Сон Порко

Это было похоже на сон во сне. Крик или стон... И странное ощущение там, где что-то должно быть - но была лишь пустота. А ещё давит и трясётся что-то на груди - как два небольших мягких мячика. Хочется убежать, но, одновременно, и остаться... И, то ли стон, то ли крик срывается с его собственных губ. Или чужих? Пробуждение после такого сна не давало отдыха и Порко Галлиард, всё чаще, боялся засыпать. Но, когда усталость брала своё, каждый раз с нетерпением ждал этого. Это началось несколько дней назад, но казалось продолжением одного сна. И происходило одно и то же - он оказывался в теле девушки, которую знал, и которую когда-то звали Имир. Менялось только время суток, но было всегда в одном и том же месте - пасмурной осенью, в каких-то городских развалинах. И там ему было хорошо. Или, всё-таки, больше ей? Мысль убегала, растворялась в его сне и её сознании Словно хроника забытых воспоминаний, это место, где он никогда не был, воспринималось им явственно и чётко - вплоть до запаха сырых стен и промозглого воздуха пахнущего гарью и тленом. А вокруг клубится и слоится вечерний сумрак. И в нём туманно светлеет далёким мерцающим небом выбитое окно в разбитой раме с одной, свисающей на петле, уцелевшей ставней. Большая мрачная комната в почти неразрушенном трёхэтажном каменном доме среди тёмных руин. Груды старой древесины, бывшей когда-то мебелью, а сейчас служившей дровами для небольшого костра в старом каменном камине. Всюду пыль и поблёскивающие в отсветах пламени мелкие стеклянные осколки. Мёртвые черепки былой жизни, обломки чьих-то брошенных вещей и чьих-то забытых судеб. Покинутый дом, в пустом молчаливом селении - мрачный, как холодный склеп посреди кладбища... Но сейчас, на короткое время, укрывший в себе своих новых жильцов. Если не считать расплодившихся пауков, ящериц и вездесущих крыс. А ещё этих мерзких Титанов - бессмысленно бродящих во мраке на всём пространстве за огромной Стеной. И делающих ночную темноту по-настоящему пугающей и жуткой. В своём странном сне Порко Галлиард всегда ощущал этот страх и затаённое отчаяние Имир... Но, одновременно, уверенность и решимость, доверие и покой. Потому, что рядом всегда был Райнер - такой притихший и не откалывающий шутки по поводу и без. А ещё - Бертольд. Он тоже был здесь с ней. Большой и непривычно для Порко, нежный. И так хочется гладить его сильные руки, прижаться к широкой крепкой груди и обнимать... Хочется, что бы он тоже жарко обнял... И ей бы стало так же тепло, как внутри титана, но гораздо приятнее. А Берт словно слышит её мысли и обнимает, а затем скользит ладонями под, завязанную полуистлевшим ремешком, длинную рубаху. И прикасается к призывно выпирающим полушариям груди... Сжимает и гладит ладонями - вызывая неведомую истому в зудящих ждущих ласки сосках. И волну странной дрожи, пробегающей по тоскующему гибкому телу, жаром разливающуюся в чудно широких и тяжёлых округлых бёдрах. И ещё ТАМ - между ног... В неведомой пустоте желающей наполнения. — Аххх! — вскрикивает во сне Порко, и тут же просыпается: — Твою же, мать! Опять оно! — Берт, что же вы там творили с Имир на этих развалинах? — крикнул Галлиард взывая к другу, будто тот, где бы он сейчас не был, мог ему ответить. Ответить за всё это безобразие, так явственно и сладко мучающее Порко в его странных снах. После чего приходилось идти из тёплой пастели на холод - чтобы снять напряжение. Но сейчас Галлиард почувствовал, что его штаны мокрые - там же, где обычно он это ощущал во сне: "Какого демона? Мне что - снова четырнадцать! Этого ещё не хватало..." И теперь надо было нести исподнее в прачечную. Для воинов на нижнем этаже были установлены механические стиральные машины - стоило лишь залить воды, кинуть мыла и остервенело крутить ручку от барабана. Зато это хорошо отвлекало от ненужных мыслей, да и не придётся краснеть перед прачками. Но, разве он должен краснеть? И всё же краснел. Даже сейчас - стоя в своей комнате со смятым в руках бельём: "Идиот! Хрюша! Не зря старушка Пик так смеётся над тобой..." Которую уже ночь Порко мучает этот сон и вызывает в нём странные чувства. "За что мне это?! Нашёл же себе Берт приключение. Эта дылда, с которой он был, несчастная Имир. А я съел её два месяца назад. Подумать смешно и страшно - съел человека, как дикий каннибал. Или как тот мореплаватель, что сожрал с голодухи целое племя аборигенов. Как же его звали? А какая к демону разница", - мысленно рассуждал Галлиард, запихивая простыню и исподнее в стиральную машину. * * * * — Хрюша, как спалось? — зараза Пик, можно подумать всё знает, и от этого Порко краснел. — Нормально, как всегда. Вам ведь уже много лет. Может, хватит вести себя как ребёнок! — Разве-е! Ну ещё чуть-чуть разреши. Лет до ста! А затем обещаю - всё... — протянула Пик. Сколько ей лет на самом деле знала лишь одна прародительница, ну ещё и командиры, наверное. Сегодня они завтракали в столовой все вместе - даже мрачный Райнер, и командир Йегер, который почесал за ухом и как-то лукаво поглядел на Порко. "Они всё знают, всё знают... Ну, наверное, кроме придурка Райнера. Этот, похоже, совсем ушёл в себя", - угрюмо подумал Галлиард шаря взглядом, где бы ему присесть. — Эй, толстожопый подвинься, — хотя имелось ещё достаточно места, но так уж хотелось поиздеваться над Райнером, что сил не было сдержаться. — Порко, отстань от него. Не видишь - ему плохо, — Пик стала серьёзной и тоже мрачной. "Подумаешь", — усмехнулся Галлиард, усаживаясь за стол: "Кому сейчас хорошо? Но ладно, раз просит..." Затевать пустой трёп было лень. Тем более, что еда была любимым делом всех присутствующих и Порко быстро сосредоточился на своей тарелке. К тому же сегодня свободный день. После вчерашней пробежки по зимнему лесу с отработкой лестничной штурмовки обледенелых склонов, их отряду воинов-титанов дали отдых. И каждый спешил развлечься, как умел. А то вдруг, нагрянет кто-нибудь из отцов командиров, и устроит строевую на заснеженном плацу... Муштра в малейской армии, после физподготовки, была основным занятием. Это там - в бою, ты можешь быть Титаном, а здесь - воин, как все. Хотя и держат в отдельной казарме. Но свободы, всё же немного больше, чем дома. И Галлиард решил сходить в ближайшие к их гарнизону, номера. Но вскоре ушёл оттуда - как только увидел новую партию элдиек, привезённых вчера из гетто. На их фоне, даже вечно лохматая Пик, казалась красавицей. "И почему она не причёсывается? Наверное, что бы опиумный дым застревал в волосах и продолжал её дурманить", — подумал, и сам себе ответил, Порко. Раздосадованный, он купил газету у торгующего на площади мальчишки, и сел на лавку в небольшом парке. Денёк выдался пасмурным, безветренным и относительно тёплым для начала зимы. Ночной снегопад укутал ветки кустов и деревьев толстым пушистым слоем инея, и всё вокруг казалось сказочно красивым. Белым и неподвижным. Только люди всё так же неугомонно сновали по улице. И, квакая клаксонами, урчали проезжавшие мимо машины - пугая бредущих в повозках лошадей. Остро пахло углём и навозом. А столичная улица пестрела плакатами, призывающими на армейскую службу. И народ, в большинстве своём, сплошь был в военной форме, даже женщины. Вообще-то, все в последнее время были раздражёнными. И даже в самом воздухе Мале, казалось, царила атмосфера напряженности. Газеты пестрели статьями про бравые подвиги былых лет и о том, как обнаглели соседи. Империя очевидно и открыто готовилась к новой войне. И это напрягало ещё больше. Сунув прочитанную газету сидевшему на соседней лавке нищему, Порко вспрыгнул на подножку тренькающего звонком трамвая, решив уехать от казарм куда-нибудь подальше. Встретить кого-то, вроде Райнера, ему сейчас хотелось меньше всего. Выйдя на Набережной у большого Храма, потолкался в шумной толпе - там шёл молебен, совмещённый с каким-то патриотическим митингом. Замёрзнув, заглянул в казино, где неожиданно немного выиграл и, в приподнятом настроении, вернулся в казарму на обед. До оскомины надоевшие лица вновь понизили его самочувствие. И Галлиард был рад поскорее убраться из столовой, и оказаться в темноте кинозала, где крутили очередной военный фильм. Но обилие взрывов и орущие воины - радостно умирающие за Империю, окончательно вывели его из себя. И Порко вновь ушёл в номера, где и просидел всё оставшееся до ужина время у барной стойки, под грустные напевы местной певички, медленно нагружаясь дешёвым пойлом. После чего идти в столовую ему решительно не хотелось, а потянуло вернуться в свою комнату и попытаться заснуть. Ведь там - где-то далеко, в уже не существующем мире, на неведомых развалинах, его ждало что-то другое. Страшное и тревожное, но одновременно и странно спокойное. Там было нечто, что пугало, принося неудобство и стыд. А ещё - жгучее любопытство от того, что это были его собственные чувства. Пусть и совершенно чужие, но не чуждые. Хотя и принадлежавшие другому человеку, даже, точнее говоря, вообще - девчонке. Но его неудержимо тянуло вновь оказаться в том мире, где он был этой девушкой по имени Имир. Так он и сделал - пришёл, и не раздеваясь, лёг на скрипучую железную койку. Закрыл глаза. И, вскоре, его снова захлестнула и понесла загадочная волна. Он вновь подросток и прячется, чтобы пообниматься с девчонкой тайно от глаз строгих верующих родителей. Или всё-таки нет? Его тело снова было другим, и он прятался от Титанов, что рыскали по округе. И, теперь уже, туманным осенним утром, но всё там же - возле уцелевшего дома в старых развалинах. И обнимался совсем не с девочкой, а с высоким парнем. "Прости прародительница и отпусти мне этот грех", — шептал сквозь сон Порко. А руки Берта Гувера опять скользили по его гибкому, странно округлому в некоторых местах телу и крепко сжимали непривычно тонкие запястья. А он нежно гладил пальцами широкие крепкие плечи и мускулистую грудь парня, расстёгивая его рубашку и проникая ниже. — Имир, я прошу тебя. Может, сделаем это, когда вернёмся в Мале. А то здесь вокруг титаны и это меня напрягает, — проговорил Гувер. — Вот и хорошо - я даже чувствую, как ты напряжён. Или боишься, что упадёт? — рот искривился в усмешке: — Так давай быстрее! — Я не умею быстрее, ты же знаешь, — Берт тоже очень странно улыбался, такой улыбки Порко никогда у него не видел: "Хищная, уверенная. О, Берт каким же ты был". И тут Порко резко нагнули. Всё что он мог видеть - это землю у фундамента каменной стены дома и свои растрепавшиеся каштановые волосы, которые норовили попасть в глаза. А ещё дико щекотали шею и лицо. "И как только бабы это могут терпеть?" — мелькнула мысль. Его щёки, губы и шея горели - их явно очень долго целовали. Но ещё у него горело кое-что ниже. "Фу, прародительница! Я не хочу знать, как они это ощущают, я не хочу!" - Ну же - страстно прошептала гортанно, та в чьём теле сейчас был Порко. "Нет, умоляю Берт - не слушай её. Пошли её чистить картошку или драить чугунный казан, из которого вы там жрали, но только не это!" Но Берт только шлёпнул Имир по заднице, и ввёл два пальца в... Порко закатил глаза: "Нет! Это отвратительно, зачем!" — Зачем пальцами? Проверяешь, не девственница ли я после всего, что у нас было? — словно отвечая на его мысли, уже задыхаясь, проговорила Имир. — Заткнись, скажи спасибо, что не палкой, — Берт явно старался придать голосу суровости. — Ты перегибаешь... — Имир протянула притворно обиженно. — Это я тебя сейчас преги... Переги... — голос Берта совсем перестал звучать грозно, и он смущённо запыхтел, пытаясь правильно сказать это слово. А Имир рассмеялась. Ей видимо надоело стоять, согнувшись. И она двинулась вперёд, чтобы пальцы Берта вышли из неё. Сразу стало как-то просторнее. Порко был счастлив, но и разочарован: "Неужели в тот вечер у них ничего не вышло?" Имир выпрямилась и уже хотела уйти. — Эй, ну ты куда? — Берт говорил уже совсем как обычно - так же, как и помнил Порко. — Да ну тебя! Сгибатель, перегибатель... Я хочу погрубее, а ты... — Порко ощущал, как зуд в промежности спал, но там всё ещё было так влажно, хотя волновало совсем не это. — Девушкам, это что - и правда, нравится? — Берт опустил глаза, и нахмурился: — Прости, значит, я не для тебя. "Нет, только не это... Выяснения отношений. Тьфу - девчачий бред... Всё, хочу проснуться," — но, так как Галлиард не знал, как себя ущипнуть во сне, приходилось терпеть это. — Бертль... — Имир встревожилась, подошла к Гуверу и обняла его: — Нет, я не то имела в виду. Ты - тот, кто мне нужен! Я хотела всего лишь поиграть. Имир почти промурлыкала это, но тревога никуда не ушла. "Глупая, он же хороший, " — вдруг подумал Порко, хотя ему хотелось верить, что это мысли Имир отдались эхом в его сознании. — Пойдём в дом, холодно. Я кое-что тебе приготовил, узнаешь, пошли, — Имир поплелась за Бертом. Скрипучая деревянная лестница с резными перилами, обшарпанная штукатурка стен, у двери обрывки цветного половика. Миновали большую комнату с камином, в которой они обнимались, в его предыдущем сне, как помнил Порко. На огне, стоял закопчённый котелок, и пахло каким-то варевом. Имир и Берт зашли в спальню. На уцелевшей широкой кровати лежала деревяшка. — Ух ты, когтеточка... Спасибо, Бертль! — Имир, прыгнув на старый матрас, прогнула спину и отклячила задницу. Образовав на пальцах длинные чёрные когти, начала точить их о деревяшку, закрыв в блаженстве глаза. — Ты закончила? — наконец поинтересовался Берт, приподняв одну бровь. Ему, вероятно, надоело ждать, пока Имир наиграется с деревяшкой и его нервами. — Это ножка от этой кровати. Ты же помнишь? — Берт покраснел до самых ушей, которые были теперь почти полностью скрыты его отросшими волосами: — Ну, после того раза. "Да - я помню тот раз!" — Порко вспомнил, что было той ночью в его сне. И как проснулся тогда от того, что ему стало так хорошо, как никогда. Как же стыдно и приятно это вспоминать. И, поэтому, вспоминать иногда хотелось. А Берт был таким странным и страстным... В тот раз... Поэтому Галлиард сейчас и знал, почему в одном углу кровать опирается на подставленный кирпич. — И зачем ты её сюда положил? — Имир, отбросив деревяшку, томно развалилась на матрасе. — Ну, чтобы показать, что сделал новую ножку. Сейчас поставлю, смотри, — Берт нагнулся, легко приподнимая кровать. Имир со смехом откатилась к стенке. — Вот всё. Как новая, — Берт сел на край и попрыгал для верности. Смущённо улыбнулся, остановившись - кровать ужасно скрипела. "Как в тот раз"... — вновь всплыло в голове Порко. — Ты такой милый, Берт, — проворковала Имир: — Думаешь, эта кровать, после нас, ещё понадобится какому-нибудь титану? — Ну, может кому ещё... — растерянно протянул Гувер: — Хотя, она так ужасно скрипит. — А Райнер слышит, как думаешь? — спросила Имир, на что Берт только пожал плечами. Девушка подползла к нему и поцеловала: — И где, интересно, Райнер - вдруг сожрали? Порко даже ощутил её лёгкое волнение. А Берт вновь пожал плечами, но, кажется, тоже встревожился. — Я здесь, — раздался голос из-за двери: — И я всё слышу. И выкину вас однажды ночью вместе с этой кроватью. — Тьфу ты - напугал. Лучше бы тебя действительно сожрали, — отлепившись от объятий Гувера, воскликнула Имир: — И вообще - завидуй молча! Криста, хорошая моя девочка, тебе всё ещё не даёт, неудачник? Райнер тут же ввалился в комнату с горячим котелком в руках. И с таким видом, словно собирался надеть его на голову Имир. Но перед ним встал Берт и спросил, что наловил на этот раз их друг. Райнер примирительно усмехнулся и ответил - кролика. "Какой скучный сон", — проплыла мысль в сознании Порко, потому что его девичье тело в этом сне хотело совсем иного. И это произошло, как только Райнер закрыл дверь - по совету Берта выйдя из комнаты, чтобы проварить кролика получше. Точнее, Гувер, весьма прозрачно, просто послал его куда подальше. — У меня здесь уже есть свой кролик, — хищно проговорил он и, повернувшись, прыгнул на кровать. Крепко обхватив Имир, потянул её на себя: — И я хочу зажарить его на вертеле... — Бертль! — только и успела воскликнуть девушка (а вместе с нею и Порко) почувствовав, как сильная рука обнимает за талию, а другая проникает за пазуху. "А как же Титаны? Уже не напрягают?" — хотела спросить Имир, но лицо Гувера погрузилось в её волосы, и она поняла, что этого Колосса напрягает что-то совсем другое. В подтверждение этого в её пупок упёрлось нечто твёрдое - ещё спрятанное в штанах, но упорно рвущееся наружу. Сознание Галлиарда от этого вспыхнуло жаром смущения даже во сне. И полностью растворилось в этой вспышке. Он лишь осознавал, как в следующие мгновения два пыхтящих тела лихорадочно раздевали друг друга. И в эти мгновения он, в ощущениях и чувствах, полностью слился с Имир. И вот уже рука Берта скользит с талии по девичьим ягодицам и проникает между ними. И его пальцы уже погружаются во влажную пустоту. "Мать-прародительница и все демоны сразу!!!" — мелькает последняя мысль Порко, когда девушка от неожиданности, слегка вскрикивает и сжимает шевелящиеся в ней пальцы: "Кажется - теку..." Но это была уже не его мысль. А в комнате прохладно, но это даже приятно, и Имир крепко прижимается к широкой груди Гувера. Какой он оказывается волосатый и очень мускулистый. Её губы на уровне его сосков. Прикасаясь к ним языком, она смотрит снизу вверх, а он улыбается и подмигивает. Его рука гладит её волосы, а другая продолжает играть снизу. Затем он растягивается на кровати, предоставляя ей право действовать самой. Его напряжённый член упруго выпирает вверх во всей своей красе. И она склоняется к нему, обхватывая пальцами ствол, прижимается губами и начинает нежно... Порко почти выворачивает наизнанку, когда это входит в его рот. Но дурманящий мужской запах возбуждает Имир всё сильнее и вновь полностью погружает чувства Галлиарда в свои ощущения. А Берт, скотина, лежит - посапывая от удовольствия, и гладит её голову. Потом берёт своими лапищами и, сильно надавливая, буквально дрочит девичьим ртом свой член. Перед глазами Порко лишь его волосатый живот, а рука Имир нежно сжимает его мошонку. Качнувшись на грани отвращения и возбуждения сознание Порко окончательно срывается в наслаждение, погружаясь в пучину этого сна... Глаза застилают слёзы. Но, как же это здорово! Задыхаясь, девушка возбуждалась всё больше. Но вот Берт отпускает её и кладёт на спину. Нависает сверху и, целуя соски, раздвигает ей ноги. "Да, милый, скорее..." — приливом набегает мысль. И лишь где-то в его глубине, как последний выдох утопающего, взрывается крик Галлиарда: "Нет, только не это - отвали!" Но Имир уже поджимает колени, полностью раскрываясь и чувствуя горячую твёрдую плоть, властно вторгающуюся в её пылающее лоно. Сколько продолжалась, в ускоренном ритме, последовавшая за этим долбёжка её вагины, Порко не осознавал. Ибо был почти в полной отключке, и мог лишь бессильно отдаться мощному течению чужих воспоминаний. В его сне всё это слилось в ощущения штормовой качки на море и громких вздохов, да ещё ужасно противному скрипу старой деревянной кровати. "Кажется, он трением хочет добыть огонь из меня. И это уже почти удаётся!" — было ли это его ощущение или Имир? Распластанная его весом, она быстро приближалась к кульминации, захлёбываясь стоном в неистовом оргазме. "Блядь девки, пропадаю... И, кажется, влюбляюсь!" — Порко был почти уверен, что это точно уже не его мысль. А Берт смотрит в лицо и улыбается, не забывая заниматься грудями Имир - сжимает, мнёт, теребит соски пальцами. Его член медленно выскальзывает из неё, а она сжимает мышцы, стараясь удержать и будто выдаивая парня... Кайфуют вместе! Зажмурившись, Порко тонул в этих ласках, обхватив руками широкую спину друга девичьими руками. А Гувер вдруг просовывает свои руки под её ноги и, высоко задрав их, опять начинает вколачивать свой член на всю длину, наполняя тело Имир горячей истомой. Галлиард никогда бы не мог поверить, что возможны такие ощущения - полной широкой раскрытости и расслабления, наполненности и блаженства! Затем Берт перевернулся на спину и водрузил Имир на себя. Порко даже явственно почувствовал, как он погружается в его тело до самого основания, распирая и упруго упираясь во что-то в самой глубине. Кажется, где-то за пупком... "О-ох!... Вот это засадил! — и это была их с Имир, общая мысль. А Гувер полировал девчонку теперь уже в позе наездницы. Наклоняет к себе, целует соски, мнёт и оттягивает груди. Затем переходит к ягодицам, руками с силой надвигая её на свой окаменевший торчун. И вполне беззастенчиво любуется млеющим в его объятиях девичьим телом. Порко тоже, наверное, хотел бы этого - если бы сам не находился сейчас в нём. А Берт опять наклоняет к себе и сосёт соски. Сиськи Имир ему явно нравятся, а ей самой нравится всё это. И Галлиард тут же ощутил, как она судорожно сжимает его разбухший член. В ней всё уже хлюпает и в её мокрой пещере гуляет ветер... "Давай же - кончай, изверг!" И тут обелиск колоссальной плоти взрывается и ударяет чем-то горячим... Берт усиливает напор и, пару раз шлёпнув Имир по ягодицам, буквально натягивает на свой бурав. А Порко, даже сквозь сон, понимает, что ему вновь придётся стирать исподнее. "Уф, кончено..." — всплывает последняя мысль - и тоже, кажется, общая. А в следующее мгновение Галлиард проснулся. Яркое утреннее солнце ослепительно светило в окно его комнаты. Порко сел на жалобно скрипнувшей кровати и тронул ногой кирпич подложенный под один из её углов. "Может тоже новую ножку сделать?" - лениво подумал он. И встал, чувствуя, как медленно развеиваются ощущения его очередного странного сна: "К демону. И так сойдёт" Схватив в охапку, скомканную влажную простыню, он пошёл в подвал. Вновь, втайне от чужих глаз, но, всё же смущённо краснея, стирать своё бельё и забирать предыдущее - развешенное ещё вчера для просушки.