридор открывает еще две двери и заворачивает налево. Полумрак, перед глазами все еще дымка, но Минхен ловит отливающий серебром блеск пепельных волос за углом. Тихие, нерешительные шаги. Дверь приоткрыта, из нее льется слабый теплый свет.***
дверью хлопай, беги, не оглядывайся назад. я уверен, найдёшь себе ты достойного паренька. со мной не будет любви, со мной погубишь себя, но дверь закрыла не с той стороны, — и это было зря.
***
Марк стоит в середине небольшой комнаты, освещавшейся лишь тусклыми лучами заходящего солнца, пробивающимися сквозь жалюзи. У противоположной от кровати стены, на дряхлой табуретке сидит тот самый парень. Широко расставив ноги и наклонив голову немного в бок, он с ухмылкой встречает его, опять начиная изучать его глазами. Музыка уже еле слышна, но Минхена это не останавливает, в нем просыпается какое-то новое чувство, теперь он танцует не для себя, а для этого самого незнакомца с жадным взглядом. Движения становятся еще более плавными, завлекающими, лишь иногда срывающимися на резкие выпады, которые из-за отсутствия нужного пространства задевают колени Тэена и разносят по его телу трепетные мурашки. Лучи солнца играют в черных прядках растрепанных волос. Комната заполняется нежно-розовым свечением, и фарфоровая кожа Марка, покрытая испариной, сияет под ним. От него невозможно оторвать глаз, тело молодого парня кажется таким невинным, хрупким. И даже когда он пускает волну от груди к бедрам, в этих изгибах чувствуется девственная непорочность. Тэен, одурманенный лиловым мерцанием и крепким алкоголем, теряет контроль, кровь разгоняет по венам тягучее желание заполнить собой мальчишку. Он неспеша поднимается со стула и делает всего шаг, прежде чем их лбы сталкиваются. На губах застывает горячий выдох. Тонкие коварные руки скользят к заветному плоду. Они стоят так близко, что бедренные кости Марка упираются в кожаный ремень старшего, бляшки звенят, заглушая все остальные звуки. Первое невесомое касание губ сопровождается мягким ударом тока от металлического пирсинга. Минхен шипит, что вызывает смешок у парня. Широкие ладони скользят под прозрачную ткань, холод колец обжигает разгоряченную кожу. Глубокий вдох затягивает вместе с воздухом и губы Тэена. Они горькие, пропитанные виски. Марк не дышит, кислород поступает через рот, пока Тэен жадно, но так осторожно, выцеловывает каждую складку на тонких губах. Руки Минхена тянутся к его шее, ласково вырисовывают на ней неведомые узоры. Он чувствует четкую, изящную линию подбородка, ведет по ней большими пальцами, останавливаясь у ушей, запуская непослушные пальцы в густые осветленные волосы, отпущенные в рваный маллет. Оба закрыли глаза, наслаждаясь друг другом лишь на ощупь. Тэену уже не нужно видеть его, а Марк знает, что стоит ему открыть глаза, заглянуть в их глубины еще раз, и он влюбится в незнакомца. Минхен понимает, что это будет медленно, томительно долго, с неуловимыми прикосновениями, с тихим хрустальным звоном шепота слов, от которых кровь закипает, и ты забываешь как дышать. Тэен обвивает талию парня и тянет еще ближе к себе. Между ними не остается ни миллиметра, грудные клетки ударяются друг об друга, сбивая дыхание. Пальцы цепляют край футболки и тянут его вверх. Возбуждение бьет по мозгам. Поцелуи становятся настойчивыми, мокрыми. Горечь губ оставляет вяжущее послевкусие на языке Минхена, слюна стекает из уголков. Марк под напором делает шаг назад, но не убирает руки от лица партнера, и тянет его за собой, из-за чего они падают на мягкий матрас. Легкий испуг заставляет его открыть глаза, и он видит самую пленительную картину в своей жизни. На его бедрах сидит человеческое воплощение слова «страсть». В стеклянных прядях малиновый закат переливается тысячей бликов. Кольцо на губе повторяет неразличимый шепот. Тэен неторопливо расстегивает пуговицы шелковой рубашки, обнажая резкие линии ключиц, на одной из которых красуется маленькая татуировка лилии. Марк задерживает дыхание, как будто боится спугнуть крохотную бабочку, не осознавая, что сейчас беззащитен только он. Уши заложило воздухом, который кажется продушенным пурпурным туманом. Музыка сливается с собственным стуком сердца и слышится как сквозь толщу воды. Мысли ласкают живот, порождая свинцовую тяжесть внутри. Толстая ткань болезненно режет плоть. Рубашка слетает с раскидистых плеч, открывая взору тонкие запястья с выступающими венами и еще одной маленькой татуировкой «fragrance of frenzy». Марк опять чувствует, как холодные пальцы поднимаются от пупка к груди. Они обводят соски и мчатся дальше. По шее, за ушами, заставляя прогнуться в спине, к уголкам рта. Два больших пальцa давят на нижнюю губу, вынуждая открыть, и проникают внутрь. Тэен обводит внутреннюю сторону, собирая горячие слюни. Минхен глухо стонет, скользя по ним языком. Соленую на вкус кожу ласкает шершавый язык. Ногти, пуская кровь, царапают верхнее небо. Мальчишка жмурится от боли, но не прекращает движения. Парень верхом начинает ерзать бедрами, хрустальный звон ремней повторяется. У Марка выступают слезы, он опьянен прожигающим взглядом, он уже сейчас готов кончить. Тэен наклоняется и еще раз по-хозяйски целует Марка, слизывая вытекшую слюну, и спускается ниже, оставляя влажную дорожку. Губы останавливаются на конце шеи и оставляют там два ярких засоса, переливающихся всеми оттенками фиолетового. Мокрые пальцы с трудом расстегивают ширинку. Марк прикусывает губы, чтобы не застонать, когда резинка боксеров задевает набухшую головку. Еще секунда и на ней смыкаются чужие губы. Если бы не колечко, которое режущим касанием задело уздечку, он бы излился прямо сейчас. Язык широко описывает головку, кончиком стараясь проникнуть в щелку. Тэен выпускает орган изо рта и облизывает его от основания, чувствуя каждую набухшую венку, горячий выдох на которые ломает Марка. Он кончает, выдыхая полной грудью, и издавая долгий хриплый писк. Белоснежная сперма стекает по стволу, и Тэен не упускает возможность сорвать еще один звонкий стон, слизывая ее. Он поднимается и тянется за очередным поцелуем. Тело нависает над голой кожей. Марк чувствует, бугорок на обтягивающих джинсах. Он понимает дальше будет только хуже. Тэен уже стер грань. Минхен в вишневом тумане не замечает, как его лицо оказывается прижатым к пыльной простыне, а таз приподнятым наверх. Левая ладонь Тэена скользит от лопаток к ягодицам, задевая каждый позвонок, пока пальцы правой не оказываются во рту лежащего парня. Его опять заставляют вылизать все фаланги, но уже для другой цели. У основания шеи появляется еще один багровый засос, больше похожий на синяк от тупого удара. Липкие пальцы оставляют рот Марка. Мышцы танцора, все еще вялые после первого оргазма, легко принимают половину длины первого пальца, вызывая еле слышное мычание. Но второй уже проникает труднее. Это неприятно, больно, Марк сжимает кулаки до побеления костяшек, но Тэен продолжает массирующими движениями разминать колечко. Им некуда спешить, кровавый диск солнца еще не упал за горизонт, у них впереди еще целая ночь. Два пальца с неприятным сухим трением двигаются внутри. Тэен достает их в сопровождении чуть более свободных вдохов Минхена, но на замену быстро приходит другая часть тела. Змеиный язык облизывает яички, легонько засасывая каждое из них, мелкими поцелуями двигается выше, вливается в сладкую пустоту. Там внутри прохладно, хочется заполнить ее собой, согреть фарфоровую куклу, наделить ее жизненным жаром. Язык не может достать дальние стенки, но он в состоянии залить дырочку таким количеством тягучей слюны, что она с характерным лопаньем мелких пузырьков вытекает. Ее ловят три пальца, собирая всю до капли, и заталкивают обратно. Глубокие затяжные толчки начинают приносить удовольствие Марку. Когда парень начинает вилять тазом, направляя их в нужное место, старший понимает — пора. Несчастные джинсы наконец-то летят в дальний угол комнаты, на табурет. Тэен не сдерживается, и все еще липкая ладонь касается обнаженной плоти. Цепи внизу живота за все время успели натянуться до предела, и теперь комната заполняется глубоким низким воем. Марк лишь краем глаза видит эту картинку, но очередная порция серотонина проникает в каждую клеточку тела. Широкая головка упирается в пульсирующие мышцы. Тэен заламывает одну его руку за спину, чтобы соединить ее со своей в крепкий замок. Он аккуратно входит. Марк выгибается в спине, натягивая кожу на бедрах и животе, заставляя показаться каждую кость. Вторая рука пересчитывает их, щекоча чувствительный покров. В этот момент они сливаются, между ними есть какая-то особенная связь. Они как две части одного заката. Еще недогоревшее солнце и бледная луна, освещающая верхушки облаков. Несколько движений до половины сводят Минхена с ума. Этого кажется так ничтожно мало. Член Тэена плотно прилегает к каждой складке внутри, заполняет собой каждый миллиметр. Глаза закрываются от удовольствия, а губы застывают в немом крике, выдавая хриплые жадные выдохи. Марк первый раз слышит его басистый голос, переходящий в тихий шепот, который сливается с воздухом. — Ты такой прекрасный, — Тэен поднимает их руки и целует его маленькую дрожащую ладонь. Грубый толчок и он входит полностью, до основания, заставляет Минхена выгнуться в спине уже в противоположную сторону. Это похоже на танец волны, но теперь музыкой становятся его собственные стоны и шлепки. Слезные всхлипы мальчика растворяются в бессознательном шепоте, прося больше, быстрее. Ему хорошо, до потери пульса хорошо. Кончик с каждым толчком все сильнее задевает нервы. Он жмурит глаза, забывает где и кто он. Бедра сами двигаются навстречу, не желая отпускать член Тэена ни на секунду. Есть только человек напротив и холодный огненно-фиолетовый свет. Марк близился к разрядке. Тэен чувствует, что колени парня дрожат, он плавится под ним. Он бережно переворачивает легкое, как перышко, тело и закидывает тонкие ножки на свои плечи. Даже несмотря на напряженные до покраснения мышцы живота и груди, парень кажется сломается даже от дуновения ветерка. Тэен запрокидывает голову назад, показывая острие кадыка, режущее налитые кровью вены. Быстро наращивая темп все более и более безжалостных движений, он буквально разрывает Марка, выбивая из него нечеловеческие крики от удовольствия. В темноте видны только розовые огоньки в бездонных глазах. Руки блуждают по голому торсу, одна стремится к мокрой от слез щеке, чтобы начать мягко ее гладить, но вторая уверенно обхватывает стояк Минхена. Оттягивает крайнюю плоть, одними только подушечками пальцев лаская головку, пока член внутри растягивает «комочек наслаждения». И он второй раз кончает, взяв высокую ноту. Плоский животик, гладкий и прозрачный как зеркальная гладь, оказывается залитым вязкой белесой жидкостью. Тэен делает последние быстрые движения и с протяжным ревом кончает в парня. Он обессиленно падает рядом, забирая Марка в теплые объятия. Они заснут с довольной улыбкой на лице в кромешной темноте, съедающей последний луч малинового заката.***
Марк проснется с восходом солнца. Один на мятых простынях. А в воспоминаниях об этой ночи останутся только незнакомые, отливающие чем-то космическим глаза и три алых засоса, пахнущих горьким вкусом виски и металла.***
малиновый закат стекает по стене. в тех ломаных лучах я насквозь и вокруг тебя рассмотрел. только ты ничего не знала обо мне.